Пустые глаза

– Господи Иисусе, – ужаснулся Гарретт, взяв жену за локоть. – Ты в порядке?

Донна покачала головой.

– Я в порядке. Твоя помощь нужна девочке.

– Какой?

Гарретт наблюдал за тем, как его жена глубоко вздохнула, собралась с мыслями и начала снова:

– Когда я вошла в дом, то обнаружила двух взрослых, застреленных в своей постели. И ребенок – подросток – лежал мертвый в прихожей.

– Ради всего святого!

– Просто послушай. Я также обнаружила девочку, сидящую у кровати родителей с дробовиком на коленях. Ее сейчас допрашивают. Ей нужна твоя помощь.

– В чем? – спросил Гарретт. – Донна, я ничего не понимаю. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Послушай меня, Гарретт. Девочке нужна твоя помощь, пока она не сказала чего-то, что ее скомпрометирует. Чего она не сможет взять назад.

Донна сделала еще один вдох.

– Прямо сейчас я не могу со всем этим разобраться. В голове каша, но… Я не думаю, что это она их убила. Ты должен пойти туда как ее адвокат и остановить допрос.

– Как ее адвокат?

Гарретт Ланкастер был одним из лучших адвокатов на Восточном побережье. «Ланкастер и Джордан» – мощнейшая фирма по защите подозреваемых в уголовных преступлениях, которую Гарретт основал два десятка лет назад вместе со своим партнером. Их офисы располагались по всей стране, а основной штаб находился в Вашингтоне, округ Колумбия. Гарретт Ланкастер имел сформировавшуюся репутацию защитника тех, кого обвиняли в чудовищных преступлениях. Ирония заключалась в том, что он был женат на офицере полиции. В частности, поэтому Донна сохранила девичью фамилию. В целом это было обычным делом для женщин-офицеров: так они сохраняли свою личную жизнь в тайне и не позволяли преступникам, которых они арестовывали, найти о них личную информацию в интернете. Но кроме того, что девичья фамилия позволяла ей избежать мести преступников, она отгораживала ее от Гарретта Ланкастера – известного адвоката по уголовным делам, чья работа заключалась в том, чтобы плохие парни не попадали в тюрьму. Работа Донны заключалась в том, чтобы упрятать их за решетку.

– Пожалуйста! – умоляла Донна. – Я знаю, что ставлю тебя в затруднительное положение, но, пожалуйста, сделай это для меня.

Гарретт пытался придумать, что сказать.

– А если ты ошибаешься?

– Тогда правда всплывет через день-другой, и ты передашь это дело. Но если я права, они держат семнадцатилетнюю девушку в комнате для допросов посреди ночи. Она только что видела, как убили ее семью, и теперь от нее требуют признания без согласия законного опекуна. Они будут давить на нее, пока она не скажет то, что они хотят услышать, а потом будет слишком поздно.

Гарретт посмотрел на здание участка, освещенное прожекторами по фасаду, – маяк правосудия, светящийся посреди ночи.

Он наклонил голову в сторону входа.

– Пойдем.

Макинтош, Вирджиния

15 января 2013 года

4:15

Гарретт вслед за женой зашел в полицейское управление. Донна зарегистрировала его на стойке у входа, и Гарретт получил пропуск посетителя, который позволил ему пройти в здание. Обычно адвокатов защиты оставляли бродить по коридорам, пока они не находили дорогу туда, куда им было нужно. В полицейском участке адвокаты защиты – это крысы, снующие под плинтусами. Однако сегодня Донна привела его прямо в комнату для допросов, где Гарретт увидел ее начальника-лейтенанта, который наблюдал за происходящим за стеклом вместе с еще тремя полицейскими в форме. Внутри он увидел следователя в костюме, который говорил с девочкой с запавшими глазами в безразмерной ночной рубашке.

Гарретт инстинктивно сжал мышцы спины, раздвинув плечи и выпятив грудь. Он досадовал на себя за то, что не нашел времени причесаться или надеть костюм и теперь вынужден работать в джинсах и баскетбольной кепке.

– Лейтенант, – произнес Гарретт напористым голосом.

Мужчина, наблюдавший за допросом, повернулся, как и сослуживцы Донны. Гарретт почувствовал на себе их взгляды. Но еще сильнее он чувствовал Донну рядом с собой. Она немного сдулась. Эти оперативники вошли в дом вместе с ней и прикрывали ее, пока велся поиск активного стрелка. Несомненно, это был травмирующий и объединяющий опыт для всех них, и Гарретт знал, что Донну мучило чувство вины за то, как ей пришлось поступить.

– Меня зовут Гарретт Ланкастер, я представляю…

Тут Гарретт понял, что даже не знает имени клиента.

– Эту девочку, – наконец сказал он, указывая на комнату для допросов. – Я ее адвокат, и я требую, чтобы вы прекратили допрос.

Лейтенант Маркус Грей заглянул Гарретту через плечо и, прищурившись, посмотрел на Донну.

– Что происходит, Коппел?

Донна наклонила голову.

– Спроси Гарретта.

Он снова посмотрел на Гарретта.

– Что происходит, господин адвокат?

– Я требую, чтобы вы прекратили допрос, Маркус. Я ее адвокат.

– Вы позвонили мужу? – спросил лейтенант Грей у Донны. – Вы пытаетесь переиграть меня, позвонив мужу?

– Я не собираюсь никого переигрывать, сэр. Что-то не так. Эта девушка заслуживает такой же защиты, как и все остальные.

– Она застрелила свою чертову семью, Коппел!

Донна глубоко вздохнула:

– Она заслуживает знать свои права и быть защищенной в соответствии с нашей конституцией.