скачать книгу бесплатно
Ещё больше «потеряв в росте», Кацнельсон даже не пытался стряхнуть пыль с ушей.
– Изя мне сказал… Ну, в общем он сказал мне, что получил на хранение Ваши чемоданы… Ну, и догадался, что в них… Он также мне сказал, что Вы обещали ему за хранение жалкие десять монет – да и те наверняка «зажилите»… Поэтому он предложил мне помочь ему…
– Ну, это я уже слышал! – перебил его Федулов. – Ты лучше ответь мне на такой вопрос: кто-нибудь из вашего племени взялся бы за хранение чемоданов известного ювелира, не получив задатка и не выторговав приличной суммы под расчёт?
Кацнельсон даже в такой неподходящий момент ухмыльнулся. Явно – на тему «ищи дурака!»
– И ещё: когда это еврей не получал обещанных ему денег, тем более под такой залог?
Ответом Лесь Богданычу на очередной его вопрос было красноречивое сопение Хаим Соломоныча.
– Ну, вот!
Очередные килограммы грунта полетели на Кацнельсона.
– Хорошо, хорошо!
Погребаемый Хаим пока ещё смог отработать руками жест согласия.
– Версия номер три? – усмехнулся Федулов. – Надеюсь, последняя – ибо мне работы тут осталось минут на десять, не больше!
Осыпаясь твёрдой степной землёй, Кацнельсон в знак согласия молча кивнул головой.
– Изя сказал мне, что Ваша судьба и так решена – так зачем же добру пропадать! Он дал мне двадцать золотых «десяток» за помощь… Ну, чтобы я «имитировал» его смерть. Для этого я должен был на глазах у соседей на своей телеге проводить его за город, а потом вернуться один и на расспросы отвечать, что Изю в куски изрубили «незалежники» – прямо у меня на глазах!
Лесь Богданыч иронически хмыкнул.
– Ну, насчёт соседей ты не ври: не для соседей вы с Биберзоном старались!
– Ваша правда, – уронил голову Кацнельсон. – Изя сказал, что Вы всё равно не успокоитесь, и будете его искать. Надо, дескать, «запустить дурочку»… И поэтому мы с ним соорудили здесь… вот это…
– Чтобы предъявить их потом дураку Федулову, если тот вдруг выйдет на Хаима Кацнельсона?
Хаим Соломоныч ещё раз взбодрил голову. Лесь Богданыч с размаху воткнул штык лопаты в землю.
– Молодцы! Задумано неплохо – да исполнение «подкачало».
В одном случае – с домашними заготовками – явно перестарались, в другом – с «могилами» – явно недоработали. Думали, что Федулов и так сожрёт, не подавится?
Кацнельсон удручённо развёл руками: и на старуху бывает проруха.
– Значит, Вы были вдвоём? Как же ты не воспользовался такой возможностью?
Явно намекая на возможность переприватизации своего имущества – теперь уже Хаим Соломонычем – Федулов коротко хохотнул. Ответ незадачливый предприниматель выдал неожиданно злым голосом.
– Как же, воспользуешься тут, если эта ведьма Софа не выпускает из рук дробовика, и еле сдерживается от того, чтобы не пальнуть меня в превентивном порядке! Если бы мы были вдвоём!..
– Эх, люди-человеки!.. Ладно!
Лесь Богданыч взглянул на небо: солнце уже клонилось к закату. К «закату» клонилось и выяснение отношений с Кацнельсоном. Пора было «закругляться».
– Заболтались мы с тобой, однако – а мне ещё Изю надо навестить. Давай, быстренько выкладывай адрес – и я тебя, может быть, помилую!
Кацнельсон всхлипнул.
– Он сказал, что будет подаваться в Крым… Дескать, с такими деньгами в Совдепии всё равно не развернуться… Наверно, попытается осесть где-нибудь на Южном берегу… А если «красные» погонят «волонтёров» – то вместе с ними переберётся за границу.
Он поднял на Федулова слезящиеся глаза.
– Богом клянусь – теперь я сказал правду!
Игнорируя запрос, ювелир молча стал облачаться в сюртук, который он снял перед началом работы. Одевшись, он спокойно сел на телегу, и взялся за вожжи.
– А как же я? – донёсся из ямы истерический выкрик Кацнельсона.
– Ах, да!
