Бытие

– Варя? Что ты тут делаешь?

– И тебе привет. Ты же сказал, приходить в любое время, вот я и пришла. Я не вовремя? – растерялась девушка.

– Нет, что ты. Я как раз освободился.

– Прекрасно! – она улыбнулась и, заметив Грифа, сказала, – А говорил, что друзей нет.

– Да это так – агроном. Любит копать и картошку сажать.

– Какую ещё картошку? – Гриф непонимающе покосился на парня.

– Да иди уже, не видишь – гости ко мне пришли. Топай-топай, садовод. – Гриф удивленно посмотрел на него, а затем на Варю и, кивнув, вышел.

Мне ничего не оставалось делать, как жестом пригласить Варю войти.

– Это был твой друг?

– Скорее коллега.

– Ну, одно другому не мешает. С виду довольно приятный и добрый человек.

– Ты хорошо разбираешься в людях?

– Нет, всегда определяю неправильно, – улыбнулась она, – но это не мешает мне надеяться на лучшее.

– Уверен, что ты не откажешься от чая?

– Только если ты составишь мне компанию.

– Конечно же, составлю. Присаживайся, – Я указал девушке на кресло, в котором еще пару минут назад сидел Гриф. Дождавшись пока Варя сядет, я принялся заново кипятить чайник и готовить себе кофе. – Как твой театр?

– Если бы он был мой, то дела в нем обстояли намного лучше, – она рассмеялась, -А если серьезно, то сегодня была генеральная репетиция, целое утро провозилась с гримом.

– И как?

– Ну, я почти довольна. Купили бы мне нормальные краски, было бы еще лучше. А то хотят, чтобы было дешево, но в тоже время качественно и красиво, а так не бывает.

– Значит скоро премьера?

– Ага, завтра вечером. Но идти не советую – не самая лучшая постановка.

– А учеба как?

– Ну, с ней не так все хорошо, как с работой. Не было бы театра, мне было бы совсем трудно.

Я обернулся через плечо и увидел, как она наматывает на палец волосы, словно что-то обдумывая. Наконец, она спросила:

– Я в прошлый раз совсем забыла спросить, ты купил себе телефон?

– Конечно, как и обещал.

– Покажешь?

– Да, без проблем – держи! – Я достал телефон из кармана и отдал девушке. Сам же принялся хлопотать над чаем, расставляя кружки на подносе.

Девушка взяла телефон, покрутила в руках и включила. Я решил простить ей эту дерзость, так как для него телефон был скорее бесполезной безделушкой. Через пару минут, когда на столике уже стоял поднос с двумя кружками и сахарницей, Варя произнесла:

– Я тут тебе кое-что сделала. Вот, – она протянула мне мой телефон, если зажать эти две кнопки, телефон сделает мне экстренный дозвон. Это на случай, если вдруг тебе снова станет плохо, а рядом никого не будет. Я смогу тебя найти и помочь.

– А как ты поймешь, где я?

– Телефон отправит мне твои геоданные, – ответила Варя. – Не переживай, я быстро тебя разыщу.

– Спасибо большое, – Я был растерян и приятно удивлен такой заботой. – Но со мной вряд ли что-то может случится.

Варя хотела было что-то возразить, но удивленно уставилась в угол. Я проследил за ее взглядом. Она смотрела на пустое место из-под холодильника.

– А куда ты дел холодильник? – удивленно спросила она.

– Эм, я его перенес в спальню.

Она посмотрела на него изумленными глазами и рассмеялась:

– Это же гениально!

Смотря на ее счастливое, покрасневшее от смеха лицо, я невольно улыбнулся. Немного успокоившись, она, вытерев кончиками пальцев выступившие слезы, посмотрела на меня. На её лицо упала, выбившаяся из хвоста прядь каштановых волос, и я сделал усилие над собой, чтобы не поправить её. Немного смутившись своего порыва, я ответил:

– Знаешь, я вот с тобой полностью согласен.

***

– На сегодня всё, Адам. Мы итак с вами задержались. Предлагаю остальной рассказ перенести на завтра. Как Вы на это смотрите?

– Да пожалуйста док. Вам пора идти домой – так что без проблем.

– Вам принести что-нибудь?

– Я ж не твоя женщина, чтобы ты мне что- то приносил.

– Тем не менее, у меня есть возможно, так почему бы и нет.

