Никто не хотел уступать

– Ты мне тоже непонятен. Жениться ты не хочешь, а под пулю легко? Зачем? А если бы не успели тебя сюда притащить?

– Да я не сильно и рвался. Это Славик кипишь поднял. А я бы с удовольствием истек кровью на рынке

– И что, тебе меня не жалко? Вообще обо мне не думал?

– Ты же меня отослала искать другую любовь. Я и пошел.

– Про любовь речи не было. Речь была совсем о другом.

– А мне это другое, как воздух нужно

– И что, совсем взять негде?

–Я не хочу где то брать. Я хочу у тебя. Ночевать ко мне пойдем?

– Дима! Ты ложку в руках держать не можешь! О чем речь то ведешь?

– Я соскучился

– Не смеши меня. От скучалки поди ничего не осталось.

– Зря ты так думаешь. Вполне функциональная скучалка. Правда я ей воспользоваться не могу, а она свою функцию выполняет, можешь проверить.

– Замолчи, Дима, и ешь.

– Я и ем. Исключительно потому, что хочу на днях этой скучалкой воспользоваться.

– Ну это ты размечтался. Недели через три ты ей воспользуешься.

– Посмотрим

Но Дима ответственно подошел к своему выздоровлению. Мы ели, потом делали гимнастику, потом снова ели, потом опять. Но он наивный думал, что измождённый организм посмотрит на кашу и начнет восстанавливаться. А организм отвык от нагрузок. Поэтому после обеда Дима просто заснул сном праведника. Ну и хорошо. Я все убрала, помыла и пошла домой. Утомилась я. Спина то у него не работает. Поэтому сегодня все упражнения были за мой счёт. Я устала. Каким бы он не был легким, все равно до невесомости ему далеко. Поэтому силы понадобились. Мне, конечно. Я поправила подушки и одеяло. Написала записку Юлии Борисовне, и пошла домой.

Потому что, как я понимала, приводить Диму в себя буду я. А я не робот, и не электромассажер. К тому же дома у меня двое детей и им я должна больше, чем Диме. И мама, конечно, поможет мне, никто и не спорит, но не может же она все за меня делать.

Записку оставила на посту, сестра точно отдаст, и по пути зашла в ординаторскую. Надо иметь хоть какую-нибудь информацию о восстановлении. Врач не мудрствовал, и не заморачивал меня упражнениями. Просто сказал, что сначала надо научить его садится и работать руками. Потом свешивать ноги с кровати, потом все это одновременно. Как только это будет делать, начнем стоять у кровати, получится стоять, будем пробовать ходить. Прямо коротко и доходчиво. Еще сказал, что завтра с утра оборудуют кровать, принесут эспандеры и гантели. Это все ускорит процесс. Я поблагодарила доктора и пошла к двери.

Дома радовала Ира. С нее как будто сняли путы. Она и разговаривать стала активнее, а смеялась она теперь не переставая. Все это меня очень радовало. Но иногда я делала неудачное движение, и разом вспоминала, что болит спина. Витя все-таки сильно постарался. Ее бы помазать чем-нибудь, у меня даже было чем. Но кто мне ее намажет? Маме эти художества я показывать не хотела, зачем ей переживать, и так ее жизнь из-за меня не на сказку похожа, а на фильм ужасов? Соседи. Соседи есть, и помажут, но сколько всего интересного они расскажут за твоей спиной? А слушать это потом будешь ты.

Поэтому я в своей голове поставила отметку про спину, и продолжила жить, периодически вспоминая про нее. На всякий случай я с вечера поставила в сумку чудесную мазь, которую пользовала еще с травматологии, называлась она "Ируксол", и помогала очень результативно. В больнице можно дать рубль сестричке, и она все помажет профессионально. И дня через три забудет, что меня мазала. За день у меня таких, как я десятки. А у меня сейчас есть рубль, слава богу все норовят сунуть мне денег. Вот такой ценный чувак Дима. За его спасение люди благодарны, как за свое. Ну и хорошо, хоть какое то время о деньгах не думать.