Словно вспомнив, Лесь Богданыч спрыгнул на землю. Воспрянувший духом Хаим Соломоныч, стоя по грудь в земле, тщетно задёргался нетренированным телом. Федулов медленно подошёл к краю «могилы», выдернул лопату из земли – и вместе с ней вернулся к телеге.
– Эх, добрый я человек!
Явно сожалея о своей доброте, он аккуратно обернул лопату мешковиной и уложил её на дно телеги.
– Другой бы на моём месте начатое-то закончил – а я вот, видишь, расчувствовался некстати… Н-но, трогай, милая!
И, не обращая уже внимания на вопли обезумевшего от страха Кацнельсона, он решительно встряхнул вожжами…
…Только под утро ехавшие мимо селяне извлекли продрогшего до костей Хаима Соломоныча из места его «временного захоронения». Напрочь лишившийся голоса от холода и пережитых страданий, Кацнельсон так и не смог объяснить спасителям, каким образом он оказался посреди степи один, да ещё в таком незавидном положении. Когда же спустя некоторое время к нему возвратилась способность издавать членораздельные звуки, он предпочёл остаться в образе идиота, для чего ему уже и не надо было особенно стараться…
Глава четвёртая
Робкий стук в дверь удивил Наташу: кто бы это мог быть в такое время? Но ещё больше она удивилась, когда открыла дверь: на пороге стоял непривычно корректный, робко улыбающийся и даже весь какой-то
застенчивый капитан Концов.
– Добрый день, Наталья Николавна!
После этого Наташа уже не могла не раскрыть рот от удивления. Никогда ещё за всё время общения капитан не здоровался с ней – тем более, таким, донельзя куртуазным для него, образом.
А Павел Андреич, тем временем, продолжал шокировать связную ещё более изысканным политесом.
– Я, конечно, понимаю, что – не вовремя… Да и день сегодня – не связной… Но обстоятельства вынуждают меня… взять на себя смелость… нарушить Ваш покой… так сказать – и вот…
И, словно «добивая» связную, Концов скомкал речь, и сконфуженно улыбнулся. С трудом Наташа пришла в себя.
– Да Вы проходите, Павел Андреич! Что же это мы с Вами – на пороге-то?
– Можно, да? – совсем «убил» её Концов, и, скользнув спиной по дверной коробке, просочился внутрь.
– Что случилось, Павел Андреич?
Наташа была поражена метаморфозой, произошедшей с Концовым: впервые за всё время общения он не пожирал её бесстыдными глазами, или, как минимум, не раздевал её ими! Он, который вожделел её – и даже не скрывал этого!
– Да, что стряслось, голубчик?
Потрясённая невиданным зрелищем, Наташа впервые задействовала столь нежное обращение в отношении традиционного хама Концова. Нервно разминая пальцами фуражку, Павел Андреич ответил, не поднимая глаз.
– Собственно говоря, Наталья Николавна, я хотел бы поговорить… побеседовать с Платон Иванычем…
– Папа как раз дома! – излучилась Наташа. – Пригласить сюда – или Вы подниметесь наверх?
– Если не возражаете, уважаемая Наталья Николавна – то я бы поднялся.
– Ради Бога!
Капитан галантно приложился к руке связной, и, стараясь не скрипеть ни ступеньками, ни сапогами, поднялся в кабинет Платон Иваныча.
– А, господин капитан!
Традиционно подслушав разговор, «Нумизмат» едва успел отпрянуть от двери, и теперь подавал себя гостю олицетворением радушия и гостеприимства.
– Прошу, прошу! Что привело Вас к такому скучному и прозаическому человеку, как я?
– Проза жизни, Платон Иваныч – что же ещё!
Улыбка медленно сползла с лица «Нумизмата»: в лицо ему смеялись традиционно наглые глаза Концова. Да и голос, которым была озвучена эта короткая фраза, был до зубовного скрежета знакомым. Всё это радикальным образом отличалось от того Концова, что имел место ещё минуту назад.
– Не понимаю Вас…
Платон Иваныч был неподдельно удивлён очередной метаморфозой с капитаном. Точнее – стремительным возвращением того в образ.
– А как же…
И «Нумизмат» указал рукой в направлении первого этажа.
– Ах, это! – рассмеялся Концов. – Небольшое представление! Решил доставить удовольствие Наталье Николавне: я слишком часто был к ней несправедлив! Да и потом: как бы иначе я смог добиться аудиенции у Вас? Ведь не допустили бы до тела!.. Или Вы – против?
