Агнец

– Во время, как знал, что ливень начнется, – сказал он.

Мы запрыгнули на пса. Бес рванул. Мягкое седло промокло. Я соскальзывала со спины пса. Леопольд сел позади меня, умудряясь при этом держать меня и самому держаться за неукротимого Беса. Лапы пса скользили в грязи. Мне казалось, что мы вот-вот упадем.

– Тебе же далеко до общежития, – вспомнила я. – Что ты будешь делать в такую погоду?

– Поеду домой, – ответил Лео, сплевывая дождевую воду, попавшую ему в рот.

– Нет, так не пойдет! – возразила я.

Струи воды скользили по моему лицу и, спускаясь на губы, затекали в рот. Проглатывая дождевую воду, я сказала:

– Поехали в святилище. Серафим найдет тебе комнату. И без возражений!

Бес заскользил на повороте, и мы чуть не шлепнулись в грязь. Лео помог ему не упасть. Бес так же быстро побежал дальше. Впереди замелькала фигура в ярком дождевике. Мы спрыгнули с сильной спины пса. Человек, лица которого я не различила, принял собаку и дал ей команду: «Домой». Мы побежали к святилищу. Я скользила по грязи, как на коньках. Леопольд чуть не упал в лужу. Я подхватила его и вместе с ним чуть ли не полетела в грязь, если бы не поддержка неизвестного.

– Ну, вы и тяжелые! Меньше жрите! – недовольно крикнул женский голос.

– Альба, ты откуда? – удивилась я.

– Из другого мира! – таким же голосом крикнула она. – Ты даже меня не заметила на празднике! – возмутилась она. – Бежим в святилище!

Альба принесла мне сменную одежду: белый сарафан с цветами. Я осмотрела его с подозрением. Мне казалось, что такое мне точно не подойдет, но надев его, я приятно удивилась. Он был мне к лицу.

– Это вещи Агнес? – спросила я.

– Да. Если нравятся, можешь забирать себе, – ответила она. – У меня их много.

– Ты говорила, что ненавидишь Агнес, но всё же хранишь её вещи, – сказала я.

– Хотела спалить их, – ухмыльнулась Альба,– но передумала.

– Решила оставить, как память?

– Нет, решила продать! Так что с тебя причитается.

– Да, ты торгаш! – засмеялась я. – Тебе не лекарем надо быть, а купчихой.

– Я еще та расчетливая стерва! – улыбнулась Альба, встала в позу «первой леди» и задрала нос кверху.

– Нашла чем гордиться! – воскликнула я.

– Рыжий тебе понравился! А недавно говорила, что не в твоем вкусе, – она хитро улыбнулась.

– Отстань, – сказала я и вышла из комнаты.

В коридоре я встретила Лео. На нем была одежда Серафима и приходилась почти впору. Во всем белом он был похож на врача. Леопольд улыбнулся и спросил:

– Ты в порядке?

– Да, – ответила я, улыбнувшись.

– Тебе идет, – сказал он, смотря на сарафан.

– Спасибо, – сказала я и улыбнулась еще шире.

На этом мы замолчали и уставились друг на друга. Леопольд подошел ко мне поближе. Я взглянула на его губы. Лео был совсем близко. Мои губы приоткрылись. Казалось, что моё дыхание замерло.

– Балий! – крикнула Альба. – Я написала то, что вы просили.

Мы отпрянули друг от друга. Альба и Серафим шли в нашу сторону. Балий читал записи в тетради своей ученицы. Он прошел мимо нас, задумчиво смотря в текст. Когда я увидела, как на нас смотрит Альба, мне захотелось провалиться сквозь землю. Её плутовская улыбка и заговорщический взгляд ввел нас в ступор. Серафим остановился, опустил тетрадь и сказал:

– Леопольд, пойдемте, покажу вам вашу комнату.

– Спасибо, балий, – сказал Лео.

– Может по чашке чая? – спросил Серафим, смотря на нас.

Мы кивнули. Я взглянула на покрасневшее лицо Леопольда, и слегка улыбнулась, хотя была уверена, что моё лицо в точности, как у него. Серафим показал Леопольду маленькую комнатенку в заднем углу святилища, больше напоминавшую коморку. Небольшая кровать и тумбочка, вот и вся мебель. В самой комнате не было ни одного окна. Она была идеально чистой. Ливень бил по крыше, никак не утихая. Мы перебрались в комнату Серафима. Он заварил нам ароматный чай. Альба стала что-то объяснять балию, показывая пальцем в тетрадь.