– Отпусти меня уже в палату.

Глава 20

– Добрый день, Адам. Как Ваши дела?

– О, у меня столько нового случилось. С чего бы начать… пожалуй с того, что ничего не произошло. Представляете?! –

– Что ж… продолжаете иронизировать?

– Ага, видишь как смешно. Боюсь, что сейчас придут санитары успокаивать меня. – Адам продолжал спокойной сидеть на стуле. Вообще, у дока сложилось впечатление, что он никуда и не уходил. Его поза не менялась.

– Адам, я всё же впервую очередь интересуюсь вашим состоянием. Быть может вы что-то хотите. Вы же попросили, и я принёс. Быть может ещё что-то захотите.

– Если только, чтобы медицинский персонал поменьше болтал.

– Вам не нравятся их разговоры?

– Нет, они идиотские. Возможно, для них это что-то интеллектуальное, но у меня вызывают физическое отвращение.

– Хорошо, я постараюсь обеспечить тишину.

– Спасибо.

– Скажите, вы рассказали достаточно много, но в ваших рассказов не так часто фигурирует магия. Её было мало?

– Да нет. С магами я не контактировал до этого и не видел на что они способны. К тому же они не использовали её повседневной жизни. Я, конечно же тренировался, часто тренировался, но к истории это не имеет никакого значения. Вы просили рассказать мою историю, а не историю магии. Я стараюсь не отклоняться от намеченного курса. Хотите, расскажу вам только про магию?

– Нет, вы знаете, мне важна история, поэтому давайте пока историю.

– Хорошо.

Моя жизнь претерпела ряд значительных изменений.

То и дело стали наведываться в гости маги, превратив уединение пустых комнат в место оживленных дружеских споров и дискуссий. Как-то незаметно я стал практически душой компании. Никто уже более не воспринимал меня как чужака и не колебался в вопросах доверия. Все привыкли ко мне, а я, в свою очередь, пытался всеми силами привыкнуть к ним. Конечно эта дружба доставляло мне удовольствие но где-то в глубине души, появилось чувство раздражения, то ли от их чересчур частых визитов, то ли от нарушения привычного распорядка. Привыкший к уединенному образу жизни и вечно царящей в доме тишине, мне порой было трудно с ребятами, которые иногда напоминали не взрослых людей, а шумную гурьбу непослушных детей. Больше всего меня удивляло, что после их невинного «зайти на чай» приходилось вызывать Анну для внеочередной уборки. Хотя ее это несильно смущало, скорее наоборот, изменения в квартире работодателя воспринимались с радостью. Несмотря на наше нечастое общение, Анна искренне беспокоилась обо мне, и я это чувствовал. Её тревожила ненормальная для моего возраста тяга к одиночеству. В ее глазах уединение, от которого человек испытывает удовольствие, оказывает пагубный эффект, подобно всякому наркотику. Но сокрушаясь в сердцах, она вместе с тем никогда не пыталась переубедить меня, взяв себе за правило не лезть в чужие дела.

Чаще начала заглядывать и Варя. Ее появление никогда меня не стесняло, наоборот, казалось, будто каждый раз я ждал его все сильнее. Тихо проходя на кухню и усаживаясь в полюбившееся ей кресло, она одним свои присутствием наполняла дом уютом и теплом. Постепенно у нас появились общие темы для обсуждения, пропала всякая скованность и даже молчание перестало казаться неловким. Она много рассказывала о театре и людях, которые там работали. Иногда приносила зарисовки декораций и костюмов, интересуясь моим мнением. Я каждый раз искренне восхищался проделанной ею работой, заставляя ее краснеть от смущения. Она приносила мне книги, рассказывала последние новости, советовала понравившиеся ей фильмы. Узнав однажды, что я совершенно не умеет готовить, она взяла решение этого вопроса в свои руки. Несмотря на свое отчаянное сопротивление, я, оценив серьёзный настрой Вари, был вынужден согласиться с ее условиями. Помогая ей с ужином, болтая с ней обо всем, я забывал о своих проблемах и страхах, о существовании магов и даже о самом Голосе. Стенли же, с трудом скрывая недовольство тем, что его ученик предпочитает пустую болтовню с «непонятной девицей» учебе, куда-то пропадал и долго не появлялся даже после ухода девушки. Я старался не обращать на это особого внимания, ведь мне нравилось общение с Варей. Иногда появлялось ощущение казалось, будто когда-то давно я хорошо ее знал, слишком уж ее поведение, манера общения, лицо и даже взгляд, были ему знакомы. В ее присутствии я не скрывал глаз и хоть переносить даже тусклый свет было непросто, но зная, как это радует Варю, я откладывал очки в сторону всякий раз, когда она приходила.