К ночи все было убрано, поглажено, приготовлено. Детей я уложила спать, и пошла сказать мамуле, что я завтра уйду пораньше, подарив ей для хорошего настроения десяточку. Это был беспроигрышный вариант. Хотя для Димы она бы без всяких денег согласилась на все. Но с деньгами веселее. Ну а что, есть люди, которым не нравятся деньги? Я таких не встречала. Опять же мой личный опыт говорит, что все святые при виде денег забывают про свою святость и тянут ручки к цветным бумажкам. И я к этому всю жизнь относилась нормально. Ну а зачем спорить с человеческой природой?

Так как мы рано улеглись, мы и проснулись рано. Я имею в виду нас с мамой. Ничего съестного я брать с собой не стала, холодильник в больнице и так забит, на днях придется выставить половину для употребления тем, кто не доедает и вечно голоден. Да и ко многим вообще никто не ходит, по опыту знаю. Ну а сегодня будем усиленно питаться и придумывать упражнения для восстановления. Врач то просто рассказал к чему нужно стремиться, а как мы к этому будем стремится, это наш личный выбор. Ну вместе с продвинутым хирургом что-нибудь придумаем. И у меня есть личный опыт восстановления.

В больницу я пришла хоть и рано, но не вовремя. Потому что Дима в этот момент писал в утку, и по его лицу я поняла, что он взбесился от моего присутствия в такой интимный момент. Но ничего не поделаешь, теперь я еще и это видела. Хотя по себе знаю, что такое физиологические потребности при полной беспомощности. Ситуация выворачивает того, кто не может дойти до туалета, наизнанку. Там такой набор чувств, и злость, и обида, и жалость к себе, и отвращение. Хорошо, если в этом участвуют только ты и медицинский работник. При присутствии посторонних, эмоции усиливаются в разы.

– Ну что так рано то?

– Дима вот ничего страшного не произошло.

– Для тебя да. А у меня совсем другие ощущения.

– Я знаю твои ощущения, но это не повод рычать на меня.

– Я рычу, потому что ты меня разозлила

– Знаешь что, герой, если не прекратишь, я могу развернуться и уйти.

– Все, уже прекратил

– И прекрасно. В следующий раз писать будешь с моей помощью.

– Ты издеваешься?

– Нет. Надо убрать всякую гадость из твоей головы. Надо же, застеснялся он. А что не стеснялся то, когда дураку под ствол лез?

– Все, успокойся, больше не буду. И сделаю, как ты хочешь, хоть и предвкушение этого вызывает мерзкие ощущения. Галя писает Диму. Тьфу!!! Тьфу восемь раз!

– Дима! Очнись. Сколько раз за время нашего знакомства ты меня в туалет на руках носил, на унитаз усаживал. Тоже мне надо было психовать.

– Я врач, Галя.

– Ага. Врач, который восемь раз на дню пристает к больной! Все, замолчь, будем есть. Через каждые два часа.

– А зачем так часто?

– У меня сессия на днях начнется. Ты к этому моменту должен пойти, хотя бы с помощью костылей.

– Хорошо. Такой план мне нравится.

– Рот открывай.

Ел Дима вообще не переча мне, что я заталкивала в него, то и глотал. Возмутился только тогда, когда понял, что больше не может. Потом мы опробовали держалку. Это такая штука, которая привязана к головке кровати, которая в ногах. За нее можно ухватится и поднять себя. Я тоже ей пользовалась когда-то. А сейчас смотрела на Диму и мне было совершено не понятно куда ушли его мужские силы. Он мог только оторвать свое тело от полушки, и все. Это так из-за потери крови силы уходят? Ну ладно, будем тренироваться. Хотя в данный момент мне кажется, что он никогда не восстановится. Страшноватая картинка.

Уставал Дима быстро. Очень быстро. Меня это бесило. Как так-то? За такое короткое время превратиться в слабака? Он действительно так обессилел? Или не хочет восстанавливаться? Вопросов у меня было много. А кому их задать, эти вопросы? Только себе. Но у меня нет на них ответов. И в какую сторону теперь думать? Мне же надо быстрее, выше, сильнее. При чем очень срочно. Потому что сессия, потому что может вернуться Витя, в конце концов, потому что я хочу спать со здоровым крепким мужиком. А что я вижу перед собой. Жалкое подобие человека! Сколько все это будет длится? Я не могу долго ждать!