– Интересно, когда закончится ливень? – поинтересовалась я.

– Ночью или под утро, – ответил Лео.

– И так всю неделю будет? – грустно спросила я.

– Может, будет один солнечный день, – ответил он. – После дождливой недели наступит август.

Альба подала нам кружки с чаем. Серафим добавил в мою кружку маленький голубой цветочек. Запах этого чая успокаивал. Я отпила из кружки.

– А эти «безопасные круги», что это вообще такое? – спросила я.

– Воды, предназначенные только для ловли рыбы, – ответил Лео. – Чаще находиться на границах с другими странами.

– Я слышала, что образуются новые «безопасные круги». Такое вообще возможно? – спросила Альба.

– Вполне, – ответил Серафим. – Воды могут изменяться. Агний переменчивый металл. Всё зависит от среды, в которой он находиться, – Серафим задумался. – Такое бывает редко, особенно это касается воды, но вполне возможно, – балий подошел к стеллажам и стал что-то искать.

– Если у вас рыба опасна, значит и животные тоже, – сказала я. – Ведь так?

– Нет, сухопутные животные пригодны в пищу, – ответила Альба. Она улыбнулась, и её глаза «загорелись». Так всегда бывало, когда она собирается рассказать что-то интересное. – Вода поглощает энергию, которую выделяет металл. Всё воздействие агния идёт на морских обитателей и вызывает у них мутации. Они становятся не пригодными для еды. Самое интересное, что если воду посеребрить, то воздействие металла становиться безопасным для живых существ, даже безопаснее, чем влияние «неводного» агния.

Серафим подошел к Альбе и показал ей книгу. Она внимательно прочитала текст. Её глаза «разгорелись» ещё ярче. Они начали бурное обсуждение. Я ничего не понимала из их слов, будто они говорили на другом языке. Их научные словечки точно не для моего ума.

Я допила остывший чай и взглянула на Лео. Он повернулся ко мне и тихо сказал:

– Меня не будет здесь какое-то время. Завтра я отплываю в море.

– Вот как, – сказала я, погрустнев. – Удачного плавания.

– Спасибо, – он улыбнулся. – Можешь писать мне, – сказал Лео.

– Хорошо, – обрадовалась я.

Мы замолчали. Лео улыбался, посматривая на меня. Серафим и Альба всё так же рьяно вели обсуждение. Меня стало тянуть в сон. Это наверно всё чай. Серафим специально добавил мне свои цветочки, чтобы усыпить меня! В сон тянуло всё сильнее и сильнее. Я закрыла глаза и стала засыпать, слушая, как стучит ливень за окном. Моя голова плавно опустилась на плечо Леопольда. Проваливаясь в сон, я почувствовала на моем лице чье-то прикосновение.

Глава 5

Серое пасмурное небо. Дождь стучал по крыше, становясь всё сильнее и сильнее. Я вздохнула. Мне было так грустно и одиноко, что не хотелось ничего делать. Уже второй день с неба не сходили хмурые тучи. Солнце ни на минутку не выглядывало из-за туч.

– Ужасная погода, – проворчала я.

На столе лежал чистый лист бумаги и ручка. Я хотела написать письмо, но не знала с чего начать. О чем вообще люди пишут письма? О том какая плохая погода или о том, как они скучают? А может и то и другое? Может сначала написать: «Привет. Как дела?» Нет! Это не то! Я мучительно вздохнула и положила подбородок на стол. Тяжелые капли дождя стучали по листьям, крыше, земле. Тоска – сродни смерти! Теперь я понимаю людей, которые умирают от тоски. Это невыносимо!

***

Я медленно шла по тротуару, засунув руки в карманы. В осенней куртке было уже холодно. Тоскливое серое небо вгоняло меня в печаль. Хотелось уехать куда-нибудь в теплое место. Сильный северный ветер пробирал меня до костей. Я подошла к библиотеке.

