скачать книгу бесплатно
Собой украсил жизни прозу?»
Ну как же Люба хороша!
Как чудно говорить умеет.
Вот-вот пред нею занемеет
Моя ранимая душа.
«В Везувии, где пеплом веет
Из исполинского ковша.
Я нёс его точь-в-точь как Фродо,
Чем выше, тем труднее путь,
Всё тяжелей сжимало грудь
Порой с утра без бутерброда,
Но час настал. Кольцо швырнуть
Хватило силы – и свобода
Свои расправила крыла,
Лечу… хожу… брожу… один.
Поэт… художник… пилигрим.
«Никита, я всё поняла!
Вам срочно нужен псевдоним. —
Эльвира паузу взяла. —
Без псевдонима как же можно?!
Раз вы ещё и пилигрим,
Философ, жизнию гоним…
Как вам… Никита Безнадёжный?
Вы будете неотразим.
Друзья, должна я неотложно
Покинуть вас. Мне, право, жаль».
И пересмешница вспорхнула,
Едва подруге подмигнула,
Через плечо накинув шаль,
Исчезла средь людского гула.
* * *
Что дальше, как не догадаться:
Влюбился я, и влюблена
Была она, и дотемна,
И досветла… И надо ж статься:
Теперь она моя жена.
Пришлось мне сильно постараться,
И вот счастливая газета,
Теперь в формате А-четыре,
Уже висит у нас в квартире
На стенке, в рамке из багета,
Мила душе моей и лире,
Воспевшей сказочное лето,
Страстей и нег запретный плод.
А в ней рисунок со статьёй,
Где тень нависла над Землёй
И близится времён исход.
Пренебрегал я ерундой,
Я был так молод в этот год!
Глава 2.
У пруда
Мечтал я осенью златой
Уже назвать её супругой,
Ну а пока, томясь разлукой,
Вёл образ жизни холостой.
Терзалась Люба той же мукой
В своей деревне день-деньской.
Ей было велено с семьёй
До свадьбы пребывать на даче,
Решать насущные задачи:
Полоть, бороться со стернёй.
Не помогли ни крик, ни плачи.
И я как мог искал покой.
Мы как-то засиделись с другом.
Его я до маршрутки проводил,
Да в темноте немного приблудил,
И пруд мы огибали кругом.
Мы – это я и пёс мой Нил.
Полночным возвращаясь лугом,
Нил вдалеке один гуляет,
Ко мне презрение храня.
Он игнорирует меня,
Поскольку пьянство осуждает.
То возле пня, то вдоль плетня
Всё рыщет. Пёс один лишь знает,
Чего он ищет, и на что-то щерится.
А то вдруг рявкнет в пустоту,
Сорвётся с места, за версту
Умчаться в чащу вознамерится.
Бессменны в небе на посту,
Хохочут надо мной Медведица
И присоседившийся Умка.
«Нил! Где ты, чёрт тебя дери?!»
Смеются даже фонари
Из полутёмного проулка,
Тут хоть ори, хоть не ори.
Виновна стременная рюмка.
А результат один – бойкот.
Но вот несётся, озорник,
Мой пудель. На плече язык,
И веток хруст, и в пене рот,
Но вдруг, издав тревожный рык,
Он словно вкопанный встаёт
У пру?да. Хвост приопустил,
И лапы широко в упор.
«Кому-то хочешь дать отпор?
Давно не дрался? Загрустил
И с кем-то затеваешь спор?»
Пёс на полшага отступил.
А после, выйдя на мостки,
К воде он голову пригнул
И воздух медленно втянул,
Но осторожно вдоль доски
Попятился. Никак струхнул?!
«Нил! Там опавшие листки
Да стебельками камышинок
Плотва играет – нету никого».
Собаку эту менее всего
Пугает рыба меж кувшинок,
Но неизвестность для него
Причина страха. Тут ужимок
И всех причуд его не счесть:
То гавкает, то след берёт,
Бросает, на дыбы встаёт…
Что в голове его – бог весть.
«Ну что тебе недостаёт?!
Несчастный трус! Утратил честь,
Мой пёс, отважный пудель мой?!
Считаешь драки ты забавой,
Покрытый шрамами и славой
В разборках с пёсьей гопотой.
Ну что?! Засел в пруду лукавый?!
Так ведь тебе он вроде свой.
Читали, помнишь, Гёте «Фауст»?
Там всё как будто про тебя.
Возьми уж в… лапы ты себя,
Уймись, и без тебя всё хаос…
И пруд, бессмысленно рябя,
Напоминает лишь, что август,
Что холодает. Что пора
Пришла уже идти домой».
Вдруг всплеск и голос за спиной.
Купальщица, да как быстра,
Плывёт ко мне: «Поэт, постой!»
Не разглядеть, темна, мутна
Водица, вроде голышом.
«Не пялься на меня, поэт».
«Да… я, простите… в смысле… нет…»
«Да ладно, все вы о большом
Твердить горазды столько лет,
Да после вертитесь ужом.
Да после девушки рыдают,
Да старятся в монастырях,
Да пропадают в полыньях,
Да – ужас! – в петлях повисают.
Ни в ад, ни в рай. Во всех краях
В непрошеных гостях блуждают.
И на Земле, и вне Земли
Они считаются за нечисть,
Они вне жизни. С ними встречи
Искать иль дружбы… можно ли?!
О том не может быть и речи».
Я перебил: «Вы б не могли
Напомнить мне, где мы встречались?
Вы, верно, знаете меня,
Коль, род мужской во всём виня,
Ко мне вплотную подобрались.
Перекупались вы и иссиня
Бледны. Видать, что обыскались
Вас санитары и врачи.
Вы б возвращались в заведенье,
Вам там помогут, без сомненья…»
«Поэт, ты лучше помолчи,
Вот пёсик твой другого мненья.
Сидит, внимает, не ворчит.
Идёт беда, послушай, ты.
Беда идёт, меня послушай.
Все неприкаянные души
Трясутся в страхе, что листы».
