скачать книгу бесплатно
Рывок в неизбежность. Записки младшего лейтенанта милиции. Таёжная повесть
Аркадий Чужой
«В огромной бескрайней тайге два человека не могут договориться друг с другом о спасении своём, готовы погибнуть от голода и опасности, стоя на своём – лишь бы победить соперника. До какого ж абсурда ещё может опуститься человек в своём противостоянии с идиотизмом!?» – так в отчаянии восклицает герой таёжной повести, пытающийся спасти преступника от гибели, который сопротивляется, старясь вырваться из рук правосудия и избежать наказания в экстремальных таёжных обстоятельствах.
Рывок в неизбежность
Записки младшего лейтенанта милиции. Таёжная повесть
Аркадий Чужой
© Аркадий Чужой, 2017
ISBN 978-5-4485-9538-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
– Ну что ж, поздравляю! По рекомендации горкома комсомола, вы приняты, юноша в штат на законных основаниях и, как говорится, вот и первое поручение, цените! – потирая руки, говорил мой новый начальник. Он расхаживал по небольшому, но добротно обставленному кабинету, посматривая на новоявленного работника с какой-то… хитрецой.
Дело было в далёкие семидесятые годы, в Якутии.
Начальником отдела, куда меня только что приняли, был, небольшого роста, плотный, коренастый, слегка косолапый подполковник милиции Ермолов Иван Иванович – якут, как говорят, без примесей. Настоящий, плоть от плоти – якут. На вид он казался «добреньким» и напоминал мне почему-то знаменитого Дерсу Узола. Но на самом деле это был очень не простой, умный и весьма требовательный мужик. Вредных привычек не имел, но, как многие в Якутии нюхал табак.
От такого известия я был несколько озадачен – не успел «дембельнуться» и нате вам с кисточкой, как с корабля на бал! А подполковник будто и не замечает моей озабоченности, нюхает свой табачок и чих да чих, чих да чих…
– Эх, табак! Всем табакам табак! Хочешь? – предложил он мне.
– Да, нет, товарищ начальник, я сигареты лучше… – промямлил я.
А он на это, свой «козырь», – Э, нет, это-то как раз и хуже. Впрочем, как знаешь. Ну, что молчишь? Спрашивай…
Я стою, переминаясь с ноги на ногу.
– А про что спрашивать – то? Начальник удивлённо вскидывает свои брежневские брови – Ну как про «что»?! Само собой про первое твоё задание? Куда, зачем, надолго ли? Ермолов подошёл к столу, взял папку, раскрыл – Вот, за этим вот и поедите. Здесь нюансы и прочие тонкости. Обо всём подробно знает старший егерь нашего района товарищ Сафонов он и введёт в курс дела. Кстати, в тайге приходилось бывать? – интересуется, между прочим, начальник.
– В какой тайге? – глупо переспросил я.
– В обычной, нашей здешней тайге, – уточняет подполковник. – Знаешь разницу между лесом и тайгой?
Ничего себе вопросики, думал я, причём здесь какая-то тайга и моя командировка? Я был полностью сбит с толку, но вида старался не подавать – Ну, – пытался я хоть как-то сформулировать своё мнение о том, чего вообще не знал.
– По-моему ничем. Лес как лес…
– А тайга это тайга?! – захохотал старый якут и вновь достал свой запашистый кисет.
– Тайга, голубчик, это тебе не просто лес, это очень большой лес, бескрайний как океан… – скрипел Иван Иванович хромовыми сапожками, прохаживаясь по кабинету своему, как по классу перед учениками.
– Это, мил человек, ни в лес по грибы, это тайга – матушка… Её мало любить – знать её надо, мало – мало. Короче, служивый на всё про всё у вас неделя: на подготовку, сборы и прочее. Обязательно повидай егеря, познакомься, он и проинструктирует что почём, – закончил Ермолов, присев на краешек стола. Прокашлявшись, я произнёс
– Разрешите вопрос, товарищ начальник?
– Так и я про то ж! Давай, спрашивай.
– Так это что ж получается, в тайгу что ли, командировка-то? – выдавил я, плохо скрывая недовольство. А якут будто и не замечает моё нарастающее беспокойство.
– Ну не в Парижи же тебя посылать, кофеи распивать?! Да это, парень, с твоей срочной, на раз пописать – месячишко какой – то. Зато дело поможешь провернуть, охрану осуществишь, группы лесников и егерей. В каком звании закончил службу? – Ермолов заглянул в бумаги, – Ага… старший сержант, получишь погоны младшего лейтенанта, досрочно. Потому как будешь власть представлять, почётная миссия – гордись! А ты губы дуть… Нам люди позарез нужны, нехватка кадров у нас, понимаешь – Ну, ещё какие неясности? У меня скоро совещание. Иди мало-мало отдыхай, командировку оформляй, форму получай, ну что там ещё? Ты ж музыкант сообразительный парень, давай не дрейфь, действуй.
