До Луны

– Не занимайся, если не нравится. Ты просила рассказать, я и рассказала.

Но не мне. Я хотела узнать. И вместе с тем не хотела. Я не уверена почему. Если наша Ынсан станет миллионершей, как американский подросток или тот удачливый разработчик, о котором писали в зарубежной статье, то ее больше не будут беспокоить разница между I и M в табеле успеваемости или ежегодное повышение зарплаты на два или три процента. Думаю, я боялась того желания, которое может завладеть мной, когда я узнаю о существующих возможностях.

– Боже, уже 49 минут, – пораженная внезапным вскриком Ынсан, я посмотрела на часы.

– Быть не может.

– Уже? Ощущение, будто мы только сели, – выразила свое недоверие Джисони. Такое происходило каждый раз, но мы всегда удивлялись. В этом купе, куда мы ненадолго сбегали от работы, время, казалось, ускорялось в два раза. Мы второпях запихнули в себя остатки пирожных и поспешно направились в сторону офиса.

* * *

Атмосфера в нашей компании подразумевала, что необходимо строго соблюдать обеденные часы. Если послушать истории работников других компаний, то те могли выйти на обед около 11:50, в то время как мы встаем и идем обедать только в двенадцать часов. Я очень удивилась, услышав от друга, что в их компании, если назначена какая-то встреча, то можно выйти и в 11:40. Я знала, что некоторые компании с более гибкими обеденными часами разрешают возвращаться в 13:30, но у нас не было ничего подобного. Независимо от отдела. Покинуть свое место можно было только с 12 до 13 часов, и особенно яро за тем, чтобы мы приходили не позже часа дня, следил наш руководитель. Поэтому к 12:55 большинство сотрудников уже возвращалось на свои места. Если строго отслеживать время возвращения на работу и выходить при этом только в двенадцать, когда обеденный перерыв уже начался, получается не очень хорошо. Я встаю с места в 12:03, и мне нет дела, смотрят на меня или нет. В глазах остальных я, первый поднявшийся с места человек, скорее всего, считалась «смелым ребенком нового поколения», которого не заботило, что подумают другие. Но на самом деле все совсем не так. Меня раздражают все эти взгляды. И все же у меня получается продержаться всего три минуты, потому что я не могу контролировать свой голод. Вот бы у нас был обеденный график, соответствующий нашим индивидуальным циклам. Сейчас 2017 год, никак не 1980, но я и не представляла, что существуют такие консервативные компании, как наша. Никогда бы не подумала, что буду работать в таком месте. Чего далеко ходить, можно было обратить внимание на ближайшие офисы и понять, что так происходит не у всех. В нашем районе были собраны штаб-квартиры пяти крупнейших отечественных кондитерских компаний, и единственными, кто уже в 12:50 спешил в офис, были сотрудники «Марон» с ярко-желтыми удостоверениями на шеях.

Но сегодня я не могла бежать. Все из-за разбушевавшегося ветра. Ынсан говорила, что на сегодня по прогнозу обещали сильный ветер. Он был настолько сильный, что казалось, будто он тянет нас за собой. Шарф Джисони, намотанный до самого носа, хаотично развевался на ветру, как и ее волнистые волосы.

– Как же холодно!

Мы взялись за руки, и не понятно, кто сделал первый шаг навстречу, чтобы противостоять ветру и хоть немного согреться. Мы шли бок о бок, прижавшись друг к другу. Ынсан шла посередине, я крепко держала ее левую руку, а в правую вцепилась Джисони. Снова подул ветер, не давая сделать и шага вперед. Грязь, окурки и разный мелкий мусор подняло в воздух с обочины. Вскрикнув, мы отбежали в сторону. Все это время мы продолжали держаться за руки. Это было похоже на игру, в которой двух людей привязывают друг к другу за ноги. Только вот нас было трое. Вскрикивая и смеясь, мы перебегали из стороны в сторону, пытаясь уклониться от «мусорных» порывов ветра, словно от привидения.

Это было необычно. Взвизгнув, мы сразу же начинали смеяться. Это был смех без какой-либо причины. Крики и смех шли в комплекте. Еще один сильный порыв ветра, и наши с Джисони удостоверения подлетели и с грохотом ударились друг о друга. Мы снова вскрикнули и засмеялись. Ынсан поморщилась и простонала:

– Давайте просто пойдем! Почему так сложно спокойно идти, а не бежать?

