Сказки странствий

– Ричард! – легче птицы подлетела Анна.

– Вы с ним знакомы? – спросил один из офицеров.

– Да, это… мой брат!

– Его оглушило взрывом, но сердце бьётся, – сказал врач, поднимаясь, – мы перенесём его в лазарет.

– Благодарю вас…

Едва врач отошёл, Анна с волнением вгляделась: Ричард был без сознания и страшно бледен. Но ресницы трепетали, и едва слышное дыхание согрело её пальцы, когда она поднесла их к его губам.

Кто-то укрыл его шерстяным одеялом. Прошло несколько долгих минут, он глубоко вздохнул и открыл глаза. Анна приблизила к нему лицо, дождалась, пока все отвернутся, и сказала одними губами:

– Ты – мой брат.

Он едва заметно кивнул: «понял».

После долгих объяснений со старшим офицером, когда Анне пришлось на ходу выдумывать историю о том, как она плыла к мужу в сопровождении брата и они оба стали пленниками пиратов, их, наконец, отпустили.

– В вашем распоряжении каюта, миссис Уоллсон, один из младших офицеров потеснился для вас. А сэру Ричарду окажут помощь в лазарете.

Анна не возражала. Она помогла перенести «брата» и переодеть его в сухую одежду; поправила постель, заботливой рукой раскинула одеяло. Убедившись, что он в надёжных руках доктора, нашла свою каюту. Это был крохотный кубрик, в котором едва помещалась узкая кровать и столик, но ей он показался роскошным дворцом. Радовало и то обстоятельство, что капитан, узнав о её намерении добраться до порта N., обещал высадить их через два дня. «Это совсем близко, мне не понадобится даже менять курс».

Крепкий матрос, помогавший переодевать Ричарда, принёс одежду и ей. «Простите, леди, – извинился смущённо, – на корабле нет дамского платья». Костюм состоял из простой холщовой рубашки, жилета, брюк и сапог. Всё было чистое и добротное, но главное – сухое! Анна с удовольствием переоделась. Немного великовато, но если потуже затянуть пояс… Затем присела на кровать и постаралась собраться с мыслями. Они живы, это самое важное. Ричарду придётся лежать день или два: врач сказал, что если он не покинет постели и постарается как можно меньше разговаривать, то вскоре сможет двигаться. Оставалось только надеяться, что никто из экипажа фрегата не видел его раньше и не узнает в нём капитана пиратского судна. И вскоре они будут на суше. А дальше…

Дальше её путь – на юг, в поместье мужа.

Анна со стоном опустила голову. Сердце, сердце, как удержать тебя?! Как заставить не страдать, не болеть; каким невероятным холодом стиснуть твоё тепло, чтобы ты не горело, не бушевало, не любило? В этом человеке – вся жизнь, и как оставить его, разорвать эту связь, как отделить себя от него, если уже – неразделимы?

Но вопрос – возвращаться к мужу или же нет – не существовал. Анна была слишком цельной, слишком сильной, чтобы даже не думать отказаться от своего «да», которое произнесла перед алтарём четыре года назад. Но как жить, разрываясь внутри?!

Нуждаясь в глотке свежего воздуха, она вышла на палубу. «Два дня, – думала напряжённо, – впереди – два дня. А может быть, даже три, если не торопиться покидать порт». В любом случае, ей нужно новое платье: нельзя же предстать перед мужем в таком наряде! Но у неё совсем не было денег…

Рассеянно перебирая пряди волос, подсыхающих на ветру, она стояла у борта. К ней подошёл офицер, учтиво поклонился. Завязался лёгкий разговор. Офицер оказался знакомым её отца и встречал саму Анну в лондонском обществе. Женщина не помнила его, но поддержала беседу. Выразив сожаление по поводу постигших Анну неприятностей, офицер пригласил её в кают-компанию позавтракать. Она с радостью согласилась, но мысль неотступно вращалась вокруг Ричарда, и она попросила немного времени, чтобы проведать брата.

Он по-прежнему лежал неподвижно и, кажется, спал. В лазарете находились другие матросы, пострадавшие в перестрелке, и они с любопытством взирали на молодую леди. Она посидела немного и уже собиралась уйти, как вдруг Ричард открыл глаза. Что он хотел сказать ей? Не было никакой возможности поговорить, расспросить друг друга о том, что произошло.

– Ричард, – прошептала Анна, – мы на борту английского судна.

– Мой экипаж? – спросил он одними губами.

