Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы

198 ГАИО. Ф. 641. Оп. 1. Д. 7. Л. 53-54.

199 Там же. Д. 60. Л. 4.

200 Панкратова А. М. Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику. М., 1923. С. 205.

201 Новый путь. 1917. № 1-2.

202 Социал-демократ. 1917. 28 сентября.

203 Социал-демократ. 1917. 7 октября.

204 Бухарин Н. От крушения царизма до падения буржуазии. Харьков. 1923. С. 50-54.

205 Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Ч. 1. С. 432-445; Рабочая газета. 1917. 27 июня.

206 Панкратова А. М. Фабзавкомы и профсоюзы в революции 1917 г. М.-Л., 1927. С. 35; Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. 4.1. С. 196-201.

207 Рид Дж. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957. С. 31; Верховский А. И. Россия на Голгофе. Иг., 1918; Волобуев П. В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. С. 303.

208 Рабочее движение в 1917 г. С. 103.

209 ГАТО. Ф. 1012. Оп. 1. Д. 5. Л. 6; Егорова А. Г. Профсоюзы и фабзавкомы в борьбе за победу Октября, (март – октябрь 1917 года). М., 1960. С. 72; Галили 3. Лидеры меньшевиков. С. 235; Панкратова А. М. Фабзавкомы России. С. 210; Шустова Е. И. Руководство московских большевиков борьбой рабочего класса за осуществление ленинского лозунга рабочего контроля (март-ноябрь 1917 г.) // Из истории борьбы КПСС за победу социалистической революции и построение коммунистического общества). М.: Изд. МГУ, 1978. С. 93; ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 1. Д. 39. Л. 83; ГАИО. Ф. 641. Оп. 1. Д. 67 Л. 2, 10. и др.

210 ГАИО. Ф. 506. Оп. 1. Д. 4. Л. 3, 3 об.

211 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 1. Д. 39. Л. 71, 73; Печатник. 1917. № 4. № 6. № 7 -8; Фин Я. Фабрично-заводские комитеты России. М., 1922. С. 9; Социал-демократ. 1917. 18 августа; Торгово-промышленная газета. 1917. 8 октября; Рабочее движение в 1917 г. С. 179-185; Печатное дело. 1917. № 7; Голос кожевника. 1917. № 2-3, № 4-5.

212 ГАРФ. Ф. Р.-7952. Оп. 3. Д. 40. Л. 104.

213 Булдаков В. Путь к Октябрю // Октябрь 1917. Величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991. С. 40; Rosenberg W., Koenker D. The Limits of Formai Protest: Worker Activism and Social Polarization in Petrograd and Moscow, March to October, 1917 //The American Historical Review. Vol 92. # 2. 1987. April. P. 326.

214 Ленин В. И. Поли. собр. соч. T. 38. С. 395.

215 См. перечень предприятий с указанием числа работавших на них рабочих, присоединившихся к стачке протеста против Государственного совещания в газете: Социал-демократ. 1917. 15 августа. Двумя днями позже газета вернулась к этой своей публикации.

216 Грунт А.Я., Старцев В. И. Петроград – Москва. Июль – ноябрь. 1917. М., 1984. С. 27.

217 Зимарина Н. П. Роль Советов и профсоюзов в становлении фабрично-заводских комитетов Москвы в 1917 г. // Советы и творчество масс. М., 1986. С. 19-20.

218 Панкратова А. М. Политическая борьба в российском профдвижении 1917— 1918 гг. Л., 1927. С. 98.

219 ГАИО. Ф. Р-730. On. 1. Д. 2. Л. 15.

220 Климохин С. К. Краткая история стачки текстильщиков Иваново-Кинешемской промышленной области. Кинешма, 1918. С. 3-5; 9-14.

221 Там же. С. 16-17.

222 Там же. С. 24-25.

223 Русский Манчестер. 1917. 7 ноября.

224 Труд и профсоюзы. 1927. № 10-11. С. 60.

225 Климохин С. К. Краткая история стачки текстильщиков Иваново-Кинешемской промышленной области. С. 21-22.

226 История советского рабочего класса. Рабочий класс Октябрьской революции и на защите её завоеваний. 1917-1920. М.: Наука. 1984. T. 1. С. 193.

