скачать книгу бесплатно
– Да я уж догадалась-то! – фыркнула Розмари, приглаживая ладонями пушистые кудри на затылке. – Зачем ещё в библиотеку люди ходят-то? Танцы танцевать? Может, я вам чем подсоблю? Я тут вроде кой-чего знаю. И уж почаще вас бываю-то.
– Забудь! – Джеримэйн мотнул головой и спрятал колдовской нож в чехол на поясе. – Не нашли – значит, нету.
Он старался говорить спокойно, но на самом деле разве что зубами не скрипел от злости. Очень уж не любил, когда его заклятия прерывают на полпути, и теперь наверняка размышлял, под каким бы благовидным предлогом выпроводить деятельную ведьму.
– Ну не хотите – как хотите… – Девушка затворила окно, сбросила тёплую шаль на кресло и оглядела стол, на котором высилась целая гора книг и свитков. – Так, а мне как теперь свои свитки найти-то? Вывалили всё без разбору-то…
– Мы сейчас уберём. – Бард схватился за самый внушительный фолиант и потащил его на место.
Джеримэйн помогать не спешил и наблюдал за его усилиями с привычной ухмылкой на лице. В одиночку же уборка шла не так споро, как хотелось бы. Через четверть часа Элмерик выдохся и остановился, чтобы утереть пот со лба. Он бросил на Джерри гневный взгляд, но тот сделал вид, что ничего не заметил.
– Только время из-за вас теряю-то! – Розмари, вздохнув, взяла тряпку и принялась протирать запылённые корешки. – Ух и рассердится мастер Патрик!
– А ты разве не должна была сейчас с ним делать обереги? – Джерри привалился плечом к стене. – Вот сидела бы и делала. Чё вообще пришла?
– А ты чё не помогаешь-то? – надула губы Розмари. – Стоит, понимаешь, столбом, смотрит, как другие работают-то! Тоже мне, белоручка! Тьфу!
Джеримэйн нехотя отклеился от стены, взял свитки в охапку и закинул их повыше на полку. Примятая бумага жалобно захрустела, один из свитков выпал и закатился под шкаф.
– Мы, между прочим, делом занимались. А ты пришла и лезешь тут. Мешаешь!
– Это кто ещё мешает-то! – Розмари с размаху мазнула его тряпкой по плечу и вдобавок сверкнула глазами так, что стало понятно: в следующий раз она и по лицу шлёпнуть не постесняется. – Это не та полка-то. Ох, лучше просто отойди и не трогай!
Джерри только того и ждал:
– Пф, ну и пожалуйста! Разбирайтесь сами, раз такие умные! А я пойду.
Он вышел, хлопнув дверью так, что задребезжала оконная рама.
– Прости. Не понимаю, что на него нашло? Только что всё нормально было… – Элмерик, конечно, не должен был извиняться (это же всё Джерри!), но по привычке принялся оправдываться.
– Ой, да он просто бешеный! – девушка наклонилась, чтобы подобрать закатившийся свиток, но бард её опередил.
Они чуть было не столкнулись лбами и неловко замолчали, глядя друг на друга. Из кармана у Розмари выпало и стукнулось об пол веретено с ровно намотанной шерстяной нитью алого цвета.
– Ой, прости! – Она поспешно схватила веретено и поспешно поднялась во весь рост, отряхивая запылённые юбки.
– Нет, это ты меня прости. – Элмерик зашарил рукой под шкафом.
Упрямый свиток вскоре был добыт, очищен от пыли и водворён на нужную полку.
– Да всё в порядке. – Розмари улыбнулась, будто бы через силу. – На самом-то деле я не сержусь, что вы тут беспорядок устроили-то. Ну, на тебя по крайней мере. Просто я очень устала. Много нынче забот-то…
– Ой, не то слово! – Элмерик выдохнул: слава богам, ссора миновала; ему совсем не хотелось ругаться с Розмари из-за таких пустяков. – Мастер Каллахан не ведает жалости. Столько всего задаёт! Я не понимаю, как это вообще можно выучить! Представляю, каково тебе: мастер Патрик всегда был очень строгим…
– А теперь-то вообще озверел. – Девушка передёрнула плечами. – Не помню, когда я вдоволь спала-то в последний раз.
– Так, может, отдохнёшь?