– Это словно игра, где ты получаешь дебафф, который замедляет тебя. Неважно, как сильно вы будете жать на клавиши, чтобы продвинуться вперед, ваши шаги будут медленными, будто на ноги навесили мешки с песком, – прижимая ладонью челку и нахмурившись, с горечью сказала Джисони.

– Это похоже на нашу жизнь, да? – сказала я. – Ну что за глупости. Нам пора идти.

– И чем же? – спросила Ынсан. Затем она повторила свой вопрос, крепче сжав мою руку.

– Нам нужно научиться избавляться от дебаффа.

Снова подул ветер, мы рассмеялись.

* * *

В вестибюль на первом этаже нашей компании мы зашли в 12:56. Перед лифтом столпилась длинная очередь. В это время лифт напоминал вагон метро в утренний час пик. Все боролись за то, чтобы хоть как-то успеть в офис до часа дня, так что нам пришлось безжалостно пробиваться, чтобы попасть внутрь, пока не зазвучало предупреждение о том, что лифт переполнен. Мы были последними в очереди и едва смогли протолкнуться дальше. Двери захлопнулись прямо перед моим носом, да так близко, что мне показалось, будто его сейчас защемит. Не успела я облегченно вздохнуть, как лифт, не остановившись на нужном этаже, поехал на седьмой, прямо туда, где располагались офисы руководства компании. Ынсан и Джисони захихикали. Я отвлеклась и забыла нажать на свой этаж. Выпустив всех на седьмом, я осталась одна в пустом лифте. Только теперь я нажала на кнопку третьего этажа, где находился мой офис. Двери автоматически закрылись. Я неосознанно взяла в руки телефон и ввела в поисковик слово «эфириум». Информации нашлось не так уж много. Я пролистала ее несколько раз и свернула поисковик. Часы на заблокированном экране показывали 13:03. Я немного волновалась.

Когда я зашла в кабинет и выдвинула стул, попытавшись сесть как можно тише, господин Ко взглянул на меня и сказал:

– Вы ушли раньше.

Только вот если так подумать, то ушла я в 12:03, а сейчас на часах 13:03, так что на обед у меня ушел ровно час, как и прописано в трудовом договоре.

– Да! – ответила я преувеличенно веселым тоном, даже не взглянув на руководителя. В глубине души я считала, что некомпетентные люди просто одержимы посещаемостью, и у меня даже есть логичное объяснение – причина в том, что это единственное, на что они способны. Он отвернулся от меня и добавил:

– А что случается с тем, кто уходит первым и возвращается последним?

Так и знала. Если бы я отвечала в панике, а не с весельем в голосе, то до этого бы не дошло. Для него не имело значения, что я потратила на обед три дополнительных минуты. Ему было неприятно, что я, его подчиненная, не проявила почтения и не уважила его авторитет, обусловленный возрастом и опытом.

Все в компании молчаливо соглашались с тем, что руководитель отдела, пришедший в компанию еще в 1996 году и занимающий менеджерскую должность, и правда был некомпетентен. Он даже не знал, что значит буква B в слове Brand. Чтобы удержаться на плаву, мы полагались на практический опыт членов нашей команды. На самом деле, снеки не были основным продуктом «Марон». У компании не было высоких ожиданий относительно нашей команды. Ее вытеснили отдел шоколада и отдел мороженого, которые производили репрезентативную продукцию. Наш отдел был самым маленьким и уже несколько лет как не выпускал новых продуктов, занимаясь только техническим обслуживанием. Разумеется, никаких надежд не возлагали и на нашего руководителя, менеджера Ко Дэена. Изначально он не должен был занимать руководящую должность. Кажется, они не собирались никого сокращать, просто несколько человек покинули команду, и ему пришлось занять место главы отдела. Но это лишь мои догадки.

