В омуте тьмы

– Доброе утро. – поздоровалась я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно, и наградила его своей самой обезоруживающей улыбкой. – Камилла Дэй. Новый секретарь господина Демира.

Он коротко кивнул, бегло проверил мой пропуск и жестом указал на лифты. Кабина бесшумно подняла меня на пятый этаж, где располагался сам офис Селима, моя скромная рабочая зона, переговорная и небольшая, но стильная кухня.

Взглянув сквозь панорамные окна кабинета моего начальника, я заметила, что его ещё нет. Положив сумочку на своё рабочее место, быстро осмотрелась – ничего примечательного, стандартный офисный интерьер в серых тонах – и поспешила на кухню. Первым делом – кофе для мистера Демира. Ритуал, который, судя по всему, имел сакральное значение.

Вчера, когда я впервые подала ему кофе, он лишь коротко кивнул, и это было воспринято мной как хороший знак. Точнее, отсутствие плохого. В следующие пять раз, когда я снова приносила ему этот напиток, реакция была абсолютно идентичной. Меня слегка беспокоило, что он так часто пьёт кофе, но, с другой стороны, я и сама была не лучше. Ночные смены в баре, бесконечный поток посетителей, тяжёлые подносы – кофе и энергетики были моими верными спутниками, поддерживая на плаву в этом бурлящем море ночной жизни. Так что я знала толк в приготовлении этого бодрящего напитка. И в его потреблении.

Сегодня я решила добавить в его кофе щепотку кардамона, вспомнив слова Айсу о том, что мистер Демир ценит тонкие, изысканные ароматы. Когда кофе был готов, я, стараясь не расплескать ни капли драгоценной жидкости, направилась в кабинет Селима.

Он уже был там. Сидел за своим массивным столом из тёмного дерева, спина прямая, напряжённая. Судя по хмурому выражению лица, темным кругам под глазами и резким, отрывистым движениям, он был не просто не в духе, а на грани взрыва. Воздух в кабинете, пропитанный ароматом опасности и… дорогим парфюмом с нотками цитруса и древесины, как будто потрескивал от напряжения.

– Доброе утро, господин Демир. – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно, несмотря на внутреннюю дрожь. Я поставила чашку с дымящимся напитком на край стола. – Ваш кофе.

Босс молча сделал небольшой глоток, и едва заметная гримаса недовольства скользнула по его красивому, несмотря на тонкий шрам, пересекающий левую бровь, лицу. А затем резко, с раздражённым стуком, поставил чашку обратно на стол.

– Переделайте. – бросил Селим, не поднимая на меня глаз. Его голос был низким и резким, с едва уловимым акцентом, который придавал ему особую, почти гипнотическую, притягательность.

– Что-то не так, мистер Демир? – спросила я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало и тени раздражения. Мои нервы были натянуты, как струны рояля перед концертом, но я изо всех сил старалась держаться спокойно и профессионально.

Селим медленно поднял голову, тёмные глаза, как два кусочка обсидиана, смотрели на меня холодно и пронзительно, заставляя меня невольно поёжиться. От меня не укрылось, как босс потёр переносицу, жест, который обычно выдавал раздражение, и… усталость, и, возможно, головную боль.

«Он определённо не спал», – отметила я про себя, обратив внимание на покрасневшие сосуды в глазах и лёгкую отёчность век.

– Просто… переделайте. – повторил он, и в его голосе послышалось стальное напряжение.

Развернувшись на каблуках, я поспешно ретировалась на кухню, сжав зубы так, что челюсть заболела.

Кардамон, значит, не понравился. Что ж, попробуем по-другому.

Мысленно я уже проклинала свою излишнюю инициативу и желание угодить этому непроницаемому мужчине.

Вторая чашка кофе была без кардамона, с двумя ложками сахара, как он вроде бы пил вчера. Но и этот вариант его не устроил.

