Чашка кофе на двоих

Закутавшись в пуховое одеяло, она выбралась из гостиной на кухню и включила электрический чайник. Открыла дверцы старинного кухонного шкафчика, обнаружила там растворимый кофе, сахар и только одну чашку алого цвета с блеклым узором в форме большого сердца. Лиза растерянно осмотрелась по сторонам в поисках еще одной чашки, но тщетно. В этом старом доме была только одна чашка для кофе. «Ну и ладно. Одна, так одна. Чашка кофе на двоих», – улыбнулась самой себе девушка и открыла банку.

С улицы вернулся Миша.

– Замерзла? – потрепал он Лизу по волосам, проходя мимо в ванную комнату.

– Да. Сегодня здесь еще холоднее, чем вчера, – она не удержалась и коснулась его рукой. – Ты такой мужественный и сильный… В кимоно ты выглядишь потрясающе!

Он улыбнулся и скрылся за дверью ванной комнаты.

Лиза вернулась к приготовлению горячего напитка. Вскоре Миша вышел обратно, слегка влажный, в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Он подошел к ней сзади и крепко обнял.

– Миш… – Лиза зажмурилась от удовольствия.

– У?

– У нас одна чашка.

– В каком смысле?

– Одна чашка для кофе. Других нет.

– Ну, что ж, чашка кофе на двоих. Звучит романтично, – рассмеялся он и, продолжая удерживать ее, замотанную в объемное пуховое одеяло, поцеловал в шею. – Не переживай, можешь забрать ее себе. Я по утрам не пью кофе.

– А что ты пьешь? Чай?

– Нет. Молоко. – Миша, наконец, выпустил ее из объятий и подошел к холодильнику. – А молоко можно пить из чего угодно. Даже из пакета.

Он достал яйца, молоко, хлеб и, пока Лиза сидела на стуле с чашкой кофе в руках, быстро приготовил омлет на две порции.

– Давай позавтракаем, – поставив перед ней тарелку с горячим омлетом, он сел рядом и с аппетитом принялся за еду.

Завтрак для Лизы готовили впервые, и от этого по сердцу разливалось приятное тепло. Вчерашние события в торговом центре, скандал с Жорой казались ей чем-то нереальным.

В разгар трапезы у Миши зазвонил сотовый телефон. Он посмотрел на высветившийся номер и помрачнел.

– Да. Да, я понял. В одиннадцать на базе. Отправляемся в Севастополь, – согласно закивал он и неизвестный Лизе абонент отключился.

– Что-то случилось? – она мгновенно отреагировала на его реакцию. Солнечное сплетение сжалось в тугой узел.

– Нет, ничего особенного. Появился заказ. Я еду в Севастополь, – как ни в чем не бывало, пожал плечами Миша и начал поглощать омлет с удвоенной скоростью.

– Надолго? – сникла Лиза.

– Завтра к вечеру вернусь. – Будто читая ее недавние мысли, он отодвинул пустую тарелку в сторону и испытующе посмотрел на нее.

– Лиза, обещай мне кое-что.

– Что?

– Этот Жора, он неуравновешен. Он в любой момент может вернуться и причинить тебе боль. Просто так, мстя за брата. Меня не будет в городе до завтра, и я не смогу тебя защитить. И эта твоя работа, стоит ли она того, чтобы ходить на нее?

– Но Миша… как я буду жить, если у меня не будет работы?

– Послушай… – он взял ее за руки и заглянул в глаза. – Эти копейки не стоят тех неприятностей, в которые ты можешь ненароком попасть. И если ты думаешь, что я оставлю тебя без денег, то ты ошибаешься. Отдохни пару дней, а после ищи другое место. Договорились?

– Я подумаю об этом, – согласно закивала Лиза и почувствовала, как на сердце тяжестью ложится тоска. День без Миши казался ей вечностью.

