скачать книгу бесплатно
– А этого какими судьбами? – удивился Смагин. – Наверно, по розыску задержали.
Оля хмыкнула:
– Кажется, я догадываюсь, почему он здесь. У Свистунова офис недалеко от прокуратуры, на той же улице. Вот его и сцапали, когда он на допрос шел… Придурки…Наверняка кричал им, что в прокуратуру идет!
Оля помолчала.
– Знаешь, дела у Свистунова совсем неважные.
Этот новый Генеральный прокурор серьезно за него взялся. Да и вообще за всех нас. Так ты скоро без заказов останешься… Стой!
Они миновали уже ворота, перед ними была улица.
– Стоять-то по закону можно?
– Думаю, да, – ответил Смагин.
– А как надо идти? По часовой стрелке или против?
– Зачем же тебе идти? Вызови машину с охраной.
– Спасибо, надоумил… Я с этими козлами свой мобильник потеряла, а там все телефоны. Как ты догадываешься, наизусть я не помню ни одного номера.
– Ладно. Не переживай. А направление движения мы определим…
Смагин хотел сказать "по прохожим", но осекся: прохожие отсутствовали. Ездили только автомобили – в соответствии с правилами, которые, к счастью, остались прежними.
– Народ! – крикнул Смагин следовавшим сзади подельникам. – Как ходить-то надо? По часовой или против?
Мнения разделились.
– Тогда, Ольга Викторовна, ловим тачку – и вперед! – подытожил Смагин.
В машине она неожиданно разрыдалась. Горько, безутешно.
– Прости, Алеша, – немного успокоясь, сказала Ольга. – Это все нервы.
Она отвернулась и долго смотрела в окно.
– Знаешь, я чувствую, что мне придется из страны уехать. И дело даже не в этом дель Рондо. Что-то там, на самом верху, сдвинулось, повернулось против нас, таких, как я…
– А разве это несправедливо? И разве…
– Молчи, я все понимаю. Нас не за что жалеть. Тем более, что нищета никому из нас не грозит. Но не хочу я жить в Италии. Я здесь, дома хочу жить…
Она снова отвернулась к окну, притихла.
– Оля, – осторожно позвал ее Смагин, – я тебе может быть, смогу помочь.
– Ты? – она грустно улыбнулась. – Ну что ты говоришь?
– Я ведь не только с олигархами знаком… В общем, это не твоя забота…
– Леша, Леша, – покачала она головой. – Добрая ты душа! Только я тертая, битая жизнью баба и в чудеса не верю.
– Напрасно, – возразил Смагин. – Чудеса иногда случаются…
XII
Сна не было ни в одном глазу. Боязнь не услышать будильник и проспать встречу с Лерой сменилась другой напастью: память начала назойливо высвечивать картины сегодняшнего дня. В отчаянии Смагин открыл глаза. "А что, собственно, случится, если я сейчас не засну? – задался он вопросом. – Народ, конечно, жаль, но он особенно и не ропщет. Наверно, уже приспосабливается, обживается в новых условиях…И не ведает страна, какое счастье на нее скоро свалится. А произойдет это немного раньше или позже, существенного значения не имеет". Подумав так, Смагин сразу заснул.
Как он того и желал, первым возник глава парламента Ляпунов. По обыкновению спикер выглядел так, будто только что нечаянно убил человека. Чтобы убедиться во вменяемости Ляпунова (а то ведь еще что-нибудь натворит), Смагин провел рукой перед его лицом. Тот адекватно проследовал за рукой взглядом.
– Леонид Алексеевич, я прошу выполнить со свойственной вам добросовестностью следующее. Записывайте в блокнот: первое – закон об одностороннем движении пешеходов немедленно отменить. Восклицательный знак. Второе – написать заявление о сложении с себя полномочий спикера парламента по собственному желанию. Точка. Если все ясно, то вы свободны. Это записывать не нужно.
Трудно сказать, осознал ли Ляпунов суть происшедшего. Вполне возможно, что и нет, поскольку он как ни в чем ни бывало закрыл блокнот и, приговаривая свое извечное "понимаю, понимаю", вышел.
А вскоре появился Карло дель Рондо, которого Смагин видел однажды по телевизору. Оказалось, что этот высокий черноволосый мужчина с закрученными усами сносно говорит по-русски.