Удовольствие от общения с ней было настолько велико, что я старался не обращать внимания на усиливавшиеся симптомы неприятия организмом дара. Возвращение Стенли всегда сопровождалось болью в висках, будто что-то инородное оказалось в моей голове. Меня начали мучать мигрени, которые немного притуплялись после принятия таблеток, услужливо купленных Анной. Я стал болезненно реагировать не только на свет, но и на резкие и громкие звуки. Автомобильный гудок, сирена, детский плач, и даже дверной звонок – все это можно было сравнить разве что с атакой ультразвуком, которая вмиг дезориентировала меня. Стенли никак не комментировал это, всем своим поведением показывая, что все уже и так давно и доходчиво объяснено. Он, наблюдая за всеми изменениями, то и дело твердил о полном отказе от эмоций. Впрочем, он не торопил и даже не упоминал более о роковых последствиях затягивающийся борьбы – возможной гибели воспротивившегося Силе. Ему казалось, что я был вправе решать сам, что ему действительно нужно, к тому же, он прекрасно понимал цели и мотивы, с которыми я столько вмени тратил на общение с новыми приятелями, поэтому на частые визиты магов в доме смотрел спокойней, чем на появление Вари.

Да и стремление к учебе и поглощению знаний с появлением в жизни новых людей, ни капельки не уменьшилось, а скорее наоборот – непреодолимо росло. К ощущению ответственности перед самим собой, добавилось чувство тревоги за ребят, и хоть учитель, считал глупостью переживать за других, он все же снисходительно относился к этому, видя, как я всё больше и больше уделял внимание учебе, порой даже в ущерб сну и здоровому отдыху. Даже когда ко мне приходили маги, я мог время от времени что-то практиковать – передвигать предметы или незаметно выходить из своего физического тела. Учитывая, что на глазах у меня всегда были очки, маги никогда не замечали, что их друг неожиданно «отключился».

Таким образом, результаты ежедневной многочасовой практики не заставили долго ждать. Теперь астральное тело без особых усилий ловило физическое и даже могло перетаскивать его из угла в угол. Более того, скорость и сила самого астрального тела значительно увеличились. Двигать большую мебель в квартире стало плёвым делом, отчего планировка комнат менялась по несколько раз на дню. Все без исключения гости диву давались, когда к концу вечера обнаруживали какой-нибудь габаритный предмет интерьера, будь то шкаф или кухонный стол, где-нибудь на балконе.

Отрабатывая каждое упражнение десятки раз на дню, шлифуя свои навыки до идеала, я ни на секунду не переставал жаждать большего. Разговор с Грифом убедил меня в том, что однажды наступит время, когда главарь магов придёт ко мне и даст своё молчаливое согласие на решительные действия. В этот день необходимо будет быть максимально готовым. События с Вано показали, что под руководством Грифа никто не сможет достичь хоть сколько-нибудь существенных результатов в магии. Корень проблемы, по моему мнению, скрывался в страхе и в твердом убеждении магов в своей ординарности. Даже несмотря на набор уникальных способностей, они не видели себя способными сделать этот мир лучше. Обыкновенными считал их и Гриф, и именно поэтому он не мог воодушевить и помочь им взглянуть на себя с другой стороны. Вместе с тем, с каждым днём необходимость объяснять магам значимость их способностей становилась всё острее. Сейчас никто из них не отдавал отчёта своим действиям, никто до конца не осознавал, что каждый неосторожный шаг может оказаться роковым в еще даже не начатой игре.

Зная историю предков, зная о войне между магами и людьми, зная причины гибели своего учителя, я с сожалением констатировал, что в мире ничего толком не изменилось. Прошла не одна сотня лет, а они всё так же относятся ко всему новому с плебейским страхом, в моменты ярости превращаясь в неуправляемое стадо зверей, не знающих жалости и пощады. Понимая, что мои друзья могут стать мишенью для всего общества, я хотел заранее подготовиться к возможным последствиям.