Но надо отдать должное Диме. Наверное, он видел мой психоз и старался. Он отдыхал, и мы начинали снова. Господи! Прошло всего два дня! Каких результатов я хотела? Но мне казалось, что я тогда, давно, восстанавливалась быстрее. Ну вот как-то так думала. Ну и когда в очередной раз я поддерживала его, он как-то нечаянно задел мою спину и я вспомнила, что надо не забыть попросить сестру намазать этот ужас, а то мне иногда очень чувствительно. Я, конечно, изо всех сил старалась не отреагировать на эту боль, и лицо держала, и мне показалось никто ничего не заметил.

Но после очередного сеанса еды Дима попросил меня пересесть на кровать. Я пересела, и все горькие думы меня отпустили, я моментально поверила в то, что еще немножко, и все восстановится. Я прямо приникла к Диме. Но у Димы то была цель. Он заметил мою реакцию и как врач понял, что это боль, и понял, где надо смотреть. Поднять руку до шеи он не мог, а вот снизу ему удалось слега приподнять мою защитную кофту. Но я заметила это не сразу. Но когда заметила, все поняла. Все эмоции были написаны у него на лице. Вопрос, ужас, злость, и еще много чего. И я поняла, что сейчас будет допрос.

– Витюшка постарался?

– Ну а кто еще?

– В честь чего?

– Катюшка разговорилась

– Это та корова, которая живет с тобой в одном подъезде?

– Да.

– Какие же люди неблагодарные!

– Ты что-то для нее делал?

– Я достал ей таблетки, которые в Иркутске практически не достать. Но можно купить у спекулянтов рублей за пятьдесят. Они боль снимают внутри черепную. Что-то ей там давит и болит. Медицина пока может только обезболить. Но таблетки надо достать. Я достал. Я знаю где. Больше не буду.

– А клятва Гиппократа?

– А что в клятве сказано? Что я должен доставать Кате таблетки? Я ей даже не лечащий врач.

– А что в клятве сказано? Я не медик, я ее не давала.

– В клятве сказано "не навреди". А я к ней вообще подходить не собираюсь, не только вредить. Все по-честному.

– Мне жалко её.

– А себя тебе не жалко? Чем он так тебя?

– Проводом.

– Галь, давай его укатаем? У него же нет родственников, его даже искать никто не будет

– Дима, он отец моих детей

– Жалко, что дуры тоже могут рожать! Ты не знаешь каким он будет отцом! С детьми он будет поступать так же, и ты вспомнишь мои слова!

– Дима, ты убийца?

– Я кого-то убил? Мне кажется, я только спасать умею

– Что ты мне сейчас предлагаешь?

– Выход из положения. Ты же всю жизнь в синяках ходить будешь, и дети твои тоже.

Дима был прав. Сначала была я, потом дети, а потом решение покончить со всем этим. Если хотите, расскажу. Плюс ставьте в комментариях. Потому что это произойдет уже после того, как я разойдусь с этим извергом. Димы уже очень долго не будет рядом. Но я вспомню Димины слова и пойду заказывать Витюшку. Да, именно заказывать. Были люди такие в моем окружении. Да и на дворе стояли лихие девяностые. Все было можно за деньги. Вот я и решилась. А Витька жив до сих пор и знает об этом, о том, что я его пыталась заказать.

А тогда Дмитрий сказал, что Витя, это моя проблема, он готов мне помочь, а я сама делаю выбор. Больше эту тему мы поднимать не будем. Нам надо придумать, что сделать с моей спиной. Там воспаление, поэтому больно.

– Ты сама то видела свою спину?

– Да, видела.

– А чем-нибудь намазать не пробовала?

– Я сегодня хотела попросить сестру.

– Так дней то сколько прошло! Что мать то не попросила?

– Мне жалко её.

– Согласен. Сейчас я отдохну и попробуем.

Дима лежал, и мы придумывали, как мне удобнее расположиться, чтобы он смог это сделать. Руки то у него были слабенькие. Да и вообще никто не знал, хватит ли ему сил на эту процедуру.