А говорил прокурор о коррупции. Она давно уже въелась в уклад нашей жизни и никого не возмущает. Ее терпят так же беззлобно, как, например, пьянство или воровство… Словом, картина, нарисованная прокурором, была под стать кисти Сальвадора Дали, на которого он так походил. Смагин отчетливо увидел, как некое безобразное существо просторно раскинулось на древе российской жизни, из ветвей которого вытягивали глумливые рожицы еще какие-то преотвратные существа. Наверно, пьянство и воровство.
Когда же Смагин заглянул в прокурорский список, мурашки пробежали по его спине: там значилось практически все руководство государством.
– Что же будет со страной?! – растерянно спросил он.
– Вы прэзидент, вам и посмотрэть! – отчеканил дель Рондо.
Смагин ужасаясь пролистал еще раз список. В конце его он увидел Олину фамилию.
– Я должэн знать, есть ли политичэская воля на то, чтобы привлэчь этих лиц к ответствэнности?
– Вне всяких сомнений, – решительно ответил Смагин, – только вот…
Он почувствовал, что краснеет.
Дель Рондо приподнял брови.
– У вас тут значится Ольга Викторовна Зубарева. Это моя одноклассница… Вы меня понимаете?.. Мне думается, что я смогу повлиять на нее и так, без вмешательства прокуратуры.
Дель Рондо молча вычеркнул Ольгу из списка и поднял на Смагина спокойные темные глаза.
– Это все?
– Спасибо, господин прокурор.
Больше в этом сне ничего существенного не произошло. Правда, Смагину показалось, будто был еще разговор с помощником Президента. Тот рекомендовал ему пригласить для написания президентского портрета модного нынче художника… Смагина. Или не помощник говорил ему о Смагине, а он помощнику? Но зачем? И вообще, может это был сон во сне? "Господи! Как же надоело мне все это!" Смагину нестерпимо захотелось к Лере.
XIII
А Леры все не было. Уже опустело здание после рабочего дня, уже погасли большие окна на первом этаже. Сретенский переулок затих в полумраке.
Смагин не знал, что ему делать. Недоумение, тревога, отчаяние попеременно охватывали его.
В дверях подъезда появился невысокий плотный мужчина в очках. Смагин узнал в нем начальника отдела, в котором работала Лера. Знакомы они не были, просто Лера однажды показала его Смагину издалека.
– Простите, – шагнул он навстречу Лериному начальнику. – Улыбина сегодня вовремя ушла?
И тут же пояснил:
– Я ее знакомый. Мы договорились встретиться в шесть, а ее почему-то нет…
– Лера ушла сегодня в половине шестого.
– А не знаете куда?
– Сказала, что опаздывает на важную встречу.
– Извините за странный вопрос: она с чемоданом ушла?
– Нет, чемодан остался.
Окинув Смагина неодобрительным взглядом, мужчина спросил в свою очередь:
– Разве вы не в курсе ее семейных неурядиц? Вы же, как я понимаю, не просто знакомый?
Смагин замялся.
– Ну, ну, – сказал мужчина и, поправив очки, пошел дальше.
Смагин снова, в который раз! попытался дозвониться до Леры. Взглянув мельком на дисплей телефона, Смагин вдруг понял, что он – тупица! – находится вне зоны приема – передачи сигнала. Смагин торопливо зашагал в конец переулка, глядя все время на дисплей. Как только там появилась и стала прирастать черточками «антенна», раздался звонок.
– Ну, где же ты?! – услышал он взволнованный Лерин голос. – Я тебе 40 минут названиваю!
– Я у «Интуриста». Как и договаривались.
– У «Интуриста»? Ты же мне SMS-ку прислал: "Встречаемся в восемнадцать у ресторана "Союз"!
– Я?… SMS-ку?.. Ничего не понимаю…
– Ладно. Потом разберемся. Жду тебя у ресторана. Ты же обещал устроить пир горой!
Смагин мчался в Лере, ничего не замечая по сторонам. Только в конце пути он обратил внимание на то, что люди ходят, как им заблагорассудится. Это означало, что закон об одностороннем движении пешеходов больше не действовал.
– "Молодец! – похвалил он Ляпунова. – В исполнительности ему не откажешь".
Лера, заметив Смагина, помахала ему рукой и улыбнулась. Он опять подумал о том, насколько подходит ей ее фамилия.
Смагин обожал Лерину улыбку; мягкая, лучистая, от нее становилось радостно, как от заглянувшего в окно солнца.