Но своей целью я видел не противостояние, а мирное сосуществование магов и людей.

Из бесед с Голосом мне удалось вынести одну простую, но значимую истину – постоянная вражда и склоки лишь замедляют развитие. Ведь если бы необходимость прятаться и воевать отпала, то маги, как и люди, шагнули бы намного дальше и наверняка смогли бы развиться не только в научной сфере.

Мое астральное тело сидело на кухне и загибало вилочные зубчики в разные стороны. Вилки, согнутые и скрученные самым невообразимым образом, стали больше напоминать части космического механизма, нежели столовые приборы. Покончив с последней вилкой, я принялся за ложки.

– Ты так останешься без приборов, -участливо заметил Стенли.

– Придется есть руками, – я пожал плечами,– ерунда какая-то. Слишком просто, нужно что-то попрочнее.

Откинув ложку в сторону, я и огляделся в поисках чего-то более серьезного. Взгляд остановился на батарее.

– Даже думать не смей, – раздался в голове суровый голос учителя.

– Ладно, не буду, – я хмыкнул и направился в спальню, где лежало физическое тело. Подойдя к нему вплотную, я астральными руками приподнял его над кроватью. Оно было таким невесомым и беспомощным, что я невольно удивился тому, что оно имеет не меньшее значение, чем астральное тело. Я аккуратно положил его на место, а сам уселся у подножия кровати и вздохнул.

– Как ты думаешь, война может повториться? -спросил я у учителя.

– Думаю, что нет. Слишком мало осталось магов. А раз мало магов, то и охотников должно быть немного. Максимум, чего стоит ожидать, так это небольших стычек, не более. Хотя, -Голос сделал небольшую паузу,– от людей можно ожидать чего угодно.

– Как мир мог бы измениться, если бы и те, и другие действовали сообща.

– Мы этого не знаем. Возможно, настоящий исход событий-лучший для всех.

– Для всех, кроме магов. Они всю жизнь будут вынуждены скрываться и бояться, что их раскроют.

– Не думаю, что все боятся. Наверняка есть те, которые с успехом пользуются полученным даром. Это твои друзья-недоучки не смогли найти своим силам применения.

– Они просто не хотят их использовать.

– Неужели? Зачем же ты тогда предлагаешь им тренироваться?

– Ты считаешь, я поступаю неправильно?

– Не существует правильного и неправильного. Существует действие и последствия. Я лишь призываю тебя задуматься о реальных причинах и возможных результатах твоей инициативы. Твой страх одиночества мешает тебе мыслить хладнокровно.

Я молчал. Голос был прав, одному оставаться не хотелось, особенно после стольких дней проведённых в уединении.

– Разве это плохо, что я не хочу быть один?

– Хорошо, плохо, правильно, неправильно, -Голос сокрушенно вздохнул, – время покажет. Но не забывай, что пока ты слаб, ты и за себя с трудом постоять можешь, не говоря уже о целой куче недоучек. Не геройствуй понапрасну. От мертвого героя мало толку.

Я кивнул в знак согласия. Вернувшись в своё физическое тело я направился в парк на очередную тренировку.

Глава 21

– Почему Вы вдруг решили, что вашим друзьям угрожает опасность?

– Интуиция. Если на кого-то раньше велась охота, то она обязательно начнётся снова. Я это прекрасно понимал.

– Но предпосылок не было, или были?

– Разве? А то нападение вечером?

– Да, вы правы, с ваших слов это нападение случилось. Но может быть оно было единичным случаем.

– Оно было единичным, только потому что никто не знает про существование магии.Что произошло бы, если бы вы и все остальные узнали, что всё это правда?

– Не знаю. Это было бы революционным открытием.

– Революиця ничем хорошим не заканчивается.

– Но почему, при всех условиях, Голос скептично относился к вашей затеи?

– Потому что его никогда не беспокоили маги. Его вообще мало что волновало. Он пришел в этот мир с одной целью и только её он хотел выполнить. Остальное не имело значение.

– Но вы продолжали идти наперекор своему учителю?

– Характер. Вы же доктор – подумайте. Не знаю почему. Потому что во мне оставалось человечность. А ещё потому что я был один, я знал, что Стенли покинет меня и тогда я останусь в полном одиночестве. Меня это не очень устраивало.

