скачать книгу бесплатно
И я начал задумываться.
О том, что жить, как живут мои родители, и как будут жить одноклассники, я не хочу. Не хочу быть запертым в муниципальной квартире. Не хочу жить на пособие. Хочу большего.
Главное – чтобы капсула была. Пусть вначале служебная, но потом – своя. Чтобы была возможность выходить в виртуал и там получать то, что у нас отобрал Карантин – свободу. И работа чтобы была, причем – интересная, чтобы делом заниматься, а не убивать скуку. Еще чтобы квартира была хорошей, а может и частный дом со своим участком. И другие мечты были, еще более нескромные. Даже грезил, что смогу встречаться с девушками. С загадочными красавицами, имеющими лицензию на эскорт-услуги в реале.
Наверное, многие юноши так мечтают в том возрасте. Но я не просто мечтал, я готов был что-то делать.
***
Вариантов было немного. Без образования работу не получишь. На мое образование у родителей денег нет. Талантов каких-то чрезвычайных я за собой не замечал, так что получить стипендию мог только по государственной медицинской программе.
Я осознал это и налег на учебу. Потом сдал экзамены в медицинский. Поступил.
Роботы привезли к нам домой учебную капсулу. Установили.
Потом – первый заход в виртуал. Или, если правильно называть, совмещенную реальность. Первые знакомства с однокурсниками, среди которых большинство – девушки. Пока – в виртуальных учебных классах и лабораториях.
Затем – учеба. Учился я старательно. Некоторые вещи давались сложно. Вот, скажем, запомнить названия 206 человеческих костей на русском, английском и латыни – мне оказалось сложнее, чем многим однокурсникам. А запоминать, как какие лекарства действуют со всеми побочными эффектами – это и вовсе для меня кошмар.
***
Прошел год и первый курс закончился. Лето, каникулы – появилось время побывать в игровых мирах. Я выбрал себе «Эльфятник». Ошалел там вначале от яркости мира и простора. От чудес и красоты. От толп игроков. Потом привык.
Там прокачался до темного мага двадцатого уровня. Зря прокачался. Тогда темная магия только появилась, все в нее бросились, надеясь, что там можно быстро продвинуться. Но у светлых почти сразу нашлись заклинания против темных, и оказалось что в мире полно бесполезных темных недоучек, и я ничем не лучше других. Так что мои надежды на уникальные достижения или заработок в игровом мире не оправдались.
Но хоть сексом позанимался в виртуале. Это было потрясающе. Совсем не так, как по удаленке, все ощущения – как в реале. Про реал я уже позже узнал, на практике после второго курса.
***
На втором курсе у меня начались проблемы в учебе. Способностей не хватало, и за счет старательности это компенсировать уже не получалось. Первую сессию я кое-как сдал, вторую – провалил.
Перед практикой меня вызвал декан. Он сказал прямо:
– Ты не тянешь учебу. Медицина – это не твое. На следующем курсе ты точно не сможешь удержаться. Поэтому не будем тянуть кота за яйца. В конце августа будет подписан приказ о переводе студентов на следующий курс – тебя в этом списке не будет.
Я промолчал. Я и так понимал, что медицину выбрал от безысходности и это – не мое. Мне, скорее, техника ближе. А делать-то что?
– Единственное, что я могу предложить – езжай вместе со всеми на летнюю практику. Если привезешь с нее положительный отзыв, я дам тебе рекомендацию на работу санитаром. Можешь даже потом заочно попробовать доучиться, хотя я не советовал бы.
Санитар – это, конечно, не врач. Но и не безработный на пособии. Зарплата немаленькая, служебное жилье – это раз. Работа в реале с людьми – это два. Служебная капсула – это три. Я, конечно, ухватился за такую возможность. А то, что работа потенциально опасная, и вероятность подцепить какую-то заразу от больных есть – так она и у врачей есть. С этим я уже смирился.
***
Нашу группу отправили на практику в гнойное отделение региональной больницы. Так себе везение, прямо скажем.
Тем более, руководитель практики знал о моем положении и нагрузил меня до предела. Через день отправлял на дежурства в барак безнадежных.
Работа в бараке заключалась в ежедневном контроле тел, лежащих в медицинских капсулах. Тел этих было много – после того, как появились штаммы бактерий, устойчивые к антибиотикам, любое воспаление могло стать причиной смерти. Больные умирали, находясь в виртуальной реальности. Они не замечали, как разлагались их тела, не чувствовали боли, даже не знали, что умирают. Все очень гуманно.
Я проходил по бараку, открывал шторки капсул, проверял состояние тел. Потом вместе со Степанычем, санитаром лет пятидесяти, мы перевозили в крематорий трупы больных, умерших за сутки.
Все было бы не так уж плохо, но сладковатый запах разложения в бараке пропитывал все. И вид у некоторых тел был очень неприятный. Вначале сложно было сдерживать тошноту, но – привык и к этому.
