скачать книгу бесплатно
– Уезжаем мы. В Литве власть сменилась. У отца было поместье. Так нам его теперь по закону возвращают.
«Вот так вот! – подумал сосед, – оказывается Стас голубых кровей – то ли маркиз, то ли граф. А мы-то, лапотники, не распознали тонкую аристократическую душу». Так и уехал принимать свой родовой замок. Больше никто о нём ничего не слышал.
В последнее воскресенье августа начиналась утиная охота. Открывался сезон на водоплавающую дичь. Для истинных охотников это был праздник, долгожданный день официального открытия охоты. Оказывается запретный плод не всегда сладок – браконьерить тоже надоедает. Начальство шло навстречу таким благородным порывам, и, по мере возможности, освобождало со службы пораньше.
Уезжали с вечера, чтобы подготовить скрадки в прибрежных кустах у плёсов. Куда ожидался прилёт птицы. Посидеть с друзьями у костра за рюмкой, а чуть свет занять свой скрадок и ждать утиного лёта.
После утренней охоты выбирали несколько самых упитанных. Перья обдирали вместе со шкурой, потрошили, резали на крупные куски и в котёл. Позже сыпались специи и картошка. Готовилась охотничья шурпа. Картошка разваривалась, образуя жижку на утином бульоне.
Аромат шёл такой, что мог любого свалить с ног без водки. Ноги сами так и подгибались. Это вкуснейшее варево под рюмку было кульминацией открытия. В Городок возвращались под вечер полевыми дорогами, дабы избежать ненужных встреч с автоинспекцией.
Но никакая утиная охота не могла сравниться с ночными гонками по степи.
Осень на планете обычно сухая, тёплая но короткая. Переход к зиме очень быстротечен. Зима, приближаясь уверенной поступью, уже не отступает. Первых заморозков ждали с нетерпением все.
На реке шло повальное браконьерство – взрослые охотились с острогами на налима, а пацаны, подражая взрослым, кололи кухонными вилками, раков и толстых упитанных пескарей, которые плотно набивались под тонкий лёд первых заберегов.
Тёмными осенними вечерами весь берег реки светился прерывистыми, блуждающими огнями, будто огни Святого Эльма перед бурею на такелаже корабля.
С началом осенних заморозков, когда степной зверь менял свой летний тонкий мех на красивый, – с плотным подшёрстком, – зимний – начиналась «главная» охота.
Те, у кого был транспорт, преимущественно, – это были тяжёлые мотоциклы, – типа «Урал», давным-давно скопированный с немецкого БМВ, – объединялись в экипажи со стрелками и выезжали под покровом ночи на добычу. Никого не останавливало то, что это чистейшей воды злостное браконьерство, нарушение закона. «Безумству храбрых поём мы славу!» А.М. Горький.
Не гнушались этим и начальники. При этом использование служебного УАЗика не считалось зазорным. Начальство, как правило, выезжало недалеко от Городка погонять зайчика.
Однако серьёзной охотой занимались далеко не все. Основным объектом была лиса, иногда попадался карсак – это степная разновидность лисы. Он мельче, зато уши и лапы длиннее. Чтобы, наверное, лучше слышать и быстрее бегать.
Когда он, подгоняемый страхом, вытянувшись в струну и часто перебирая своими длинными конечностями, мчится наутёк от преследователей – кажется, что он не бежит, а летит над землёй.
Редко кому удавалось похвалиться успешным завершением этой погони: скорость до семидесяти километров в час, – попробуй догони. Но, тем не менее – шапки из карсака были не редкость.
Такая охота была сопряжена со многими рисками, даже – жизнью. Только бесстрашным авантюристам, «охотникам за удачей» была по нраву такая игра. Попутно решался вопрос продовольственный – зайчатиной никто не пренебрегал и попавшемуся, в луч фары, зайцу доставался заряд дроби.
Для успешной охоты необходимо было хорошо ориентироваться на местности по звёздам. Виртуозно управлять мотоциклом и метко стрелять. У браконьеров действовал «железный» принцип, обусловленный строгостью Закона, – ночью в степи друзей нет.
Если вдруг, где-то во тьме мелькал свет,– выключалось всё, что только может демаскировать экипаж и какое-то время стояли в темноте, наблюдая за направлением движения случайной машины. Поди разбери – конкуренты или инспекция. К чему глупая бравада. Цена глупости могла быть высока. Вплоть до конфискации транспортного средства. Но ещё никого это ни разу не остановило.