Розмари горько усмехнулась:
– Пф! Какое там «отдохнёшь»! Мне к завтрему всё успеть бы. Я придумала-то, как быть с оберегами. И мастер Патрик похвалил: говорит, идея-то стоящая. Но самую малость не хватает доделать-то – вот я и пришла почитать про защитные сферы. Знаешь, когда каждая часть заклятия сама по себе не очень сильная-то, а вместе – одна другую подпитывает. Ну да ладно, неча тебе-то этим голову забивать.
– Вообще, мне это интересно. – Элмерик мотнул головой; не то чтобы он собирался делать обереги к этому Самайну, но знания карман не тянут: никогда не знаешь, что может пригодиться. – А веретено зачем? Тоже для заклятия?
Девушка неожиданно залилась краской до ушей и невнятно пробормотала:
– Дурак ты, что ли? Будто сам не знаешь-то, для чего оно надобно-то.
– Э-э-э… Чтобы… прясть?
Розмари, широко распахнув голубые глаза, уставилась на него, как на какую-то диковинку, а потом расхохоталась. Бард даже на всякий случай оглядел себя: вдруг что-то не так? Не заметив ничего забавного, он решил подождать разъяснений, и вскоре его терпение было вознаграждено. Отсмеявшись, девушка вновь заговорила:
– Погоди, ты чё, и правда не знаешь-то? Или подшутить решил? У вас в Холмогорье девки чё, не гадают?
– Гадают, конечно: по воску от свечи, по зеркалу, на дощечках и по следам на дороге… А вот чтобы по веретену – такого не припомню. Наверное, это ваш, южный обычай.
– А ну и зря! – Розмари вздёрнула нос, вид у неё стал важный. – Сейчас для гаданий самое лучшее время-то. Вот у нас-то в деревне и мужики погадать-то не брезговали. Все бабы потом жаловались, что наутро хвать – а веретён-то и нет, зато знамо кто и для чего спёр. Нужно его на ночь под подушку-то положить, ветку рябины привязать, и чтобы нить-то была непременно красная. Тогда увидишь сон про того, с кем судьба крепко-накрепко связана. Али предупреждение какое-то. Не думай: это не любовные чары, с ними-то я ни-ни! Это для другого-то: чтобы важный человек приснился. Тот, кто неизгладимый след в твоей судьбе оставит, не пройдёт мимо. А потом, когда он встретится-то, ты его сразу узнать сможешь.
– А ты уже посмотрела свой сон? – Элмерик облокотился о полку.
– Ну конечно!
– И кого увидела?
Розмари, подбоченившись, фыркнула:
– Ха! Так я тебе и сказала! Не твоё это дело-то.
– Пожалуй, не моё, – вздохнул бард, в глубине души чувствуя некоторую досаду. – Слушай, а может, дашь мне своё веретено? Всего на одну ночь. Я тоже хочу попробовать. Завтра верну, обещаю.
– Ох, ну ты и придумаешь-то!.. – Девушка глянула на него с подозрением, будто не могла до конца поверить, что Элмерик не шутит, но всё же кивнула. – Ладно. Не потеряй только. И смотри, чтобы ветка рябины была совсем свежая-то, сегодняшняя, иначе не сработает. И будь осторожен: когда срежешь её и пойдёшь к дому-то, ни в коем случае назад-то не оглядывайся. Особенно коли шаги за спиной услышишь-то.
– Рябина почти сразу за забором растёт – далеко идти не придётся. Надо бы только успеть до темноты, а то наставник заругает. – Элмерик глянул за окно: солнце уже коснулось верхушек леса, и сумерки были не за горами. – А что за шаги? Ты о чём вообще?
Розмари понизила голос до шёпота:
– Когда собираешься-то гадать незадолго до Самайна, по твоему следу-то может пойти мертвец. Так он выбирается в мир живых-то. Обернёшься – и пиши пропало. Либо сразу там же и от страха преставишься-то, либо до конца года так и так не доживёшь, потому что мертвец за собой утянет-то. Ясно тебе?
– Куда уж яснее. – Бард взял веретено двумя пальцами, но, вопреки опасениям, ничего странного не почувствовал: заклятий на нём не было, и даже в истинном зрении оно оставалось самым обычным веретеном. – Спасибо, что предупредила. Я ни за что стану оборачиваться!
– Иди тогда. – Розмари махнула рукой. – Я сама тут всё приберу-то. А то и впрямь до заката не успеешь – и беды потом не оберёшься-то.