– Слишком сладко. – процедил он, скривившись, как от зубной боли, и с едва слышным стуком отодвинул чашку.

Моё терпение начинало лопаться по швам. Сжав челюсти, чтобы не выдать своего раздражения, я сделала глубокий вдох и, стараясь сохранить хоть какое-то подобие профессионального спокойствия, отправилась варить третью чашку – чистый чёрный кофе, без сахара, без молока, без каких-либо добавок. Абсолютно нейтральный, несладкий, как моя жизнь в последнее время.

И он снова забраковал его!

– Горький. – коротко бросил Селим, и в его голосе, помимо раздражения, промелькнуло что-то ещё… Усталость? Разочарование?

– А как вам угодить, мистер Демир? – не выдержала я, чувствуя, как раздражение поднимается во мне. – Может, мне стоит принести вам чашку с водой? Или чаю? У меня есть отличный травяной сбор с мятой и…

– Как вчера. – перебил он меня, тихо, почти безжизненно произнеся эти слова. В его голосе действительно слышалась усталость. – Сделайте, как вчера.

«Как вчера? А он сразу не мог этого сказать?» – мысленно взорвалась я, чувствуя, как по щекам разливается жар.

С огромным трудом подавив желание закатить глаза и ответить что-нибудь язвительное, я процедила сквозь зубы, стараясь придать своему голосу максимальную безразличность:

– Конечно, мистер Демир.

Четвёртая чашка кофе была точной копией вчерашней – с одной ложкой сахара и каплей сливок. Я даже постаралась воспроизвести тот же небрежный завиток на пенке.

Поставив напиток на стол, я добавила:

– Вам нужно больше отдыхать, господин Демир, а не налегать так на кофе. Вы выглядите так, будто не спали неделю. Может, вам лучше поехать домой? Отдохнуть?

Он никак не отреагировал на моё замечание, просто взял чашку, поднёс её к губам и сделал глоток. Напряжение в его лице немного разгладилось, как будто наконец-то получил то, чего так отчаянно желал. Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, словно наслаждаясь знакомым вкусом. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь тихим постукиванием его пальцев по столешнице и моим неровным дыханием, которое я старалась контролировать изо всех сил.

Через несколько минут, отпив ещё глоток кофе, Селим открыл глаза и одарил меня долгим, изучающим взглядом, от которого по моей коже пробежали мурашки.

– И что вы здесь делаете, мисс Дэй? – спросил он, его голос был всё ещё низким, с той же едва уловимой хрипотцой, но уже без прежней ледяной отчуждённости.

– Ещё раз доброе утро, господин Демир. – сказала я, стараясь говорить ровно, несмотря на бушующую внутри смесь раздражения, любопытства и… странного, необъяснимого возбуждения, вызванного его близостью, этим взглядом и напряжённым молчанием, которое повисло между нами. – Вчера я не смогла вас застать вечером, поэтому решила отчитаться сейчас. Я созвонилась с вашим дедушкой…

– И что вы ему сказали? – Селим резко выпрямился, его тёмные брови сошлись на переносице, образуя глубокую складку, которая придавала его лицу ещё более суровое выражение.

– Я сообщила ему, что у вас запланирована чрезвычайно важная встреча с… итальянскими партнёрами. – ответила я, уверенно встретив его взгляд. – Они якобы специально прилетели из Рима, чтобы обсудить с вами исключительно выгодную сделку. Ваш дедушка был в восторге. Особенно когда я упомянула о редких винах, которые они вам привезли.

– Мисс Дэй, – Селим произнёс моё имя медленно, с нажимом, и в его голосе послышался холодок, от которого у меня по спине пробежали неприятные мурашки. – я не припомню, чтобы в моём календаре была запланирована встреча с какими-либо итальянскими партнёрами.