227 Климохин С. К Краткая история стачки текстильщиков Иваново-Кинешемской промышленной области. С. 30, 31, 33.

228 Там же. С. 33.

229 Русский Манчестер. 1917. 5 ноября.

230 Социал-демократ. 1917. 24 октября.

231 ГАИО. Ф. 730. On. 1. Д. 2. Л. 15; Климохин С. К Краткая история текстильщиков Иваново-Кинешемской промышленной области. С. 3-5, 16-32.

232 Сообщений о принятии декрета о рабочем контроле к моменту подписания соглашения ещё не поступало, но договаривавшиеся стороны могли располагать информацией о его примерном содержании, однако Климохин никак не оговаривает влияние декрета на завершение стачки, не чувствуется оно и в самом тексте договора.

233 Климохин С. К. Краткая история стачки текстильщиков. С. 45.

234 Взаимосвязь протестной активности и организационной деятельности рабочих по обустройству ими своих органов самоуправления и представительства на протяжении 1917-1918 гг. может быть выражена следующей схемой: Периодизация и данные по строительству низовых органов рабочего самоуправления даны по материалам В. 3. Дробижева (см.: Дробижев B. З. Главный штаб социалистической промышленности (Очерки истории ВСНХ. 1917-1932. М., 1966. С. 48). Согласно им, наивысшие темпы строительства низовых органов рабочего самоуправления приходятся на месяцы, предшествующие Октябрьской революции. Несколько забегая вперёд отметим, что с ноября 1917 г. по март наблюдается некоторый спад рабочей активности, а на время с апреля по август – новый подъём (более конкретно о темпах фабзавкомовского строительства см. соответствующие параграфы монографии).

Часть графика, отражающая картину протестных выступлений рабочих с февраля по октябрь 1917 г., основана на информации, собранной западными исследователями Д. Кёнкер и В. Розенбергом в их монографии «Стачки и революция в России в 1917 г.» (для русского читателя основные положения и выводы монографии были представлены в рецензии.: Пушкарёва И.М., Степанова А. И. D. Koenker, W. Rosenberg. Strikes and Revolution in Russia, 1917. Press. 1989. 393 + XIX p.; Д. Кёнкер, В. Розенберг. Стачки и революция в России в 1917 г. // Вопросы истории. 1991. № 11.

C. 222-224). Часть графика, посвящённая протестным выступлениям после прихода большевиков к власти, построена на данных из архивных фондов, публикаций прессы тех месяцев, опубликованных источников, исторических исследований. Примерно такая же картина складывается и при изучении протестных выступлений рабочих: наибольший их накал приходится на предоктябрьский период, а затем в ноябре-феврале протестный активизм рабочих резко падает с тем, чтобы несколько возрасти в марте-июне 1918 г. (Подробнее о протестных выступлениях рабочих после Октября 1917 г. см. Чураков Д. О. Протестное движение рабочих в период становления Советского государства // Альтернативы. 1999. № 2; Он же. Революция, государство, рабочий протест: Формы, динамика и природа массовых выступлений рабочих в Советской России. 1917-1918 годы. М., 2004 и др.).

Отсутствие точных данных по отдельным месяцам 1917 г. не позволяет пока дать более детальную картину развития рабочего активизма этого времени, но имеющаяся в распоряжении исследователей информация позволяют схематически представить её следующим образом:

В целом, обе кривые, отражающие протестную активность рабочих за полтора революционных года, в основных своих моментах повторяют кривые, в которых отражена организационная деятельность рабочих по строительству органов своего самоуправления. Кривые, показывающие организационную деятельность рабочих, понятно, имеют более сглаженную амплитуду, поскольку протестные акции носят более спорадический характер, в силу этого они более прямо и наглядно отражают перемены настроений в рабочей среде. Приводимая схема позволяет предположить, что и протестная деятельность рабочих, и деятельность, направленная на укрепление ими органов своего самоуправления, имеют общие истоки, природу, тесно между собой связаны. Обе формы рабочей активности являлись разными сторонами одних и тех же процессов, связанных с обострением общественного кризиса и усилиями различных социальных групп по его преодолению, процессов, уходящих корнями, как минимум, в февраль 1917 года.