Если оказывалось, что источник света на их пути, то в темноте, уходили по степи, подальше от дороги, ища другую или пережидали пока свет исчезнет. Заблаговременно, перед выездом из гаража, изо всех плафонов вынимались лампочки.
Мощной, фарой, списанной с самолёта, стрелок ярким лучом «сканировал» местность, поочерёдно, то слева, то справа. Если в луч попадала лисица, – её глаза в свете фары ярко вспыхивали зелёным светом, – начиналась погоня, весьма опасное, но вместе с тем – захватывающее действо. Свет гасили и во тьме мотоцикл нёсся в направлении сверкнувших глаз.
Всякое случалось. Иногда налетали на, оставленные в далёком прошлом, покорителями целины, бороны или плуги. Или валились в ямы. Был случай, когда на пути возник валун, невидимый в траве.
Налетев на него, УРАЛ сделал кульбит через руль, и накрыл стрелка люлькой. При этом водитель был выброшен на несколько метров вперёд, что собственно и спасло ему жизнь. Как не странно, но всё обходилось без летальных исходов.
Однажды охотникам, забравшимся в предгорья, в свет фары попал неизвестный хищник. Они уже собирались возвращаться: ночь приближалась к концу. То, что это был хищник сомнений не было – выдали яркие зелёные глаза. И только подъехав ближе они рассмотрели большую кошку цвета беж в небольших чёрных крапинах и с кисточками на ушах.
Животное, заслышав звук, не кинулось на утёк, а продолжало не спеша трусцой двигаться своей дорогой, на толстых длинных лапах. Иногда хищник останавливался и прислушивался.
Охотничий азарт взял своё. Прогремели выстрелы – дуплет. Испуг пробудил инстинкт самосохранения. Рысь, а это была она, рванула гигантскими прыжками наутёк.
Прицельно выстрелить было невозможно. Сократить расстояние – тоже. Патронов почти не осталось. Ранили её только последним патроном. Она резко замедлила ход, но продолжала бежать.
Когда раненный зверь понял, что ему не уйти от преследователей, он остановился и, поджав короткий хвост, прижался к земле со звериным оскалом, обнажив страшные клыки, которыми не раз перегрызал горло сайгаку и приготовился к последней схватке.
Прыжок был не опасный. Видно раненое животное выбилось из сил. Наездник сбил её люлькой и наехал на грудь передним колесом. От отчаяния в предсмертной агонии зверь сомкнул страшные челюсти, вцепившись клыками в покрышку с такой силой, что легко прокусил её, отомстив за свою смерть. Пришлось снимать колесо, разбортировать и набить покрышку тряпками и частично своей одеждой.
Кто научил лису, спасаясь от погони, «закручивать спираль», – бежать по кругу постоянно сужая его? Ведь в степи у лисы, кроме человека, врагов нет. Держать высокую скорость трясясь на кочках не просто, а ещё заставить мотоцикл описывать окружность небольшого, постоянно сужающегося, кольца и не выпустить зверя из луча фары – это требовало от водителя большой сноровки в управлении.
При этом спицы на заднем колесе не выдерживали нагрузки и пяти миллиметровая стальная калёная проволока с громким треском рвалась. Поэтому, те кто серьёзно занимался этим промыслом, вместо штатного заднего колеса ставили самодельные дисковые, которые, тоже, делались в гаражах.
Что толкало охотников на такой риск? Мотивация гонять ночами по степи была разная. Кто – за адреналином, блеснуть своей лихостью, удалью и доказать себе – кто ты есть. Кто-то исключительно для пополнения семейного бюджета. Хорошая шкура лисы была в цене.
Та часть жизни, которая относилась к промыслу зверя и рыбы строилась по принципу: «не пойман не вор». Не дай Бог, было попасться рыб – или охот-инспекторам, которые в этот период особенно усердствовали.
Тут же следовало суровое осуждение попавшегося – трудовым коллективом во главе с начальником. Вчерашние браконьеры выступали с обличительными речами, в которых, подтекстом, красной нитью проходил вопрос: – Эх! Что же ты, растяпа, попался-то? Не можешь – не берись.
Всё было пропитано ложью и лицемерием. Командир, только что вырвавшись из постели своей любовницы, жены правого лётчика, тут же на партийном собрании осуждал подчинённого, жена которого пожаловалась в партком на неверность супруга, за его аморальное разложение.
Самые рьяные борцы за нравственность – это бывшие проститутки, самые убеждённые борцы с наркотиками – бывшие наркоманы, а самые преданные, фанатичные борцы за сохранность природы – бывшие браконьеры. Они знают с чем борятся!