Последние две недели я усиленно занимался. Слова Голоса подействовали на меня отрезвляюще и я, признав, что несмотря на все свои успехи, все равно очень слаб, решил приложить максимум усилий, чтобы стать лучше. Я начал выезжать за город, подальше от людских глаз, где Стенли не жалея меня, тренировал на износ. Он заставлял меня уходить все дальше и дальше от физического тела, при этом закинув огромный валун на мою спину, тем самым увеличивая нагрузку на астральное. Сегодня Голос пошёл дальше и теперь камень нужно было не просто перетащить на несколько километров вперёд, но в итоге его нужно было расколоть, превратив его астральными ладонями в пыль. Я был поражён тому, что приложив усилие у меня получилось это сделать. Для меня это было чем-то удивительным, и я считал, что сделал что-то удивительное, отчего учитель должен меня похвалить. Но тот, не обратив на это никакого внимания, велел мне найти новый камень и возвращаться обратно к физическому телу. Я обреченно вздохнул и спустя несколько часов, оказавшись в квартире, без сил рухнул на кровать.

Моя сон не был долгим. Неприятное ощущение присутствия кого-то постороннего в спальне, заставило меня проснуться. Я открыл глаза и огляделся. В комнате никого не было. Потянувшись, я опустил ноги с кровати и улыбнулся от удовольствия соприкосновения с холодным деревянным паркетом. Из полудремы меня выдернул приглушенный женский крик. Я нахмурился и обернулся к окну: должно быть, кому-то очень захотелось поорать с утра пораньше. Встав, и отодвинув занавеску, я выглянул во двор в поисках нарушителей тишины, но никого не увидел: улица была пуста. Пожав плечами, я точно так же закрыл окно и лениво поплелся в ванную. Не успел я коснуться дверной ручки, как снова услышал крик. В этот раз он был более отчетливым и мне уже не казалось будто он доноситься откуда-то с улицы. По спине пробежал холодок, голос показался мне знакомым. Я замер, пытаясь понять, откуда он доносится, но в ответ лишь слышал звенящую тишину.

– Стенли, ты это слышишь? – шепотом спросил я своего учителя.

Голос молчал.

– Стенли, я знаю, что ты тут. Ты слышал эти…

Я не успел договорить, как крик раздался третий раз. Он был настолько неожиданным и пронзительным, что не было сомнений, что девушка, издающая его, стоит прямо за дверью. Я в ужасе отпрянул от двери.

– Стенли, что это такое? – мой голос дрожал от страха, а руки тряслись. На лбу выступили холодные капли пота. Не отрывая взгляда от двери, я стоял, не решаясь сдвинуться с места. Огромными от ужаса глазами я увидел, как ручка двери медленно опустилась вниз. Дверь медленно приоткрылась. За ней никого не было.

– Что за черт? – я облизнул от страха высохшие губы.

Сделав над собой титаническое усилие, моя нога сделала шаг вперед, затем ещё один. Аккуратно выглянув в коридор, я огляделся по сторонам. Не на шутку напуганный, я пытался вспомнить, чей же это было голос. Раздавшийся с новой силой крик, прервал моё размышления. На секунду меня парализовало.

– Варя!

Я кинулся на кухню, в надежде увидеть ее там, но кухня оказалась пуста. После я сразу же бросился в ванную, прихожую, и, не найдя ее там, начал забегать во все комнаты подряд. Крики становились все отчаянней и громче, они практически не затихали ни на минуту.

– Я сейчас, Варя, я сейчас! – обезумевший, я кричал ей, в надежде, что она услышит.

– Стенли, помоги мне, прошу тебя!

Обежав все комнаты я прибежал к самой дальней – к кабинету. Толкнув дверь вперед, я понял, что она заперта.

– Да что б тебя!

Я с силой ударил плечом по двери, раз, два – дверь не поддавалась. Отойдя немного подальше, я с разбега врезался в нее третий раз и та, с треском открылась. Влетев в комнату, я застыл в ужасе. Посередине кабинета в пол-оборота стояла Варя. Покрытыми кровью ладонями, она закрывала свое лицо. У ее ног лежала та самая книга, которая еще не так давно была откопана в башне. Я бросился к ней и застыл на полпути: Варя всхлипывая, повернулась ко мне и, убрав ладони от глаз, прошептала: «Помоги мне». На месте ее глаз зияли две кровавые дыры.