Колючка сидела на своем привычном месте и встречала гостей взглядом коршуна. Увидев меня, её глаза потускнели, она зевнула и отвела взгляд в сторону. В здание больше никого не было и от этого становилось ещё печальнее. Библиотека напоминала мне древней саркофаг, а Колючка в точности была похожа на мумию. Я сдала книги и пошла вдоль стеллажей. В углу за столиком я заметила знакомую фигуру. Это была Арина. Её чёрные волосы были заплетены в косу, и это ей несказанно шло. Она поправила свои круглые очи и перевернула страницу. Я подошла к ней. Она так увлеченно читала, что не замечала ничего вокруг себя. Я села на стул. Арина подняла глаза и, увидев меня, улыбнулась.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, – сказала она.

– Правда? – улыбнулась я. – А я вот как раз хотела, чтобы мне кто-нибудь посоветовал интересную книгу.

– В каком жанре? – спросила Арина.

– Роман или фантастика, можно и детектив, – ответила я. – Всё что угодно, лишь бы интересное, с захватывающим сюжетом.

Арина задумалась, осматривая полки стеллажей.

– А что ты читаешь? – поинтересовалась я.

– Детектив «Вдова с Красной улицы».

– Надо будет почитать. Ты так увлеченно читала, что и самой захотелось.

– Почитай «Король забытой страны» и «Химера». Это пока что всё, что приходит на ум, – сказала Арина.– А твоя фамилия Рэнго?

– Да. А что?

– Значит это всё-таки твоя страница, – ответила она.– Я нашла твою страницу в социальной сети.

– Тогда добавляйся в друзья, – улыбнулась я.

Я зашла в свой аккаунт и приняла заявку от Арины.

– О, какая у тебя милая фотка, – сказала я, смотря на радостно улыбающуюся Арину в пляжной шляпе.

– Спасибо, – немного смущаясь, ответила она. – Это старая фотография.

У Арины зазвонил телефон. Она улыбнулась, взглянула на дисплей, и её улыбка стала грустной. Она ответила и стала слушать собеседника. Её лицо приобрело холодный и отрешенный вид.

– Хорошо, пап, – сухо сказала Арина. – Пока. Мне пора, – спокойно сказала она.

– Пока, – сказала я.

Арина кивнула и ушла. Она опять сгорбила свою красивую спину, будто её придавили камнем. Я взяла те книги, что посоветовала она. Ну и в придачу решила почитать учебник по первой медицинской помощи. Я взглянула на Колючку. Мне захотелось поговорить с ней, но в библиотеку зашли пенсионеры, и я поспешила удалиться. Колючка оживилась, и завела по обыкновению разговор на животрепещущие темы.

***

Я открыла тетрадь, подперла голову рукой и стала записывать. Арина, кажется такой одинокой. Может ей нравиться одиночество? Хотя какому человеку нравиться быть одиноким?! Я написала на полях рядом с новой записью: «Таинственная дама по имени Арина». Мне нравиться эта девушка, она такая эрудированная и интересная личность. Я нарисовала портрет Арины, её очки, родинки и косу.

– Я как маленький ребенок, – вздохнула я. – Мэй, ведешь дневник, как девочка-подросток!

Я взглянула на чистый лист, намереваясь написать письмо, но перед моими глазами вновь замелькали воспоминания. Сегодня они будто нападают на мою голову!

***

Полулысый учитель скучно рассказывал тему урока, посматривая в свой журнал. За окном красовался такой же скучный пейзаж. Серое небо, голые деревья, серая земля с пожухшими листьями и километры застывшей грязи. Серое, серое, всё серое. Я зевнула и попыталась вникнуть в монотонную речь учителя. Все взяли ручки и начали записывать.

Прозвенел звонок. Ученики разбрелись. Я потянулась и от души зевнула. Кто-то сверлил взглядом мою спину. Я оглянулась. Джун отвела взгляд и продолжила беседу с одноклассницами. Смотря на неё, я всегда испытывала смешанные чувства, этакую смесь злости, разочарования, жалости, сожаления и обиды. Она тоже не испытывала ко мне любовь. В общем-то, в классе все на меня косо смотрят. Одноклассники думают, что я чокнутая и агрессивная. За это следует сказать спасибо Джун! Она уже всем рассказала, какая я «на самом деле».

– Она в правду дружила с поганой пленницей? Из Ирия? Воровала? Предала своих! Для пленницы? Ужас! – слышала я. Они пытались говорить тише, но я всё равно всё слышала. – Из-за неё над тобой издевались? Предательница! Избивала всех? Над всеми издевалась? К мальчикам бегала? Курила? На правительство наговаривала? Мерзавка! Пусть валит на Ирий! – они перемывали мне кости, изредка на меня посматривая.