Я не своим голосом произнёс – Разрешите идти? На что начальник весело кивнул, и я как ёжик в тумане вырулил в коридор.
– Эй, музыкант, ты чё такой квёлый, чё не весел, пошто головушку повесил?! – Засыпал расспросами здешний водила. – Чё уже на «ковре» побыл? Ну и как? – тормошил он меня. И я будто проснувшись, промолвил:
– Какой «ковёр»! Тут похлеще будет – командировка! С корабля, понимаешь, на бал. Вот такие тебе ковры-самолёты.
Водила, похлопав по плечу меня, стараясь приободрить, предложил,
– Идём, перекурим это дело.
И мы вышли на свежий воздух.
Вечерело… Жара спадала понемногу. Дул лёгкий освежающий ветерок. Закурили. Некоторое время стояли, молча, думая каждый о своём.
– Вот, блин, а? У меня ж жена заждалась, а тут эта канитель!..
Ну, ё – моё!.. – возмущался я, ища поддержки у коллеги-сотоварища.
– М – да, – рассудительно выпустил колечко сигаретного дыма Николай (так звали водителя). – И ведь ничего тут не попишешь – служба!
– Ну да – вздохнул я, гася окурок. – Ладно, бывай! Пойду, обрадую свою женщину. А она, – почему-то шепотом вымолвил я, – ужин дома сейчас готовит, при свечах! А? Во, блин!
– Да ладно, поймет, поди, столько ждала, подождёт ещё чуток – служба же?! – рассудил Николай.
– Надеюсь… Ладно, пока. Спасибо тебе, Николай. Пошёл.
Коля улыбнулся лишь на это как-то виновато, мол – кабы мог – помог… Я, махнув рукой, потопал в общагу, где у нас с женой была своя комнатушка.
Дома, понятное дело, радости от такого известия было мало. Но, жена на удивление, приняла сообщение весьма сдержанно, стоически, хотя и ощущалась лёгкая досада. А вот в моей душе кошки скребли. Ни на это я настраивался, торопясь домой. Надеялся погулять – отдохнуть месячишко… Ан нет, человек предполагает, а Бог располагает! Короче, дело к ночи – пролетела неделька моя – вмиг, и вот отъезд.
2
Познакомился я с товарищем Сафоновым и с группой нашей таёжной – всего набиралось нас, пять человек. Три инспектора природоохраны, по совместительству охотники – профессионалы, среди коих Миша якут, пару лесников, сам егерь Сафонов ну, и я, каким-то боком.
В назначенное время собрались к месту отправления – на пристани реки Лены, сидим, дымим, комаров кормим. У всех мужиков рюкзаки, у меня же – сумка для поездок, была такая в моём хозяйстве. Собираясь в дорогу, я не знал, что с собой брать – не бывал в тайге никогда! Ну и насобирал – хрен да маленько! Уже потом выяснилось, что больше половины – балласт. Сумища получилась тяжеленная, неподъёмная. Мужички косились на мой багаж да похохатывали – куда, мол, столько?! Я смотрел, смотрел да и ляпнул, как бы оправдываясь:
– Чё вы ржёте? На месяц же!..
А у мужиков рюкзачки и только-то. Ну, ещё за спинами кой у кого ружья, ножички на поясе, снасти и всё. Жара стояла ужасная, духота изматывающая. Из объяснений Сафонова я понял, что мы едем куда-то в Тмутаракань, на какую-то заимку «Глухая». Сафонов успокаивал – Да ты не дрейфь, с комфортом доберёмся, быстрёхонька. Я тогда спросил – а на чём ехать? Егерь ответил
– Да на перекладных. Нормально – раз и тама!
Один из нашей группы возился у воды с моторкой, шестой член нашей команды, не входящий в инспекционную бригаду, отвечающий только за транспорт, ну и так по мелочам.
Надо сказать, что правый берег у Лены гранитный, высоченный, левый наоборот – пологий и по обоим берегам буйной жизнью фонтанировала тайга.
Стояла тишина – ушам больно. И вдруг как заревёт пара застоявшихся движков лодки – я даже подпрыгнул, будто ошпарило!
– Ни чё себе, блин! Ну и акустика!.. – ошарашено улыбался я, маскируя испуг. Мужики ржанули малость, на что Сафонов сказал:
– Хватит вам ржать, мерины гортоповские. Чё Сеня, готов чё ли? А то время!.. – прокричал вниз Сафонов.
– Да щас… Скоро ужо… – пришёл ответ от воды.
Через некоторое время показалась голова Сени из-под обрыва с измазанным мазутом лицом, точно из земли проклюнувшаяся:
– Всё! Карета подана! Просю… И скрывшись из вида, Семён затопал по ступеням лестницы, сбегая вниз к реке.
