Детство разное бывает

В конце деревни был небольшой пруд, – это яма, довольно широкая, всегда была заполнена водой и осока росла по берегам. А в тот год пруд обмелел, и осока пожухла и пожелтела. А илистое дно пруда, открывшееся на мелководных участках, высохло и потрескалось твердой коркой, как в пустынных солончаках.

Стояла страшная жара, а в воздухе висела какая-то марь, колеблющаяся дымка. Это от реки испарения воды ставили такую маревую завесу. Страдала вся природа: неслышно было кузнечиков в траве, и мухи и комары не летали, как обычно у реки, даже птиц было не слышно. Далекие звуки отдавались гулом, где-то проезжающая машина звучала на далекое расстояние.

Изэрге катался сначала по дороге к мосту и обратно, к магазину. К мосту, на небольшом уклоне, велосипед набирал большую скорость, и это было интересно. А обратно, в горочку да по песку было трудно подниматься. И тогда он, в другой раз, решил прокатиться вокруг магазина. Он поехал по траве сзади магазина, и тут случилось то, что «предсказывала» бабушка. Кто-то из «алкашей» колхозных выпивал тут же за магазином и разбил бутылку. Изэрге не заметил осколки стекла сразу, увидел их только потом, когда проехал по ним и колесо велосипеда проткнулось об острые края стекла, лежащего в траве. Он проехал круг, до крыльца магазина и, уронив велосипед, вращал колесо, в этот момент бабушка выходила из магазина с сумкой с покупками, и тут Изэрге заплакал, глядя на бабушку и показывая рукой на проткнутое колесо. Это было горе, «великое» горе для маленького мальчика, – так, что бабушке пришлось его успокаивать. А купила бабушка самые дешевые конфеты, по 80 копеек за килограмм, – подушечки «Дунькина радость». Карамельки такие, обсыпанные кристалликами сахара, с начинкой повидлом внутри. Они были цветные: зеленые, желтые и оранжевые, еще и белые с полосочкой цветной посередине. Даже эти подушечки, две штуки за обе щеки, не могли успокоить горе Изэрге: он вел, тащил, свой велик и слезы катились у него из глаз, всю дорогу до дома он хныкал.

– Ничего-ничего, – говорила бабушка. – Будете с Ромой Почмыном на речку купаться ходить. Я договорилась с Женькой Яковлевым, – он постарше, они возьмут вас с собой в другой раз.

Пришел и Рома со своей бабушкой, и тоже горестно воспринял это известие: заднее колесо велика проткнулось. Салика-ака, между тем, разговаривала с Анай-ака о какой-то поездке. Можно было заплатить шоферу 5 рублей, и он их повезет туда и обратно. А собрались они ехать в Элнетюр-чодра, в лес, где на многих делянках растет много дикой малины. Поездка намечалась на выходной, который был уже завтра.

Часть 7 Лес и малина

Территория лесопитомника, примыкающая к реке Элнэт, была большая. А леса, начинающиеся тут, шли до самых Уральских гор. Это был еще смешанный лес, но тут были огромной площади сосновые леса, здесь начиналась знаменитая Тайга. И всегда на лесных вырубках высаживали ряды маленьких новых сосен.

Вырубки, открытые площади очищались, и пеньки с остатками земли и веток, бульдозерами сталкивались на один какой-нибудь край. Так образовывались валы, длинные бугры среди леса: посаженные деревья вырастали в большие стройные сосны, а валы зарастали травой и малиной. Кроме того малина росла на неожиданных лесных полянах в смешанном лесу, образованном березками и осинами.

В глубине сосновых лесов Элнэтюр-чодра встречались овраги, и вдоль их краев росла еще и дикая смородина, и черная и красная.

В этот край богатый ягодами и решили ехать и поехали Салика-ака с Анной Ивановной. Они брали с собой обоих внуков. Шофер, согласившийся их везти на колхозном грузовике, пригласил еще двух женщин, своих соседок, а в кабине с ним ехала и его молодая жена. У каждого было по ведру, а у кого и по два ведра, взяли и сумки с провизией. Стройная команда погрузилась в кузов грузовика, где поставлены были лавки. У кабины и по боковым бортам тоже.

___________________

Всё было бы хорошо, но сначала лета объявлена пожаро-опасностность лесов. Леса в этот год горели. И часто человеческий фактор был тому причиной. Говорилось, что и от брошенной стеклянной бутылки могла загореться трава: солнце палило со страшной силой, а вогнутое стекло от бутылки служило линзой и поджигало сухую траву, не говоря уж о брошенных окурках. В лес ходить было запрещено.