***
Однажды я обнаружил нештатную ситуацию. Тело больной, толстой тетки с посиневшими ногами, погрызла крыса. Потом – еще одного больного.
Медицинские капсулы не закрываются полностью, тела в них просто прикрыты от взгляда пластиковыми шторками, добраться до них животным не сложно.
Конечно, о погрызенных телах я сразу сказал Степанычу, и в отчетах указал. Степаныч посетовал, как сложно бороться с крысами, если уж они нашли путь, и принес кошку. Обычную домашнюю кошку, полосато-беспородную. За несколько дней она притащила два трупика крыс. Мы порадовались, поставили ей блюдце с молоком и успокоились.
А потом я опять увидел погрызенное тело. Только вот размер зубов и глубина укуса были другими, не крысиными, а кошачьими. Позвал Степаныча. Показал. Тот нахмурился.
– Ты это… укажи в отчете просто, что погрызы животных. Не пиши про кошку. Я ее домой отнесу сегодня, тварь пушистую.
Я и написал. Без конкретики. Отчего же не послушать старшего товарища?
Уже вечером, когда я в подсобке потягивал крепкий чай без сахара и ждал, пока из моей одежды выветрится запах разложения, пришел начальник практики.
– Вы что там учудили, идиоты? – начал он. – Что за история с погрызами?
Я рассказал.
– Степаныч старый уже, не понимает, а ты – неужели не мог подумать, что ваши коммуникаторы в режиме реального времени пишут и анализируют все разговоры? И все нештатные ситуации проверяются Службой Санитарного Контроля? Ты еще отчет свой не дописал, а Контроль уже знал, что ты указал в нем не полную информацию.
– Так я же по распоряжению старшего сотрудника, – попытался оправдаться. – Да и без разницы больным, умирать в полном комплекте или слегка погрызенными. Они все равно ничего не чувствуют.
– Я понимаю все. И что вреда реального не было – понимаю. Если бы вы просто указали все в отчете – ничего не было бы. Совсем. Но вы утаить решили, а это – нарушение. Степанычу без разницы – получит он устный выговор, и все. А для тебя – это разница между хорошим отзывом по результатам практики и отзывом, в котором будет указан выговор за нарушение. С таким отзывом тебе работа санитара не светит.
Это было плохо. Очень плохо.
– Можно что-то сделать?
– Если только у тебя есть знакомый в Санитарном Контроле, который пришлет бумагу, где предложит не наказывать тебя, олуха.
Так окончательно накрылись медным тазом мои жизненные планы.
***
***
– Как тебя звать-то? – спросил я у розового кролика.
– Никак, – пожал он узкими плечиками.
– Тогда будешь Цветиком, – решил я.
Кролик не возражал. Цветиком, так Цветиком.
Обратно мы отправились втроем. Впереди шагал гоблин. За ним, иногда переходя на обычные кроличьи прыжки, – Цветик. Ему было сложно подстраиваться под человеческие шаги. Замыкал строй я.
***
Лес вокруг напоминал лес южной полосы России, как его в курсе ботаники показывают. Сосны, дубы, клены. Каштаны, акации, туи и еще какие-то незнакомые породы. Все это с примесью субтропических растений. Местами – лианы какие-то, местами – какие-то особенные сосны или эвкалипты. Рощи бамбука иногда встречаются. Это потому, что тут всегда комфортное лето – не жаркое, не засушливое.
Под деревьями – подлесок, не настолько густой, чтобы идти мешал, но поле зрения ограничивает. Каждый куст может оказаться местом засады хищника.
Тут хищников много разных видов, и все опасны для человека – мир специально создавали таким, опасным.
Хорошо хоть, природу не обманешь: гектар леса способен за сезон выдать тонну зеленой массы, которая пойдет на прокорм травоядных и даст им привес в сотню кило. А травоядные обеспечат питанием одного небольшого хищника вроде шакала. Чтобы питался крупный хищник – нужен участок в десятки или сотни квадратных километров. Так что опасных хищников тут много видов, но встречаются они не так уж часто. И гоблины знают границы участков местных крупных зверей. Хищники сами свои участки метят, нужно только уметь эти метки понимать. Вот сейчас мы шли по участку шипастого льва. Еще тут ушастый медведь живет, они со львом не конфликтуют, и сумеречные барсы – эти на ветках ото льва прячутся.
Томас двигался, как всегда, размеренной походкой. С рогатиной в руке, на которую опирался, как на посох.
Гоблины-мужчины по лесу бродить не боятся. Они знают лес, а еще – большинство хищников на них обычно не нападают. Хищники не самоубийцы. Гоблины – быстрые, бесстрашные и бьются до конца. Плохая добыча. Даже если гоблин погибнет, хищник тоже часто получает опасные раны. А раненый хищник – мертвый хищник. Он охотиться не может. Так что за тысячелетия соседства зверей и гоблинов самые агрессивные звери были выбиты, а оставшиеся – на гоблинов нападают редко.
