Теория выбора и случайностей. Часть 3. «Перед рассветом, или И снова здравствуй, нечисть!»

Мальчик повторил имя тихо себе под нос и призадумался на пару секунд, а потом сказал:

– Не такое уж оно и длинное…

– Совершенно согласен, – со вздохом произнёс Ахмедов, смирившись с неизбежным. – «Максим» – не слишком длинное имя. Но меня зовут не Максим.

– Нет? – быстро спросила Розалия, впившись в него взглядом.

– Нет, – спокойно подтвердил мужчина и, поглядев на Шурика, сообщил: – Меня зовут Максимилиан.

– Макси… – начал было мальчик и весело расхохотался.

Вампиру пришлось несколько раз повторить своё имя, прежде чем Шурик сумел его выговорить. После этого Макс посмотрел на Розу. Она так и не донесла кружку с чаем до рта и глядела на него остекленевшими глазами. Когда их взгляды встретились, женщина очнулась и поставила кружку на стол.

– Вас зовут Максимилиан? – тихо уточнила она.

– Да.

Лия помолчала, а потом задала новый вопрос:

– Максимилиан Ахмедов?

– Именно.

Розалия откинулась на спинку стула, продолжая глядеть на брюнета.

– Ух ты! – восхитился Шурик. – А откуда ты фамилию дяди Макса знаешь?

Его мама помедлила немного, прежде чем ответить:

– Да в нашем городе, наверное, живёт только один человек по имени Максимилиан.

Мальчик переводил взгляд с одного взрослого на другого.

– Что-то случилось? – встревожился он. – Это плохо, что дядю Макса зовут не Максим?

– Да… не знаю.

Максимилиан тихо рассмеялся.

– Забавно. Я всегда гордился тем, кто я и как меня зовут, а вот когда с вами познакомился, сразу понял, что лучше промолчать по возможности. И не ошибся. Ну, выкладывайте: какие у вас ко мне претензии?

– У меня нет к вам претензий, – поспешно ответила Роза.

– Да ладно, Лия, – мягко произнёс глава Общества. – Определённо что-то есть: не зря же вы на меня волком смотрите. Говорите, не стесняйтесь.

– Вы – бизнесмен, – робко сказала женщина.

– Ну, да. Это преступление? Каждый выбирает себе дело по душе. А вы где работаете, Лия?

– В музыкальной школе. Я – преподаватель.

– Вы любите музыку?

– Люблю.

– Прекрасно, а я люблю свой бизнес. Мне это нравится. Вы меня осуждаете?

– Не осуждаю. Просто… ваш бизнес связан с торговлей.

– Верно. Производство неизбежно связано с торговлей. Смысл нам делать мебель, если потом её не продавать? Мы с ребятами, как и все, хотим получать вознаграждение за свои труды. И не думайте, что мы людей обдираем. Если бы у нас были заоблачные цены, то никто нашу мебель не покупал бы. Мы стараемся, чтобы наши цены были более или менее адекватными. Кстати сказать, основная часть моего бизнеса – это цех, а не магазин. Мы производим много мебели – гораздо больше, чем можно продать в этом городе. Нам давно пора открывать магазины в других городах, но я что-то всё откладываю это на «потом». Поэтому пока мы довольствуемся этим магазином и тем, что в Интернете.

– Вы продаёте мебель через Интернет? – удивилась Розалия.

– Да. У нас её покупают другие магазины и просто люди. Этот «магазин» приносит гораздо бо́льший доход. Особенно легко расходится мебель, которую Влад делает.

– Влад?! Ваш друг?

– Ага, – с улыбкой кивнул внебрачный сын Дьявола. – Он вообще-то заместитель мой вроде как и бухгалтер, но всегда мечтал научиться что-нибудь руками делать и понемногу стал вникать в технологию. Сначала Влад только эскизы делал, а потом принялся по своим эскизам мебель выполнять. Сейчас эскизами «на всех» другие ребята занимаются, а Влад их создаёт только для себя. Много мебели он не изготавливает, но зато с её продажей проблем не возникает – и ему в удовольствие. Я технологию, конечно, тоже знаю, но… меня не тянет как Влада. Моё дело – это организация.