Но приходило время, когда степь укутывалась в такие глубокие снега, что проехать мог только вездеход. Вот тут-то и наступал звёздный час «кулибиных»: конкурентов им не было. Зверь тоже не мог быстро бежать по глубокому рыхлому снегу. Даже инспекция, «зверствующая» до этого, была бессильна.
Результаты выездов были покрыты мраком. По планете ходили легенды о добыче этих экипажей, да завистливо- уважительные взгляды провожали их участников.
Лёгкость нравов, неверность супругов ни то, чтобы приветствовалась обществом, – нет, что вы, но строго не осуждалась. Были, конечно, и строгие блюстители нравственности, но их было меньшинство. Летом, в период отпусков, Городок заметно пустел: многие семьи уезжали на «большую землю».
Ключи от квартир отпускники оставляли знакомым или соседям для ухода за цветами или домашними питомцами, и были очень востребованы. В них находили пристанище для любовных утех временные холостяки и временные холостячки.
Любовники мыкавшиеся по квартирам друзей, пока те на работе, теперь имели возможность насладиться счастьем общения друг с другом до полного изнеможения, а кто и просто предаться первобытному зову плоти, находя в этом своё призвание.
После окончания отпусков вакханалия заканчивалась, и семейная жизнь возвращалась в привычное русло. Никто не помнил ничего. Женщины возвращались к роли примерных, преданных, верных жён и заботливых матерей.
Мужчины занимали свой привычный трон главы семейства и опять становились ревностными защитниками морали и оплотом семейных устоев. Строгими воспитателями подрастающего поколения.
Глава 2
Кит
В любом коллективе найдётся человек, страстно увлечённый своим хобби, который способен своей страстью увлечь других, растормошить, расшевелить болото равнодушия и пассивности.
Кит, так называли его сослуживцы, так обращался к нему и командир, слыл одним из лучших стрелков в Городке. За что и пользовался заслуженным авторитетом среди охотничьего братства. Организовать загон, найти верёвку, нужной толщины и длинны, навязать на неё красных флажков, гремящих консервных банок – кому-то такая задача показалась бы непосильной, но только не Киту.
Для него – это совершеннейший пустяк. Если, что-то надо добыть – преград не существовало. Даже если за это надо было отдать то, чего у него не было, он мог построить многоходовую комбинацию: ты мне – я тебе.
На этот сезон Кит остался без напарника: тот нашёл место на Земле и перевёлся. Через общих знакомых Кита познакомили с Лексом – отчаянным, – одним из лучших, «наездников», владельцем тяжёлого мотоцикла.
Кит родом был из небольшого украинского городка. Рос тихим, домашним мальчиком. В школе успевал хорошо. Друзей не было, вернее, когда-то был приятель – Андрей.
Однажды, когда они вечером с Андреем возвращались домой из кинотеатра, к ним подвалила компания пацанов из другого микрорайона, и, узнав, что Кит с Андреем не из «ихних», потребовали вывернуть карманы, полукольцом окружив ребят.
Малолетних «разбойников» было пятеро, но атлетическими данными никто не отличался и только стайный инстинкт придавал им смелости. Кит же с Андреем ростом были выше даже их предводителя, не говоря уже о других и могли бы без труда вдвоём накостылять нападавшим, но… Кит, вдруг отступив на шаг назад, резко обернулся и пустился наутёк.
На следующий день, в школу Андрюха пришёл с распухшим носом, фингалом под глазом и слегка прихрамывая.
Столкнувшись в коридоре с Китом, он, ни слова не говоря, заехал ему кулаком в нос и спокойно отошёл. Тот даже не пытался дать «сдачи». Он стоял, зажав разбитый нос платком и плакал, недобро сжав губы.
После этого случая с Андреем стали происходить странные дела. То пальто в раздевалке окажется совсем в другом месте, и он вынужден был подолгу его искать, то вдруг в ручке, перед контрольной, окажется пустой стержень, то на стуле парты прилипшая жвачка.
Со временем история забылась и странности, происходившие с Андреем, прекратились, но близких друзей у Кита так больше и не было.
Ему очень хотелось научиться метко стрелять, также метко, как это делал кумир пацанов – Шаттерхэнд, он же Верная Рука из фильмов про индейцев о покорении дикого Запада. И он записался в стрелковую секцию при ДОСАФ.
Тренер проверил его способности и одобрительно кивнул, глядя на результаты стрельбы. Кит быстро дошёл до третьего взрослого разряда, но полюбившееся занятие пришлось прервать. Тренировки и соревнования оставляли очень мало времени для учёбы. Он стал заметно хуже учиться. Тогда родители запретили ему посещать секцию.