А вот на людей и розовых кроликов – нападают, и даже очень. Потому что не было у них совместной с людьми эволюции. Пришлые мы тут.
***
Что-то пошло не так – я понял это по быстрому движению Томаса: он остановился и перехватил рогатину как копье, держа ее на уровне пояса и чуть наклонив наконечником вниз. Гоблин стоял на месте и быстро перемещал острие из стороны в сторону, как будто пытался предугадать, откуда будет нападение.
Среди кустов мелькнули шустрые силуэты.
Волки? Загрызы?
Нет – рыжие псы. Бродячая стая из нескольких крупных экземпляров.
Плохо – псы очень хитры и совсем не боятся людей. Даже гоблинов не боятся. И убивают очень неприятно – рвут тело, начиная с конечностей, пока жертва кровью не истечет.
Пистолет уже был у меня в руке. Между нами и псами – несколько метров открытого пространства. Нападают они стаей, сначала окружают полукругом, а потом – бросаются со всех сторон одновременно. Надо успеть выстрелить хоть пару раз. И прикрыть правую руку, чтобы не схватили за нее. Пусть левую грызут – перетерплю.
Шелестнули ветки кустов. Бросились.
Сколько-то псов спереди бросилось на гоблина, четверо сбоку – на нас с кролем.
Стреляю. Один покатился по земле.
Цветик испугался и завизжал.
Ошарашенные визгом псы остановились, пробуксовывая по траве всеми лапами и падая.
Я продолжил стрельбу по замершим на мгновение целям. Один, два, три. Теперь в сторону гоблина – еще два выстрела. И он успел проткнуть рогатиной двоих псов, и одному вскрыл горло ножом.
Все. Мы победили. Хищники мертвы, мы живы. Можно добивать и собирать трофейные шкуры.
– А ты молодец, Цветик, – с уважением поблагодарил я кроля, когда восстановился слух. – Полезный ты член отряда, оказывается.
Кролик с покрасневшими после визга глазами шмыгнул носом и практично заметил:
– Я очень полезный, да. И мне за это полагается вознаграждение.
– Какое же?
– Морковки побольше и капусты кочан – мне после испуга очень есть хочется. А еще – жену мне принеси. Чтобы попа была толстой и лохматой.
– Что – обычную крольчиху, не говорящую?
– А у тебя есть говорящая? Нет? Тогда обычную. Будут с ней жестами изъясняться. Она мне не для разговоров нужна, а для практического использования.
– Принесу я тебе жену. Заслужил. А ты будешь со мной в походы ходить?
– Буду. Я кроль любопытный. Мне нравится новые места смотреть. А ты мне за это еще потом жен принесешь, и кормить нас будешь.
Гоблин, перебинтовывая укус на левой руке, пообещал:
– Я тебе, ушастый, хижину построю, чтобы было, где жить с женами. Думал, сильно погрызут нас сегодня псы. Может, и до смерти.
***
Когда мы собрали трофейные шкуры, я уточнил:
– Все готовы идти?
Гоблин намного опытнее меня, но Томас – проводник. А командир нашего маленького отряда – я. И команду на продолжение пути должен давать я. Такие мелочи при общении с гоблинами важны.
Когда все кивнули, скомандовал идти дальше.
До гоблинской деревни добрались без приключений.
Там нас встретили женщины и вездесущие любопытные дети. Женщины – в коротких домотканых юбочках, дети – голенькие. Они еще у окраины, увидев нашу троицу, бросали дела и топали за нами. К центральной площади мы дошли с толпой из любопытных гоблинок и гоблинят. Не удивительно – они вообще не упускают случая как-то разнообразить свою размеренную деревенскую жизнь, а тут – мы привели с собой непонятное существо. Интересно же!
– Слушайте меня соседи и родичи! Это ушастое недоразумение – мой друг. Он спас мне жизнь, – заголосил Томас, остановившись в центре площади.
Потом перевел дыхание и продолжил:
– Его нельзя убивать без причины, нельзя есть, – задумался на мгновение. – И пытать его тоже нельзя. Я сказал!
Толпа, выслушав, тут же придвинулась. Любопытные пытались рассмотреть кроля поближе, потрогать его руками. От такого внимания кроль заметно испугался. Я понял, что в любой момент у него может сработать его фирменный визг.
– Стойте! Отойдите на пару шагов! – вмешался я. – Зверек очень пугливый, а когда он пугается – становится опасным.
Томас перевел мою речь на гоблинский.
Мамаши-гоблинши тут же притянули своих детишек к себе, и молодые девушки перестали тянуть к Цветику свои шаловливые ручки. Вовремя я их остановил – одна уже нацелилась нащипать шерсти с его хвостика. Наверное, решила, что пучок волос такого замечательного цвета хорошо подчеркнет ее красоту.
К нам вышел Горуб. То ли староста, то ли шаман, то ли вождь. Главный в деревне, в общем.
– Вижу, охота была успешной. Но непростой, – заметил он повязку на руке Томаса.
