скачать книгу бесплатно
Ю. регулярно поздравляла меня со всеми праздниками, и мы обменивались новостями. Они сделали ремонт и классно обустроились на новом месте. Успешно сдали московскую квартиру, покрывая не только ипотечные платежи, но и коммунальные расходы по ней. Эти ребята стали для меня идеальным примером того, что истинная сила семьи заключается не в отсутствии проблем, а в способности совместно преодолевать любые трудности. Если я и хотел семью, то только такую. Если я и хотел жену, то только такую, как Ю.
***
– Короткий вопрос.
– Задавай любой – на все отвечу.
– Скажи, на что можно разменять нашу Балашиху?
– Балашиху? Вот те на! Ну, слушай, ни на что. Я вас предупреждал, что материнский капитал нельзя вкладывать в квартиру, если только вы её не берёте на всю оставшуюся жизнь. Ты мне что тогда сказал? Правильно. Сказал, что вас это не волнует, потому что продавать вы её не будете, пока не вырастут дети. Разве не так?
– Понял тебя, – ответил грустным голосом А. – Да задолбались просто ездить по пробкам. Подумали, может, обратно в Москву перебраться.
– У вас сто двадцать метров квартира. Половина принадлежит детям по материнскому капиталу. Чтобы перебраться в Москву, вы должны купить квартиру не менее шестидесяти квадратов, а это однозначно доплата, причём немаленькая.
– Ясно. Ладно. Спасибо!
– Не за что. Ю. привет от меня!
Прошло ещё полгода, прежде чем меня посвятили в настоящую причину желания «продать Балашиху».
– Привет, Олег! Мне нужна твоя помощь, – Ю. начала разговор неуверенно.
– Что стряслось?
– Мне срочно нужно продать ипотечную квартиру.
– Зачем?
– Мы развелись.
– Нет…
У меня тогда случился инфаркт веры. Я не мог поверить в то, что такая идеальная семья способна развалиться.
– Да. Он избил меня и выгнал из дома. Нам с детьми пришлось ночью в пижамах бежать в Москву.
– А. тебя избил?! Как такое возможно?
– Возможно! Ты его совсем не знаешь. Думаешь, это в первый раз, что ли?
Я ошалело молчал в трубку. То, что я слышал, не могло и не хотело укладываться в моей голове.
– Хорошо. Я думаю, нам надо встретиться и всё спокойно обсудить. Говори, когда и куда – я подъеду.
Мы договорились встретиться в «Кофе Хауз» на следующий день. Я решил не звонить А., чтобы сначала спокойно разобраться в том, что, чёрт возьми, произошло.
Ю. пришла, как всегда, в отличном настроении, улыбалась и выглядела прекрасно. Они уже полгода жили в московской квартире, и она продолжала заниматься семейным бизнесом и вести в одно лицо все домохозяйство, при этом оставаясь совершенно сногсшибательной.
Её рассказ разрушил мою самонадеянную уверенность в том, что я хорошо разбираюсь в людях.
Без жалоб, но с какой-то горькой досадой, она поведала, как однажды её муж просто лёг на диван и заявил, что больше не хочет ничего делать, потому что у них уже всё есть. Рассказала, как она из менеджера по продажам превратилась в итоге в руководителя бизнеса. Пока муж загорал на мягком диване, она научилась не только продавать мебель, но и организовывать работу цеха, нанимать рабочих, вести бухгалтерию и буквально всё контролировать.
А. при этом с каждым днём становился всё пассивнее и пассивнее. В конце концов его обязанности ограничились только тем, чтобы отвезти детей в школу и забрать их с уроков. А она с утра готовила, убирала, стирала, в десять открывала магазин, проверяла заказы, ехала в цех, там всё контролировала, проверяла закупки, отгрузку и ещё «стопятьсот» дел.
Я слушал её и поражался её трудоголизму. Эта женщина была не то что примером, а каким-то недосягаемым космосом, настолько она была хороша во всём.
– И вот представь, как мне надоело всё на себе тащить. Я ему поставила ультиматум: либо он чем-то занимается, либо мы расходимся. И что он сделал, думаешь? Придумал себе новый бизнес – очками торговать. Продал всё оборудование в цеху. Ладно, я не возражала, мне было проще и дешевле договориться со сторонними производствами, чем платить аренду, зарплату, исправлять косяки, которых было не высказать сколько. Не важно. Дело не в этом. Он просрал все деньги, ничего не выгорело у него, набрал кредитов, и последней каплей стало то, что он придумал продать мою машину, чтобы закрыть все долги. Ну, я не выдержала, сказала ему всё, что думаю, и он меня избил в первый раз. При детях, представляешь? Потом второй. Когда это случилось в третий – я сбежала в чем была. Дети его боятся. Дочь вообще в истерику впадает, как его видит. Сын ещё ничего, держится. В общем, Олег, это ужас, что я пережила. А теперь новая напасть. Банк отбирает квартиру. Через неделю суд, вот, повестку прислали, и я совсем останусь на улице. А. нас не пускает в балашихинскую квартиру, говорит, ушла и скатертью дорога!