Она тихонько глянула по сторонам: все отвернулись, не желая смущать их.

– Здесь нет никого, но я видела многих матросов, плывущих к берегу.

Ей пришлось говорить, склоняясь к его голове и делая вид, что поправляет подушку. Он благодарно прикрыл ресницы, потом взял её за руку.

– Я едва не погубил тебя, – его голос был еле слышен.

Анна ласково смотрела в дорогое лицо. Какая сила соединила их так крепко, что даже здесь, на борту военного судна, они оказались вместе? И как случилось, что спаслись только они?!

– Ричард, ты помнишь, кто вытащил тебя из воды?

Он кивнул, показал взглядом на матросов.

– А я помню только, как корабль пошёл ко дну и потянул меня за собой. Это было ужасно! Невероятно, что я сижу здесь, рядом с тобой…

Он загадочно улыбнулся. Она узнала эту улыбку.

– Ты?! – изумилась Анна.

– Когда раздался взрыв, я упал, но скоро пришёл в себя и увидел, что ты тонешь. Матрос держал тебя за руку, а потом отпустил. И я нырнул за тобой.

Ну конечно! Кто ещё мог последовать за ней? Единственный человек, для которого его собственная жизнь была менее ценной, чем её!

Стараясь быть сдержанной, Анна мягко смотрела на «брата». Как хотелось прикоснуться к этим губам, провести ладонью по щеке! Но она не могла позволить себе ни одного лишнего движения, ни единого нежного жеста. Матросы за спиной негромко переговаривались.

– Ты голоден? Я принесу тебе поесть.

– Нет, не голоден, но я очень устал. Посиди со мной, пока я не усну.

Он поцеловал её руку: жест, вполне допустимый между близкими родственниками. Закрыл глаза. Бледность стала меньше, по-видимому, силы возвращались к нему. Анна сидела рядом, пока дыхание Ричарда не стало ровным и спокойным.

– Прошу вас, позовите меня, если ему что-либо понадобится, – попросила она медбрата.

– Обязательно, леди.

В кают-компании Анну окружили вниманием. Офицеры наперебой расспрашивали гостью, предлагали свои услуги. Стараясь следить за каждым словом, женщина быстро позавтракала и начала прощаться: она опасалась, что может нечаянно проговориться или сказать нечто такое, что вызовет подозрение. Но всё же на один вопрос пришлось ответить.

– Вы встречались с их капитаном, миссис Уоллсон? Говорят, он неплохой малый, образованный и смелый капитан.

– Нет, мне не удалось с ним поговорить. Все переговоры вёл старший помощник по имени Джон.

И она поднялась, чтобы удалиться, но в этот момент один из молодых офицеров пристально взглянул на неё. Анна смешалась: ложь для неё была просто ужасна. Сославшись на усталость, она поспешила выйти; мужчина последовал за ней. Возможно, ей лишь показалось, что он что-то знает, она напрасно тревожится, но стоило Анне остановиться у борта, как офицер подошёл и очень учтиво попросил уделить ему несколько минут. Анна смотрела на горизонт, стараясь не выдать волнения, но остро чувствуя опасность.

– Я знал Ричарда Гардсона, – неожиданно прямо заговорил офицер, – я был ему другом.

Она подняла глаза.

– Мы учились вместе в морском училище, – пояснил он.– Ричарду всегда с трудом давалась дисциплина, но он был честен, справедлив, и все любили его. Возможно, он изменился?

Мужчина смотрел на неё очень открыто, и Анне стало спокойнее.

– Нет, не изменился, – тихо сказала она.

– Я этому рад. Вы не стали бы защищать его, если бы было иначе?

Офицер помолчал.

– Он потерял свой корабль, и, возможно, теперь его жизнь обретёт другое русло. Хотелось бы верить в это. В одном я уверен: если его любит такая женщина, как вы, он этого заслуживает. Ведь вы… любите его?

Анна не ответила, но её взгляд говорил красноречивее слов.

– Помогите ему. Сила, которая есть в вас, способна на многое, – офицер поклонился. – И не беспокойтесь за вашего брата: пока он здесь, ему ничто не грозит.

Анна долго стояла одна; волнения этого утра совсем опустошили её. Больше всего на свете ей хотелось очутиться в безопасности, на земле. Но пока она здесь, она рядом с ним, а значит, каждая минута – бесценна.