Повисло недолгое молчание.

– Что ещё вас беспокоит, Лия? – поинтересовался Мефистофель. – Говорите.

Розалия вздохнула.

– Насколько мне известно, для того чтобы открыть собственное дело, нужен первоначальный капитал. А вы не только открыли собственное дело, но и купили огромный дом с прилежащей к нему немаленькой территорией! И ещё цех: вы выкупили землю и построили всё. Скажите: на какие деньги? Вы ведь были молоды.

Вампир женщине улыбнулся.

– Насчёт капитала вы совершенно правы. Без него и вправду невозможно, и он у меня был, но я ни у кого ничего не крал. Можно сказать, что капитал достался мне по наследству. Или даже, скорей, способность создавать деньги из воздуха.

– То есть это всё-таки были какие-то махинации?

– Нет, – помотал головой Макс. – Махинаций не было. Это сложно объяснить, но я действительно никого не обманул и не обокрал. Клянусь вам, Лия. Эти деньги взялись из ниоткуда. Поверьте мне, пожалуйста.

– Зачем вам моя вера? – спросила удивлённо женщина.

– Я не хотел бы, чтобы вы считали меня вором и подонком. Уверяю вас, что я не совершил ничего противозаконного. В конце концов, я – не крупный делец, а всего лишь мелкий предприниматель. Мы же с вами не в Москве живём.

– Не такой уж вы мелкий предприниматель – скорее, средний, – возразила Лия и тут же улыбнулась, когда мужчина открыл рот, чтобы снова начать оправдываться. – Я вам верю, Максим. Простите меня: я не вправе вас судить.

– Отчего? Вправе.

Розалия рассмеялась по-доброму.

– Не думаю, Максим. Вы на меня не обижайтесь, пожалуйста: у меня просто сформировалось предубеждение против бизнесменов. Я работала одно время в магазине нижнего белья, и это было ужасно: платили гроши – зато не было толком выходных. И отпуска не было, и рабочий день был длинный, и обеда в расписании не было: как хочешь, так и успевай. Хозяйка магазина выжимала из меня всё, что можно было. Я для себя с тех пор решила, что в России так называемые «частники» готовы на всё ради дохода. Их интересуют только деньги и больше ничего, хотя мне всегда казалось, что им ещё должно нравиться их детище. Но, увы, это не так, а человеческая жадность поражает воображение. Я до того года и не знала, каких размеров она может достигать.

– Да, неприятный опыт, – изрёк Ахмедов, когда собеседница замолчала. – Вам не повезло, Лия, однако вы всё-таки правы насчёт наших отечественных бизнесменов. Я знаком со многими из них и то, что вы о них думаете… боюсь, это правда. За редким исключением. Но у моих ребят есть и выходные, и отпуска, и даже больничные, если приспичит, а на зарплату пока никто не жаловался. Не смотрите на меня с осуждением: на меня, в основной массе, работают парни и парни молодые, а они не постеснялись бы мне сказать, если бы им что-то не нравилось. К тому же, часть из них живёт со мной, а уж тут тогда жди пакости.

Роза расхохоталась. Брюнет ей улыбнулся.

– Да-да, я ведь ещё и живу с ними. Иногда мне кажется, что я их всех ненавижу, но, на самом деле, я, конечно, их обожаю, хоть они и болваны. Знаете, они – как дети: без конца шумят, спорят чего-то. Мне даже приходится решать, кто прав, а кто – виноват, и почти что по углам их расставлять. Они мне на жизнь часто жалуются, поэтому я знаю, кто на кого обижен, кто в кого влюблён. А вообще с ними весело, если честно. И они вовсе не мои рабы. Нельзя сказать, что они впахивают, а я только деньги гребу лопатой. Организация это, знаете ли, тоже работа нелёгкая. И ответственность вся на мне лежит, а не на них. Вы думаете, я не помню каждую минуту, что из-за моей ошибки они все могут лишиться работы и средств к существованию? Я помню. Мне это небезразлично, между прочим.