– Эй, не грусти. Я привезу тебе какой-нибудь подарок, – заулыбался он. – Чего бы тебе хотелось?

– Даже не знаю. Привези себя, – выдохнула Лиза. По непонятной причине на душе стало тревожно.

Глава 26

На базе все шло не по плану. Коробок было в два раза больше, чем обычно. Их слишком долго грузили и в накладных что-то не сходилось. Из-за этого джип пришлось оставить и пересесть за руль минивэна.

Миша вел минивэн «Форд» серебристого цвета, битком набитый коробками неизвестного содержания в сторону порта Кавказ, и его одолевали мрачные мысли. Еще ни разу в жизни его не подводило врожденное чувство опасности. И сейчас это чувство пылало в груди ярким маятником.

На обочине дороги появились очертания придорожного кафе. Михаил отклонился от курса. Он принял решение заехать в гости к братьям, прежде чем уедет.       Заперев машину на сигнализацию, он торопливо зашагал к своей цели.

В этот утренний час кафе пустовало. Из динамиков лилась тихая музыка. Слава сидел за одним из столиков, выставив загипсованную ногу вперед, и перебирал счета. Жора пополнял запасы виски в баре за стойкой. Оба брата вскинули головы на резко открывшуюся дверь и их лица вытянулись.

Миша с презрением окинул взглядом пустое помещение и подошел к барной стойке.

– Что тебе здесь нужно? – повернулся к нему Жора. Оскал его лица выражал ненависть и страх.

– Хочу быть уверен, что мои вчерашние слова дошли до твоей пустой головы. – Миша взял в руки стоящую на столешнице пепельницу и повертел ее в руках. – Не приближайся к Лизе.

– Почему ты считаешь, что тебе все можно?! – из своего угла выкрикнул Станислав. – Приехать из другого города, забрать себе чужую невесту, да еще и угрожать?!

– Если бы твоя невеста была счастлива, она бы не отказалась выйти за тебя замуж!

– Если бы ты не воспользовался ее доверчивостью, она бы не отказалась!

– А что ты мог ей предложить для счастья? Работу в этом кафе? – Миша с презрением фыркнул. Он уже понял, что в семье всем заправляет старший брат. Слава был лишь удобным бесхребетным подспорьем и вряд ли мог навредить Лизе.

– Все равно, это было лучше, чем продавать платья в затхлом магазинчике!

– Короче, – перебил Славу Жорик. – Зачем ты приехал сюда? Угрожать?

– Я не угрожаю. Я обычно выполняю то, что говорю. Хочешь, я сделаю один звонок, и уже к вечеру твое кафе заполонят надзорные службы? Чтобы испортить бизнес, много не надо. Стоит лишь обложить тебя штрафами. И вся мизерная прибыль, которую ты получаешь в межсезонье, уйдет на оплату нарушений, – пожал плечами Михаил и аккуратно поставил пепельницу на место.

– Ты с катушек съехал?! У меня трое маленьких детей! Слава в гипсе! Мама пенсионерка! А впереди голодная зима! Потому что сезон был не ахти какой! – заорал Жора.

– Хочешь, чтобы у тебя все было в порядке, не приближайся к Лизе! Никогда! – закричал на него в ответ Миша.

– Я вчера был пьян! В стельку пьян! Потому что дела в кафе идут очень плохо! Мы даже не можем оплатить кредит в этом месяце! Лиза случайно оказалась на моем пути, и мне стало жутко обидно, что она так подло поступила с моим братишкой!

– В общем, мы с тобой договорились, – не желая тратить на пустые разговоры свое драгоценное время, произнес Михаил. На мгновение ему стало жаль Жору. Иметь на руках троих маленьких детей и не быть способным оплатить банковский кредит за бизнес совсем не сахар.

– Договорились, – его оппонент опустил голову. – Извини за Лизу. Со мной иногда случается…

– Только не с Лизой, – нахмурился Миша. – С ней этот номер не пройдет.