Два дня прошли незаметно. Всё своё время Анна проводила возле Ричарда, демонстрируя всему экипажу пример нежной сестринской любви. Следуя совету врача, она запрещала ему говорить. Иногда брала книгу и просто читала, сидя рядом, а он любовался её склоненной головой, опущенными ресницами. В лазарет постоянно заглядывали молодые офицеры. Ричард ревновал безумно: он прекрасно понимал, что их интересует вовсе не здоровье раненых.

– Мне нужно было назвать тебя своим мужем, тогда посетителей было бы меньше, – тихо смеялась «сестра».

Наконец, показался порт N. Стоя у борта, Анна вдыхала сырой утренний воздух и наблюдала, как медленно сокращается расстояние между берегом и кораблём. Внезапно к ней подошел тот офицер. Он поклонился и подал маленький свёрток:

– Передайте это вашему брату.

Глянув по сторонам и убедившись, что их никто не слышит, тихо продолжил:

– Тут письмо и немного денег на первое время. Они вам понадобятся.

Анна с благодарностью приняла подарок.

– Вы не назвали мне вашего имени, сэр, – сказала она.

– Джеймс Робертсон, леди. Прощайте.

И он удалился.

Анна держала свёрток в руках, когда на палубу вышел Ричард. Его мучило головокружение, но он старался, чтобы она не заметила этого.

– Ты говорила с кем-то? – спросил он. – Голос показался мне знакомым.

– Я потом тебе расскажу…

Наконец, спустили шлюпку, крепкие матросы сели на вёсла, и через четверть часа, прикрываясь плащами от сильного ветра, они сошли на берег. Небольшой порт встретил их маленькими, крепко сколоченными домиками, аккуратными улицами и безразличными взглядами рабочих. «Как невыразимо приятно вновь обрести твёрдую землю под ногами! – подумала Анна. – Но главное, конечно, в другом: здесь никто не знает Ричарда, а значит, он в безопасности…»

Найдя гостиницу, они сняли номер с ванной и, как настойчиво просил Ричард, с диваном.

– Моя жена плохо спит по ночам, – ответил он на удивлённый взгляд хозяйки: зачем молодой паре диван? – А потому будет лучше, если я не стану мешать ей.

Они поднимались по ступенькам.

– Я записал тебя как миссис Ричард Гардсон, – улыбнулся капитан.

Едва дверь в номер за ними закрылась, он бросился целовать её.

– Ричард, Ричард, ванну! – смеялась Анна.

Она приняла ванну, переоделась в своё платье, которое ей удалось привести в порядок на корабле, и задумалась. Ричард ушёл, чтобы встретиться с другом, живущим в порту. Он оказался тронут, когда Анна отдала ему письмо старого товарища. Деньги пришлись как нельзя более кстати.

– Я верну ему всё, когда стану на ноги, – задумчиво проговорил он.

– Чем ты собираешься заняться?

– Пока не знаю. Но тебе больше никогда не придётся стыдиться меня.

Анна сушила волосы и думала о том, что до имения мужа не более чем три часа пути. Завтра они уедут. Ричард согласился отпустить её, только если он сам сопроводит её до дома.

Стемнело. Она зажгла лампу и заказала ужин. Ричард не возвращался, и она начала беспокоиться. Что могло так задержать его? Наконец, дверь открылась, и он вошёл, неся в руках большой сверток.

– Это тебе.

В свёртке оказался чудесный дорожный костюм: платье, накидка и даже маленькая шляпа. Тёмно-коричневый бархат отливал мягким теплом в свете свечей.

– Но это же безумно дорого! – едва не вскричала Анна.

– Я купил его в магазине готового платья. Портниха сказала, что может подогнать его по твоей фигуре, если будет нужно.

Анна молча смотрела на него. Он понял:

– Нет, нет, на этот раз я никого не ограбил. Мои деньги хранились у друга, – Ричард помолчал, потом подошёл к ней, привлёк к себе. – Анна, у меня не было возможности сказать это раньше. Твоему отцу не придётся продавать поместья: я не отправил письмо.

Она в изумлении смотрела на него.

– Другие – да, а твоё – нет. Теперь оно лежит на дне океана, и, надеюсь, морская вода достаточно быстро уничтожит его, чтобы мне не было так стыдно за то, что я заставил тебя его написать.

– Ричард, но – почему?!

– Я не мог. Ты помнишь наш первый вечер, когда я был… скажем, не очень любезен с тобой?

– О! Конечно же, помню. Ты изводил меня своим несносным характером!

Он улыбнулся:

– Я объясню, почему. Давай сядем.