Другие менеджеры и их помощники знали, что начальник плохо выполняет свою работу, и частенько ругали его за спиной. Однако несмотря на это, они боялись одного названия его должности. Он все еще оставался для них авторитетом, все относились к нему как к лидеру. Я же игнорировала то, что мне не нравилось, позволяла его странным указам влетать в одно ухо и вылетать из другого и решала все самостоятельно. Поскольку он мало в чем разбирался, с этим не возникало проблем. Достойно даже для заместителя с опытом работы от пяти лет или менеджера с опытом больше десяти лет. Я тоже планировала стать помощником менеджера, но, как ни странно, ничего не вышло. Я знала, что надо быть удобной. Просто притвориться расстроенной и послушно согласиться с ним. Только так можно получить «идеально». Так было бы проще, учитывая перспективу провести в этой компании побольше времени. Но мне хотелось поиронизировать и сказать еще что-нибудь. Мне хотелось прямо на глазах у всех рассмеяться над его некомпетентностью, чтобы он сам осознал ее. А если нет, то хотя бы разозлить его, нагрубив. Неужели я так жестока? Точно нет. На вторую его фразу я и вовсе не ответила.

По идее, сейчас мне пора было пойти почистить зубы, но я чувствовала, что если встану с места с зубной щеткой в руках, то новый упрек не заставит себя ждать, так что решила повременить. Я взяла со стола две жвачки с тропическими фруктами. От кисло-сладкого вкуса, который растекся во рту, у меня потекли слюнки. Только сев, я сразу же разблокировала ноутбук и открыла браузер. Снова загуглила «эфириум». Сначала я искала информацию на корейском, но, изучив основы, стала гуглить на английском. На этот раз результатов оказалось больше, чем раньше. Однако сходу понять что-то было сложно, потому что все материалы были на английском. Я лишь обратила внимание на сотни страниц различных статей и других источников. Быстро пролистывая страницу вниз и читая лишь названия, я почувствовала, как руководитель Ко встал со своего места. Затем я обнаружила, что он направляется ко мне. Я нажала сочетание клавиш Ctrl+W[5]. Ко Дэен свернул в проход позади меня. Я быстро зажала клавиши Ctrl+Shift+Т[6]. Из окна я увидела, как в помещение, ковыряя в зубах, вошел доктор Хам.

Комната размером одна целая две десятых

27 апреля 2017 г.

При выборе комнаты для переезда я руководствовалась тремя критериями. Они были записаны в моем дневнике.

Во-первых, комната должна быть чуть больше нынешней или хотя бы такого же размера. У меня есть сбережения, которые я накопила за последние четыре года работы, поэтому я могу позволить себе жилье с более высоким депозитом. Однако надо избегать мест с ежемесячной квартплатой больше, чем сейчас. И самое главное. Между входом и комнатой, между комнатой и санузлом должна быть вертикальная граница. Короче, должен быть порожек.

Решающими факторами, подтолкнувшими меня к переезду, стали два порожка. Порожек между входом и комнатой и между комнатой и ванной. В моей квартире их не было. Еще у меня не было прихожей, поэтому линолеум начинался сразу от двери, и несмотря на то, что я очень осторожно снимала обувь, грязь все равно легко попадала в комнату.

Аналогично и для ванной. Там, конечно, была плитка, но без порожка она просто соединялась с полом в комнате. Никаких границ или разницы в высоте. Небольшая неосторожность с моей стороны, и вода из ванны вытекла бы в помещение, где я ем и сплю.

Подписывая свой первый договор, я еще мало что понимала. Мне показалось, что за свою цену это хорошее жилье, но я и не ожидала, что отсутствие двух порожков принесет столько неудобств. Сначала это может показаться чем-то незначительным, но на деле порожки оказались решающим фактором. Я поняла это лишь спустя два дня после переезда.

Студия – это же одна комната. Значит, это что-то вроде три в одном, разве нет?

Так как я не могла позволить себе переехать сразу, то нашла другое решение. Перед входной дверью я положила свернутый коврик, а душ принимала как можно быстрее. У меня был веник, которым я подметала каждый день, и к тому же я часто использовала средство от засоров, чтобы вода стекала побыстрее. Но это не решало проблему до конца. Пожив некоторое время, мирясь с такими неудобствами, я все-таки решила после работы зайти к агенту по недвижимости, намереваясь переехать. В прошлые выходные я поехала на просмотр. За эти дни агент показал мне три квартиры. Первая была намного меньше той, в которой я живу, поэтому казалась душной, но из-за того, что дом был новым, она выглядела чистой. Вспоминая о ней, я думала, что, возможно, мне стоило остановиться на этом варианте. У второго дома автобусная остановка оказалась слишком далеко от метро, а у последней и залог, и плата за аренду превышали мой бюджет. Когда я с опозданием попыталась подписать договор на первую комнату, мне сказали, что за нее уже внесли залог. В тот момент, когда я говорила себе, что отныне не буду колебаться и приму решение, как только мне что-то придется по душе, мне снова позвонил агент по недвижимости. Пока мы осматривали предыдущие комнаты, он сказал мне: «Есть еще одна квартира, она скоро освободится. Если вы не торопитесь, то подождите немного. Она хороша». Подозреваю, что в тот день я не смогла принять решение, втайне полагаясь на его слова.