– Ну, для вашего дедушки она есть. – спокойно ответила я, чувствуя, как внутри поднимается волна азарта. – Он был крайне недоволен вашим отсутствием на семейном ужине. Я лишь пыталась смягчить ситуацию. Кроме того, вчера я ознакомилась с документами по сделке с компанией «Альфа строй» И, должна признаться, обнаружила там некоторые… нестыковки. В частности, пункт об отсрочке платежа…

– Что вы себе позволяете?! – Селим взорвался, его грубый голос прорезал тишину кабинета. – Кто дал вам право рыться в моих документах?! Вы работаете здесь первый день! Вам поручили разбираться с корреспонденцией, а не совать свой нос в серьёзные сделки! Из-за вашей самодеятельности мы можем потерять этот контракт!

– Вы же попросили меня разобраться с делами! – я пожала плечами, стараясь выглядеть невозмутимой, хотя сердце колотилось, как бешеное, отбивая ритм танго на моих рёбрах. – И я разбираюсь. Методично и тщательно. Я вчера же связалась с Петровым и объяснила, что договор требует правок. Он ждёт вашего звонка сегодня днём, чтобы обсудить детали. И, насколько я понимаю из документов, именно вы, господин Демир, и ваши юристы «забыли» включить этот пункт, из-за чего и возникла проблема.

Селим молчал, но его глаза, тёмные и пронзительные, буквально метали молнии. Я видела, что он на грани взрыва, но не отступала. Я была уверена, что босс оценит мою инициативу и результат, пусть даже и не сейчас. В конце концов, я действовала в его интересах, пытаясь спасти сделку, которую он сам поставил под угрозу.

Мистер Демир откинулся на спинку кресла, играя ручкой в руках. На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Вы… уволены, мисс Дэй! – констатировал он тем же ровным, безжизненным тоном.

– Уволена? – Я усмехнулась, чувствуя, как адреналин бурлит в крови, подстёгивая к решительным действиям.

Страх? Нет, сейчас я не чувствовала страха. Только азарт и… странное предвкушение.

– Вы хотите меня уволить за то, что я увидела ошибку и предотвратила срыв сделки? Серьёзно? Может, вам стоит сначала разобраться в ситуации, прежде чем разбрасываться такими громкими заявлениями? Или для вас признать собственную ошибку – недопустимая слабость?

Глава 3. Камилла

– Вы не понимаете, с кем разговариваете, мисс Дэй! – Селим даже не взглянул на меня, продолжая листать бумаги на столе. Его голос был ровным, безжизненным, что раздражало еще больше, чем если бы он накричал на меня. – Мне не нужны ваши оправдания и подобная… самодеятельность.

– А что вам нужно, господин Демир? Вы даже не хотите разобраться в ситуации?

Селим никак не отреагировал. Он взял ручку и начал что-то подчеркивать в документах, полностью игнорируя мое присутствие. Эта демонстративная холодность жгла сильнее огня.

– Вон. – холодно произнес мужчина, не поднимая головы. – Покиньте мой кабинет. Немедленно.

– С удовольствием. – ответила я, двинувшись к выходу. Однако гордость не позволяла мне уйти просто так. – Но прежде позволю себе совет. Научитесь слушать, господин Демир. Иногда даже у новеньких помощниц могут оказаться полезные идеи.

В этот момент раздался тихий, но настойчивый стук в дверь. Селим, даже не повернувшись в мою сторону, коротко бросил:

– Войдите.

Дверь плавно открылась, и в кабинет вошли Эмир Демир – мужчина с мягкими чертами лица и тёплым взглядом карих глаз, противоположность своего брата – и его очаровательная жена Айсу, моя давняя подруга.

– Камилла! – воскликнула Айсу, лучезарно улыбаясь мне. – Как я рада, что всё хорошо сложилось! Я так переживала!

– А это ещё не точно. – язвительно перебила я её, бросив взгляд на Селима, который по-прежнему игнорировал всех, кроме бумаг на своем столе. – Мистер Демир хочет меня уволить.

