скачать книгу бесплатно
А дорогой брат тут? Когда-то мог голову себе обкорнать. Но дурацкая пальба в квартире свела на нет и такую авторитетную акцию. На другой день круги по воде. Правда, не думают, какими широкими будут эти круги. Пробоина (не в стене, в жизни). Коврик смещают с привычного места. Но привычное место на отвратное меняет не виновник – они с Варей.
Наверху, на вагонке, будто дома или в каком-то доме отдыха: обязанности не тяготят, никуда не надо идти и ехать… А наружка-то работает! Одно радует: прокурор болван.
Лёгкие облака и звёзды… Одна яркая, наверное, инопланетный корабль. Огромное солёное море. А он – капитан Немо, любимый герой из книги. «Наутилус» легко идёт по волнам…
Эндэ
Приснилась Варя. Будто она пьяная. И в праздники не пьёт, ну, кагору капельку. Эндэ и ввела эту тёмную девицу в дом. Пётр с каторги, в то время преданный богу. И она верует. Байковый халат (её дар) тёплый, но в цветах. Другой, в клеточку (австрийские цвета, а карман утерян), на верёвке.
Домашние дела требуют воды: в канализацию тащит. На дверях туалета объявление рукой Горностаевой: «Предметы в унитаз не выкидывать!» Когда засор, помои тащить на улицу, бегать к белому домику во двор. Вновь коридором… А тут Брюханиха с пустыми вёдрами.
– Наталья Денисовна, – этой плебейке прощает коверканье отчества, – во дворе машина милицейская, а рядом Варя.
– Благодарю, дорогая!
Ребёнку – компота. Много ягод было этим летом. Едва расплатились за сахар с Риммой (рядом дома в деревне) и кое-как готовые варенья и компоты автобусом до автовокзала, обратно – Пётр на авто. Ноги – в валенки. На голову платок.
Лестница во двор крутая (как тут Брюханиха с полными вёдрами?) А и вправду, автомобили! Народу вокруг! Двери уборной открыты. В прокуратуре Варя (глупая корова!) брякнула: «В пучину». Но сыщики сыщут. Лицо жалкое, неприглядный платок. Отдать бы ей новый, подаренный на недавний день ангела. Плохая примета – дарение платков. Им не дают перекинуться и словцом.
Какой-то жандарм хватает под руку и уводит, «обругав» «бабушкой». Ей неугодно, чтобы люди так к ней обращались.
– Скажи мне, внук, коли бабушкой зовёшь, в недавнее время кто-нибудь убит из револьвера? Открыто какое-нибудь дело? Ведь револьверы теперь не в ходу.
– Не берите в голову. – Ответ не внука, а милиционера.
Телефон. Алекс. У них нормально. Аристарха никуда не приглашают, её, тем более. Ильин, юный князь, телефонирует и обещает быть. Но по аппарату Белла никаких деталей.
Внук Пётр с нетерпением… В том не её вина. Фёка и советская власть. Но и она детям иногда говорит неправду. Например, о том, что они могли бы иметь этот дом, но пять комнат – давно контора рудника. О том, что их мать Евдокия из бедноты, не упоминает.
Ребёнок об еде. Макароны только подогреть на электроплитке. Жанна не успела котлет, и её в тюрьму.
16 февраля, воскресенье
Кромкин
Дровяник немаленький. Дрова доверху. Неудивительно, хозяева в юные годы трудились на лесоповале, но прокурора удивляет обилие дров: у него квартира нормальная, дачи нет.
В задней стене лаз в некий коридор между штакетником детсада и тылом дровяников. И только от этого сарая цепь ямок в снегу. Никто, кроме братьев Крыловых, не уходит «огородами к Котовскому». Ощутим дух «фермы», которую не «ликвидировал» ликвидатор Брюханов.
– Будем перебирать? – майор с ухмылкой оглядывает штабель.
Кромкин направляет фонарик в углы: деревянный ящик – копия того, в котором найден «ТТ». Спичечные коробки, папиросная бумага и…
– …марихуана. – Два имени: Мари и Хуан. Но тут не они, а Пётр и Михаил.
Пни – как табуретки: отдохнуть, курнуть конфиската. Кромкин – на один нажимает ногой педаль виртуального рояля. Звук не тупой, отвечает на удары. Отволок пень. Пол в опилках. В углу два колуна и пила, мелодично дзинькнувшая. Веник, метла – выявлен квадрат люка с кольцом. На дне площадка, не как у Хамкиных. Войдёт только один труп. Но и одного нет. Под рогожей бугорки картошки. Не полита, как там, человеческой кровью. Кадка с капустой плотно упакована, в ней цинковый совок. Портплед нелёгкий, но – наверх.
– Трубка.
– …от стиральной машины «Рига».
– А это?
– Дробь. Для дробовика, для охоты.
От сарая ледяная дорожка к лестнице в некое патио с выходом на улицу боевых братьев Фарберов. Чёрный вход в дом. И тут двойные двери.
Малыш напоминает Петра Крылова (не доктора), плюёт и вопит: «Дядьки убирайтесь». Его прабабка топит печь.
У входа сундук, но не деревянный, как у Мельде, а плетёный.
– Что там?
– Одежда неновая.
Кромкин оглядывает, будто готов купить.
– Куртки. Пьера цвета «шоколад»…
– Мы берём на время обе…
…Накануне он с работы, а дома Евгения Эммануиловна с билетами в филармонию. Он говорил, чтоб прекратила организовывать эти культпоходы, но Милка поощряет. «На какой халде женился бедный Яша!» Мнение мамы о вдове её брата.