Я ушла с работы ровно в шесть часов и быстро добралась до места встречи. Это был небольшой дом в конце улицы с торговыми лавочками. На первом этаже была пиццерия, которая занималась исключительно доставкой, и маникюрный магазин, а со второго по пятый этаж расположилось около десяти квартир-студий. Перед этим домом я и встретилась с риелтором. Он сказал, что нам нужно в квартиру 301. Конечно же, в доме есть лифт.

– Это настолько хороший дом, что мне не часто приходилось работать с ним. Прошлая постоялица прожила здесь шесть лет. Это была одинокая девушка, так что квартира содержалась в чистоте, – он сказал, что какое-то время помещение пустовало, потому что, когда предыдущий жилец съехал, домовладелец решил отремонтировать старую кухню и неисправный водопровод. – Если честно, с кухней тут изначально были проблемы, так что мы решили поставить новую раковину. Вы очень вовремя, – прошептал он, будто раскрывая мне большую тайну. – А еще из этого дома переезжают только потому, что все налаживается в жизни. Прошлая девушка съехала, выйдя замуж за прокурора. У дома очень хорошая энергетика.

Это была серьезная проблема. Чем дольше я слушала его, тем сильнее волновалась, ведь говорил он только похвалы. В глазах агента по недвижимости это жилье выглядело идеально. Это значит, что все недостатки мне придется выискивать самой. У меня начинала болеть голова. Такое уже случалось, когда я слушала, что для своей цены дом, в котором я живу, очень даже просторный, а кондиционер и мини-холодильник есть в квартирах далеко не всегда. Я не придала значения крошечной разнице в высоте между уровнем пола у входа, в комнате и в ванной. После этого, конечно, не каждый день, но я сожалела об этом. Сколько ни отряхивай обувь, стоя за дверью, песчинки найдутся даже перед кроватью. Из-под закрытой двери ванной комнаты видна бордовая плитка, резиновая швабра, чтобы убирать воду, душ, в котором появляется ощущение, будто за тобой следят, невзрачные стены и пол… Мне надоело.

Лифт остановился на третьем этаже. Комната 301 была первой, которую мы увидели, стоило только выйти из лифта и повернуть налево. Квартира пустовала, так что риелтор ввел пароль на электронном замке, и по неизвестной причине мое сердце забилось быстрее. С этого момента я должна обращать внимание на все недостатки этого дома, о которых умалчивает агент по недвижимости. Входная дверь открылась.

«Не так уж и плохо, да?» – была моя первая мысль. Впереди, напротив входной двери, было большое окно, слева – ведущая в ванную дверь, а низкий шкафчик для обуви – справа. За ним – грязная дыра, откуда была вырвана раковина. Если честно, обои и пол тоже не выглядели особо чистыми, а на кухне так вообще было много плесени, но мне говорили, что здесь будут проводить ремонт, и я решила принять это во внимание. Мне сказали, что площадь комнаты 6 пхен[7], как и у моей нынешней, но, возможно из-за того, что в ней не было вещей, комната казалась больше. У входа была выложена простая серая плитка, а между ней и полом в комнате находился порожек подходящей высоты. Ладно, подходит. Риелтор сказал, что я могу зайти прямо в ботинках. Я осторожно вошла и внимательно осмотрела комнату. Уборная тоже была самой обычной, о такой я и мечтала. Немного сбивала с толку дверь нефритового цвета, но это хотя бы была самая обычная дверь без щелей сверху и снизу. Здесь все в порядке. А нефритовый цвет – это почти мятный. В помещении была система вентиляции, и, когда я открыла дверь, между плиткой и полом, как и следовало ожидать, обнаружился порожек. Отлично, подходит. Я прошла внутрь, открыла кран в умывальнике и спустила воду в унитазе. Хорошо вытекает, хорошо утекает. Что ж, подходит.