Договаривала она уже барду в спину: тот не стал отнекиваться – сразу бросился за дверь и вниз по лестнице, сжимая веретено в руке.
Незадолго до Самайна дни стали совсем короткими. Когда Элмерик, натянув на ходу куртку и шапку, выскочил из дома, небо уже окрасилось закатным багрянцем, а тени удлинились, предвещая скорое наступление сумерек. Но где-то полчаса в запасе у него было.
Рябину бард отыскал быстро: на ветвях среди жёлтых листьев пламенели алые ягоды, и с десяток крупных ворон слетелись на угощение. Завидев его, птицы захлопали крыльями и взмыли в воздух, оглашая окрестности громким карканьем, будто ругая глупого человека, осмелившегося потревожить их покой.
– Я только на минутку, – заверил их Элмерик, карабкаясь по нижним сучьям: до ягод ещё надо было дотянуться.
Нога соскользнула по мокрой коре; он чуть было не сорвался, выругался сквозь зубы одним из любимых словечек Джеримэйна, но всё же удержался на ветке – правда, до крови оцарапал щёку и вляпался ладонью в жидкий вороний помёт. Впрочем, неудача его не остановила. Вторая попытка вскарабкаться повыше оказалась более успешной. Уцепившись покрепче за шершавый ствол, бард срезал тонкую веточку, ещё не тронутую птицами, и мысленно попросил прощения у дерева: так всегда велел делать мастер Патрик. Тот считал, что любое растение требует вежливого обращения, а обиженная рябина не годится для оберегов и чар.
Спрятав добычу за пазуху, бард ловко спрыгнул на землю, даже не поморщившись: мастер Шон оказался хорошим лекарем, и когда-то сломанная нога больше не болела. Интересно: почему рыцарь Сентября не смог вылечить мастера Патрика? Тот вон до сих пор хромает… Хотя, наверное, ему и досталось сильнее…
Элмерик хотел оглянуться, чтобы посмотреть на ворон, но удержался, вовремя вспомнив предупреждение Розмари. Он поплотнее натянул шапку на уши и направился к колодцу, чтобы отмыть испачканную руку.
Смеркалось быстро, и нужно было успеть в срок вернуться за ограду мельницы. За спиной раздавалось карканье, причём довольно зловещее. Элмерик, выдохнув, успокоил себя, что дурные птицы всегда шумят по поводу и без, но шаг всё же ускорил. Именно в этот миг ему почудилось чьё-то невидимое присутствие, и бард вот уже во второй раз едва не обернулся. По спине пробежали мурашки. Он прикрыл один глаз и перешёл на истинное зрение. Холм и колодец выглядели обычными, а о том, что позади, бард старался не думать…
Он прошёл ещё десятка два шагов, прежде чем убедился, что тут есть кто-то ещё. И что этот «кто-то» скрывается, крадётся по пятам, дышит в спину. И ладно, если это и впрямь какой-то мертвец, – его можно было не бояться: бард же не оборачивался! А что, если опять Лисандр?
Сердце колотилось, как бешеное. Больше всего барду хотелось броситься бежать со всех ног, спрятаться за оградой. Но тогда незримый преследователь поймёт, что его обнаружили. И ладно, если просто спрячется, а вдруг нет? А что, если решит напасть? Нет, пускай лучше следит исподтишка. Дома надо будет первым делом рассказать обо всём мастеру Каллахану. Пусть разбирается, кто это там ходит вокруг мельницы.
От страха перехватывало дыхание и темнело в глазах. Элмерика бросало то в жар, то в холод, а искушение обернуться стало почти невыносимым. Барду казалось, что он действительно слышит тихие шаги за спиной. Призвав на помощь всю свою выдержку, он сбросил ведро в колодец, подождал, пока то немного наполнится, и повернул скрипучий ворот. Одной рукой это было делать не так-то просто, но перемазаться в птичьем помёте ещё больше ему не хотелось. Тем более что вторая рука могла понадобиться для защиты – пальцы сами собой сложились в щепоть для отбрасывающего заклятия. Сохранять невозмутимый вид становилось всё сложнее. Цепь слишком медленно ползла вверх, наматываясь виток за витком. Ещё несколько оборотов – и мышцы заныли, а всё тело охватила нервная дрожь. Внизу слышался плеск воды, под ногами потрескивал тонкий ледок, прихвативший лужи, поэтому ноги то и дело оскальзывались. Бард упёрся коленом в колодезный сруб, и дело пошло быстрее. Хорошенько закрепив цепь, он ухватил ведро за ручку и потянул на себя, но второпях оступился, не заметив острого камешка под каблуком. Сапоги вмиг разъехались на льду.