А я маленько отступлю от повествования. Пишу это, потому что вряд ли буду писать свою жизнь без Вити. Как-то утомилась уже. А с Витей я была до 36 лет. Ну и за эти тридцать шесть я испробовала почти все экстремальные веселухи. Топорами, ножами, наковальнями в меня кидали, реакция у меня замечательная, раз я до сих пор жива. Бензопилой меня тоже пытались расчленить. Огнестрельное оружие на фоне всего вышеперечисленного, вообще ни о чем. Не знаю, чего не хватило отцу моих детей, чтобы хоть один раз довести начатое до конца, трус он, наверное. Ну это сейчас я так думаю. А в своей молодости я только успевала уворачиваться от всего этого. Ну сильно нездоровая была.

Но зато у меня есть негласный титул "мисс шрам", не знаю какого региона и какого года. Мне кажется даже, что, если меня сегодня раздеть и побрить, я голову имею в виду, конкурентов у меня не найдется. Сначала по мне проехал поезд, а потом Витя. А как я быстро и качественно лечу сотрясение мозга! Вы даже не представляете! Я уж не знаю, восстанавливаются ли после пиздячки здорового мужика нейронные связи после моего лечения, но головная боль проходит за три минуты. Зачем я терпела это чудо тринадцать лет? Сейчас мне уже кажется, что я не терпела, от него просто невозможно было избавиться.

Как бы он жил без меня? Сейчас то я знаю, что он беспонтовый. А тогда была девочка наивная. В любую лапшу верила, которую он мне на уши кидал. Ведь вот сейчас задуматься над тем, что я творила! Ведь он знал о половине моих оргий. Ну получу я люлей. Ну трясет меня от страха. Но я подлечу синяки и сотрясения и опять иду ему наставлять рога! А он почему-то не убил меня, хотя по идее, надо было. И не ушел почему-то. А потому что не мужик. Вот вообще не мужик. Чем угодно пожертвую, лишь бы лоханка со жратвой стояла. Но я-то тогда этого не понимала. Да мне и сейчас это не понятно. Для меня измена, это все. Гудбай. И нет вариантов.

Ну так я-то все таки про заказ. Ну а заказ то надо было заслужить. Ведь сколько раз мне в жизни предлагали закатать его в асфальт, просто так, без денег. Нет, я наивная считала, что не имею на это права. Друган у меня был в девяностых. Бандюк. Такой бандюк-философ, многому я у него научилась, он мне вообще говорил:"Гал, давай его на фарш пустим?". Ну что меня сдерживало? Честь? Совесть? Страшный грех? А мне кажется просто боялась последствий этой акции. Я же не убийца. Бог терпел, и нам велел. В общем, повезло Витьке с такой дурочкой. Поит, кормит, в синяках ходит, и никаких претензий не имеет, вот совсем.

Но претензии появились. После того, как я от него ушла. Я же ему все оставила. Две машины, квартиру и хороший такой, работающий бизнес. На, подавись, только отстань от меня. Но он же лох. Вот есть люди, которые в этой жизни из овна конфетку сделают. А есть люди, которым сколько не дай, все профукают. Вот как песок меж пальцев. По сути, это человек нищеброд, но тогда я этого еще не знала. Я отдала ему все, и подумала, что на этом мы расстанемся. Ему есть на что жить, а я что-нибудь придумаю. Но он это все профукал месяцев за восемь и стал опять меня пасти. И опять моя жизнь ухнула в яму. И я прямо озверела. Доколе же это будет длится?

Все, терпение мое закончилось. Я решилась. Я уже тогда успела заработать миллиона три. И я думаю, что по ценности те деньги были дороже сегодняшних. И вот я решила заплатить их за Витьку. Вот именно за то, чтобы его больше не было. А так как я родилась в шестидесятых, и все наше поколение попало под раздачу девяностых, и среди одноклассников, и среди знакомых было очень много тех, кто прямо вплотную был связан с криминалом, и к кому можно было прийти с такой просьбой. Ну время тогда такое было. Человеческая жизнь ничего не стоила. А Витьку я и человеком уже тогда не считала.