Джун стрельнула в меня взглядом и продолжала рассказывать, переделывая всё на свой лад. Я уже не слушала их. Было противно и неприятно, но нужно было терпеть, иначе меня опять сделают агрессором. Я вздохнула и положила голову на парту.

– У нас по замене биология! – крикнул одноклассник.

Я оживилась. Моё настроение заметно улучшилось. Я целый урок внимательно слушала учительницу, не замечая ничего вокруг. Многое мне было уже известно, но некоторые вещи я не могла понять самостоятельно. Больше всего я любила урок биологии не только из-за самого предмета, но и из-за дружелюбной учительницы. Она рассказывала так, что её хотелось слушать. Иногда она рассказывала что-то о себе, а иногда и что-то смешное. Даже те, кто не любили этот предмет с интересом слушали её рассказы.

– Отпустите нас пораньше? – попросил главный лентяй класса и мило улыбнулся.

– Да! – загудел класс.

– Не могу, – ответила учительница. – У вас ещё физкультура.

– Что?! Они издеваются?! – завозмущался класс.

– Вот, чёрт! Только не это, – пробормотала я.

Я достала спортивную форму из своего ящика, быстро переоделась и выбежала на построение.

– Опаздываем! – завопил физрук, уставившись на меня и ещё троих девчонок. – Лишний круг! Рэнго, а тебя в армии дисциплине не учили?! – орал он.

Я промолчала, мысленно проклиная его сотню раз. Физкультура началась. Я сразу вспомнила жизнь в армии. Физрук вечно доставал меня. Видимо у него были большие планы на меня. Только вот они с моими не сходились! Да, я в хорошей форме: у меня сильные ноги, крепкие руки, пресс, да и вообще я скоро стану мужиком с такими тренировками. К Джун физрук относился более лояльно, потому что эта «бедная овечка» умела ко всем подлизываться! Ненавижу подлиз!

– Да гори оно всё огнём! – шептала я, обливаясь потом.

Домой я шла в измученном состоянии. Дяде говорить о тренировках физрука было бессмысленно. Он будет только за. Ещё и вспомнит, что я пропускаю тренировки с ним. Как они не понимают, что мне это всё не нужно!

– Я не собираюсь быть суперкрутым полицейским! Чертовы культуристы! – злилась я.

Пошел снег. Я остановилась и взглянула на небо. Первый снег. Это так прекрасно! Я почувствовала себя чуточку счастливей. Большие снежные хлопья кружась, ложились на землю. Я улыбнулась и подставила свое лицо первым снежинкам. Я любила снег. Мир кажется чище во время зимы. Белый цвет – это чистота, невинность, и новое начало. Может быть, этой зимой для меня начнется что-то хорошее. Я сфотографировала первый снег и отправила фотографию Гаю. Через несколько минут он позвонил. У них ещё не было снега. Я порадовалась, что увидела его первой.

– Слушай, меня так все достали, особенно физрук! Все физруки – это изверги! Даже дядя надо мной издевается! Они все хотят, чтобы я стала мужиком! У меня уже плечи шире задницы! – жаловалась я. – Кто меня такую полюбит? С такими-то плечами!

– А мне нравятся спортивные девушки, – сказал Гай.

– Издеваешься? – возмутилась я.

– А в чем проблема? – спросил он, и я поняла, что он улыбается. – Не комплексуй, ты отлично выглядишь.

– А я и не комплексую! – важно ответила я. – Как у тебя дела? Как учеба?

Мы болтали, и я не заметила, как уже поднималась по лестнице. Гай заболтает, даже чёрта. Если он начал говорить, то его уже не остановишь.

– Чего лифтом не пользуешься? – спросил Гай. – Боишься?

– Нет. Просто не люблю лифты. Тем более он не работает, – ответила я. – Зачем мне лифт, когда у меня есть ноги? И пятый этаж это не сороковой.

– Ну да конечно, ты же спортивная девушка, – сказал Гай, посмеиваясь.

– Отстань! – недовольно сказала я.

– Не слушай сплетни! Забей на всех! – воскликнул он.

– Я знаю. Но то, что они говорят это ведь, правда. С их стороны всё таким и является.

– Слушай себя, а не других, – сказал Гай. – Ложь это или правда, без разницы. Забудь. Пусть говорят, что хотят.

– Хорошо. Я постараюсь.