Страшные пожары были вокруг города и во многих районах. Дым от пожаров ветром сносило на городские кварталы. Горели торфяники, ранее осушенных болот. На дорогах и федеральной трассе от дыма утратилась видимость. А в городе от смога нечем было дышать.

Огонь лесных пожаров угрожал деревням и поселкам. Так, например, случилось великое горе: огонь из лесов вокруг посёлка Сурок перекинулся на дома. Ветром принесло из леса горящие ветки. Один за другим дома были охвачены огнем, и вскоре горел весь поселок. Люди брали свои вещи, документы, и кто в чем одет, выбегали из домов. По улице ветром раздувало головешки и жаркое пламя, горели деревья вдоль дорог и тротуаров, полыхали палисадники и яблоневые сады на огородах. У людей, бежавших по улице, вспыхивала, загоралась одежда, огромные языки пламени от горящих домов лизали улицы. Жители бросились к единственному водоёму, к круглому озеру в центре поселка, они стояли в воде, кто по колено, кто по пояс с чемоданами и сумками. Пожарные машины не справлялись, пожарная машина поселковая сама загорелась. Огонь, распространяемый сильным ветром, спалил поселок дотла. Весь поселок превратился в кучи головешек и угля. Этот поселок был в 40 километрах от города. Потом понаехали скорые и пожарные. Жителей с ожогами увозили в городские больницы! Поселок полностью выгорел.

Все организации города посылали своих рабочих на тушение пожаров, была мобилизация населения. И со стройки послали на пожары отца Изэрге. Недалеко от поселка Сурок горели торфяники, сплошным дымом покрывая окрестности, что и в двух метрах не видно было ничего. Работали люди в противогазах. Бульдозеры прокладывали защитные полосы, разгребая землю, очищая землю от низкорослых деревьев, кустарников и травы, вдоль линии огня горящего леса. И один из тракторов провалился в яму с огнем, – торф внизу, под слоем почвы выгорел, и тонкий слой земли не выдержал вес трактора и рухнул, трактор провалился. Погибли два тракториста, выбраться из огненной ямы, как из пекла с горящими углями не было никакой возможности, яма была глубокая.

__________________

Деревня Юрдур находится далеко от города. По дорогам посмотреть километраж – 120 километров. До федеральной трассы – 60 километров и еще 60 километров по трассе. Так что около реки Элнэт не было в тот год пожаров. Однако, патруль егерей иногда стоял около поворотов с основной асфальтовой дороги в густые леса. А все съезды с дороги в лес были загорожены шлагбаумами, специально построенными.

Машина с толпой женщин в кузове проехала мимо поворота на деревню Элнэтюр, дома которой от дороги были видны. Потом проехали и поворот на лесопитомник, в который вели красивые железные ворота. А дальше повернули на грунтовую дорогу, ведущую в лес, и остановились у шлагбаума.

Идти пешком, от дороги в таежные лесные делянки было далеко. Шофер хотел было открыть шлагбаум, свежий из белых ошкуренных брёвен, некрашеный, – но он был заколочен на большие гвозди, поперечное бревно было приделано наглухо, и убрать его было нельзя, не сломав.

Оказывается, их машину увидели из домов лесопитомника и через пару минут к ним подъехал «козлик», газ-69, с тентом зеленого камуфляжного военного цвета. Сам егерь приехал поинтересоваться. Егерь – этот пожилой мужчина оказался жителем Ерымбала, той деревни, где Анна Ивановна учила в начальной школе местных ребят, когда-то давно. И егерь её узнал сразу, он учился в школе у Анны Ивановны.

Когда он узнал, что они едут за малиной и, поддавшись на все просьбы и уговоры, егерь разрешил им ехать в лес. Предварительно сделал он внушение, что они не будут разводить костер в лесу…. Он показал шоферу, где можно объехать шлагбаум: надо было проехать под откосом дороги, по краю леса и там была едва заметная среди травы колея объезда главной грунтовой дороги.

_________________________

Знакомство, а по простому – «блат», открывают многие двери, преодолевают многие запреты, и так было и есть и будет, наверное, всегда. По блату можно купить, приобрести, достать – любой дефицит. И пока никто не знает: плохо это или хорошо.