Пока что мне вполне нравилось, не было никаких критичных недостатков. Вот это меня и тревожило. Ведь это вовсе не значит, что позже не появятся еще какие-нибудь подводные камни, из-за которых я в итоге только потрачу больше денег. Риелтор не назвал мне точную цену, сказав, что пока я не могу въехать в квартиру из-за строительных работ и можно лишь посмотреть помещение. Все еще, словно за щитом, скрывая сердце под слоем сомнений, я медленно подошла к окну. Позади меня раздался уверенный голос риелтора:

– Попробуйте открыть. Здесь даже установлен двойной стеклопакет.

Я открыла окно. Из пиццерии на первом этаже доносился слабый запах пиццы, и мое внимание привлекла вывеска караоке-бара на крыше дома напротив. Расстояние до него, конечно, было не такое, чтобы можно было что-то услышать, но туда приходили выпившие люди, а вывеска казалась слишком яркой и громкой. Это был тревожный звоночек, только вот, стоило мне повернуть голову направо, я, потеряв нить размышлений, резко выдохнула. Такой выдох обычно следует за большим количеством вдохов, когда ты так поражен, что чувствуешь, как перехватывает дыхание. Там была дополнительная комнатка.

Помещение, которое я считала квадратным, оказалось вовсе не таким. Точнее, оно было квадратным, но с небольшим закутком. Там скрывалось тихое уютное пространство, которое было достаточно широким, чтобы вместить туда одноместную кровать. Потолок в этой части квартиры был спроектирован так, что имел форму заостренной к центру крыши, с каждой стороны которой было встроено по две крохотных лампочки. Боже… Какая красота!

Я была по-настоящему удивлена. Не могу не признать. Правда в том, что меня покорила эта вытянутая, спрятанная в глубине комнатка. Риелтор с таким гордым лицом, будто увидел нечто приятное, ровным голосом сказал:

– Даже в этом она хороша, да?

Я не могла ответить и просто беспрерывно кивала. Выстроенную в моей голове симуляцию пополняли неожиданные детали. Мне пришлось полностью поменять планировку мебели, которую я представляла себе, оказавшись в этой квартире. Изначально я планировала поставить кровать по диагонали от кухни, то есть в левом углу квартиры. До тех пор, пока не увидела это место. В своих фантазиях я осторожно взяла кровать подъемным краном и переместила ее в этот закуток. После этого я вернулась в коридор и снова открыла входную дверь. Кровати не видно. Ее не будет видно даже во время еды! И, конечно же, общая площадь квартиры тоже становится больше. Куплю небольшой диванчик и поставлю его туда, где должна была стоять кровать. В комнате можно будет пообедать, съесть десерт, посмотреть фильмы и дорамы. А если шагнуть вперед и повернуть направо… Там будет моя спальня.

– Это дополнительное пространство. У вас ведь, наверное, много нарядов? Сюда очень хорошо вписалась бы какая-нибудь вешалка, и можно было бы использовать это место в качестве гардеробной, – сказал риелтор.

Разумеется, так тоже можно было сделать, но мне очень хотелось поставить туда кровать. К тому же у меня было не так уж много одежды. Гораздо важнее была возможность не видеть кровать, едва открыв входную дверь, не видеть кухню со своего спального места и не видеть ванную во время еды. Границы между отдыхом, приемом пищи, сном и походами в туалет. Отдельное пространство для жизни. Секундочку! Еще одна идея. Если бы у меня были жалюзи такой ширины, чтобы закрыть вход, я могла бы поднимать и опускать их, чтобы создать эффект полного разделения, как если бы я поставила здесь дверь. У меня по телу побежали мурашки.

Я широко развела руки, тщательно измеряя размер помещения. От этой стены до другой. Я несколько раз складывала в воздухе ладони и снова разводила их.

Один… Два… Три… Четыре… Пять… Всего шесть с половиной.

Решено. Мне нравится эта квартира. Только теперь я смогла оставить все сомнения и наконец-то сказать риелтору:

– Эта квартира… Хорошая.

– Как и ожидалось? – ответил он, щелкая выключателем от настенного светильника. Я увидела свою спальню, а потом она пропала.

Щелк, щелк.

Щелк, щелк.

Я бежала к себе домой.