Он развернулся и торопливо вышел. Впереди его ждала Керченская переправа.

Он приближался к пункту назначения. Но что-то не давало ему покоя. Эти коробки, они всегда вызывали у Михаила презрение. Он понимал, что второй месяц подряд по три раза в неделю возит что-то нелегальное. До вчерашнего дня ему было плевать на это. Но теперь, когда в его жизни появилась Лиза, он больше не мог подвергать себя опасности.

Миша нашел проселочную дорогу, и второй раз за день отклонился от курса. Выехав на заброшенную территорию какого-то склада, недостроенного с советских времен, он остановил минивэн, достал из бардачка тонкий складной нож и вышел из машины. Внимательно осмотрелся по сторонам. Вокруг была только выгоревшая степь.

Миша забрался назад, к коробкам, сел на пол и осторожно взял в руки одну из них. Сердце бешено колотилось. Руки взмокли от напряжения. Ловко поддев пластиковую обертку, он вскрыл коробку и заглянул внутрь. Две головки запрещенного к ввозу в Россию сыра, настоящая черная икра и аккуратные баночки мидий в маринаде. «Отлично. Я контрабандист. Прекрасно. Всегда мечтал это про себя узнать. Интересно, сколько раз перевернулся в гробу мой отец за последний месяц?» – он отодвинул от себя коробку и вытер пот со лба. Что-то было не так. За банки с икрой и сыр ему не могли платить так много денег. А ему платили с лихвой.

Миша вдохнул, выдохнул, вытер влажные руки о джинсы и снова взялся за тонкий нож. Поддев дно коробки, он заглянул в образовавшуюся щель. Второе дно устилали тщательно заклеенные липким скотчем маленькие плотные пакетики. Они лежали сплошной одноцветной лентой, и с первого раза их было сложно заметить. Миша аккуратно надрезал один из пакетиков. В коробку тут же посыпались красивые разноцветные таблеточки.

Его охватил ужас. Он отбросил от себя коробку и отполз в сторону. Прерывисто дыша, провел по лицу рукой. «Боже, эти коробки напичканы ЛСД. Я отдаю их в руки подельников, и таблетки нелегально распространяют в ночных клубах… Я здесь, в глухомани, один на один с жутким грузом…Двадцать лет. Двадцать лет тюрьмы. А если об этом прознают в федерации? Меня не то, что к сдаче на черный пояс не допустят, меня вышвырнут без права восстановления!.. Хорош же родственничек!» – обрывками стучались в его голову дикие мысли.

Спустя несколько минут Миша попытался взять себя в руки. «Ну, хорошо, – думал он, продолжая сидеть на полу машины. – Я везу их не первый раз. На всех блокпостах меня пропускают без проблем, стоит мне показать липовые накладные. Значит, здесь все схвачено и проплачено заранее. Сейчас нет никакого смысла брыкаться. Надо придать коробке первозданный вид и доставить груз. А после выбраться из этого дерьма целым и невредимым. Ради себя самого. Ради Лизы».

Он трясущимися пальцами собрал высыпавшиеся таблетки со дна коробки, приклеил скотч обратно и постарался запаковать пакетик максимально осторожно. Затем поставил коробку на место и выбрался из машины. Посмотрел на яркое солнце в небе и почувствовал, как от напряжения под кожаной курткой по спине тонкими струйками стекает пот.

Миша сел за руль, открыл бутылку холодной минеральной воды и жадно отпил несколько глотков. Затем включил зажигание, и минивэн двинулся с места.

Все прошло, как по маслу. Коробки приняли на продовольственной базе, расписались в накладных и заплатили за товар. Забрав выручку, Миша двинулся в сторону переправы. Он не собирался оставаться. Уже к ночи он будет в городе и припрет родного дядю к стенке. Плевать на деньги. Свобода и честное имя дороже.