Осталось выбрать, кому предложить три миллиона, и кто не будет задавать лишних вопросов. Можно было обратиться и к Славе. В те времена он был на коне. Только из лагеря красных перешел в лагерь синих, и уже просто так к нему было не подойти. Хотя по мелочам я к нему обращалась, и он не разу мне не отказал. Но убрать человека, это не мелочь. Это не место на хорошем рынке, и не крыша от рэкета. Поэтому Славину кандидатуру я отмела. А кто может мне в этом помочь? Одни были сильно крутые, другие наоборот. Думала я над кандидатурой месяца два. Усиленно думала. И конечно придумала. Ищущий, да обрящет.

Кандидатура в моих мозгах нарисовалась не то, чтобы неожиданно, а со скрипом. Этого товарища я знала с детства. Мы познакомились, когда нам было лет по десять. Потом вместе проводили много времени, потом вообще сильно много, мы жили в соседних домах, и очень часто оказывались в одной компании. А подростковая и юношеская тяга к экстремальным выходкам, очень часто нас объединяла. А потом мы совсем разошлись. Он ушел в армию, я попала под поезд. Он после армии нашел каких-то приключений на свою пятую точку и сел, надолго. А я нашла на пятую точку Витю, и вообще отказалась отключенной от общественной жизни.

Я, честно говоря, не помню, насколько мы часто встречались после того, как он освободился. Но вы же понимаете, что если он сел в Советском союзе, то вышел на свободу он уже в России. Я его тогда точно не видела. Но если люди боялись приблизится после поезда ко мне. Ну другая я стала. То я боялась встретится с этим, когда-то советским мальчиком. Как поменяла его жизнь? Какой он теперь? Как его назвать то? Ведь он жив здоров, и до сих пор живет рядом. Пусть будет Вася. Так вот, даже спустя годы, я этому Васе верила почти, как себе. Потому что очень хорошо помнила нашу молодость. И его дела, и его широкую спину, которая иногда прикрывала меня от опасности. Хотя это она сейчас у него широкая, и тогда была обыкновенная спина семнадцатилетнего пацана. Но надежная.

Вот исходя из того, почти детского опыта, я и нарисовала себе его. Вся остальная информация была выдана нейтральными источниками. Что поболтавшись полгода после тюряги в городе, он выбрал ОПГ. Потому что десантник, потому что в тюрьме отвлекался спортом, и потому что нигде больше его не ждали. Я в те времена никого не осуждала. Каждый выживал, как умел. Я и сейчас никого не осуждаю, потому что половина моих мальчиков-одногодок в те времена пошли в тот неправедный бизнес. И что? Большинство давным-давно покинули этот мир, кто отмаливает свои грехи в монастырях, ну а кто то перепрошился и живет дальше. Их я уважаю, внутри стержень.

Ну так вот, выбрала я этого Васю, как того, к кому надо обратиться с такой просьбой. Какое то время ушло на то, чтобы его найти, раз. Потом надо было набраться смелости, два. Ну сейчас то мы понимаем бредовость моей просьбы? Но вот все срослось, и я дотолкала себя до дверей его квартиры. Я стояла перед этой дверью и тряслась, как лавровый лист на ветру. Ну я же уже пришла? Надо собраться и надавить кнопку звонка. А потом еще как-то выдавить из себя просьбу. Которая вообще не просьба, а заказ на убийство. И я это понимала. А еще понимала то, что сферы деятельности в этой ОПГ разные, и я могу просто обидеть человека. И все-таки я надавила на звонок.

Дверь открылась сразу. Вася на лице написал все свои эмоции. Он не то, что не ожидал увидеть меня у своей двери, он вообще не ожидал увидеть меня в этой жизни. Настолько далеки были полюсы нашего обитания. В квартиру меня не пригласили. И вот эту свою просьбу я вывалила ему прямо на лестничной площадке. Я была заморочена только на том, чтобы все это договорить до конца. Я не смотрела на Васю, я смотрела в пол, поэтому даже не догадываюсь о том, что он думал по поводу моей речи. Но я думаю, что он просто офигел. Пришла такая старая знакомая и просит убить мужа! Ай да молодец.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.