Женщина глядела на него испытующе и вскоре смущённо улыбнулась:

– Вы – ответственный человек, Максим. Надеюсь, я не обидела вас?

– Ни в коем случае, Лия, – мягким тоном ответил Максимилиан. – Ваши вопросы справедливы, а страхи – небезосновательны. Я рад, что вы дали мне возможность оправдаться.

– Всё хорошо? – полюбопытствовал Шурик, внимательно наблюдавший за ними во время спора. – Вы помирились?

– Мы и не ссорились, дорогой мой, – улыбнулась ему мать. – Всё нормально. Хотя… – протянула она и вдруг прищурилась. – Я вас спрашивала, водитель ли вы. Вы мне солгали, Максим.

– Вовсе нет! – запротестовал старший сын Дьявола. – Я вожу машину давно, поэтому, разумеется, я – водитель! Я думал, вы это имели в виду.

– Вы поняли, что я имела в виду, – возразила Лия, – но вопрос получился действительно не очень корректный, поэтому я сама виновата… А вы неплохо выкрутились. Значит, машина та – ваша?

– Конечно, моя.

– Ваша? – ахнул мальчик. – Вот это да! Красивая.

– Она и стоит «красиво», – с улыбкой заметил Макс. – Хотя мне она обошлась не так уж дорого: я покупал её не в салоне. Она – не новая, но меня полностью устраивает.

Розалия разглядывала вампира, попивая чай, и молчала. Шурик принялся поедать пирожное. Мефистофель больше ничего не ел и не пил и посматривал периодически на женщину, сидящую напротив.

– Не смотрите так на меня, – попросил он. – Ведь ничего не изменилось: я по-прежнему малознакомый человек, с которым вы познакомились в тёмной подворотне.

– Не совсем, – помотала головой Роза. – Таким уж малознакомым вас не назовёшь: столько про вас слухов по городу ходит. Наверное, каждый житель города считает, что всё про вас знает. Я вообще-то не любитель сплетен, но мне их рассказывают и коллеги по работе, и соседка, и мама. Поэтому поневоле я все сплетни знаю. О вас много слухов ходит, Максим… Максимилиан то есть.

– Зовите меня Максимом, если вам так больше нравится, – предложил Ахмедов. – Всё-таки моё полное имя действительно длинное. – Он помолчал немного, собираясь с мыслями, потому что понял, что говорить на затронутую тему всё равно придётся. – Вы сейчас намекали на те сплетни, в которых говорится, что мои работники – бандиты, а я – глава этой группировки?

– Ну, да, – смутилась собеседница. – Эти сплетни про вас и ваших друзей – Ангелу и Волка – самые распространённые.

– По-вашему, я – похож на главу бандитской группировки?

– Чисто внешне, пожалуй, да.

Услышав этот ответ, мужчина громко расхохотался.

– Правда? – посмеиваясь, спрашивал он. – Неужели?

Лия ему кивала, желая оставаться честной до конца. Шурик с удивлением посматривал на взрослых. В это время глава Общества кое-как успокоился.

– Не ожидал, что вы так ответите, – признался Макс. – А Влад тоже похож на бандита? И, кстати, Ангелу вы с Шуриком видели. Вчера. Ну и как: она похожа на бандитку?

– Ангела? – изумилась женщина. – Та блондинка?!

– Угу. Её зовут Анжелика, она – блондинка, у неё добрая душа, поэтому её и прозвали Ангелой. Она похожа на бандитку?