Один человек говорил: «посмотрел я как-то в энциклопедии слово дружба и не нашел его: есть остров Дружбы, есть футбольная команда Дружба, а дружбы будто бы и не бывает». А вообще-то «дружба» – это один из видов близких отношений людей. И дружба не всегда бескорыстна, очень трудно найти истинную дружбу.

Поэтому знакомство более часто встречается среди людей, бывает и «дружба» преследует определенные цели: деловые, основанные на общей деятельности; рациональные, ориентированные на обмен знаниями и информацией; эмоциональные, связанные с удовольствием от общения; нравственные, направленные на взаимное совершенствование. В реальности эти цели обычно тесно переплетены. Отсюда и возникает – пресловутый «блат».

________________

Лес прекрасен сам по себе. А лес, выращенный заботливыми руками, прекрасен еще более. Проехали на машине по лесной дороге мимо посадок-делянок, где сосенки, уже высокие и стройные, красивыми рядами радовали глаз. Остановились у первого тупика перед оврагом. Тут, около столба, на котором были обозначены участки, высадились. Решили держаться вместе, и пошли в лес. Первый малинник – это открытый бугор на большой старой вырубке. Тут все пошли собирать малину. Изэрге не отходил далеко от бабушки, у него было маленькое ведро – пятилитровое. Малины было немного, это был первый сбор, Изэрге заметил еще много зеленых ягод. Люди уходили всё дальше вдоль вырубки. А они с бабушкой немного отставали от остальных, впереди всех был его друг Рома.

Случилось так, что Изэрге перелез через бугор на другую сторону и там собирал малину. И вот тут произошло событие, имевшее далекие последствия, которое изменило отношение к жизни Маленького Изэрге. После этого он стал другим человеком.

Пожары лесные прогоняли зверей с насиженных мест, из мест своего обитания туда, где пожаров не было. У них в районе появились волки, рассказывали пастухи их видевшие…

А может быть, это было его постоянное место, – но малину собирали не только люди, в малинник пришел медведь. Он, наверное, давно видел людей, но не хотел уходить. И когда люди ближе подошли к месту, где он кормился – медведь решил их прогнать. Он приподнялся на задние лапы, и передние поднял вверх, показывая какой он огромный, и зарычал угрожающе. Он готов был броситься на женщин, застывших и завизжавших от страха. А Рома, друг Изэрге, оказался ближе всех к медведю, и он мог первым пострадать, если бы медведь напал. Этот рёв, крик женщин – услышал Изэрге, который был с другой стороны малинника, недалеко от всех. Медведь уже шагнул пару шагов на задних лапах, как в цирке, и приблизился к людям на близкое расстояние. Рома стоял между женщинами и медведем.

Произошло всё быстро, в течении двух минут. Изэрге схватил палку, так удачно подвернувшуюся, с руку толщины, длинный ствол упавшего деревца, березки, – и побежал в сторону медведя, спасая в мыслях своего друга. Он кричал со всей силы: «а-а-а-а!», своим высоким голосом и поднял длинную палку над головой.

А медведь был готов уже упасть на все четыре лапы и одной передней лапой целился уже ударить замершего испуганного Рому, застывшего на месте. Медведь никак не ожидал увидеть «воина» -Изэрге, который выскочив на бугор оказался выше его и еще палка в его руках угрожала его ударить. А еще и крик Изэрге. И всё это неожиданное – испугали медведя, и он изменил свои намерения. – Он упал на четыре лапы не вперед, а набок и побежал от людей через вырубку: «улепётывал» медведь, даже не оглядываясь, с огромной прытью так, что скоро потерялся из виду, скрывшись в лесу.

_______________

После этого начались «вздохи и охи», разговоры женские. Салика-ака бросилась обнимать своего Рому, а Анна Ивановна поспешила к своему Изэрге. Другие женщины хвалили «победителя»: «молодец…». И рассказывали, как у них «сердце в пятки ушло» и так далее. Шофер же был чуть вдалеке от просеки, он не собирал малину, а ходил по лесу, разыскивая первые грибы. Он бегом прибежал к женщинам и услышал их сбивчивый рассказ об этом событии: как Изэрге прогнал медведя.

Люди решили, что уж больше медведь не придет, и успокоились и сели перекусить, попить чаю. Потом продолжили сбор малины. Под вечер у всех ведра были почти полные, и они приехали домой довольные.