Они присели, он взял её руки в свои.

– В тот первый день нашего знакомства я ожидал увидеть капризную, избалованную аристократку, для которой манеры – это основа поведения, а её собственное благополучие – превыше всего. А потому и приготовился быть жёстким, неуживчивым и язвительным.

– Что тебе прекрасно удалось! – со смехом отвечала Анна.

– Но я ошибся. И понял это достаточно быстро, к счастью… Я увидел тебя: нежную, добрую, чуткую. Ты думала о других, беспокоилась о пленниках. Я был поражён, подумал, что это случайность, но ты не изменилась и на следующий день. Мне не оставалось ничего другого, как только признать, что за удивительной красотой твоего лица стоит не менее поразительная красота души. И – я влюбился. Почти мгновенно, даже не успев понять – как.

Он с глубокой лаской смотрел на неё. Что могла ответить Анна? И могут ли слова выразить всю нежность сердца?

Они поужинали, не выходя из номера: горничная принесла большой поднос, уставленный горячими явствами. Потом Ричард устроился на диване и, подложив руку под голову, смотрел на неё. Анна расчёсывала волосы и в уме тихонько подсчитывала движения. Этому научила её мать: чем тщательнее расчесать волосы перед сном, тем лучше они растут.

– А теперь отвернись, – сказала она и погасила лампу.

Он отвернулся со стоном.

Анне не спалось. Ещё никогда в жизни она не оставалась на ночь наедине с посторонним мужчиной. Присутствие Ричарда волновало её. Промучившись с час, осторожно поднялась и затеплила свечу. Подошла к нему, тихонько присела на краешек дивана. Он спал глубоким, спокойным сном утомлённого человека и не проснулся даже тогда, когда она поцеловала его.

– Иди к себе, не мучь меня, – не открывая глаз, неожиданно сказал он.

– Я думала, ты спишь.

Он взглянул на неё:

– Анна, будет лучше, если ты вернёшься в постель.

Она опустила голову и хотела встать, но Ричард мгновенно схватил её за руку.

– Девочка моя, – заговорил он взволнованно, – пойми меня правильно! Для меня нет никого желаннее тебя… Но я ни за что не воспользуюсь даже минутой твоей слабости! Я слишком хорошо знаю твой характер: ты не сможешь жить с этим, будешь мучиться, а потом ещё и возненавидишь меня.

В изумлении Анна смотрела на него: как он знает её так хорошо? Ведь именно об этом она думала целый час, лёжа без сна!

Он поцеловал её, жарко, и она поняла, что он тоже не спал всё это время.

– Мне тяжело расставаться с тобой, – прошептала она.

– Я буду здесь, в этом порту, никуда не уеду. Стану работать на берегу, чтобы ты в любой момент могла позвать меня, если… Если вдруг понадобится моя помощь.

Они долго сидели, обнявшись. Анна не могла разжать рук.

– Ты – моя тихая гавань, – вдруг сказала негромко.

– Я – тихая гавань? – удивился Ричард. – Напротив! Ты же видишь, вокруг меня всё бурлит!

– Нет. Рядом с тобой моя душа отдыхает…

Она замолчала. Он боялся сказать хоть слово, чтобы не нарушить удивительную гармонию, что воцарилась между ними. Сердце Анны выбрало гавань, и не ему разубеждать её в том, что здесь ей будет уютно и хорошо.

Чуть позже он взял её на руки и отнёс на кровать. Лёг рядом, прикрыл одеялом:

– Доброй ночи.

– Доброй…

Бережный поцелуй, Анна нежно обвилась вокруг него и скоро уснула.

Утром они сходили в город и заказали карету. Её обещали прислать к двенадцати часам пополудни. Немного погуляли по набережной, позавтракали. Ричард рассказал о друге, которого навещал вчера. Этот человек занимался оснасткой кораблей и предложил ему стать компаньоном.

– Это перспективное дело, кораблей становится всё больше, приборы – точнее, и это то, в чём я немного разбираюсь.

– Мой капитан, – улыбнулась она.

– Капитаном мне уже не быть, пожалуй, никогда.

Они вернулись в гостиницу, и Анна принялась переодеваться. К её великой досаде, крючки у платья оказались на спине.

– Ричард, – попросила она, выглянув в коридор: он стоял у окна. – Мне нужна горничная.

– Ты не можешь одеться?

– Я почти одета, но не могу застегнуть платье.

Он ушёл, но скоро вернулся.