***
У меня была неделя, чтобы вернуть всё в начало.
Я выставил квартиру на продажу и направился в банк искать того, кто поможет отодвинуть крах на максимально возможное расстояние. В банке выяснилось, что платежи по ипотеке прекратились полгода назад. Менеджер, который вёл наше дело, оказался классным чуваком. Он сказал, что в его интересах нам помочь, потому что разгребать все обременения на квартире – то ещё удовольствие.
Тогда я узнал, что кроме ипотеки на квартиру наложено ещё три обременения от приставов. Заказал историю перехода права собственности, чтобы понять, в чём дело. Менеджер подсказал, что и как надо сказать на заседании суда, и заверил, что они согласятся перенести вынесение решения суда по нашей квартире ещё на месяц. Я поклялся, что за этот месяц мы снимем все обременения и полностью закроем ипотеку. На том и порешили.
Мы с Ю. в назначенный час приехали в суд. Я написал текст и заставил Ю. его вызубрить, а также мы разобрали все возможные вопросы от судьи и придумали на них ответы. К тому моменту я получил выписку из Росреестра и ужаснулся количеству обременений – там их было уже не четыре, а шесть. Одно из них было от Ю. Она подала на алименты, которые А. не желал платить, и поскольку у неё были знакомые в этой системе, приставы наложили арест на всё, где А. имел собственность.
Суд прошёл удовлетворительно. Заседание перенесли ещё на месяц, и это было важной для меня победой.
Я отправил Ю. снимать алиментные обременения с квартиры, а сам, собравшись с духом, позвонил А., который выгнал детей из дома, потому что периодически избивал их мать.
– А., привет. Слушай, надо встретиться. Я тут только из суда вышел. У нас один несчастный месяц, чтобы продать ипотечную квартиру, и вагон проблем, – сказал я, пытаясь контролировать голос, хотя внутри всё кипело.
– Привет, – ответил А. с заметной грустью. – Значит, ты всё уже знаешь. Подожди, в смысле продать? Зачем её продавать?
– Потому что вы не платили ежемесячные платежи, и теперь её отбирает банк, – я старался говорить спокойно.
– В смысле не платили? Мы с Ю. договорились платить пополам за неё, и я каждый месяц отправлял ей свою половину. Подожди… Объясни, что происходит? – в его голосе послышались нотки паники и недоумения.
Я вкратце рассказал А. историю с банком, судом, обременениями. Объяснил, что, если мы не сможем снять обременения за две недели, не найдём покупателя и не выйдем на сделку до суда, они потеряют квартиру. Банк пустит её на торги, а в случае продажи с торгов они получат максимум пятьсот тысяч рублей. Сказал, что если бы он рассказал мне всё полгода назад, сейчас они бы получили с продажи три с половиной миллиона, но в нынешних реалиях это будет два миллиона, и то, если очень повезёт. Я злился. Мне было невыносимо жаль их денег.
Мы договорились встретиться на следующий день.
После разговора я направился в офис, прокручивая в голове всю ситуацию. Думал о том, почему одни и те же люди сначала вкладывают все силы и время, чтобы заработать, а потом в одночасье всё добровольно теряют.
И из-за чего, спрашивается? Когда причиной финансового краха становится развод, это особенно меня бесит. Хочется крикнуть: вы же люди, люди! Бросьте всё к черту, сядьте и договоритесь, а потом можете хоть захлебнуться своей ненавистью.
***
На следующий день, в три часа, я зашёл в знакомую кафешку. Там, в углу, сидел А., нервно постукивая пальцами по столу. Я устроился напротив и заказал кофе.
– Так что случилось, почему вы не платили по ипотеке? – спросил я с места в карьер.
– Ты о чём вообще говоришь? Эта тварь получает от меня алименты и платежи по ипотеке каж-дый ме-сяц! – последние слова А. произнёс по слогам. – Я забираю детей из школы, вожу на секции, потом привожу домой, и по пути мы где-то едим, потому что эта мразь не может их накормить. Она, видишь ли, работает. Ага, знаем мы, как и где она работает. Она настраивает дочь против меня, понимаешь? А теперь выясняется, что мы теряем квартиру? – А. был явно на взводе.
– Мне неловко об этом упоминать, но Ю. сказала, что ты её избил. И не в первый раз, – я старался говорить спокойно.
– Во-первых, не избил, а один раз ударил. А во-вторых, эта шлюха тебе не сказала, почему я это сделал? – А. поднял на меня взгляд, полный злости.