О «подвиге» Изэрге на другой же день узнали все местные жители. Приходили к дому Анай-кува, к Изэрге-внуку, многие соседи. А один из ребят постарше, тот же Женя Яковлев, узнав, что у велосипеда проткнуто колесо, взялся его починить. У него самого был большой велосипед. Он снял колесо и унес его к себе домой, а потом принес готовое.

Изэрге и Рому стали брать с собой на речку, и все местные ребята стали относиться с некоторой долей уважения к маленькому Изэрге. Он стал, (получил эпитеты): «смелым», «героем», «истребителем медведей» и прочее и прочее. Конечно, он и сам поверил про себя, что он действительно герой и смелый.

__________________________________________________________

От автора

Читателям самим можно додумать: кем вырастет наш Изэрге. Может он возгордится и задерет нос, и будет, после этого, ко всем относится свысока, поставив себя на пьедестал? А может обдуманно станет хорошим и смелым парнем, готовым прийти на помощь к людям, попавшим в беду.

Почему наш рассказ называется «документальным», а потому что эта история подлинная. История человека, история событий времени, в которое жил человек. И героев рассказа могли звать как угодно. Многие еще помнят прошедшее время и многие переживали нечто подобное. Поэтому рассказ наш, как документ, как свидетельство о недалеком пока прошлом.

Конец.

Рассказ про Женьку Иванова

Часть 1

Пожилой высокий Семен, прозванный «Профессором», и молодой, на голову ниже, Жека-«татарин», прозванный за знание языка той деревни, где они остановились, хотя он не был татарином и деревня была совсем не татарская, а марийская, – сидели на берегу около костра на толстом бревне-обрубке.

Семен, которому до пенсии оставалось немного, худощавый на лицо и беззубый, но, в связи с ростом, был широк в плечах и на вид здоровый мужик, был достаточно пьян. Он давно бы уже пошел спать, но в кармане у него была ещё чекушка, которую непременно надо было выпить. Жека был значительно моложе, именно он «бегал» -ходил в местный деревенский магазин и купил эту лишнюю чекушку для Семёна, и что-то он приболел, кутался в свою куртку-пуховик и тянул руки к костру. Ему было лет 30, не более, а при свете костра, он, бледный, с грустной улыбкой на болезненном лице, казался мальчишкой.

– Что-ж ты всё болеешь, – сказал Семён. – Вот оно и полезно будет, давай стаканчики… – предложил он, доставая из внутреннего кармана чекушку. Налили в пластиковые одноразовые стаканы, выпили.

– Да вот. Нет у меня иммунитета. Весь убили врачи. Я тут, осенью, в больнице, вообще, ветрянкой – детской болезнью заразился. А началось с лихорадки мышиной. В сады-огороды ездил, картошку убирать, а хранить её в подполье. Залез туда, а там мыши дохлые на досках, постеленных в квадратных закромах. Ну не будешь же на мышей картошку сыпать. Я взял веник и совок, подмел и почистил короба. И надышался пылью от мышиных какашек. На другой день температура 40 и выше…, и тошнило с кровью, туман в глазах – возили по больницам на скорых. То в одну с отравлением, а кровь взяли, определили, и увезли в инфекционное закрытое отделение городской больницы, – рассказывал Жека, поправляя дрова в костре.

– Лихорадка – это, как в Африке? Умирают же от неё? – спросил Семён.

– Там при мне двое умерло. И у меня бред начался было, лихорадочный: я по коридору прогулялся и на столбы натыкался лбом и падал, видения что-ли были. И понос кровавый. Нам пенициллин кололи. И уже по рассказам узнал, после, что в соседней палате старушка умерла. Она сама просила ей укол пеницилина поставить, ей другой антибиотик кололи, слабенький, типа – амбициллин или что там. Врач рискнул и укол антибиотика убил старуху. А еще от лихорадки этой умер один спортсмен. Накаченный был, здоровый в смысле мышц. Он с температурой под 40 ходил, надеясь на свой организм и в больницу не обращался долго, а привезли его в бреду и уже не смогли помочь врачи, умер. Вот там мне и убили весь иммунитет, обновили мне весь организм. Клизмы ставили 2 дня подряд и утром и вечером. И кололи всякие антибиотики, убивая бактерии в крови, во всем организме. А тут медичка – медсестра приходила: у неё дома дочка маленькая болела ветрянкой. И медичка принесла бактерии ветрянки – они мне и попались. Я весь в красных точках был и лицо, и спина, и ноги. Спину мне сначала по точкам зеленкой мазали. А потом, другая медсестра, которая мазала, говорит: «что я время трачу на каждую точку, измажу сейчас спину всю – все равно не видно». И как кисточкой стала махать и красить спину зеленкой, – улыбаясь рассказал Жека.