Когда ему было двенадцать, в дом пришла беда – отца завалило в шахте насмерть. Мать не стала выходить второй раз замуж. Всю любовь перенесла на сына. Как могла, баловала, пытаясь заменить ему недостающего отца. После школы Кит поступил в летное училище и успешно его окончил.
Однажды, будучи уже курсантом, на танцах в училище он познакомился с девочкой. Её звали Мира. Стали встречаться. К тому времени Кит уже был сформировавшимся молодым человеком.
Статный, русоволосый, кареглазый в курсантской форме он выглядел весьма привлекательно. Мира ему тоже сразу понравилась: миловидное личико, стройная фигурка, тихая, застенчивая. Учится в институте. Остальные данные для него значения не имели. Она полностью вписывалась в представление Кита об идеале.
А после, побывав в её доме и познакомившись с родителями Миры, Кит ещё больше укрепился в мысли о правильности своего выбора. Её отец, полковник, преподавал тактику в его училище.
На последнем курсе Кит женился и очень надеялся на то, что тесть, заслуженный лётчик, поучаствует в распределении и его оставят где – нибудь неподалёку. Авиационных полков на Украине было достаточно, как и тёплых мест. Но не угадал: тесть оказался мужиком старой закваски и блата не любил.
«Куда Родина пошлёт туда пусть и едут!» – сказал, как отрезал. Поэтому в распределении зятя участия не принимал, несмотря на бурные возражения его жены. Все её настоятельные просьбы он жёстко пресёк: « В моём доме блатных не было и не будет!». Кит ещё не раз припомнит эти слова и отыграется на безответной супруге.
Ему повезло с женой: Мира была тихая, послушная, безропотно выполняющая все указания мужа. Кит в семье был деспотичен. Иногда, когда жена жаловалась на некоторые трудности с продуктами, и он каждый раз не забывал напомнить ей о том, что если бы не тупое упрямство её папочки – они могли бы жить в приличном городе, а не на этой песчаной планете.
Инакомыслия не допускал. Краситься жене запрещал. Правда она и дома с родителями не сильно была балована. Мать, может быть и позволяла бы ей кой-какие вольности, но отец строго следил за нравственность дочери.
«Куда такую короткую юбку одела. В таких только на панель ходят» или «Что как шалава размалевалась. Сотри и чтобы я этого больше не видел. А ты, мать, куда смотришь? Один я должен следить?»
А ведь было бы за что? Юбка чуть выше колена, она и так ловила на себе удивлённые взгляды одноклассниц. Макияж – чуть реснички, да еле заметная стрелочка у глаз.
Однажды ещё до знакомства с Китом, на летних каникулах, после первого курса института, она училась на экономиста, подруга позвала кататься на велосипедах. Мама, узнав о том, с кем дочь едет кататься, отпустила её.
Неожиданно оказалось, что с ними вместе поедут двое мальчиков, которых пригласила подруга. Чтобы было веселей, как она объяснила. Один – приятель подруги, а другого пригласили для неё. Ребята учились в том же институте, только старше курсом.
Ехали по полевой дороге среди бескрайних полей и лугов. Сенокос шёл полным ходом. Местами недалеко от дороги были смётаны огромные стога. Попадались и небольшие копёшки. А где-то только собирали скощенное сено. Запах наполнял воздух ароматами трав. Подруга заговорила:
– Ой, ребята, давно мечтала поваляться на сене. Пахнет-то, как вкусно! Айда!
И направила велосипед к ближайшей копне. Остальным не оставалось ничего другого, как последовать за подругой. Огляделись. Никого близко не видать. Сначала один из парней подсадил приятеля, а потом совместными усилиями помогли забраться и девчонкам.
Нина обнималась со своим мальчиком и даже целовались. Когда же и к ней попытался приблизиться второй мальчик – Миру, как ветром сдуло с копны, чем очень смутила его и вызвала смех подруги и её приятеля.
«Да она ещё не целованная!» – рассмеялась Нина.
Когда вечером Мира явилась домой, чуть позже установленного отцом времени, он устроил форменный допрос с пристрастием:
– Почему так поздно? Где была?
Попыталась вмешаться мать:
– С Ниной на велосипедах катались.
– А ты, мать, помолчи. У неё самой язык есть.
– Что за Нина? – обратился он к матери, – это та, о которой ты мне рассказывала? Которая уже с мужиками шастает? – спокойно и даже ласково продолжат тот, – Хорошая компания, ничего не скажешь. Есть чему поучиться.
Спокойный тон отца всегда пугал Миру больше, чем когда он кричал. Если он «закипал», то всегда начинал говорить тихо.