Казалось, время замедлилось. Бард, хватая ртом морозный воздух, начал неловко заваливаться назад. Ухватиться было не за что. В голове пронеслась мысль, что он сейчас окатит себя ледяной водой с головы до пят, и возвращаться домой в таком виде будет очень неприятно. С другой стороны, могло быть и хуже: спасибо, хоть не в колодец свалился! Ох, только бы опять не сломать чего-нибудь!.. Он зажмурился, смиряясь с неизбежным падением и ожидая удара. В этот миг чьи-то сильные руки подхватили его под мышки и рывком поставили на ноги.
– Эй, осторожнее!
Услыхав знакомый голос, Элмерик напрочь забыв о предупреждениях, резко – аж шея хрустнула – обернулся и обомлел: нет, ему не почудилось… Значит, всё-таки мертвец.
Сердце ухнуло в пятки, и даже заорать от страха не вышло – крик будто бы застрял в горле. Ведро выпало из обессилевших рук, гулко звякнув. Вода разлилась на землю, окатив сапоги и штаны до колен, но всё это было уже не важно.
Потому что рядом с ним стоял Мартин.
2
Несколько мгновений бард ловил ртом воздух, а потом вдохнул и завопил так, что у самого в ушах зазвенело.
Ох, права была Розмари насчёт мертвяков в канун Самайна! Она часто оказывалась права. Только поздно: он уже обернулся, и, видимо, теперь беды не избежать.
С соседних деревьев с криком сорвались испуганные птицы. Мартин закрыл ему рот ладонью, а потом, хорошенько встряхнув за плечи, развернул к себе:
– Тише, не ори. Это всего лишь я, правда.
В свете истинного зрения старый друг (или всё-таки упырь, занявший его тело?) выглядел не лучшим образом: бледное лицо отливало синевой, на левой щеке красовались царапины (и ни единого следа от защитной птицы мастера Патрика), воспалённые глаза налились кровью, а на шее виднелся багровый, как у висельника, след. Волосы были убраны в хвост, а не в привычную косу, и перехвачены простым кожаным шнуром, плечи укрывал тот самый плед, который Мартин оставил лианнан ши (ну, или какой-то очень похожий). Проклятие, лишающее радости даже смотрящего, всё ещё было на месте, только теперь пульсирующий чёрный туман пронизывали иглы нетающих льдинок, похожих на заоконную изморозь. А в воздухе витал сладкий яблочный аромат – такой неуместный для этого времени года.
– М-м-мартин… – Элмерик не узнал собственного голоса: заикался, прямо как Орсон в худшие дни.
Стуча зубами от страха, бард поднял руку в охранном жесте. Так, спокойно. Он многому научился у Соколов и к тому же знает истинное имя упыря:
– Оставь меня в покое, Мартин! Уходи, откуда пришёл!
Несмотря на все злоключения, помирать прямо сейчас Элмерику совершенно не хотелось. Глупо было бы не дожить до конца года, потому что любопытство оказалось сильнее здравого смысла. Тем более что колдовской год обычно считался как раз от Самайна до Самайна, и до праздника оставались считаные дни…
Улучив момент, бард вывернулся и со всех ног рванул в сторону дома, то и дело оскальзываясь на талом снегу и чертя в воздухе защитные фэды (от спешки те получались криво). Позади ему чудились хлопанье крыльев и карканье ворон. Тьма бежала за ним по пятам, а до спасительной изгороди под защитой каменного круга было ещё далековато. Как только последний луч солнца погаснет в небесах, обещание, данное Каллахану, будет нарушено. Тогда ни обереги, ни заклятия – ничто не поможет. У нарушенного гейса цена одна – жизнь.
Элмерик успел перемахнуть через изгородь за миг до наступления темноты. Он приложил ладонь к груди, пытаясь унять бешеный стук сердца, а второй рукой широко и размашисто начертал в воздухе печать против нежити. В этот раз вышло намного лучше: огненные линии огама вспыхнули, перегораживая Мартину путь. Может, мельница и была неприступной (ведь мастер Каллахан сам обещал следить за защитными чарами), но так было спокойнее. Пламенную печать ни один мертвяк не смог бы пройти.