– А чего ты хотел?! – поздним вечером вопил в своем рабочем кабинете Анатолий Копылов. – Ты думаешь, предвыборная компания стоит три копейки?!

– Ты держал меня в неведении! – схватив его за грудки, не своим голосом орал Миша. – Ты знаешь, сколько лет дают за распространение наркотиков?!

– Пусти, ты меня придушишь! Пусти и дай все объяснить!

Миша неловко выпустил из рук дядин халат и отошел к открытому окну.

– Схема, по которой ты работаешь, давно отлажена, – потирая горло, Анатолий Копылов подошел к бару и достал оттуда початую бутылку виски. Налил пол стакана и опрокинул в себя горячительную жидкость. – Все в теме. Никто не в обиде. Нашим клиентам нужны эти таблетки. В ночных клубах среди молодежи на них большой спрос. Мы это поставляем. Только и всего.

– Ты хоть раз видел, как умирают от передозировки в этих самых ночных клубах? – Миша без сожаления толкнул одно из роскошных кожаных кресел, и оно врезалось в шикарный мраморный стол. – Не видел?! А я видел, когда работал в уголовном розыске! И я этого никогда не забуду!

– И что с того? Это их проблемы, Мишаня! Не умеешь, не берись! Есть товар, и есть на него спрос. За глупые действия покупателей никто не несет ответственности!

Миша с отвращением смотрел на дядю. Впервые он видел своего родственника без прикрас. Он начинал понимать, отчего мать никогда не привозила его в Анапу.

– Послушай меня, мой мальчик, – заметив, что гнев племянника немного утих, шагнул ему навстречу Анатолий Копылов. – Это бизнес. Здесь не может быть никаких сентиментальностей. Ты бывший полицейский, и я понимаю твое теперешнее разочарование. Но в жизни нет белого и черного. Она серая, Миша. И в ней, в этой серой мутной жиже надо уметь выгодно пристроиться. С теми, кто видит только добро, рано или поздно происходит именно то, что случилось с твоим отцом. Они неугодны системе.

– Да мне плевать! – Миша подошел к столу и вытащил из кожаной сумки несколько тугих пачек пятитысячных купюр – плату за товар. С презрением швырнул их на стол. – Подавись своей выручкой! Я больше с тобой не работаю!

Он распахнул двойные двери из массива беленого дуба и быстро направился в сторону выхода. Ему казалось, он задыхается в этом вычурном, кричащем богатством доме.

– Миша, погоди! Пожалуйста, постой! – кричал ему вслед Анатолий Копылов. Но он даже не обернулся.

В углу двора Миша обнаружил свой белый «Форд». Смел с него листья и пыль, выгнал за ворота и поехал в сторону спорткомплекса. Оставаться наедине с самим собой в таком жутком состоянии было невыносимо.

Глава 27

Порой жизнь преподносит довольно жестокие уроки. Вот и Михаилу Новикову она преподнесла на блюдечке очередной гадкий сюрприз. С самых ранних лет он мечтал быть таким, как отец – честным и неподкупным полицейским. Бороться с преступностью и наказывать виновных. Но получилось, что он сам стал преступником. Молчаливо соглашаясь с дядюшкиными постулатами, по собственной воле он предал память отца.

Обуреваемый мрачными мыслями, Миша передумал ехать в спортзал. Вместо этого он остановился возле первого попавшегося магазинчика и купил бутылку виски. Сел за руль и без всяких сомнений вскрыл бутылку. Отхлебывая виски прямо из бутылки, он гнал свой «форд» прочь из города. Больше всего на свете ему хотелось умереть. Разогнаться и на предельной скорости врезаться в первый попавшийся столб. Так, чтобы все померкло перед глазами в одно мгновение, раз и навсегда. «Это станет идеальным решением всех моих проблем. У меня нет родственников, и никто не станет горевать. Да, это будет идеальное решение», – невесело подмигнул он своему отражению в зеркале. Машина мчалась по трассе, бутылка быстро пустела, туманила разум и придавала смелости.