– Так, а с кем ещё были? – продолжал допрос папаша.
Мира хоть и боялась отцовского гнева, но не настолько, чтобы обманывать.
– С нами ребята с института были, – глядя в пол, честно, но робко ответила она.
– Ага, значит с ними в сене и валялись, понятно. Хоть бы спину отряхнула, не стыда не совести. Посмела так отцу и заявить. А, что ещё делали? – не унимался отец.
– Ничего, сено очень пахнет здорово, Нина предложила просто полежать, отдохнуть, – чуть слышно, еле сдерживая слёзы ответила дочь. И добавила: – Мы потом всё на место сложили аккуратно.
– Мать, ты посмотри кого мы вырастили. Она уже с мужиками в сене валяется, как последняя шалава, а делает вид, будто не понимает ничего. Прикидывается бедной овечкой, – громыхал на всю квартиру отец. – Чтобы и духу этой прости господи, этой Нинки около тебя больше не было. Я тебе запрещаю с ней знаться! Ты поняла? И чтобы вечерами дома сидела.– закончил допрос тот.
Так, что после тирании отца Кит был просто – ангелом. Одевалась она невзрачно, выглядела «серой мышкой». Хотя недостатка в деньгах семья никогда не испытывала. Сказывалась привитая с детства умеренность.
А вкус привить было некому. Всё свободное время посвящала маленькой дочери. Правда, Кит иногда напоминал, что она замужняя женщина и форсить нарядами здесь нечего, как некоторые с дурной репутацией и приводил примеры. Так, что Мира тоже была в курсе того, что слышал её муж о неверных жёнах.
Друзей у них не было, праздники отмечались в семье. Жена ни в чём не ограничивала его, да и не смогла бы. Кит был свободолюбив. Однако поводов для волнения не давал. Хотя в узком кругу и любил прихвастнуть своими любовными похождениями, чтобы не прослыть «тюфяком», но, на деле, никаких таких подвигов у него никогда не было.
А очень хотелось: ранняя женитьба лишила его такой сладкой, на первый взгляд, холостяцкой жизни и всех прелестей, которые она сулит. Человеку вообще свойственно желать того, чего невозможно получить, поэтому он и рвётся наверстать упущенное, хотя бы в своём воображении и упиваясь грязными сплетнями.
Обожал мусолить сальности – кто с кем, где, когда… И, вообще, всех женщин считал потенциальными шлюхами. Его любимая фраза: «не дающих женщин нет, есть плохо просящий мужчина». Что и отражалось на его отношении к жене.
Весёлый, но без чувства юмора, разбитной, но сосредоточенный, немного хамоватый в компании равных и пай -мальчик с начальством, но очень аккуратно пытался быть на короткой ноге. Слегка высокомерен с равными и холодно-сух и презрительно-надменен с людьми от которых он никак не зависел и которые обращались к нему с различными просьбами.
В коллективе охотников никто не сближался с ним. Как человека его немного недолюбливали. Говорили о нём, что тот готов к начальству без мыла в одно место залезть. Да и он никого не подпускал близко. Уважали его лишь за неуёмную страсть к охоте.
Ружьё у него было самое лучшее на планете – бельгийский пяти зарядный браунинг. Предмет всеобщей зависти и необычайной гордости его обладателя. Нужно отдать должное – пользовался он им мастерски. По летающим бутылкам, а равно как и по летящим уткам стрелял без промаха, превосходя прочих членов охот-коллектива.
Кит, обладал ещё одним удивительным качеством. Он мог обратиться к любому незнакомому человеку с совершенно обескураживающей простотой и вульгарностью, какая свойственна торговцам урюком.
Со стороны это выглядело очень забавно – Кит сиплым свистом, а затем окриком привлекал к себе внимание нужного человека, потом, подойдя, шлёпал его по плечу или протягивал руку для приветствия. В первое мгновение его манера вызывала у собеседника оторопь и недоумение и даже удивление.
Пользуясь мимолётным замешательством, Кит успевал выложить свою мысль и всегда добивался нужного ему результата. За пределами Городка для него не существовало авторитетов, да, собственно, и внутри их было очень ограниченное число. Он подхалимничал перед начальством, но за глаза выражал полное непочтение и независимость.
Когда наступили трудные времена и Городок лишился московского обеспечения, Кит проявил инициативу и уговорил начальника выделить машину. Проехался по предприятиям отдалённых сфер, далеко за пределами планеты. Там он перезнакомился со всеми нужными людьми, представляющими интерес для него лично и для обеспечения Городка.