– Я не «хочу», а уже это сделал. – безразлично поправил Селим, даже несмотря на меня, его взгляд был прикован к какому-то невидимому объекту на своём столе.

В разговор вмешался Эмир, его голос был спокойным и рассудительным.

– Доброе утро, Камилла. – произнёс он, тепло мне улыбнувшись, а затем перевёл вопросительный взгляд на брата. – Селим, что происходит? Почему ты хочешь уволить мисс Дэй, даже не дав ей шанса проявить себя?

– Потому что она суёт свой нос куда не следует. – холодно ответил Селим, наконец подняв на нас глаза. – Рылась в моих документах, связалась с Петровым… ведёт себя так, как будто работает здесь уже годами! Бесцеремонно и… нагло!

– Во-первых, я просто выполняла свою работу. – спокойно ответила я, обращаясь к Эмиру и стараясь игнорировать прожигающий взгляд Селима. – А, во-вторых, я обнаружила несоответствия в документах по сделке с «Альфа строй», которые, как мне кажется, требуют немедленного внимания вашего брата. Компания может потерять миллионы долларов из-за чьей-то… халатности. Так что, да, я не боюсь брать на себя ответственность и действовать в интересах компании. Даже если это кому-то не нравится.

– Ты кофе нормально сварить не можешь, а говоришь об интересах компании! – Селим усмехнулся, его взгляд был полон сарказма. – Ты три чашки запорола! Три! Как будто специально издеваешься надо мной!

Айсу тихонько рассмеялась, прикрыв рот рукой. Я бросила на неё раздражённый взгляд – сейчас совсем не время для веселья! Мои нервы были натянуты до предела, а в груди разгорался пожар негодования.

– Селим, – мягко произнесла Айсу, подходя к своему бывшему начальнику и кладя руку на его плечо. – Камилла очень способная девушка. Я в этом абсолютно уверена. Дай ей шанс. Она ещё удивит тебя.

– Я думаю, моя жена права. – добавил Эмир, его голос был спокойным и твёрдым. – Секретарь для того и нужен, чтобы разобраться с твоим… беспорядком… и указать на важные аспекты. Мы все знаем, как много ты работаешь, так что я бы, честно говоря, не удивился, если ты что-нибудь пропустил. Поэтому, вместо того чтобы поблагодарить Камиллу за эффективную работу, ты её увольняешь?

Селим колебался несколько секунд, его взгляд метался между мной, братом и Айсу. В его тёмных глазах читалась борьба – сомнение и… что-то ещё, что я не могла расшифровать. Наконец, он раздражённо вздохнул, потёр переносицу, словно сдаваясь под натиском своей невестки и Эмиром, и коротко кивнул.

– Хорошо. – сказал он, обращаясь ко мне, но взгляд его оставался прикованным к какому-то невидимому пятну на столе. Голос был ровным, бесцветным, лишенным каких-либо эмоций, кроме, пожалуй, едва уловимой нотки презрения. – Вы остаётесь. Но… будьте осторожнее, мисс Дэй. И с кофе, и с документами. Не переоценивайте свои способности. Один неверный шаг – и можешь паковать свои вещи. Впрочем, – он наконец поднял на меня глаза, в их темной глубине мелькнуло что-то похожее на жестокое удовлетворение. – что-то мне подсказывает, что надолго вы здесь не задержитесь.

Айсу, радостно вздохнув, тут же, насколько это было возможно, учитывая её восьмимесячный живот, подбежала ко мне и крепко обняла. Тепло её тела и лёгкий аромат ванили мгновенно окутали меня, как мягкое, уютное облако.

– Я так рада! – прошептала она мне на ухо, её голос был тёплым и искренним. – Я знала, что у тебя получится! Ты справишься, Камилла. Я в тебя верю.

Затем, отстранившись, она подмигнула мне и, хихикнув, добавила, поправляя прядь, выбившуюся из причёски:

– Рыжие должны держаться вместе! Мы ещё покажем этим Демирам, где раки зимуют!