– Прости, отец. Видит Бог, я сам не знаю, зачем ввязался в эти жуткие махинации… – Миша выбросил почти пустую бутылку в открытое окно и разогнал машину до предельной скорости. Вокруг сплошной полосой мелькали тени фонарей и редкие огни в далеких окнах придорожных построек. Его машина летела по трассе послушной белоснежной стрелой. Впереди показался бетонный столб. Он стоял у самой обочины дороги, будто ждал.

Миша сосредоточился на управлении автомобилем. Его ладони взмокли от напряжения, а по спине струйками стекал пот. «Это только несколько мгновений. Надо потерпеть, и все угаснет», – почти убедил он себя. И вдруг, когда до столкновения оставалась какая-то пара секунд, в памяти против воли всплыл женский образ. Огромные миндально-кофейные глаза были широко распахнуты от страха, а волосы рассыпались по плечам непослушной медовой копной. «Лиза!» – ужаснулся Миша и резко ударил по тормозам. Машину занесло и подбросило, а затем она остановилась, резко стукнувшись днищем о высокий бордюр прямо перед бетонным столбом. Михаила сильно тряхнуло, ударило лицом о руль, и он почувствовал, как рот наполняется солоноватой жидкостью.

– Ненавижу этот город, – простонал он от тупой боли в переносице. Приоткрыв дверцу, сплюнул кровь на сырой асфальт. Потом нащупал на коврике под сидением старую бутылку с водой, провалявшуюся со дня его приезда, и выбрался из машины. Сырой осенний воздух освежал захмелевшую голову и усиливал боль.

Миша попытался смыть кровь с лица, но она капала из носа и никак не хотела останавливаться. Взбешенный, он отбросил бутылку в кусты и ударил колесо ногой.

– Ненавижу! – орал он, пиная машину и брызгая во все стороны кровавой слюной. – Все здесь ненавижу!

Потом он опустился на корточки под машиной, закрыл лицо руками, и его сильные плечи вздрогнули. Спустя мгновение Миша плакал, как маленький ребенок, растирая по лицу слезы и кровь. Морская сырость окутывала его прохладой, баюкала, бесцеремонно пробиралась под куртку, и от этого становилось совсем холодно. Он перестал всхлипывать, и ему вдруг безумно захотелось к Лизе. Вдохнуть аромат ванили, уткнуться лицом в ее колени и согреться в нежных девичьих объятиях.

Он медленно поднялся. Снова сел за руль и вспомнил, что в бардачке обязательно должны быть влажные салфетки. Оттерев остатки крови как можно тщательнее, Миша включил зажигание и развернул «форд» в сторону города.

– Миша…Боже мой, что с тобой произошло? – она стояла на пороге дома в одной длинной ночной рубашке и ее глаза были широко распахнуты от страха.

– Прости, что я пришел. Просто… мне больше не к кому идти, – он чувствовал себя жутко неловко и уже жалел о своем душевном порыве. Пьяный, с разбитым лицом и перепачканной кровью одеждой, после неудавшейся попытки самоубийства – он совсем не был похож на идеальных героев с обложки ее любимых женских романов.

– Что же это за работа у тебя такая? – прикрыв рот рукой, продолжала смотреть на него Лиза.

– Очень плохая у меня работа, Лиза. – Он прислонился к дверному косяку и почувствовал себя еще хуже.

– Ты работаешь на скотобойне?.. Или все же убиваешь людей? – она попятилась от него в коридор.

– Да никого я не убиваю! – он наконец понял, что приехать к ней в половину третьего ночи было не самой лучшей идеей. – Сегодня я узнал, что второй месяц подряд вожу в Севастополь таблетки для поднятия настроения в ночных клубах. Это наркотики, Лиза. Пусть даже многим они кажутся безобидными. Мне надо было сразу выяснить, что я перевожу в коробках. Но после смерти мамы я настолько растерялся, что не придавал особого значения своим действиям. Прости, что напугал тебя. Думаю, мне лучше уйти.