– Боже, – Я рванул к ней, но, ставшие ватными ноги, не слушались его. Я попытался бежать быстрее, но чем отчаяннее старался, тем труднее давались мне шаги. Варя издала истошный крик и, неестественно изогнувшись, упала на пол. Я взвыл и, преодолевая отчаянное сопротивление, устремился вперед. Силы были на исходе, перед глазами поплыло и мне показалось, будто я теряет сознание. Из полуобморочного состояния меня вывел громкий, словно сирена пожарной тревоги, звук. Я, отчаянно прижимая ладони к ушам, надеялся уменьшить боль, причиняемую мне этим шумом. В какой-то момент, она стала настолько невыносимой, что я, не в силах больше стоять на ногах, свалился на пол. Шум затих.Я открыл глаза и обнаружил, что лежал на полу, рядом со своей кроватью. Я испуганно смотрел по сторонам, не понимая, что со мной сейчас произошло. Сердце бешено колотилось в груди, на лбу была испарина.

– Доброго утречка, – словно издеваясь проговорил Голос.

– Иди к черту, – мне было совсем не до шуток.

Спустя пару минут, когда раздался звонок в дверь и мне стало понятно, что помогло проснуться.

– Иду! – раздраженно крикнул я. Взяв в руки телефон, я со злостью сжал зубы: на часах было десять минут седьмого.

С трудом поднявшись с пола, я, по привычке по пути подобрав с тумбочки свои очки, направился к входной двери. Голова жутко гудела, каждый стук сердца отзывался тяжёлой болью, а кости и суставы противно ломило. Мне удалось поспать всего час и, не будь мне сейчас так плохо, я наверняка бы, без зазрения совести, уничтожил того, кто решил осмелиться припереться к в такой ранний час. Маленькая железная перегородка дверного глазка отодвинулась, и взору предстал Гриф, нервно переминающийся с ноги на ногу. Я прислонился к дверному косяку, с трудом открыв дверь, уставился на непрошеного гостя, не проронив ни слова. Расценив это как немой вопрос, Грифын начал разговор сам, пробормотав полушепотом:

– Слушай, случилось кое-чего… Давай поговорим в квартире, а то мало ли что…

Но ответа не последовало. Воспринимая меня как некую тонкую натуру со всякими причудами, Гриф решил подождать в надежде, что его собеседник наконец-то даст какой-нибудь ответ. Но секунды шли, а изменений не происходило. Тогда маг решил продолжить:

– Ты слышишь?

– Ты знаешь, сколько сейчас времени? Я только час назад лёг спать – Я не смог сдерживаться и зевнул.

– У нас проблемы, я не пришёл бы просто так, – серьезно ответил главный, давая понять, что и сам с удовольствием поспал бы часик другой.

– Ладно, я понял. Проходи, я сейчас, – впустив Грифа в квартиру, я оставил его одного, а сам удалился в ванную комнату.

Главный прошёл на кухню и, решив не спрашивать разрешения, начал делать кофе. Видя состояние своего приятеля, он был уверен на все сто процентов, что это будет первым, что мне понадобится. К тому же, эта ночь была бессонной и для него самого. Пожалуй, и он бы тоже сейчас клевал носом, если бы не страх, бодрящий лучше всякого кофеина.

Спустя десять минут, когда я вышел из ванны, на столе, как по сигналу, появились две чашки. Мои еще мокрые волосы были зачесаны назад, а лицо выглядело свежее, насколько об этом позволяли судить прикрывающие четверть лица очки.

– Мне надо было сполоснуться, иначе я бы не проснулся.

– Я сделал тебе кофе. – кивнул Гриф и передал мне кружку.

– Прекрасно, спасибо, – взяв ее я устроился на диване и выжидающе посмотрел на Грифа. – Я слушаю! Зачем поднял мирно спящего человека в такую рань?

– За нами следят, – Гриф потер ладонями колени, – Вчера вечером Зима с Кукушкой гуляли по городу и они заметили, что на протяжении всего пути за ними шли двое мужчин. Они ничего не делали и просто наблюдали, но девчонкам они показались странными и они решили проверить свои подозрения. Они начали петлять, ходили невообразимыми спонтанными маршрутами в течение пары часов, но те двое следовали за ними по пятам. Кукушка хотела было мне позвонить, но Зима запретила, думая, что телефон могли прослушивать, и они не стали рисковать. Они пытались убежать через дворы, но их окружили.