– Отнюдь…
Платон Иваныч неуверенно пожал плечами.
– И, если бы Вы повторяли это всякий раз, я бы только приветствовал… Пусть даже сей пиетет – всего лишь спектакль…
– Снизойду! – ещё шире улыбнулся Концов. – Мне не трудно. Будем считать, что по этой «линии» мы с Вами достигли консенсуса!
Специально для капитана «Нумизмат» многозначительно взглянул на часы.
– Да, да! – спохватился Концов, залихватским движением бросил фуражку на инкрустированный столик, и прочистил горло.
– Может, рюмашку – для «смазки», так сказать?
Платон Иваныч уже тоже «вернулся в себя».
– Благодарю Вас, но, видит Бог – не до рюмашки!
– ???
«Нумизмат» имел полное право на такую реакцию: никогда ещё на его памяти капитан не отказывался от дармовой водки! Тем более – там, где рюмашка обязательно «перетекла» бы в графин!
– Дело, по которому я осмелился потревожить Вас, уважаемый
Платон Иваныч – настолько щепетильного свойства, что его лучше обсуждать на трезвую голову.
Концов был предельно строг и серьёзен. «Нумизмат» невольно подобрался.
– Я – весь внимание, Павел Андреич…
Концов не имел привычки затягивать с прямотой – но в этот раз счёл целесообразным «слегка предвариться». Для большей ясности.
– Я решил обратиться к Вам, Платон Иваныч, потому, что в этом городе дело такого уровня по плечу только Вам! Думаю, не открою секрета, если скажу, что Ваш авторитет, как коммерческого человека – неизмеримо выше, чем даже авторитет такой продувной бестии, как генерал Делов! Этим сравнением я лишь хотел подчеркнуть, что кроме, как к Вам, мне с таким делом и обратиться не к кому…
Явно заинтригованным вступлением, «Нумизмат» слушал капитана с нарастающим интересом. После того, как Павел Андреич закончил пересказ услышанного им за стеной, «Нумизмат», ни разу не перебивший капитана в продолжение всего монолога, задумался.
– Да, Павел Андреич, ситуация – более чем любопытная…
– Вы хотите сказать: «перспективная»?
Голос Концова оптимистично дрогнул: капитану не терпелось получить от собеседника подтверждение своим надеждам. Но вместо этого Платон Иваныч с сомнением покачал головой.
– Что-то есть… Но всё – очень сыро, зыбко и ненадёжно…
Заметив, как мгновенно погасли глаза Концова, хозяин поспешил откорректировать «резолюцию».
– Ну, Павел Андреич, не умирайте раньше смерти! Коммерция, доложу я Вам – сфера тонкая и деликатная. Здесь ни в чём нельзя быть уверенным до конца, и ни о чём нельзя говорить наверняка. Будем думать!
Он энергично прошёлся по кабинету, на ходу возбуждённо потирая ладонью о ладонь.
– Будем думать – и по возможности трезво, коль скоро Вы даже от рюмашки отказались! Итак, что мы имеем? Два высоких чина решили сделать гешефт за казённый счёт. Ну, что ж: дело – сплошь и рядом обычное. Можно даже сказать – рядовое. Нерядовыми моментами здесь являются, пожалуй, только сумма и наглость, с которой хотят провернуть сделку. Вот… В том, что товар будет получен и отправлен якобы в один из черноморских портов, сомнений нет. Основания, на которые «подельники» делают ставку, вполне реальны.
Платон Иваныч ещё раз прошёлся по комнате, с хрустом разминая суставы пальцев.
– Реальна и имитация пропажи груза. Во всяком случае – правдоподобна: сейчас на фронтах – такая кутерьма, что можно рискнуть. А вот – реализация товара…
Он хмыкнул и с сомнением покачал головой.
– Реализовать товара на два миллиона фунтов стерлингов, тем более, в условиях цейтнота – это, доложу я Вам, проблема… Да-с… Это – такая проблема, в сравнении с которой проблема «концов в воду» – детские шалости!.. Два миллиона… Фунтов, заметьте себе! Не каких-то, там, квазиденег: мировой валюты! Представляете, сколько товара надо реализовать?! И ведь это – не компактный товар, вроде бриллиантов или даже слитков золота: это – продовольствие! Тут одним транспортом не обойдёшься!
В продолжение всей тирады «Нумизмата» Концов подавленно молчал, и чем больше говорил хозяин дома – тем ниже опускалась голова расстроенного гостя.