– Хозяйка послала служанку в порт за продуктами, а сама не может прийти: занята с гостями.

Анна растерянно смотрела на него.

– Повернись, – решительно сказал он, закрывая за собой дверь.

– Ричард! Нет!

Но он уже развернул её за плечи.

Её кожа светилась тончайшей белизной. Осторожно, едва дыша, принялся Ричард закреплять застёжки. Но как ни старался держать себя в руках, его лоб моментально покрылся испариной. Даже ночью, держа её в объятиях, он не волновался так сильно. Наконец, застегнул, повернул к себе и крепко-крепко прижал.

– Анна, останься…

Ей показалось, что сейчас весь мир расколется надвое! Ричард, Ричард! Как я могу сказать тебе «нет»? И как я могу сказать тебе «да»?!

Они сели в карету, лошади тронули. Анна ни на секунду не выпускала его руки. Не плакала, но на сердце было глухо и тяжело, будто чёрный мрак разлился в груди. Всю дорогу оба молчали, но иногда Ричард поворачивал Анну к себе и целовал.

Наконец, показался плавный изгиб бухты. Красивый дом, к которому направлялся возница, стоял на возвышении, в тёмно-зелёной рамке кедров и сосен. Карета немного покружила по изгибам дороги и остановилась перед воротами. Ричард глянул в лицо Анны, словно желая что-то сказать, проститься, но и он, и она понимали: медлить нельзя – возница мог оказаться слишком разговорчивым и передать свои опасения слугам. А потому капитан тут же вышел и слегка отстранённо подал руку даме. В доме захлопали двери, кто-то выглядывал в окно.

– Ричард, зайди, – умоляюще взглянула Анна. – Хоть на минуту.

Капитан склонил голову:

– На минуту – конечно.

Старый слуга, которого Анна тут же узнала, гостеприимно и радостно открывал ворота:

– Миледи, мы давно вас ждём! Хозяин приказал каждый день растапливать камин в вашей комнате…

– Сэр Генри дома? – спросила Анна.

– Нет, он на верфи, но я сию минуту пошлю за ним.

– Не спешите, мне нужно отдохнуть и принять ванну.

Ричард удивлённо взглянул: «как быстро меняется тон женщины, привыкшей повелевать! Впрочем, ничего удивительного. Она – хозяйка, вернувшаяся из путешествия. Ну, а я…» Он хотел попрощаться и сесть в карету, но Анна, рискуя быть скомпроментированной, схватила его за рукав.

– Андре, накройте стол с лёгкой закуской и подайте чаю, – обратилась она к слуге.

– Андре? Вы – француз? – спрашивал Ричард, поднимаясь по ступенькам.

– Мой отец из Нормандии, сэр, а мать – англичанка.

В просторном холле капитан огляделся. Изящная, лёгкая постройка, со вкусом изготовленная мебель, но чувствуется, что дом ждёт женщину, которая превратит его в уютное гнездо.

– Анна, – обернулся к ней.

Она не смотрела вокруг, лишь на него. Казалось, ей безразлично всё, что её окружает.

– Останься! – одними губами прошептала она.

– Не могу. Ты же знаешь, я должен вернуться, и чем скорее, тем лучше.

– Тогда выпей чаю.

– Кажется, здесь кто-то забыл: я – моряк, а когда капитан на вахте, ему никто не подносит чай с бисквитами.

Шутка помогла, она улыбнулась. Он поклонился: глубоко, сдержанно, помня, что вокруг много внимательных глаз.

– Ты дома, наконец. Прощай, – и направился к выходу.

Но вдруг остановился.

– Совсем забыл… – он достал из кармана несколько листков. – Утром я сделал наброски. Если сочтёшь возможным, передай это своему мужу.

Анна развернула письмо.

– Здесь чертежи. Помнишь, мы говорили об усовершенствовании кораблей? Конечно, каждую деталь нужно просчитывать, но это сделает ход лёгким за счёт дополнительного угла…

– Я передам ему, Ричард. Непременно.

Капитан поклонился и вышел. Едва он скрылся за дверью, силы оставили Анну, она упала на стул и с невероятной болью вслушивалась в шум отъезжающей кареты.

* * *

«Дорогой Ричард! Прошло семь месяцев, в которые я ничего не слышала о тебе и не решалась писать, но изменившиеся обстоятельства понуждают меня взяться за перо. Мой муж скончался. Это произошло так внезапно, что я разбита, раздавлена. Я совершенно одна. Друзей нет, помощи – тоже. Мой отец не может приехать, так как на его попечении – младшие сёстры.