Лера ждала его под медной табличкой с текстом: "Здесь, в ресторане «Союз», 7 ноября 199.. года проходила историческая встреча "без галстуков" президентов двух великих держав…" И Лера, и Смагин оказались в «Союзе» впервые. При входе стоял человек, одетый в военную форму с треугольниками в петлицах. Но удивило не это (все хорошо знали, что ресторан потому и назывался «Союз», что был стилизован в духе советского прошлого). Удивило присутствие огромного черного кота с белыми щеками, который располагался на банкетке неподалеку от «сержанта» Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Впрочем, был он настолько хорош – и статью, и выражением собственного достоинства в желтых, как месяц, глазах, – что вопрос о допустимости пребывания котов в учреждениях общепита исчез сам собой.
Лера и Смагин прошли в глубь ресторана. Каждый из залов соответствовал определенному периоду в истории СССР. Мебель, картины, другие атрибуты времени – все было тщательно подобранно. В зале сталинских пятилеток у Смагина чаще забилось сердце: на одной из стен висел "Портрет ткачихи – стахановки Ульяны Кавардак" (разумеется, копия, поскольку подлинник кисти смагинского деда украшал комнатку внука). В этом зале Смагин и Лера решили остаться. Они заняли столик на двоих в стороне от сцены, увенчанной лозунгом: "Под знаменем Ленина-Сталина, под водительством партии большевиков – вперед, к новым победам!"
Официантка, приветливая девушка в полосатой блузке и красной косынке, сообщила, приняв заказ, что скоро начнется концерт.
– Это новая программа. Ее сегодня в первый раз показывают.
– Похоже, мы не зря сюда пришли, – улыбнулся Смагин. – Только не пойму, кого за это благодарить?
Лера достала мобильный телефон.
– Вот, смотри…
На дисплее высветилось то самое SMS-сообщение. Под ним стояла буква "А".
– Я и решила, что это ты. «А» – Алексей.
– Знаешь, – сказал, подумав, Смагин, – ничего тут удивительного нет. Ведь не мы же одни собирались сегодня встретиться, а сбои в сотовых сетях не часто, но случаются.
– И потом, мне здесь нравится, – подытожила Лера.
Она начала рассказывать, как утром заинтриговала сослуживцев своим появлением с чемоданом. Как поодиночке подходили они к ней, чтобы узнать "зачем это?", и как Лера шепотом, якобы по секрету, отвечала: "Я от мужа ушла…" Новость эта возбуждающе подействовала на коллектив, который весь день пребывал в приподнятом настроении.
– Непросвещенным остался только Владлен Павлович: он принципиально сплетням не интересуется.
– Это ваш начальник? Ошибаешься! Он тоже в курсе.
Пока Смагин описывал свое стояние под окнами «Интуриста», официантка размещала заказанные блюда на столе. Вскоре картина, представшая перед Лерой и Смагиным, напоминала красочный разворот кулинарной книги "О вкусной и здоровой пище" издания периода культа личности, где на белоснежной скатерти теснились хрустальные блюдца с красной и черной икрой, подносы с жареным поросенком и дичью, лотки с нарезкой из севрюги и лососины, высокие вазы со свисающим через край виноградом, коньяки и вина и золотое ведерко с шампанским. Конечно, на их столе было не совсем так, но похоже.
– Алеша! – изумилась Лера. – Мы же все это не осилим!
– Зато все попробуем!
Вечер был замечателен! Они болтали, пили коньяк, наслаждались деликатесами. И концертная программа их не слишком интересовала. А между тем, ведущий объявил:
– Сейчас со своими опытами перед вами выступит знаменитый граф Калиостро!
Лера машинально подняла взгляд и, широко раскрыв глаза, сказала:
– Алеша, обернись!
На сцене в черном фраке стоял Артурыч.
– Ну и что? – сказал Смагин. – Он мне сам говорил, что подрабатывает, где может: в цирке не так уж много платят.
Нигелла, как всегда, улыбался. Только это была не обычная его простодушная улыбка в блеске дешевых коронок, а тонкая, сдержанная, почти холодная. И еще непривычно было видеть его во фраке (Смагин усмехнулся, вспомнив извечную тельняшку Нигеллы); подтянутый, элегантный, он казался совсем другим человеком.
– Господа! – произнес Нигелла. Его мягкий баритон звучал глубже обычного.