235 Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Т. II. С. 10.

236 Прежде являвшиеся органами неполитической самоорганизации привилегированных групп населения, прежде всего дворянства и крупной буржуазии, земства и органы городского самоуправления в период революции подвергаются серьёзной демократизации, что и стало условием компромисса между традиционными и революционными формами самоуправления. Что же касается «увенчания» земской системы – Государственной думы, то она проявила стойкий иммунитет ко всякого рода демократическим новшествам. Отсюда и откровенно негативное отношение к ней рабочих. В этом плане характерна резолюция по текущему моменту от 28 июня Московской общегородской конференции фабрично-заводских комитетов. Принятая под воздействием большевиков, она, тем не менее отражала мнение большинства делегатов. В ней звучало категорическое требование о «роспуске Государственной думы», а заодно и другого порождения «российского парламентаризма» – Государственного совета, причём с формулировкой: «как очагов подымающей голову контрреволюции» (Социал-демократ. 1917. 29 июля). Что же касается судеб самих Государственной думы и Государственного совета, то постепенный отказ Февральской революции от своих первоначальных принципов, означал неминуемую гибель и этих институтов представительной власти. Незадолго до Октябрьской революции, а именно 6 октября 1917 г., Временное правительство, окончательно узурпировав законодательную власть, распустило Государственную думу и объявило об исчерпании полномочий выборных членов Государственного Совета, тем самым поставив точку в истории демократических общегражданских институтов в России (См.: Смирнов А. Ф. Государственная Дума Российской империи 1906-1917 гг.: Историкоправовой очерк. М., 1998. С. 585, 592).

237 ГАИО. Ф. 412. Оп. 1. Д. 4. Л. 35.

238 ГАРФ. Ф. Р-7952. Д. 95. Л. 66; Там же. Д. 94. Л. 3; История советского рабочего класса. Т.1. С. 68.

239 Николаев П. А. Рабочие-металлисты Центрально-промышленного района России в борьбе за победу Октябрьской революции (март – ноябрь 1917 г.). М., 1960. С. 45-46.

240 ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 4. Л. 21.; История советского рабочего класса… Т. 1. С. 68.

241 Из истории рабочего движения в Московской губернии в 1917 году (март -апрель) // Исторический архив. 1957. № 1. С. 105-106.

242 История советского рабочего класса. Т.1. С. 69.

243 Фрунзе М. В. Избранные произведения. М., 1984. С. 5, 22; Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. 1989. С. 740.

244 Учредительное собрание. Россия 1918. М., 1991.

245 См.: Наша Звезда. 1917. 12 октября; о колебаниях и поисках собственной позиции в большевистской среде в кн.: Карр Э. История Советской России. Большевистская революция 1917-1923. Кн. 1. Т. 1-2. М., 1990. С. 1001-110.; Смирнов Н. Н. Третий Всероссийский съезд Советов: история созыва, состав, работа. Л., 1988. С. 14; Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. С. 104 и др.

246 Показательна в этом отношении позиция рабочих фабрики Севрюгова Иваново-Кинешемского района. На общем собрании 31 декабря 1917 г. поддержку Учредительного собрания они постановили «считать своим долгом». Но при этом в резолюции разъяснялось, что требуемая поддержка может быть оказана «только тогда, когда этот орган будет проводить в жизнь те декреты, которые изданы временными комиссарами и которые освобождают весь пролетариат и беднейшее крестьянство от тех бедствий, в которых мы находимся в настоящее время». Рабочие фабрики были абсолютно убеждены, что «если только Учредительное собрание будет отступать [от поддержки произошедшего в октябре переворота], то вся власть должна перейти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов» (ГАИО. Ф. Р-730. Оп. 1. Д. 36. Л. 6-7 об.). Близкую позицию в те дни занимали рабочие завода И. Е. Семёнова. Они соглашались поддержать Учредительное собрание лишь при условии, «если оно будет проводить реформы в интересах трудового народа» (Правда. 1917. 27 декабря).