Розалия призадумалась. Скоро лёгкая улыбка тронула её губы.

– Мне показалось вчера, что она немного брыкалась. Вообще, ваша Ангела – девушка эффектная и, думаю, с характером. Она не похожа на бандитку, но с пистолетом в руках я её представить могу.

Вампир улыбнулся:

– Пожалуй.

Собеседница тоже улыбалась, но в один момент улыбка с её лица сползла.

– Значит, друг, которого убили недавно, – это…

– … Волк, – закончил за неё Максимилиан. – Да, это так. Увы, Волка больше нет. Для Ангелы он много значил. Она всегда его обожала, пусть сначала и по-дружески.

– А откуда взялось это прозвище? – полюбопытствовала Роза.

– Ангела ему его дала. Объяснить, почему, сложновато: для того чтобы это понять нужно быть с Волком знакомым. Но если говорить коротко: в нём было что-то волчье.

Лия нахмурилась:

– Он был агрессивным или жестоким?

– Нет! Забудьте о сплетнях! Волки – это и хороший символ. Они ассоциируются с верностью, гордостью и силой, пожалуй. Но дело вовсе не в этом. О людях так не говорят, но у него были волчьи повадки. Это надо видеть. И ничего плохого это прозвище не означает.

– Простите, если я вас обидела.

– Вы не обидели, – остыл мужчина, вспыливший минуту назад. Его невероятно оскорбляло, когда плохо говорили о Волке.

Макс и Лия помолчали чуть-чуть, а потом начали беседовать на отвлечённые темы. Скоро все трое немного проголодались и заказали мороженое. Поедая его, они заметно повеселели.

Старший сын Дьявола стал расспрашивать женщину о работе, о муже, да и о жизни в принципе. Ему было интересно, как она живёт и почему. В итоге, он узнал о ней многое.

Когда между бесконечными вопросами брюнета появился небольшой пробел, Розалия внезапно вспомнила одну его реплику и сказала:

– Вы ведь, кажется, выросли без отца. Вы знаете, кто́ он?

– Разумеется, я знаю, кто́ мой отец! Если судить по моей фамилии, как вы считаете: какой я национальности?

Женщина растерялась. К чему этот вопрос, она не поняла и ответила осторожно:

– Предполагаю, что у вас восточные корни.

– Точнее будет – кавказские, – кивнул Мефистофель.

– Кавказские?!

– Совершенно верно. Не пугайтесь так: я вырос как русский человек. Однако моя мать – женщина кавказская и воспитана была соответственно. Мой папочка – её первый и последний мужчина. Единственный. Она любила только его одного, поэтому сомнений в том, кто мой отец, не может быть.

– Я не имела в виду, что ваша мать не знает, от кого вас родила! – воскликнула Роза. – Вовсе нет! Я… просто вы говорили о своих корнях по отцовской линии, и я подумала… вряд ли ваша мама обсуждала с ним вопрос его национальности. Я решила, что вы сами это выяснили и, возможно, знакомы с ним.

– Ах, вот вы о чём, – пробормотал вампир. – Мама знала, что в отце понамешано множество кровей, но о том, что помимо русской в нём много ещё и татарской крови, я узнал сам – вы правы.

– Вы с ним общаетесь?

– Нет. Я выяснил это через общих знакомых.

– Вот как… А ваши родители были женаты?

– Нет. Фамилию «Ахмедов» я ношу с самого рождения.

– Ваша мать – кавказская женщина, и при этом она родила вас без мужа и вырастила одна? – удивилась Лия.

– Моя мама была вынуждена уйти из дома, – пояснил Макс. – Это не имеет отношения к морали и нравственности. У мамы были хорошие отношения с родными, но однажды ей пришлось уйти. Она сделала это из любви к своей семье. А когда она забеременела мной, путь назад оказался отрезан навсегда. Вы считаете, что кавказская женщина не может полюбить мужчину и совершить глупость, как это делают остальные женщины?