«Лена Смирнова так и живёт напротив дворца и говорит: Крыловы в тюрьме. Это ты их туда? Дело Хамкиных? И бабку надменную?» – «Драгметаллом кто торгует?» – напоминает племянник. «Я только три кольца! А она девять с бриллиантами, вернее, её богомолка Фёкла Павловна. Эту Фёку и Наталья Дионисовна боялась». – «Незаконная торговля», – он почти не шутит. «Ха-ха-ха! Сенька, ты гений! Недаром так говорит Раня (и маме перепало)».
– Халат в клетку… – диктует он для протокола.
– …австрийские цвета, – добавляет подельница по золоту.
С очками труднее. Кромкин обещает купить в аптеке новые, ведь эти с одной дужкой.
– Ну, да, а ля пенсне…
Какие эгоцентрики – преступные личности! Плевать им и на бабок, и на детей. Этот ребёнок наверняка в детдоме будет. А у Милки детей не будет. И не хочет, и тридцать пять лет. Усыновить? Бредовая идея.
Олег Логинов открывает портфель лабораторно-химического цвета «морга» (аналог «маренго»), вынимает пакет и документ:
– Вещественное доказательство «Пистолет Вальтер» не пистолет.
– Автомат?
– Макет. Ствол и курок металлические. Рукоять деревянная, выкрашена.
– Умельцы!
– Отпечатков два. Обоих Крыловых Петра и Михаила. Фрагмент газеты с автографом «кв. 10».
«Револьвер» (ударение Филиной тёщи) крепко обёрнут, как новенький, не воняет.
– Вот бы в детстве такой, – Кромкин прицелился.
– Пётр Сергеевич, добрый день… – Интонация с «заместителем директора» (крупными буквами) «по хозяйственной части» (мелкими). – Мы говорили о «Вальтере».
Вводят Варвару. Ныне никаких молитв, он и она кидают беглые взгляды друг на друга. Правда, он кратко, но громко выпаливает про Бога и его подмогу таким, как они.
Олег Логинов выкладывает добытое в «пучине». Крылов бледнеет:
– Варвара Афанасьевна, что это?
– Ну, – глядит на Петра. – «Вальти?р», как Петя говорит.
– Попробуйте на курок.
– Ой, не надо! – Варя укрывает платком лицо.
Пётр – памятник каменный, но не молчаливый:
– Не «Вальтер», «Мишель»…
– А настоящий где?
– Где-то у брата.
– А этот выкинули?
– Крик…
Варвара торопливо:
– Бабушка: «Выкиньте немедленно!»
Мужа наедине с конвоиром. Жену в другой кабинет.
Логинов открывает портфель цвета «морга». Куртки.
– Ой, чё это тако? На них пятен нет. Я отмыла!
– Какая куртка чья? – Кромкин оформляет бумагу.
– Эта Миши. А эта Пети.
– Когда вы «отмывали» куртки? Летом?
– Ну, да.
– А ещё когда?
– Зимой.
– В какой день?
– Чё я каждую стирку помню!
В протоколе: «Вроде бы, в январе».
Фигурантку уводят в дебри тюрьмы. Олег Логинов с портфелем уходит. Кромкин обратно к фигуранту.
Конвоира – в коридор. Папка с фотографиями:
– Это ваш брат у дома. А вот в клети номер четыре, где найден «ТТ». Табельный убитого милиционера Миронова.
Крылов отдёргивает руки, будто фотографии под током:
– Я не имею понятия об этом. Он не в тюрьме? На фотографиях – вольный на воле.
– Документы. Дактилоскопия: палец Михаила на ящичке, в котором и найдено оружие. Баллистика: пуля изъята в его комнате.
– …изъята? – Вид: в обморок упадёт, но не падает. – А как?
– Дрелью. – Кромкин обводит пальцем некий виртуальный овал.
Вводят Михаила.
Пётр делает к нему рывок. Лицо перекошено на миг: реакция на беловатую прядку в волосах брата. Эта прядь, как дыра в иной мир, появилась наверняка в клети номер четыре. Да и лицо, до тайника нормальное, – нервное. Руки вибрируют, вроде рановато для недуга Паркинсона. Нет, он не «белый, как лунь». Кто такой «лунь», Кромкин найдёт. Любит рыться в энциклопедиях, параллельно на проигрывателе проигрывая скрипичные и фортепианные концерты, органные фуги…
– Михаил, в тайнике обнаружен боевой «ТТ» номер… калибр…
– Продал какой-то тип у вокзала, я отдал триста рублей, накопленных на отбытие во ВГИК!
– Ей богу, ненормальный! – Пётр, как педагог.
Михаил дёргает головой, лёгкое колыхание белой пряди.
– Да, купил, но ведь не значит, и милиционера убил? – тихо, кротко.
Готова бумага, в которой брат старший отрекается от брата младшего. А враньё-то грех. Брата-педагога уводят.
– У кого, где и когда, ну, и о стрельбе…
– …и предельно искренне!
Готово! Автора уводят.
Объяснительная («предельно» лживая): «Для чего? Для убийства…» Эффектное начало. «Моя жена Крылова Жанна Григорьевна напоминает актрису Катрин Денёв. Большие голубые глаза. Другие черты – эталон молодого лица. Фигура великолепная. Не трудно понять…»
Кромкин понял. Да, немного напоминает эту актрису.
«…и вот в Доме моды что-то творится. Я вхожу в холл, а там поджидает какой-то парень. Она говорит: маньяк. Необходимо напугать негодяя. А когда кто-то торгует вам пистолет… Цена немаленькая, триста рублей, накоплены для учёбы во ВГИКе, но ради такого дела…»