Своеобразную консолидированную позицию фабрично-заводских комитетов по отношению к Учредительному собранию выразило проходившее 9 ноября частное совещание петроградских фабзавкомов. В принятой на нём по докладу И. А. Скрыпника резолюция (Правда. 1917. 12 ноября) констатировала, что вскоре в стране состоятся выборы в Учредительное собрание, которые пройдут в совершенно новой политической ситуации: 25 октября в России произошла рабочая революция. Она уничтожила государственную власть буржуазии, ответственность за судьбы страны взяли в свои руки рабочие и беднейшее крестьянство. Далее текст резолюции гласил:

«Нашим трудом, нашею борьбой, нашею волею построим мы своё будущее. Перестроить отношения, устранить все бастионы буржуазного господства -в этом задача текущей работы. Оформит и закрепит эту созидательную работу -Учредительное собрание.

Сейчас вся буржуазия, все партии, буржуазные или стоящие за соглашение с буржуазией, надеются ещё раз обмануть и одурачить широкие массы народные и провести в Учредительное собрание своих представителей, чтобы урезать завоевания рабочей революции.

Товарищи, все к выборам. Идите сами и призывайте участвовать в выборах всех рабочих, всех трудящихся, всех угнетённых властью капитала.

Ни одного голоса контрреволюционным партиям буржуазии. Ни одного голоса партиям, лживо называющим себя «социалистическими», а в действительности стоящим за соглашение с буржуазией и за защиту её интересов.

Все голоса рабочих и всех трудящихся для борьбы с буржуазным господством, для борьбы за освобождение от его гнёта, для борьбы за социализм». Заканчивалась резолюция призывом:

«Да здравствует единение рабочего класса и всего беднейшего крестьянства! Против буржуазии и лживых соглашателей! Да здравствует грядущий социализм!»

Резолюция была принята 86 голосами, против 2, при 5 воздержавшихся. Вскоре в пользу неё проголосовала V общегородская конференция петроградских фабзавкомов. Отрывок протокола, посвящённый вопросу о резолюции Скрыпника, столь интересен, что стоит привести его полностью:

«О выборах в Учредительное собрание.

Тов. Скрыпник делает внеочередное заявление о голосовании на выборах в Учредительное собрание. Образовалось две противоположных силы: № 4— партия большевиков, № 2 – партия кадетов. От большевиков выдвинуты Ленин, Троцкий, Коллонтай, Зиновьев, Сталин.

Принимается резолюция тов. Скрыпника всеми, против 2, при 22 воздержавшихся.

Скрыпник говорит, что он не знал, что теперь, при победе рабочего класса, здесь будут воздержавшиеся, и что он не внес бы эту резолюцию, если бы это знал (апл[одисменты], шум, крики: «Позор»).

Воздержались анархисты.» (См.: Октябрьская революция и фабзавкомы. Ч. III. Октябрь. Токио, 2001. С. 25-26; 43).

247 Церетели И. Г. Кризис власти. М., 1992. С. 223-227; Волкогонов Д. Ленин. М., 1994. С. 250-252 и др.

248 Платонов О. Русский труд. М., 1991. С. 182.

249 Ферро М. Николай II. М., 1991. С. 238.

250 Галили 3. Лидеры меньшевиков. С. 384.; Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. М., 1989. С. 118-154.

251 Галили 3. Лидеры меньшевиков. С. 106-107; Панкратова А. М. Фабзавкомы России. С. 216.

252 Но представителями политических элит это предупреждение осталось проигнорированным. Гражданская война, война ценностных установок и моральных ориентиров будущего развития государства стала свершившимся фактом.

Триумф или кризис?

Фабзавкомы в Октябрьских событиях

1. Миф о «штабах революции»

Тему участия фабзавкомов в Октябрьском перевороте неизученной не назовёшь. Но её освещение постепенно сужалось, пока не свелось к нескольким сюжетам – пусть и важным, но не охватывающим всего её многообразия1. Во-первых, прежняя историография повышенное внимание уделяла процессу большевизации фабзавкомов. Во-вторых, в центре находилось отношение фабзавкомов к подготовке большевистской партией вооружённого восстания. При этом советские историки в качестве источников, по их мнению отражавших «боевой настрой» рабочих масс, преимущественно привлекали многочисленные резолюции конференций, региональных советов и производственных объединений фабрично-заводских комитетов, а также самих фабзавкомов, принимавшиеся непосредственно накануне Октября.