Мы спустились к воде, погрузились под командой старшего, уселись.
– Ну, обвёл всех глазами егерь, всё что ли? Тогда отчаливай!
Вай – вай – ай – ай – подхватило долгое, раскатистое эхо. Моторы набрали обороты, и мы тронулись. Плыли весь день без передыха. Перекусывали прямо в лодке, на полном ходу. Правда, ход у этой посудины был, мягко говоря, черепаший.
Но поскольку шли мы по течению, скорость казалась добротной. На вёслах мне доводилось немного передвигаться, но это было каких – то пару раз на рыбалке, но так что бы до полусуток к ряду – никогда.
А между тем путь наш продолжался. Величавая Лена была норовистая река, своенравная, глубокая, с мощным течением. Высокие берега её короновала ВЕЛИКАЯ, НЕПРОХОДИМАЯ ТАЙГА. Все двенадцать часов хода – тайга по обоим берегам!.. Красотища необыкновенная. Воздух – чистейший. И по всему пути – ни души!
– А чего это людей-то не видать?, – Спросил я бодрясь, но «бодрость» эта моя получилась какая-то… квашенная.
– Мало-мало тайга – промолвил якут густым баском.
– Здесь хорошо думается, успокаивающе проговорил егерь. – А люди, что ж и люди будут. Поспеется.
– Ладно тебе горевать! – Проскрипел борода-охотник (прозвище было такое у Паши охотника).
– Присаживайся сюда, составь компашку в картишки.
– Ну, разве что, поддержать компанию, – согласился я и увлёкся на некоторое время нехитрой игрой. Играя, я думал: – Странно, работаю вот вроде в милиции, но, не милиционер, музыкант при отделении, но не играю, а невесть куда плыву – еду, в командировку! Чёрте что! И так думая, стал не заметно для себя кимарить…
– Ну, ты чё, блин! Чё ты подкидываешь – то? Мухлюешь?! – возмущается Горбуненко, насупившийся, молчаливый лесничий. Борода ему на это возражает:
– Да какой там, малой-то наш – спит… Кто-то уж и запел тихохонько-«баю-бай…»
Сафонов цыкнул на певуна:
– Ну, чё вы, ё моё! Пущай паря спит! Здоровья добирает! Неожиданный вопль, приводит меня в норму! Кричал Мишка якут :
– Вона, видишь мало – мало? Хозяина!..
Я спросонья не сразу понял – какой такой хозяин?
– Где, какой хозяин? – обернулся я к якуту.
Мишка тыкал пальцем куда-то вверх
– Вона, во – о – она, твоя видит? – Шептал он мне на ухо. – Лютая зверя! Ух, лютая…
Я пригляделся – Да нет, ни чё не вижу…
Сафонов тычет в бок биноклем – На, вот, глянь. Экзотика. Я навёл резкость в указанном направлении, – Точно! Вижу!!! – Вскричал я.
– Да это, братцы, похоже, медведица… Ну, да, вон и малыши, двое, передавая бинокль обратно егерю, восхищался я.
– Кормятся, – ответил Сафонов.
Борода добавил – Сейчас для них еды – ешь, не хочу! Пусть себе пасутся.
Дальше шли без особых приключений. Все, видно было, подустали, разомлели на жаре… Слава Богу, день к вечеру катился.
– Ну, подал голос Сафонов, скоро причаливаем.
Ну, наконец – то, подумал я. И зря.
Потому как это была лишь часть нашего длинного пути.
– Дальше-то на чём? – поинтересовался я. Никто мне почему-то не отвечал – заняты были люди разгрузкой и прочей работой.
Я, естественно, тоже принимал в этом посильное участие.
Семен, получив установку Сафонова – ждать на запасной точке, загрохотав движками, скрылся из виду в синей речной дымке.
– Чё молчите – то? – не отставал я.
– До Глухой только один транспорт – вертушка, – выдохнул хрипло «борода». – Чё, сдрейфил?!
Кто-то гикнул – хохотнул…
– Да чё вы блин, всё ржёте и ржёте? Летал я уже! – оправдывался почему – то я.
А летать мне доводилось лишь трижды, и то на тушках сто четвёртых, а вот на вертолётах – никогда.
– А где ему здесь садиться – то? – не унимался я.
– Мало-мало пешкодрал надо. Не далёко – вёрст десятя наверно будет – молвил шутейно якут. Мужики опять ощерились – ржанули.
– Ладно вам, будет, – одёрнул мужиков старший, и продолжил через паузу – Не боись, – успокаивал он. – Во – он туда поднимемся, там площадка есть.
– Да нормально, – поддержал «борода».
Когда всё было поновой упаковано мы, распределив между собою весь груз, тронулись к вертолётной площадке.