Он беспомощно взмахнул руками и шагнул в сторону темной дорожки, ведущей к выходу.

Несколько мгновений Лиза молчала. Потом какое-то шестое чувство подсказало ей, что его нельзя, ни в коем случае нельзя отпускать.

– Постой! – дрожа от напряжения и холода, резко подалась она вперед и схватила его за слегка влажный рукав куртки. – Поклянись мне, что ты никого не убил! Что эта кровь, что у тебя на одежде – твоя собственная!

– Клянусь, – сверкнул в темноте взглядом, полным отчаяния, Миша.

Их глаза встретились, и несколько секунд в ней боролись недоверие и зародившееся глубоко внутри чувство. Следом, как яркая вспышка, что-то резко щелкнуло в сердце, и она поняла, что не хочет отпускать его никогда.

– Идем в дом. Надо приложить лед к переносице. У тебя кровь капает, – уже мягче произнесла она и потянула его за собой.

Миша, не раздумывая, шагнул за ней следом. Потому что для него в этот момент было две дороги – либо вслед за Лизой, либо обратно на трассу, довести до конца незаконченное возле бетонного столба дело.

В прихожей Лиза помогла Мише снять куртку и проводила его на кухню. Достала из морозилки контейнер со льдом, обернула тонкой салфеткой и положила перед своим ночным гостем.

Миша сидел за кухонным столом, уронив голову на руки.

– Зачем ты впустила меня в дом, Лиза? – тихо спросил он.

– А надо было прогнать? – протянула она ему лед. Он приложил холод к носу и поморщился от противного ощущения.

– Не знаю. Может, так было бы лучше для тебя самой.

– Ну, сердцу ведь не прикажешь, – ласково коснулась она ладонью его плеча. – К тому же, моя жизнь тоже далека от идеала. В последний месяц все летит кувырком. Так что, ты в твоем теперешнем состоянии вписываешься в мой новый сценарий просто идеально.

Она не удержалась и горько усмехнулась. На глазах выступили слезы и тут же покатились по щекам.

– Лиза, ты плачешь или смеешься? – повернулся к ней Миша.

– Я сама не понимаю, – села за стол она.

– Не плачь, пожалуйста. Хочешь, я прямо сейчас встану и уйду? – отложив лед в сторону, взял ее за руки Михаил.

– Нет, что ты! Если ты уйдешь, моя жизнь потеряет всякий смысл, – крепко сжала она его пальцы. – Просто… я сегодня весь вечер места себе не находила. Мне казалось, с тобой должно произойти что-то страшное. Что-то непоправимое…

Она продолжала сжимать его руки и всхлипывать.

– Мне так жаль, что я тебя расстроил, – Миша подвинулся к ней ближе и крепко прижал к своей груди. – Но впредь все будет хорошо, Лизонька. Я обещаю. Потому что больше не будет никаких коробок и грузов. И никакой совместной работы с депутатом Копыловым у меня тоже не будет.

Он гладил ее волосы, плечи, вдыхал аромат ванили и его сердце понемногу успокаивалось.

– Ты хоть что-нибудь ел сегодня? – придя в себя, подняла на него свои заплаканные глаза она. – Или только пил?

– Не помню, – смутившись, пожал плечами он.

– Ладно… Идем, я провожу тебя в ванную. Кажется, тебе нужен хороший душ. А вещи отдай мне, я их постираю. И быстро приготовлю что-нибудь перекусить.

Он согласно кивнул и послушно поплелся за ней.

Пока Миша отмывался, Лиза озабоченно перебирала вещи в шкафу. Ему нужна сменная одежда. Но у нее в доме не водилось мужских вещей. Только шелковый халат одиноко висел на вешалке – его не успели выбросить.

