скачать книгу бесплатно
Рогов вышел из каюты старшего механика и с удовольствием открыл дверь с табличкой: «Механик – 3». Каюта просторная, с квадратными иллюминаторами, здесь всё было приспособлено для долгого пребывания и с максимальным удобством возможным на судне такого класса. В дверь постучали.
– Открыто, – сказал Рогов, – прошу.
Вошел Сысоев.
– И как жить будем, Вася?
– Давайте условимся, Сысоев, не Вася, а Василий Сергеевич. Или, если вам не нравится, товарищ третий механик. Что ещё?
– Я спрашиваю, как жить будем? Вот удружил «дед»… Ещё и на твоей вахте оказался.
– Сбылось пророчество Воронка, – усмехнулся Рогов. – А как будем жить? В рамках должностной инструкции.
– Злишься за прошлое? Ну, ударь меня…
– Вот что, Сысоев, о нашем прошлом, думаю, здесь никто не знает. В ваших интересах его не касаться. И давайте на «вы». В пределах уставных отношений…
– Да я лучше спишусь с коробки! В рамках Устава… А в рыло хочешь?
– Попробуй, – равнодушно сказал Вася. – Если у вас всё, моторист Сысоев, то свободны. И не вздумайте на вахте истерику закатывать.
– Да пошел ты!.. – выкрикнул Сысоев и бабахнул дверью, выскочив из каюты.
Зинченко высокий, симпатичный парень, в щегольском комбинезоне с надписью “Montana”, в кепке с фирменной маркировкой, “Shell” являл собой образец советского матроса времен «хрущевской оттепели», когда фирменная одежда уже не являлась поклонением Западу, а лишь подчеркивала, что даже на вахте можно одеваться стильно и красиво. Опять же, чистая одежда и легкий запах мужского одеколона говорили о том, что машинное отделение перестало быть преисподней, и превратилось в рабочее место высокой культуры, не только технической.
Открытое лицо старшего моториста выражало доброжелательность, а в его поведении не ощущалось ни чинопочитания, ни желания угодить начальнику, пусть и новому. Словом, он знал себе цену. Механики приходят и уходят, а мотористы остаются, это было его жизненной установкой. Он пожал Рогову руку и спросил:
– Это у вас первая вахта, Василий Сергеевич?
– Да, – ответил Рогов.
– Не страшно. Давайте так, вы ведите всю документацию, а мы с Витей не подведем. Поможем молодому командиру. Да, Витя?
– Это запросто, – неожиданно для Рогова миролюбиво сказал Сысоев. – Через месяц такой командир будет, что в льяла загнать может.
– Не страшно, – усмехнулся Зинченко. – У нас в льялах можно в чистой рубашке ползать, не то, что на других коробках.
Рогов качнул головой, а Сысоев поджал губы – подколка не вышла.
– Меня Игорь зовут, а моего корешка по вахте, Витя. Работать может, но гниловатый… Может на Севере человеком станет. Я верно говорю, Витек?
– Чего это я гниловатый?
– А чего ты Сергеича подкалываешь? Я не знаю, конечно, может, ваши дорожки и пересеклись где – то, но я чувствую, что льяла – это давняя подколка. Или я не прав?
Рогов вздохнул, а Сысоев промолчал.
– Ну и вахта… – покачал головой Игорь. – Ладно, выведу я вас на чистую воду.
Каждое судно имеет свою особенность. И хотя принципиальное отличие невелико, но это в принципе, а на практике незначительные отличия чувствуются ощутимо. В другом месте клапана, не так стоят приборы, несколько иной запуск, иначе стоят баллоны высокого давления запуска двигателя. Конечно, мелочи, но первая вахта может превратиться в тихий кошмар, если не оказалось времени на предварительную подготовку. Потому с предложением старшего моториста пришлось согласиться и не корчить из себя большого начальника, всезнайку. Это море. Или один за всех или все против тебя, а деваться некуда – кругом вода…
Рогов довольно быстро освоился, и жизнь вошла в нормальное русло. И прошло два года. Наверное, так бы все и катилось. Годы, звания, рост в должности меняли друг друга, а однажды внезапно обнаружилось, что живот против воли выпирает, наблюдается невесть откуда взявшаяся, отдышка, по коленям ползают внуки и вообще… пенсия. Наверное…
Отпуск. После ледяного безмолвия зелень травы и деревьев радовала глаз.
– Хорошо – то как! – вскрикивал Вася, ныряя в воды бухты Тихой. – Лепота…
Квартира Роговых почти рядом с кинотеатром «Искра». Можно сказать, что жизнь устроена. Сынишка Коля ходит в садик, Лена все так же работает секретарем в училище, хотя зарплаты полярного механика вполне хватало, чтобы жена не работала.