На определённом этапе развития исторической науки внимательный учёт отмеченных двух факторов был вполне достаточен. Но сегодня безусловность подходов прежних лет вызывает большие сомнения уже в силу того, что многие, «неудобные», проблемы, связанные с участием органов рабочего самоуправления в событиях Октября 1917 г., оказывались вне поля зрения историков. К их числу относился, например, сюжет, затрагиваемый в воспоминаниях Г. Орджоникидзе о его визите в Разлив к скрывавшемуся там вождю. В разговоре с ним Ленин якобы поделился своими соображениями по поводу обстановки, сложившейся в стране после июльского кризиса. Меньшевистские Советы, утверждал Ленин, дискредитировали себя, – они могли взять власть без особого труда, но не сделали этого. Теперь считать их органами власти невозможно: власть у них отнята. По его оценкам, власть теперь можно было взять только путём вооружённого восстания. «Восстание будет не позже сентября – октября. Нам надо перенести центр тяжести на фабзавкомы. Органами восстания должны стать фабзавкомы»2, – так выглядела ленинская позиция в изложении Орджоникидзе3.

Эпизод, приводимый Орджоникидзе, конечно, с событиями октября 1917 г. напрямую не связан, – как известно, развитие революции уже в августе пошло по другому руслу. Но он, тем не менее, позволяет максимально заострить интересующую нас проблему: могли или нет, при известных условиях, большевики переориентироваться на фабзавкомы уже не как на метафорические, а как на реальные штабы вооружённого восстания? А это, в свою очередь, выводит нас на более широкую проблему зрелости рабочего производственного самоуправления и его политического веса в тот момент, когда вопрос о власти ещё не был закрыт и его решение зависело от того, какая из сторон располагала реальной силой.

Вопреки вроде бы очевидному, переориентация фабзавкомов в том плане, как об этом говорил Орджоникидзе, свидетельствовала бы не о зрелости, а наоборот, о зачаточном состоянии рабочего представительства. Как известно, к быстрому приспособлению к меняющимся условиям способны либо очень развитые, почти совершенные системы, либо, наоборот, наиболее примитивные. Говорить о совершенстве фабзавкомовского движения, когда оно в тот момент времени даже в самых элементарных своих проявлениях охватывало лишь четверть предприятий, понятно, не приходится. И если бы из органов борьбы за «рабочую конституцию» на отдельных предприятиях фабзавкомы бы вдруг превратились в органы борьбы, образно говоря, за уже настоящую политическую «конституцию» в общенациональном масштабе, это свидетельствовало бы лишь о неразвитости, недифференцированности и примитивности системы рабочего самоуправления.

Чтобы по-новому оценить участие фабзавкомов в Октябрьских событиях в контексте этой более общей проблематики, прежних подходов, о которых шла речь выше, недостаточно. Вопрос о месте и роли рабочего представительства в этот переломный момент всей революции видится нам как последовательное решение комплекса более частных вопросов.

1) Прежде всего, представляется важным разобраться: учитывая доктрину большевиков и настроения в среде их сторонников, возможен ли был отказ от поддержки Советов и переориентация на фабзавкомы?

2) Далее, с точки зрения анализа органов рабочего представительства как системы, необходимо выяснить, насколько она была однородна, что стояло за процессом большевизации и протекали ли эти процессы синхронно на всех уровнях структуры?

3) Наконец, с точки зрения институционного анализа, представляется полезным посмотреть на фабзавкомы как на особые организации революционного времени и задаться вопросом, как их специфика могла проявиться в период борьбы за власть. После этого уже можно будет вести осмысленный разговор о конкретном участии фабзавкомов в перевороте и результатах для них этого участия, а также об институционной зрелости фабзавкомовского движения.

Для ответа на первый из обозначенных нами подвопросов придётся несколько расширить круг источников, используемых для анализа большевистской доктрины. В частности, интересную информацию содержат документы, отражающие позицию левых коммунистов. Изучение творчества левых коммунистов в прошлом велось преимущественно по их официальным заявлениям, известным по открытым источникам4. Вместе с тем публичная позиция левых не всегда и не вполне совпадала с тем, за что ратовали они на самом деле, оставаясь в кругу своих единомышленников.