Я скинула обувь и повесила одежду. Джека ещё не было. Я взглянула на комнату дяди, подошла к двери и повернула ручку.

– Закрыто. Как обычно, – усмехнулась я. – Всем так нравиться скрывать всё от меня. Бесит!– я ударила по двери.

***

В комнату вошла Альба. На ней была длинная черная юбка и серая футболка.

– Не занята? – спросила она. – Я пока здесь полежу.

Она упала на мою кровать, раскинув руки. Я удивленно посмотрела на эту «картину», усмехнулась и подошла к зеркалу. Мне была интересна моя фигура. Я осматривала себя со всех сторон, внимательно изучая плечи и пресс. Мои плечи и вправду были шире бедер.

– Ты что никак на себя насмотреться не можешь? – поинтересовалась Альба, усмехаясь.

– Что думаешь о моих плечах? – спросила я.

– Плечи, как плечи, – ответила она. – Нормальные плечи.

– Правда? – я снова взглянула в зеркало.

– У тебя фигура как у спортсмена, – сказала Альба. – А что такое? Думаешь, что Рыжему не понравишься?

– Что? С чего это мне об этом заморачиваться?! – возмутилась я. – Просто мне кажется, что я на качка похожа!

– Качка?! – Альба засмеялась. – До него ты не дотягиваешь!

Я улыбнулась и сказала:

– Ты чего на моей кровати разлеглась? А ну, вали!

– Я добрым советом помогаю, а меня вот так выгоняют вон! – возмутилась Альба, строя обиженную гримасу.

– Ой, ты бедная овечка! – воскликнула я. – Ты чего вырядилась, как монашка? Вся какая-то унылая, как старая дева!

– Это ты монашка-культурист, а я просто устала! – воскликнула Альба, надувая щеки. – У себя в комнате не могу отдохнуть, – она замолчала и закрыла глаза. – Ненавижу его, – тихо добавила она.

– Можешь отдохнуть здесь, – ответила я. – Главное не мешай.

– Как скажете, ваше высочество, – сказала Альба и повернулась ко мне спиной.

Она старается изо всех сил во всем, даже чтобы забыть человека всей своей жизни, она прикладывает все свои последние силы. Справиться с болью разбитого сердца совсем не просто. С этим нельзя справиться в одиночку. Любовь, что давала ей силы бороться и жить дальше, теперь убивает её и тянет на дно. Она добилась многого благодаря поддержке любимого человека, но сейчас в свои семнадцать лет ей придется стать сильнее, ещё сильнее. Я восхищаюсь этой девочкой! Всем нам рано или поздно приходиться становиться сильнее, чтобы бороться за что-то или против чего-то. Вот бы поскорее вспомнить свои семнадцать лет! Иногда мне кажется, что сейчас, за одну секунду, я всё вспомню, но через минуту это чувство исчезает. Я взглянула в окно. Дождь стих, но небо было затянуто хмурыми облаками. Я вновь подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Неожиданно у меня появилось желание дотронуться до своей головы. Я будто бы знала, что там что-то будет. Я прикоснулась к голове и нащупала шрам. Отражение в зеркале на секунду изменилось, и я увидела себя с перевязанной головой и мутным взглядом. Я попыталась что-нибудь вспомнить, но когда сильно хочется ничего не получается. Закон подлости! На секунду я услышала голос. Он произнес: «У вас гематома головного мозга». Я ощутила головную боли и приложила руку к голове. Меня разозлила эта боль.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

– Что ты бесишься? – спросила Альба.

Она приложила руку к моей голове и стала поглаживать её. Боль стала уходить, и наконец, совсем прошла.

– Откуда у тебя этот дар? – спросила я.

– Дар? – удивилась Альба. – Скажешь тоже.

– Но лечить прикосновением не все умеют. Или у вас это в порядке вещей?

Альба рассмеялась.

– Мне бы тоже хотелось иметь что-нибудь похожее и вылечивать свои боли, – сказала я. – Это всё агний?

– Возможно. Только сама себя лечить я не могу, – ответила она. – Пойду, сделаю нам чай.

Она ушла. Я вновь взяла ручку и записала свои воспоминания. Мне вспомнился Джек.

– Всем так нравиться всё скрывать от меня, – сказала я.– Ох, Джек. Хочу тебя увидеть и обо всем расспросить.