– Нет, ты посмотри, что пишут! – разволновался Рогов, открыв вечером газету. Слушай «Началом варварской бомбардировки Демократической республики Вьетнам самолетами с авианосцев «Констеллейшн» и «Тикандерога» послужило якобы имевшее место нападение на эсминцы 7?го флота США «Мжддокс» и «Тэрнер Джой» торпедных катеров ДРВ. Так называемый «Тонкинский инцидент» дал повод Соединенным Штатам довести свой воинский контингент во Вьетнаме до двухсот тысяч человек». Это война, – сказал Вася. – Отдохнул, называется. Сейчас точно отзовут.
– А ты здесь при чем! – всполошилась Лена. – Где Вьетнам, а где Советский Союз…
– Вьетнам строит социализм, а мы им помогаем. Наши суда уже ходили в Хайфон, насколько я в курсе.
– Но ты же полярник. На ледоколах служишь.
– Оно – то так, но тем не менее однако, – сказал Вася. – В самом деле, что нам до какой?то войны, правда, Коля?
– Да! – выкрикнул Коля и уселся к папе на колени.
– Лена, давай еще одного или одну спроектируем, – сказал Вася. – Парню нужен кто – то или братик, или сестричка. А то один… Ни два, ни полтора…
– Ой, скажешь тоже, – отмахнулась Лена. – Тут с одним не знаешь куда деваться… Но, – она усмехнулась, – эту тему мы обсудим… вечером.
– Так другой разговор!.. – сказал Вася. – Да, Коля?
Коля поковырял в носу и сказал:
– Я хочу писять.
– Ну, пошли.
А через две недели Рогову позвонили и просили срочно зайти в отдел кадров, к начальнику.
– Что? – встревожилась Лена.
– Все нормально. В кадры вызывают.
– Я так и знала… Не ходи.
– Как это? Да успокойся, всё нормально.
– Василий Сергеевич, вы нас извините, конечно, но надо срочно подменить заболевшего (надавил начальник на слове «заболевшего») механика на «Ереване». Всего два рейса. И отдыхайте дальше. Понятно, что время, проведенное в рейсе, вам зачтется. Хотите в денежном эквиваленте или отгуляете, разумеется, всё будет оплачено.
– Так же третьим?
– Нет. Вторым механиком. Все документы и виза уже готовы. Отход завтра.
– А куда рейс?
– На Вьетнам. Груз сугубо гражданский – мука, сахар, соль…
– А под мукой…
– Уверяю вас, все чисто, на этот раз, – усмехнулся начальник.
У Рогова на секунду сжало сердце и отпустило.
– Да не волнуйтесь, Василий Сергеевич, – заметил проступившую бледность на лице Рогова начальник отдела кадров. – По советским судам не стреляют. Так… шалят, но… ничего особенного.
– А тип судна?
– «Ереван». Это типа либерти…
– Добро, – сказал Рогов. – Поеду принимать дела.
– Да что там принимать. Отдыхайте сегодня. К слову, на «Ереване» есть выпускники вашего училища: Сорокин, Князев… Знаете их? – Ещё как… – усмехнулся Рогов.
– Вот и отлично. Счастливого рейса!
– К черту.
Пока Рогов получал документы в разных службах пароходства, пока – не выдержал все – таки – забежал на судно, солнце уже клонилось к вечеру. А вечером были слезы, прощание и… «проектирование». Утром он поднимался по трапу «Еревана».
Японское море прошли без приключений, но на подходе к Цусимскому проливу стали появляться американские самолеты. Они заходили издали и пролетали над мачтами парохода так низко, что можно было разглядеть смеющиеся лица пилотов. Восточно – китайское море тоже прошли без осложнений, а вот в Южно – китайском издевались над советским судном, как хотели. Сбрасывали на пароход деревянные бочки, наполненные в отхожих местах, и, разбиваясь о палубу, они распространяли зловоние по всему судну. Палубная команда не успевала смывать «добро» за борт.
Сбрасывали бочки из – под бензина, пробитые в нескольких местах. Падая, они издавали дикий визг и вой. Казалось, что судно бомбят и капитан, матерясь, как последний забулдыга, маневрировал, уворачиваясь от небесных подарков. Только ночами шли полным ходом и без приключений.
Так вошли в Тонкинский залив. До Хайфона оставалось несколько миль, когда налетели «Фантомы» и открыли огонь по безоружному судну. С той высоты, с которой американские летчики расстреливали пароход, нельзя было не видеть, советский флаг. На судне начался пожар, перебивались пожарные шланги, от попадания реактивного снаряда в борт – хорошо, что выше ватерлинии – вышли из строя помпы. В машине был сущий ад, но команда, выбиваясь из сил, держала ход парохода и производила возможный ремонт израненного судна. Всеми работами руководил Рогов. И пароход шел! Подбежал Сорокин.