Под горой-спуском светлела поверхность речного льда, покрытого снегом, до самых островов, выделяющихся темными пятнами на фоне широкой разлившейся глади водохранилища. Сюда, в зону затопления Чебоксарской ГЭС приезжали рыбаки на выходные с ночевкой. На заводе выделяли машину – военный фургон, ГАЗ-57, двух-мостовый. В фургоне была устроена печь-буржуйка, с трубой в окно, и с собой рыбаки брали торфобрикеты, которыми топили печку.

В пятницу ночью рабочие завода собирались у проходной. Тянулись с ящиками и бурами по тихим улицам городской окраины. Когда Женя узнал, по объявлению в цеху, что организуется поездка на рыбалку, он тоже пришел. Тут он познакомился с завсегдатаями, с Семёном и другими рыбаками.

С Семёном они быстро подружились и ходили по льду вместе, по местам одному Семёну известным, между островов. Выходили и на основное русло Волги, на яму семиметровой глубины, где зимой держался судак, и где Женьке повезло, с его неумением и неимением блесен, поймать, на единственную большую и тяжелую блесну (поскольку на сильном течении легкую блесну поднимало), двух судачков до килограмма весом.

Новое увлечение зимней рыбалкой и новый друг, пожилой умудренный Семён Карлович Помыткин, помогли Женьке обрести в жизни некую уверенность, которую он совсем было потерял. Поначалу, в школьные годы, Женя ещё чего-то ждал и о чем-то мечтал. Но дальнейшие жизненные неудачи и даже страдания, лишили его последних надежд: жизнь была беспросветно серой и блекло однообразной. Это, наверное, трагедия всех молодых (многих), когда смысл жизни утрачивается, когда жизнь приносит одни разочарования.

Часть 2

Семен Карлович взглянул на небо. На очистившийся от туч небосклон высыпали звезды, их было так же много, как в годы его юности. Вокруг звезд, вглубь неба проглядывала такая же чернота космоса, но чего-то недоставало. В юности и звезды были совсем не такие и небо было чуточку не такое, светлее что-ли. В летние ночи, действительно, черноты космической бывает не видно, но это не то, что сейчас чувствовал, проживший долгую жизнь Семен Карлович.

– Эт-то ты не так думаешь! – сказал он и усмехнулся, пьяной улыбкой выразив скепсис. – Привыкнешь! Ты еще молодой, глупый, молоко на губах не обсохло, и кажется тебе по глупости, что «несчастный я человек»! А время всё лечит, и всё образуется, сам поймешь потом, что живем мы хорошо: дай Бог каждому такой жизни. Вот и я пять раз умирал, калечился, а всё нипочем! —

Выпитое спиртное, (а чекушку они уже допили, еще раз разлив остаток по стаканам), привело Семёна в сонливое состояние. Но молодого Женьку (как он посчитал) спиртное совсем «не взяло»; и наоборот, устроившись в фургоне-вагончике на своем месте в углу, он начал «философски» размышлять о своей жизни. Вот тут, то-ли во сне (а он уснул мертвецки, как говорят, – «вырубился») ему представились яркие картины из его прожитых дней, месяцев, лет…, – то-ли подсознание возвращало ему забытые картины жизни.

______________________

Началось всё с воспоминания о 8 классе школы, когда они готовились к экзаменам вместе со Славой Зайцевым, соседом, он жил в доме напротив.

Уже в апреле учителя начали говорить о подготовке к экзаменам. А в мае месяце проводились уроки-консультации. Ученикам дали список экзаменационных билетов и на консультациях ученики записывали ответы на билеты. Полный список ответов на билеты записал Слава Зайцев. А Женька в мае пропустил школу – он заболел. Заболел воспалением легких. По дурости мальчишеской полез купаться 15 мая, «открывая сезон».

Май в тот год выдался неожиданно-теплым, как летом, но вода-то была холодной, недавно в апреле лед сошел, и муть от талых вод неслась по течению. Они пришли на городской пляж с одноклассниками в теплый день, когда солнце в зените палило и грело по-летнему. И чтобы «не отстать» от других, «показать себя», Женька тоже полез в воду. Всем другим, а купались человек 5, – ничего, только Женька заболел на другой же день, и школу пришлось пропустить.