Я так волновалась, что смогла только открыть дверь, надеть тапочки и дойти до кровати. Я ощутила неожиданное чувство свободы. Каково это, разуться в квартире, где прихожая и комната находятся в одном помещении? Стоит ли мне, пока не перееду, пожить по-американски? Ведь это даже не мой дом. Такие у меня были мысли. Я присела на корточки перед кроватью, которая все еще стояла на том же месте, что и утром. Затем я вытянула руку, чтобы измерить ее ширину. Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть. В самый раз. Кровать идеально впишется в мою новую спальню.

Я всегда надеялась, что однажды смогу жить в полноценной однушке или двушке. Бывали времена, когда я тщетно мечтала, что если буду стараться, то наступит день, когда я смогу переехать. Только вот наступит ли вообще этот день. Иногда я задумывалась, смогу ли переехать до тридцати, а иногда – удастся ли мне сделать это до сорока лет? На самом деле, такие дни бывали чаще.

Поэтому я была несколько шокирована. Я и представить не могла, что этот день наступит так внезапно. Конечно, квартира, которую я только что посмотрела, не была однокомнатным или двухкомнатным помещением с отдельной кухней. Она все еще оставалась студией. Но ее нельзя было назвать типичной. Немного странно было бы называть ее полуторакомнатной квартирой, как часто говорят в сфере недвижимости. Как же тогда сказать… Можно ли назвать ее комнатой размером одна целая две десятых?

Я хотела ее, а не однокомнатную квартиру. Мне действительно нужны были эти две десятых. Я была одержима этими вытянутыми, но глубокими и уютными двумя десятыми. Я поставила рис в микроволновку, положила на тарелку немного гарнира из контейнера, налила на сковородку растительное масло и пожарила яичницу. Комната быстро наполнилась запахами еды и теплом. Я глубоко задумалась, разбивая очередное яйцо.

Если подпишу договор, то в качестве залога мне нужно будет оставить на двадцать миллионов вон больше, а стоимость аренды будет на сто пятьдесят тысяч больше, чем сейчас. Если учитывать проценты по кредиту, то мне придется тратить дополнительные триста пятьдесят тысяч в месяц.

Быстро пообедав и закончив с мытьем посуды, я достала из морозилки банку мороженого. Это был наш новый продукт с карамельным сиропом и шоколадной крошкой, замешанными в сливочное мороженое. Оно было настолько замороженным, что я даже не смогла воткнуть ложку. В ожидании момента, когда оно подтает, я написала Ынсан в личные сообщения.

Подруга, спишь?

Ответа не последовало. Я немного потыкалась в телефон, а потом отложила его в сторону и принялась потихоньку есть мороженое. Оно таяло во рту, оставляя приятный молочный вкус в сочетании с вязкостью карамельного сиропа и хрустящей шоколадной крошкой. Не так давно я съела в магазине целую упаковку и, думая, что приняла правильное решение, купила еще шесть банок по акции «два плюс один». Я ждала ответа от Ынсан, но он все не приходил. Я бросила телефон на кровать и пошла в ванную. Выйдя из душа, я снова увидела небольшую лужу мыльной воды в комнате. Я загнала ее обратно, используя резиновую швабру для мытья окон, которая висела на стене. Швы между плиткой и линолеумом, которые я скрепила скотчем, разошлись. Сперва я сама вытерлась полотенцем, потом вытерла им остатки влаги с пола и бросила в стиральную машинку.

Я смочила тоником ватный диск и тщательнее обычного протерла лицо. Медленно нанося крем, я продолжала поглядывать на телефон. Ответа так и не было. Мне ничего не оставалось, кроме как выключить свет и пойти спать, но почему-то у меня не получалось уснуть. На самом деле, я хотела кое-что узнать у Ынсан, прежде чем пойти в агентство по недвижимости. Правда, я все еще не решила, действительно ли мне стоит задавать ей этот вопрос. Спрашивать или нет? И вот, пока я смотрела в потолок и боролась с сомнениями, экран телефона ярко загорелся. Спустя долгое время мне наконец-то ответила Ынсан.

Почти. А что?

Я увидела содержимое ее сообщения в окне предварительного просмотра, но не стала открывать чат и читать его. Подумав, я решила, что стоит подождать с ответом до утра. Было слишком поздно, чтобы заводить такой важный разговор.