– Нет, – ответил я, готовясь услышать нелицеприятные подробности.
– Да потому что она с армянами трахается! Понимаешь?! Я, когда прочитал её переписку, я… Пусть скажет спасибо, что не убил! Он ей мебель пилит, а она ему тело свое взамен предлагает. Видимо, так расплачивается – натурой! Ты как себе это представляешь? Я что, должен был медаль ей за это повесить? И я их не выгонял, она сама уехала, и не ночью, а днём. Собрала вещи и сказала, что ей удобнее жить в Москве.
– Она сказала, что ты лёг на диван и перестал чем-либо интересоваться, – я пытался сохранять нейтралитет, хотя внутри всё переворачивалось. Каждый из них был прав, но кому теперь нужна эта правда?
– Вот ведь мразь! Это именно она сделала всё так, что я остался без цеха. Когда эта тварь начала совать свой шлюший нос в цех – я ей верил, думал, что мои ребята косячат. Но потом ещё что-то не так, и ещё, и опять не так. И я просто не заметил, как она взяла под контроль весь процесс. Она говорила, что ей так удобнее, чтобы не быть испорченным телефоном, что она знает, чего хочет клиент, ведь она же с ними заключала договоры. Я ей верил, понимаешь?! Верил и не мешал. А в один прекрасный день мне позвонили из цеха. Я приезжаю, а они говорят: спасибо – до свидания! С твоей курицей мы не нанимались работать, и ушли. Я остался в арендном помещении с кредитными станками. Нормально? Попытался найти новых рабочих, но хрена там видали. За аренду плати, за кредит плати. В итоге всё продал, ладно хоть в ноль. А эта мразь с тех пор видать и чпокается с этим…
– Скажи, что за обременения на квартире, и как быстро ты сможешь снять? – я перебил его, пытаясь сохранить спокойствие.
А. взял распечатку из Росреестра и начал изучать.
– Ну, это штрафы, погашу в течение недели. А вот это кредиты, тут сложнее.
– Если мы не сможем снять обременения, то квартира уйдёт с молотка. Сейчас вы можете выручить два миллиона, потом, возможно, ничего не получите.
А. задумался.
– Ты поможешь мне поделить с ней имущество?
– Помогу.
– Правильно понимаю, что свою долю с Балашихи мне не получить?
– Правильно.
– Тогда я хочу дачу и деньги с ипотечной квартиры. Но сначала это животное пусть снимет запрет на мою машину. Я не могу её продать, потому что её членистоногий друг наложил запрет в ГИБДД.
– Она снимет запрет, я тебе обещаю.
– Как ты думаешь, может выгореть с продажи больше двух миллионов?
– Могло выгореть четыре, если бы ты тогда мне всё рассказал. Теперь два ляма – это большая удача.
А. смотрел в свою пустую кружку и молчал. А я боялся думать, после всего того, что от него услышал.
***
Цена стояла ниже рынка. По рекламе звонили хорошо, но после моих пояснений никто даже не хотел ехать смотреть. Желающих ввязываться в мою запутанную и сложную схему не было. Я понимал, что даже если найдутся покупатели, как только они закажут проверки и увидят гигантское количество обременений, я могу потерять самое драгоценное, что у меня есть – время.
Мне нужны были не просто покупатели, мне нужен был правильный риелтор с их стороны. И я начал демпинговать. Каждые три дня я опускал цену на несколько сотен тысяч.
Но время ускользало сквозь пальцы, а я ничего не мог с этим поделать.
А. разбирался с долгами. Ю. снимала обременения с машины и дачи. Я снижал цену и показывал квартиру. И каждый из нас делал вид, что всё по-прежнему. Но на самом деле всё было намного хуже.
В это сложно было поверить, но когда-то любящие друг друга Ю. и А. теперь не могли договориться даже о том, кто из них забирает детей из школы, а кто присутствует на показе квартиры. Я на некоторое время стал личным секретарём каждого из них.
Чтобы мне было легче, я составил соглашение о разделе имущества, прописал обязательства каждого из бывших супругов, поделил квартиры, машины и даже мебель, и стал согласовывать его с каждым.
Ещё две недели они препирались между собой и наконец поделили с горем пополам всё совместно нажитое.
***
Я уже по несколько раз в день показывал квартиру. Ю. была превосходной показчицей и рассказчицей. Она встречала каждого потенциального покупателя, будто это был её клиент, который пришёл оплачивать свой заказ.
Но идеальную чистоту вкупе с жизнерадостностью хозяйки квартиры омрачало опухшее от слёз лицо дочери. У меня сложилось впечатление, что малышка не плакала только когда спала. Мои усилия хоть как-то её развеселить были абсолютно безуспешны. Каждый раз, входя в квартиру с новыми клиентами, я сталкивался глазами с маленьким испуганным и очень несчастным ребёнком. В отличие от своего брата, который был всегда погружён в игровой гаджет, она обычно внимательно следила за всем, что происходит, и будто ловила каждое сказанное слово.