Я встала из-за стола и прошлась по комнате. Мне бы хотелось сейчас взять в руки планшет или залезть в ноутбук и включить какую-нибудь комедию. Это бы разрядило мои напряженные мозги. Я улыбнулась. Всё-таки иногда мне не хватает технологий! Но больше всего я хотела позвонить Джеку и спросить о том, как у него дела. Надеюсь, с ним всё в порядке, и он жив и здоров.

***

Декабрь. Начало зимы. Начало моего любимого времени года. Я лежала на кровати, закинув ноги на стену. Было скучно. Читать сейчас совсем не хотелось. Поэтому я смотрела, как за окном падают снежинки. Они все разные, прямо как люди. Их узоры никогда не повторяются. Было приятно думать, что снежинки похожи на людей, а может наоборот люди на снежинки. Я улыбнулась своим мыслям. Перевернувшись, я взяла планшет и зашла в социальную сеть. Я включила песни, полюбившейся мне рок группы. От их песен я будто улетала отсюда в яркие неизведанные земли могучих воинов. Раньше мне не нравился рок. Я считала, что это не музыка, а шум и крики, но услышав песни этой группы, я влюбилась в их музыку. Эти песни вдохновляли и придавали сил. Они как глоток свежего воздуха! Музыка – это эмоции, и у каждого направления она своя. Я всегда подбираю музыку под настроение. Каждый день я слушаю разную музыку. Я постоянно открываю для себя новые жанры и звучания.

Я зашла на страницу к Арине. Она поменяла фотографию. Теперь на аватарке стояла черно-белая фотография девушки со скрытым лицом в черном платье на белом фоне. Смотря на это фото, я подумала, что Арине одиноко. Я послушала песни на её странице. Они были прекрасны, но грустны. В них звучало все тоже одиночество. Теперь вся её некогда жизнерадостная страница пропиталась печалью. Я отправила Арине пару смешных картинок и позвала гулять.

Мы встретились возле престижной школы с большим фасадом и колоннами. Я удивленно рассматривала эту непривычную для меня школу.

– Это школа для богачей? – спросила я.

– Ну да, – смущенно ответила Арина.

Мне стало неловко. Арина была одета в пуховик, напоминающий платье и высокие сапоги известной марки. Раньше я не придавала значения её одежде, но теперь поняла что она вся существенно дорогая.

– Красивые полусапожки, – вдруг сказала Арина и замялась.

– Эм, спасибо. Твоя одежда тоже очень красива. Я раньше никогда не носила высокие сапоги, – ответила я и, помолчав, добавила. – Я думала, что все богатые детки хамы, не имеющее понятие о культуре, но ты другой человек.

Арина улыбнулась и спросила:

– Куда пойдем?

– Куда угодно, – ответила я. – Может в парк?

– Пойдем.

– Куда будешь поступать после школы? – спросила я.

– Ещё не знаю.

– Тебе будут все дороги открыты, – сказала я.

– Это да, – согласилась Арина и испустила вздох. – Хочу писать книги.

– О, круто! – воскликнула я. – Я бы хотела почитать твою книгу.

– Сначала нужно её написать, – Арина улыбнулась. – А ты хочешь быть полицейским? – спросила она. – Ой, так же нельзя говорить! – Арина прикрыла рот рукой и быстро осмотрелась. – Прости.

Я засмеялась.

– Какая разница как называть, организация все равно та же, – ответила я. – Я мечтала быть врачом, но из-за теста на профессиональную ориентацию я стала сотрудником СОА. Когда мне исполниться 18 лет я хочу обойти этот тест и выучиться на врача. И какой идиот придумал выбирать за нас? Я бы сама хотела решать кем мне быть из этого чёртового списка! Богатым этот тест не страшен!

Я посмотрела на Арину. Она молчала, отведя глаза в сторону.

– Прости.

– Ничего. Это правда, – сказала Арина. – Отец сказал, что одобрит любой мой выбор,… кроме писателя, – грустно произнесла она. – У него свои планы на меня.

– Получается, не ты выбираешь, а твой отец. Тест или отец, одно и то же, все равно не ты, – сказала я.

– Ты права, поэтому пусть будет, так как написано в тесте, – ответила Арина.

– И что у тебя первым? – поинтересовалась я.

– Учитель.

– Ты уверена? – удивилась я. – Учитель и писатель, немного разные вещи.

– Буду учиться на учителя литературы, – улыбнулась Арина.