– Не знаю. Мне кажется, что воспитание не позволит.

Ахмедов пожал плечами.

– Обстоятельства жизни моей матери резко изменились, и ей пришлось начинать новую жизнь. Всё в мире для неё изменилось. К тому же она знала, что никогда уже не вернётся домой. В первую очередь, моя мама – женщина, а уже во вторую – кавказская.

Розалия рассмеялась:

– Пожалуй, в этом есть смысл… Так значит, у вас есть родственники где-то на Кавказе?

Внебрачный сын Дьявола хмыкнул задумчиво:

– У меня всегда был один родственник – моя мать. Ещё я считал своими близкими тех, с кем рядом вырос. Шамиля, например. А сейчас моя семья – это мои работники. Кроме них и матери у меня больше никого нет, да и не надо.

– А вы – жёсткий человек, Максим.

– Может быть.

Максимилиан наблюдал за тем, как Лия набрала в чайную ложечку мороженого, сунула его в рот, а затем медленно вытащила ложку. Глаза её были задумчивы и смотрели куда-то за его правое плечо. Она и не догадывалась, какие картины с её участием возникают в этот момент в голове мужчины, сидящего напротив. А он не мог отмахнуться от этих картин, хотя знал, что всё это – запретный плод.

Рыжеволосая женщина очнулась от своих мыслей и, робко улыбнувшись, поглядела на брюнета своими чистыми зелёными глазами.

– Максим, вы – мусульманин? – полюбопытствовала она.

Полные губы вампира тронула мягкая улыбка.

– Нет, Лия. Я не принадлежу ни к какой религии. А вы? Православная или атеистка?

– Ни то, ни другое. Я верю в… какую-то Высшую силу или разум, но это что-то нечёткое, хотя я и зову это про себя Богом.

– Пожалуй, что и у меня что-то вроде этого.

Розалия улыбнулась и задала ещё один вопрос:

– Скажите, Максим… а зачем вы приехали в Сибирск?

Мефистофель негромко засмеялся.

– Я расскажу вам об этом как-нибудь в другой раз…

Они посидели в кафе ещё немного, после чего покинули его и направились к машине. Шурик шёл рядом с взрослыми вприпрыжку: энергия, накопившаяся в нём за время сидения в кафе, требовала выхода. Лия напротив вымоталась от ходьбы по магазинам, хотя в кафе успела передохнуть и теперь двигалась более или менее бодро. А Максу всё было нипочём: он чувствовал себя довольным жизнью, почти счастливым.

Ехать на машине мать и сын на этот раз не отказались и устроились вдвоём на заднем сидении. До их дома они добрались вполне благополучно и быстро. Во время поездки Ахмедов ещё успел пообщаться с Розалией.

Когда автомобиль остановился у трёхэтажки, Шурик почти сразу выскочил и побежал к дому. Макс помог Розе вытащить их покупки из машины и помедлил прощаться. Он хотел ей кое-что сказать, но не знал, как подойти к этому вопросу.

Давая себе время подумать, вампир посмотрел вслед Шурику и заметил рядом с ним мужчину, в котором признал его отца. Внешне он понравился Максимилиану не больше, чем по рассказу Розалии.

– Лия, – обратился к женщине старший сын Дьявола, – ваше дело, как и с кем жить, но я хотел сказать вам, что вы – прекрасная женщина и достойны лучшего. Вы – очень красивы, умны, добры. Вы – хорошая хозяйка, отличная мать. Вы должны собой гордиться, а вы вместо этого, на мой взгляд, низко себя цените. Думаю, многие отдали бы всё, чтобы оказаться на месте вашего мужа. Но вам и только вам решать, насколько себя уважать.

Роза отступила от него на шаг.

– Максим, я не спрашивала вашего мнения о своём муже.