Вспыхивавшие и искрившиеся линии слепили глаза. Элмерик не сразу заметил, что Мартин стоит совсем рядом – по ту сторону ограды. Можно руку протянуть – и коснёшься. Языки пламени плясали в его зрачках, а в ночной тиши слышалось тяжёлое дыхание. Их разделяли только печать и хлипкий забор, потемневший до дождей и времени…
– Уходи! – прошипел Элмерик. – Ты не сможешь пройти. Это место заклято от не-мёртвых.
Мартин усмехнулся, но вышло как-то невесело:
– Эй! Не глупи, Рик! Я живой, вообще-то!
Бард замер. Ему хотелось верить, но слишком страшно было обмануться.
– Чем докажешь? Я видел тебя мёртвым! Вот этими самыми глазами! И не только я.
Элмерика попеременно бросало то в жар, то в холод. Время уже даже не замедлилось, как это бывает в такие моменты, а будто перестало существовать вовсе.
Мартин пожал плечами и перемахнул через изгородь – прямо сквозь заклятие. Его волосы подсветил магический огонь, создав вокруг головы сияющий ореол, а черты лица совсем потерялись в темноте.
– Ну вот. Мёртвый бы не прошёл, а я прошёл.
Пламенная преграда, ничуть не потревоженная, горела у Мартина за спиной так же ярко, как прежде. Из его рта вырывался пар (а тёплое дыхание, как известно, тоже нежити не свойственно). Элмерик похлопал глазами, всхлипнул и уткнулся лбом в его плечо, обнимая обеими руками. От клетчатого пледа пахло сырой овечьей шерстью, костром и яблоками.
– Ну ты и напугал меня… – Бард осёкся, проглотив словечко «дурень».
Перед ним был не просто старый друг, а один из Соколов – ровесник мастера Патрика, чародей на королевской службе, не раз побывавший в бою; старик с внешностью юнца – всё это не укладывалось в голове.
– Прости, я не хотел. – Мартин попытался высвободиться из цепких объятий, но не преуспел; лёгким движением он взъерошил волосы Элмерика, словно успокаивая испугавшегося ребёнка. – Кто ж знал, что ты слова мне не дашь сказать – сразу орать начнёшь! Понимаешь, так было нужно: чтобы все считали, что я умер.
– Так уж и все? – Элмерик старался не подавать виду, но в дрогнувшем голосе прозвучала обида. – Можно подумать, мастер Патрик и мастер Шон не знали. Или мастер Каллахан…
– Знали. – Мартин не стал отрицать очевидное. – Но молчали. И вовсе не потому, что мы не доверяем вам, как ты сейчас наверняка думаешь. И не потому, что решили посмеяться над вами. Это долгая история. Думаю, Каллахан скоро всё объяснит.
– Как же, объяснит он! – фыркнул Элмерик, вскидывая голову. – Дождёшься от него…
– Сегодня за ужином. Он обещал. И прошу: не говори пока никому, что я жив. Командир велел мне не показываться вам на глаза, пока он – по его выражению – не «подготовит почву». А я шёл от лианнан ши – надо же было поблагодарить её. Увидел, что ты крадёшься так, будто за тобой следят все болотные бесы в округе, – ну и решил проверить, не случилось ли чего.
Бард наконец разжал руки и улыбнулся. Теперь он верил, что всё наладится. И только просьба Мартина не давала ему немедленно броситься на поиски Джерри и Розмари. А Орсон-то как обрадуется! Ведь выходит, что Келликейт никого не убивала. Правда, её роль в этой истории всё ещё оставалась неясной. И плакала она по-настоящему, когда затягивала цепь…
– Кстати, о Келликейт… – начал было Элмерик, но Мартин перебил его:
– Скоро вы всё узнаете. А пока – ни слова больше. Сюда кто-то идёт. – Он кивнул куда-то за спину барда.
Тот отвёл взгляд лишь на мгновение, а когда опять повернулся, то Мартина уже и след простыл. Впору было бы счесть эту встречу наваждением, если бы не оставшийся в воздухе стойкий запах осенних яблок.
– Эй, ты чё там застрял? – На тропинке показался Джерри. – А ну дуй сюда, новости есть!
Тут он заметил пламенеющую печать у изгороди и присвистнул:
– Ого! Ты, что ль, накладывал?
– Ну я, – насупился Элмерик. – А что?