И поэтому он обратился к Славе. Тот приходил к Женьке домой с тетрадкой ответов на билеты, и они пытались учить даты по истории России, прочитывая, и спрашивая друг друга. А между занятиями они слушали записи на магнитофоне. В те времена было модно собирать пластинки, а ещё переписывать друг у друга с магнитофонных кассет песни «Битлз» и Высоцкого и другие. У Женьки было много разных записей, что и было интересно Славе Зайцеву.

Всё шло той ранней юношеской порой – хорошо и счастливо, Женьке обещали купить гитару. Потому что у Славика была маленькая гитара, с которой он выходил во двор и ребята собирались на лавочке у подъезда и пели «дворовые» песни. Слава учил и Женьку играть на гитаре, через это всё они тогда крепко подружились.

________________ __________

В один миг пролетели воспоминания в уме Женьки. Но для него (его сознания) это воспоминание было долгим. Он будто заново пережил события своего прошлого: и экзамены, подготовку к ним, и дружбу с замечательным Славой Зайцевым, который играл на гитаре и пел «дворовые» песни. И теплый май, и пляж с желтым песком, купание в холодной воде…. А закончилось всё гибелью друга, Слава Зайцев погиб в те же дни экзаменов школьных, так и не сдав последний устный экзамен по истории, к которому они готовились.

_____________________

Времени свободного у учеников 8 класса оставалось с избытком: занятия в школе это всего 2 урока консультации, и уже после 10-ти часов утра они были свободны. А поэтому – бегали на стройку, через дорогу от их двора. Там строился автобусный парк, и огромная площадь была завалена кучами песка. В этом песке, как в песчаной пустыне с барханами, ребята играли в индейцев. Со стройки они приносили и доски и палки. Старшие, как Женька и Славик, были «вождями племен»: они строили «вигвамы», рыли в песке «пещеры-землянки». А песок всё подвозили и подвозили грузовики-самосвалы и наваливали кучу за кучей, – надо было покрыть всю площадь до ангаров, метров 300 – 500.

И в тот день они пошли с «мелкими» пацанами к своим «вигвамам». У самых ангаров на новую кучу песка пытался вывалить еще подъехавший самосвал. Он пятился задом, подъезжая к старой куче и желая наехать на песок, чтобы свой вывалить повыше на кучу. Тут Слава решил перебежать с одной стороны машины, где пассажирское сиденье, на другую. Водитель не смотрел в зеркало на той стороне, он смотрел только в свое зеркало заднего вида, со стороны водительского сиденья. Чтобы заехать на песчаный склон и не буксовать, водитель добавил газ, и машина поехала быстрее. Всё так совпало, что Слава упал, споткнувшись о проволоку, которая торчала из песка: стройка же, и мусора много, его и засыпали песком. Упал Слава Зайцев прямо под задние колеса.

Всё произошло на глазах Женьки, он крикнул: «Стой, стой!» – Славик бежит и падает под колеса, а машина ускоряет ход, водитель газ добавил…. Слышен был хруст костей грудной клетки, когда Женька подбежал ближе, желая спасти Славика, – и он увидел кровь и кишки, и внутренности, выдавленные колесами. Машина остановилась, и искорёженное тело оказалось под ней, между передними и задними колесами. Выскочил и шофер, услышавший громкий крик Женьки. И, ужаснувшись картине происшедшего, шофер схватился руками за свою голову и сел на песок что-то бормоча. Голова и руки лежали под машиной, ноги, приподнятые от вдавленности в песок, торчали наружу, а между ними в крови зияли внутренности раздавленного тела.

__________________

От ужаса этой картины воспоминаний очнулся Женька от сна своего. Он видимо крикнул во время сна – «Стой!» – да так, что его услышали все другие рыбаки. «Чего там: „стой!“, вставай уже давай!» – сказал ему кто-то. Было утро и многие уже собрались идти на рыбалку. На печке «варился» чайник и уже шипел-свистел, собираясь закипеть. Рыбаки готовились пить кофе. Заглянул в фургон и Семен Карлович, позвать Женьку. Он уже вскипятил чайник на костре на улице, и Женька поспешно вышел за ним к костру. Уже стояли рыбацкие ящики и рядом лежали собранные буры.