Ты однажды сказал, что, если мне понадобится поддержка, я могу позвать тебя. Я зову. Приезжай.

Незадолго до смерти муж закончил постройку нового корабля. Это смелый проект: он внёс поправки с учётом тех изменений, которые рекомендовал ты. Комиссия не одобрила новшества, и тогда мы сами, на средства нашей семьи, продолжили строительство. Корабль готов и спущен на воду. Осталась лишь внутренняя отделка, но здесь должен выразить своё мнение тот, кому управлять кораблём, жить на нём, – его капитан.

Ричард, у этого судна нет и не может быть другого капитана, кроме тебя.

Анна»

Она отправила письмо и с замирающим сердцем принялась ждать. Смерть мужа поразила её; опустевший дом, шёпот слуг, долгие часы молчания – всё это ложилось на душу чёрным облаком тоски. «Только бы он никуда не уехал!» – думала Анна, переходя из одной комнаты в другую. К вечеру третьего дня она совершенно отчаялась. Могло ли быть, что он изменился, забыл её? Нет, нет! Ведь её собственное сердце ещё не остыло, а память бережно хранила каждое слово, сказанное им. «Наверное, он давно покинул порт…» Но всё же, едва начало смеркаться, велела разжечь камин в комнате для гостей и ещё раз проверить, всё ли готово на случай визита.

С наступлением вечера резко похолодало. Порывистый ветер гнал тучи, дом окружили густые облака. Анна подходила к окну и не видела ничего: ни пустынной дороги, ни бухты, ни моря. Отчаяние и одиночество…

Но она первая услышала стук лошадиных копыт. Резко встала: почудилось? Нет! У ворот стоял всадник.

– Быстрее, быстрее! – крикнула она Андре и едва удержалась, чтобы самой не побежать отворять ворота. Это мог быть только посыльный!

Мужчина вошёл, резким движением сбросил влажный плащ и шляпу. Синие глаза сверкнули. Ричард!

– Девочка моя, прости, я запоздал. Твоё письмо застало меня в тот момент, когда я поднимался по трапу, – он целовал её холодные руки.

Анна не могла насмотреться.

– Ты хотел уехать? – спросила, трепеща.

– Ненадолго, на два-три дня. Это – моя работа: я совершаю небольшие плавания с тем, чтобы проверить качество наших приборов.

Он смотрел на неё очень нежно, а потом притянул к себе, желая обнять. Но она отстранилась: в доме были слуги, и Анна стеснялась.

– Так, – голос Ричарда стал решительным и твёрдым, – у тебя есть знакомый священник?

– Конечно.

– А нарядное платье?

Анна зарделась и пролепетала что-то насчёт траура, но Ричард спросил спокойно и прямо:

– Анна! Ты хочешь ждать ещё несколько месяцев? Или хочешь заставить ждать меня, после того как я каждый день сходил по тебе с ума?

Она подняла лицо. Это был её капитан, смелый, бескомпромиссный. Он любил её и ждал нелицемерного ответа.

– Нет, не хочу, – сказала она.

– Тогда одевайся.

– Ричард, в доме есть церковь. Я пошлю слугу в посёлок. Если священник не занят, он через час будет здесь. Но нам нужны свидетели.

– Я подумал об этом. Мой друг едет в карете и скоро будет здесь.

Анне вдруг стало очень спокойно. Ответственность за её жизнь взял на себя сильный мужчина, тот, кому она доверяла, и вся её неуверенность мгновенно исчезла. Она позвала слугу и дала указания.

Пока горничная готовила платье, Анна спустилась в кухню и распорядилась об ужине. Он мог быть только очень скромным, но это никого не смущало. Не прошло и двух часов, как все собрались, а на праздничном столе ярко засияли свечи.

Они обвенчались очень тихо. Потом поужинали, священник уехал, слуги отправились спать.

– У меня есть к тебе просьба, – сказал Ричард, когда они, наконец, остались вдвоем.

– Какая?

– У нас всегда должна быть общая спальня.

– Тогда мне придётся совершать плавания вместе с тобой! – улыбнулась она и, взяв его за руку, повела наверх.

К утру небо расчистилось. Завтрак подходил к концу, когда Анна сказала:

– Ричард, тебе, наверное, не терпится увидеть корабль. Он стоит в бухте, мы можем спуститься и осмотреть его.

– Нет, – неожиданно ответил супруг, – сегодня я хочу быть только с тобой.