Смотреть на это было дико, страшно и невыносимо. Поэтому, когда, наконец, увидел риелторшу, которую так долго искал, я только что не крикнул «Аллилуйя!». Квартира понравилась, и на следующий день я пригласил представителя покупателей на кофе.
Мне важно было, чтобы она всё правильно поняла. Для этого пришлось рассказать подробности и ещё чуть больше, а также опять договориться о встрече с менеджером банка.
Я убеждал, умолял, манипулировал и покупал её на полную катушку. Это стоило мне ещё триста тысяч, которые риелтор получила после сделки за «особые заслуги» перед этой семьёй.
Они внесли аванс, и мы двинулись к заключению сделки.
Ю. к тому времени сняла алиментное обременение с машины и дачи. Родители А. согласились закрыть кредиты сына, если он перепишет на них дачу. Всё это делалось в большом секрете от Ю., поскольку её ненависть к бывшему мужу была вселенского размера.
Она презирала А. за то, что он не оправдал её блестящих мечт о богатой и успешной жизни. Закончив с отличием вуз, Ю. не успела реализовать себя в социуме, поскольку сразу же вышла замуж. Эта, во всех смыслах, отличница направила все свои нереализованные амбиции в семью и с немыслимым рвением кинулась помогать своему любимому мужчине.
За что её можно винить? Родила двух прекрасных детей, дом – полная чаша. И бизнес тоже был её заслугой. Она вовремя увидела, как его расширить, и, разумеется, расширила. Поняла, как оптимизировать расходы, и тут же увеличила доходы. Она делала всё «на отлично», наверное, по-другому у неё и не могло быть. Но только у всего есть обратная сторона.
Со временем она обнаружила, что её любимый муж совершенно не способен ни на что, кроме как лежать на диване и наслаждаться результатами её деятельности. Взяв всё в свои удачливые руки, она не заметила, как превратила собственную семейную жизнь в общественно полезную ячейку общества.
Она, разумеется, не могла знать, что изначально способна развиваться в бизнесе быстрее супруга, а когда это поняла, не смогла устоять перед соблазном быть и в семье первой.
Конечно, Ю. всего лишь хотела быть верной женой, прекрасной матерью и отважным помощником мужу во всех делах. Но так у неё не получилось, потому что семья – это не ячейка общества. Семья – это мир. Это вселенная, где нет ни главных, ни второстепенных.
А. же с головой ушёл в ярость, когда понял, во что она превратила их жизнь. Он был обыкновенным чуваком, и мечты у него были тоже слишком приземлённые. Он жил в стремлении устроить быт так, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Он, как глава семьи, сделал всё, что было нужно. А дальше он хотел просто жить. Просто растить детей и ни в чём не нуждаться. Он никогда не мечтал о всех деньгах мира. Ему было достаточно ровно того, что он сумел построить. Он любил жену, обожал детей и радовался тому, что имел.
Но для Ю., как для любого целеустремлённого лидера, царство безостановочно уменьшалось. Они перестали понимать друг друга именно тогда, когда один достиг своей вершины успеха и хотел удержаться на этом уровне, а для другого этот пик был лишь началом пути к ещё большему, блестящему будущему. Она нестерпимо нуждалась в красном аттестате, выданном самой судьбой, а он просто хотел жить.
Я слушал каждого из них и не понимал, как они вообще могли встретиться, и тем более полюбить друг друга. Кто их соединил? И зачем? Антигерой встретился с антигероем, родили двух несчастных детей, которые навсегда запомнят, что мама – это хорошо, папа – это хорошо, а семья – это плохо.
***
С А. мы каждый день оббивали пороги служб судебных приставов в разных районах Москвы. Он закрыл все потребительские кредиты, и теперь нам было нужно срочно снять обременение. Мы не успевали. До суда оставалось пять дней. Я пытался хотя бы выйти на сделку до суда, но шансы таяли с каждым днём.
***
Судья зачитал, кто находится в зале суда, зачем находится и о чём сегодня пойдёт речь.
Мы опять сидели с Ю. в пустом зале. Представитель банка снова не явился, и задача Ю. была простая и важная одновременно.
Она представила судье договор аванса, все документы, собранные от приставов, о том, что долги отсутствуют, и клятвенные заверения через неделю выйти на сделку.
Но судья был непреклонен. Он не желал опять переносить заседание и вынес неутешительный вердикт, объяснив при этом, что решение суда вступит в силу через десять дней, и что, если мы выйдем на сделку в это время, то нам нечего опасаться данного вердикта.