– Я знаю, но я всегда говорю то, что считаю нужным. Я к этому привык: побочный эффект власти. А впрочем власть тут не при чём – характер у меня такой. Вы можете на меня обижаться, но это существо, которое вы называете своим мужем, даже нельзя назвать мужчиной.

– Как вы смеете?! – вскричала женщина.

– Смею, – жёстко сказала Мефистофель. – Смею, Лия. Вы мне слишком нравитесь, чтобы я промолчал.

Она молчала. Фигура её была напряжена.

– И чего «лучшего» я достойна, по-вашему? – холодно осведомилась Розалия. – Мужчины?

– И мужчины, и дома, и обращения, и… Чёрт! Да вы достойны всего самого лучшего, Лия! И вы должны это получить! – Брюнет бросил взгляд ей за спину, на Шурика, а потом опять посмотрел в глаза. – У вас хороший сын, Лия. Жаль, если он вырастет таким же подобием мужчины, как ваш муж.

Плечи женщины поникли. Она и сама знала всё это, но пока не совсем понимала, что с этим делать.

– Не обижайтесь, Лия. В конце концов, на правду не обижаются. И дайте мне, пожалуйста, свой телефон: я хотел бы звонить вам иногда.

– А если не дам? – подняв бровь, спросила Лия.

– Я выясню его сам. Всеми возможными способами, но я узнаю его. Я всегда добиваюсь желаемого, Лия.

– Вот как? – слегка растерялась женщина.

– Вот так, – ответил с обворожительной улыбкой Макс. – Вы мне симпатичны и интересны. Мы с вами могли бы общаться. Почему нет? Как вы смотрите на то, чтобы дружить со мной? Я бы очень этого хотел.

Розалия смотрела ему в глаза и не понимала, как он может предлагать ей дружбу, когда в его глазах так откровенно написано, что он хотел бы от неё совсем другого. Однако он настаивал на дружбе и делал это сознательно. Женщина чувствовала, что подвоха здесь нет: он действительно дружить с ней собрался. И она не могла от предлагаемой дружбы отказаться.

Розе тоже было приятно и интересно с ним общаться. Его энергичность и уверенность в себе передавались и ей, уничтожая уныние и подавленность, вынуждавшие её плечи опускаться. Именно он заставил что-то внутри неё сдвинуться с места. Она не знала, к чему это приведёт, но надеялась на лучшее. Ожидала какого-то чуда.

– Я была бы рада дружить с вами, – сказала, наконец, Лия и продиктовала ему свой телефон.

Почему Максимилиан предложил ей дружбу? Потому что хотел иметь к ней хоть какое-то отношение. Предложить же иные отношения он не мог, потому что слишком её для этого уважал. Слишком уважал, чтобы склонять к адюльтеру, рушить её семью. И было бы кощунством предлагать то, что он предлагал другим женщинам. Этой женщине нужно было предлагать или всё, или ничего. Ей нужно было предлагать руку и сердце – иное казалось оскорбительным. А это было невозможно, и он предлагал ей то, что было возможно. Что случится дальше, он пока не знал. Знал только, что Лия ему нравится, хотя толком не понимал, чего именно от неё хочет.

Когда Ахмедов убрал мобильный в карман, приблизился её муж. В прошлом он, наверное, был симпатичным, хотя и сейчас уродом не стал, однако такого уж приятного впечатления не производил. Его фигура оставляла желать лучшего, да и опрятным его было не назвать – зато высокомерия он имел массу.

Глава Общества знал подобный недостаток и за собой, а потому очень сильно не любил его в других. Он одарил мужа Розалии ещё более высокомерным и холодным взглядом, чем заставил его стушеваться.

– Максим, знакомьтесь: это мой муж Антон, – представила Роза. – Антон, это Максим. Я тебе про него рассказывала.

Жать друг другу руки им не пришлось, так как вампир держал в руках пакеты с покупками. Они оба ограничились кивками.