Лиза сняла халат с вешалки.

– Миш, – постучалась она в ванную комнату. – Можно я войду?

Он уже вытирался широким темно-синим полотенцем, поэтому легко распахнул ей двери.

– Я забираю твою одежду в стирку. Всю. Это не подлежит обсуждению, потому что она в жутком состоянии, – посмотрела на него девушка. – К сожалению, в моем доме нет мужских вещей. Только вот это.

Миша брезгливо сморщился.

– Ладно, раз ты настроена так категорично, – спустя мгновение согласился он и забрал у нее из рук белоснежное шелковое одеяние.

– Жду тебя за столом, – улыбнулась Лиза.

Миша надел на себя халат и вышел из ванной комнаты. По кухне разливался аппетитный аромат разогретого пирога с мясом. Хозяйка стояла у плиты и наливала горячий чай в большие кружки. В углу тихо работала компактная стиральная машина.

– Лиза, где ты взяла такой ужасный халат? – осматривая себя, фыркнул Миша. – Я чувствую себя, как дешевый актер из порнографического немецкого фильма.

– Тебе очень идет, – повернулась она, и ее лицо озарила веселая улыбка. – Садись пить чай с пирогом. Я бы сказала, что это ужин, да скоро рассветет.

Они пили чай, почти не разговаривая, но сидеть рядом с Лизой за большим старинным столом было сплошным удовольствием. Тревоги рассеивались, и произошедшее накануне уже не казалось таким безысходным.

Она совсем не хотела спать и не давала заснуть ему. Ее тонкие нежные пальцы забирались под его скользкий халат и медленно скользили сверху вниз, лаская темные волосы на груди.

– У меня нет с собой средств защиты, Лиза, – перехватил ее руку Миша.

– Они нам сегодня не понадобятся, – шепнула она и лукаво улыбнулась.

– Ты уверена? – настороженно поинтересовался он.

– Абсолютно.

Высвободив руку, девушка села в постели. Сдернула с себя ночную сорочку, распрямила плечи и поправила непослушные пряди. Миша напряженно сглотнул и тут же ощутил, как его тело горячо реагирует на представшую взору картину. Было невозможно оставаться равнодушным к ее обнаженной груди, идеально очерченной в полумраке.

Ее глаза горели миндальным огнем, на щеках проступал розовый румянец, а руки снова шаловливо тянулись к шелковому поясу.

– Я сделаю тебе массаж, – томно выдохнула она, и он почувствовал, как сердце начинает гулко стучать в висках. Быстро расправившись с узлом, Лиза склонилась к Мише и коснулась темных волос. Ее губы проделывали дорожку из завораживающих поцелуев, а руки с нежностью поглаживали живот, опускаясь все ниже.

Его дыхание участилось. Тело очень бурно реагировало на игривые прикосновения. Не имея сил долго терпеть сладкую пытку, Миша поймал ее за руку и дернул к себе. Как только она оказалась в его власти, он перевернул ее на спину и тут же навис над ней. Он целовал ее губы и шею, лаская и покусывая, заставляя ерзать на простыне от пронизывающего желания.

– Я хочу тебя, – еле слышно прошептала она и обхватила его плечи руками.

Он накрыл ее рот глубоким поцелуем. Пальцы его рук уверенно скользили по ее податливому телу, массируя, дразня и вызывая страстное желание.

Лиза закрыла глаза. Внутри нее все пылало.

– Пожалуйста… – сжимая простынь влажными ладонями, просила она. – Возьми меня, умоляю…

Миша приподнялся и резко вошел в нее. Она всхлипнула и прижалась к нему. Ей казалось, они растворяются друг в друге. Сливаясь в едином порыве, что-то шептали, срывались на беглые, короткие поцелуи и снова утопали в блаженстве. А когда все закончилось, тихо лежали под одеялом, обнявшись, ровно до тех пор, пока сон не затянул их в свои сети.