Так, лидер московских левых Н. Бухарин в партийных изданиях называл Советы такой формой диктатуры пролетариата, которая была единственно возможной и желательной для России, учитывая её особенности5. В партийных кругах он считался чуть ли не образцовым парламентарием, о чём говорил, в частности, член фракции большевиков в Моссовете Обух: «Со вступлением тт. Бухарина, Бубнова и Ломова фракция в смысле парламентском организована великолепно»6. С трибуны Моссовета Бухарин провозглашал желательность перехода власти к Советам7. Между тем противоречивость отношения левых к Советам видна из выступления Н. Бухарина на заседании МК РСДРП (б) 21 июня, проходившем сразу же после июньского кризиса, который Бухариным был воспринят столь же эмоционально, как и июльский кризис Лениным. Бухарин откровенно заявлял: «Если у нас есть шансы для вооружённого восстания, можно пойти против Советов, за которыми идёт большинство». Выступавшие после него Смидович, Ольминский и Усиевич не высказали ничего, что шло бы вразрез с этим заявлением Бухарина. Наоборот, они горячо рассуждали о необходимости революционности в действиях, тем самым поощряя радикализм своего вожака8. Подчеркнём, что это было за две недели до июльских событий и за месяц до возможных переговоров в Разливе Ленина и Орджоникидзе.

С другой стороны, встречные настроения усиливались и в рабочей среде. Комментируя «Уроки Октября» Троцкого, В. И. Старцев делится важными наблюдениями: сопоставив резолюции солдатских и рабочих митингов, видно, что солдаты поддерживали власть Советов, но не партии, тогда как рабочие, напротив, чаще в своих резолюциях настаивали на передаче власти большевикам, выражали полное доверие им9. Не лишним будет вспомнить и то, что уже в марте представители некоторых московских фабзавкомов готовы были отказать Моссовету в доверии из-за его тактики проволочек с введением 8-часового рабочего дня. Таким образом, в предоктябрьские дни партийный радикализм смыкался с радикализмом, нараставшим в рабочей среде10.

В этом смысле по-новому может восприниматься и проводившаяся с 17 по 22 октября, то есть в самый канун большевистского переворота, I Всероссийская конференция фабрично-заводских комитетов11. Если принять во внимание тот факт, что возможные сроки начала восстания в планах большевистского руководства колебались с 20 по 26 октября и примерно в тех же числах планировался съезд Советов, а также чрезвычайный съезд большевистской партии, то можно предположить, что конференция могла стать как бы запасным вариантом для большевиков в случае неудачи на съезде Советов. В пользу допустимости такой версии говорит и тот тон, который звучал в докладах Л. Троцкого и Л. Каменева, от имени руководства партии излагавших позицию большевиков по текущему моменту12.

Но не стоит забывать, что левые коммунисты составляли особую, в определённом смысле даже маргинальную группу внутри большевизма. Их потенциал мог реализоваться только в случае формирования определённых условий в обществе. Из политических же партий последовательно отстаивали необходимость переориентации революции с Советов на фабзавкомы даже после Октября только некоторые группы анархистов13, но и их можно назвать маргиналами в среде левых14.

Вместе с тем понятно, что сама по себя переориентация даже более широких групп «революционной демократии» с Советов на фабзавкомы ничего не давала, если к такой переориентации оказались не готовы сами фабзавкомы как органы рабочего самоуправления. Это и объясняет важность второго подвопроса, поставленного нами, и вытекающей из него задачи более детально проанализировать шедшие процессы внутри фабзавкомовского движения. И здесь картина оказывается иной, чем представляется это обычно.

В прежней историографии считалось правильным воспринимать органы рабочего представительства как некую единую, внутренне недифференцированную данность. Но это мало отражало действительное положение вещей – к октябрю 1917 г. фабзавкомовское движение уже прошло несколько этапов. В нём разворачивались важные организационные процессы, формировались свои «верхи» и свои «низы». Во всём ли их позиция совпадала?