Заметив, что Лия тянется забрать у него пакеты, Мефистофель в наглую сунул их все до одного Антону, игнорируя попытки женщины взять у него хотя бы часть. Улыбался он при этом Антону неприятно.

Разговаривать с мужчиной Максу не хотелось, поэтому он быстренько распрощался с супругами, крикнул их сыну: «Шурик, пока!» и, забравшись в машину, уехал прочь. В душе его при этом царил настоящий хаос.

Глава 8

Наступила осень, и пришла пора Ангеле возвращаться в квартиру. Её отец предусмотрел подобный поворот событий и в конце августа пригласил в свой кабинет, чтобы поговорить. Он, разумеется, уговаривал её остаться, и это вовсе не было жестом вежливости или чего-либо ещё. Николай сказал, что разговаривал с домочадцами, и никто не был против.

На этот раз ведьму не было нужды сильно упрашивать: она не представляла, как вернётся в квартиру, с которой связано столько воспоминаний, касающихся Волка. Она думала о возвращении с ужасом. Однако остаться в доме согласилась при условии, что будет платить за своё проживание. Нестеров не был в восторге от этого условия, но, в конце концов, сдался.

Анжелика же сдала квартиру внаём, чтобы не платить за коммунальные услуги из своей мизерной зарплаты. Квартирантом её стал молодой парень. Помня об опыте Волка по этой части, девушка рискнула, хотя своего парня, конечно, сначала хорошенько проверила: основательно расспросила, да мысли послушала и убедилась, что человек он хороший. Покинув квартиру, она позволила себе пустить слезу.

После разговора с Максом и Владом Лика дома наревелась от души и с тех пор больше не сдерживалась без надобности. Теперь слёзы стали приносить ей облегчение…

Прожив всё лето в доме Нестеровых, блондинка невольно познакомилась с наиболее частыми их гостями. Одним из таких гостей стал Максим Громов. Парень этот ей не нравился.

Максим был в некоторой степени высокомерен и самовлюблён. Он считал себя самым умным, очень красивым и крайне индивидуальным. Ещё Хранительницу Сердца раздражало, что он без конца вставляет в свою речь иностранные слова, отчего лично она половину его реплик не понимала.

Андрей тоже любил употреблять слово «о'кей» и попахивающее Америкой слово «приятель», однако на то имелись определённые причины. По признанию Волка, он одно время увлекался американскими детективами и в шутку стал употреблять те два слова, но они, в итоге, к нему прилипли, и исключить их из своего лексикона он уже не мог.

В устах Туманова слова «о'кей» и «приятель» Ангела находила забавными, а Громов её раздражал, потому что в его случае употребление иностранных слов было явным хвастовством. Однако, несмотря на все недостатки Максима, когда он переставал что-то из себя строить, то становился вполне неплохим человеком. Парень он и вправду был неглупый, и иногда ведьма могла его послушать. Однако общаться с ним она всё же не желала, да и не нравилось ей, что он всё время на неё посматривает и взглядом её чуть что провожает. Такое внимание с его стороны её настораживало.

И вот в первые выходные сентября Анжелика сидела на одном из диванов на втором этаже, а Максим, повествуя о чём-то остальным, периодически бросал взгляды в её сторону, словно проверял, слушает ли она его. А она его не слушала – книгу почитывала.

Неподалёку от девушки сидели Николай Нестеров, Серов и Марина Сергеевна. Они обсуждали будущих внуков, которых ожидали от Тани и Антона. Насколько знала Лика, с заведением потомства у старшего брата и его жены возникли проблемы, и теперь они ездили в столицу области для обследования в больнице. Анализы пара уже сдала и ожидала результатов, чтобы начать лечение, если таковое потребуется.

Блондинка пока ни во что не лезла и тоже ждала диагноза врачей, чтобы потом, возможно, предложить свою помощь: всё-таки знаний у неё было полно, как и трав, которыми она очень даже умела пользоваться.