Её слова вызвали у меня улыбку, и я слегка кивнула.

После этого я вернулась в свой кабинет и провела остаток утра, погрузившись в работу. Стараясь доказать Селиму свою компетентность, я действовала быстро и решительно, разбираясь с корреспонденцией, составляя расписание встреч, отвечая на звонки. К обеду я чувствовала приятную усталость, удовлетворение от проделанной работы и голод. Чертовски сильный.

В небольшом, уютном кафе неподалёку от офиса, которое мне посоветовала одна из менеджеров – милая девушка с огромными, как блюдца, карими глазами и копной непослушных кудряшек – я заказала салат с тунцом и большой стакан свежевыжатого апельсинового сока. Наслаждаясь тишиной и прохладным ветерком с озера Мичиган, я мысленно прокручивала события сегодняшнего безумного утра.

«И зачем я только ввязалась во всё это?» – спросила я себя, делая большой глоток сока. – «Может, и вправду нужно было найти что-то менее… напряжённое?»

Хотя выбора у меня, по сути, и не было. Это первая работа, которую я смогла получить за последние три месяца. Остальные дальше собеседования никуда не заходили.

Вернувшись в офис, я уловила доносящиеся из кабинета Селима мужские голоса – резкие, возбуждённые, переходящие на крик. Застыв в холле, я невольно прислушалась.

– …мне надоело ждать, Селим! – прогремел голос, в котором я без труда узнала Ахмета Демира-старшего. – Ты понимаешь, что репутация нашей семьи… важнее твоих… капризов?! Найди себе жену, чёрт возьми! Ты разрушаешь всё, что я строил годами! Брак – это святое, это основа семьи, а ты… позоришь нас всех!

– Дедушка, я же говорил тебе… – Селим пытался возражать, но его слова утонули в громовом рыке старика.

– Твои «говорил» мне до лампочки! – взревел Ахмет, его голос достиг крещендо, казалось, сейчас взорвутся панорамные окна офиса. – Ты бесчувственный, холодный… как машина! Живёшь только работой! Где твоя семья? Где дети, которые продолжат моё дело?! У тебя есть месяц, чтобы найти подходящую девушку и представить её семье! Иначе я сам выберу тебе невесту, и ты женишься! Хочешь ты этого или нет! Ты меня понял?! Это не обсуждается!

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Я почти физически чувствовала, как сгущается воздух, пропитанный гневом. Представила Селима, сидящего за столом, – бледное лицо, жёстко сжатые челюсти, побелевшие костяшки пальцев, сжимающих подлокотники кресла.

Что он сейчас чувствует? Злость? Раздражение? Или же… ничего?

Его непроницаемость слегка смущала меня и ставила в тупик.

Неужели он действительно такой бесчувственный, как сказал его дед? Или это маска?

Но сейчас… в этот момент я почему-то почувствовала, как в груди сжимается что-то неприятное. Не жалость, не совсем… скорее… беспокойство?

«Брак по принуждению? Серьёзно? В двадцать первом веке?» – пронеслось у меня в голове. – «Какой кошмар! Не удивительно, что Селим такой ворчун, когда помимо давления его строительной империи, нелегального бизнеса, чем бы он там ни занимался, так на него ещё и нападают родственники. Но, с другой стороны, турки очень чтят семью, традиции… поэтому чему я, собственно, удивляюсь? И почему меня это так волнует? Это абсолютно не моё дело».

Но по какой-то глупой, необъяснимой причине я почувствовала острое, почти иррациональное желание помочь Селиму. Вмешаться в эту ситуацию, которая, казалось бы, не имела ко мне никакого отношения. Но я не могла просто стоять и слушать, как кто-то пытается насильно изменить чью-то жизнь, пусть даже этого холодного, надменного, невыносимого… чертовски привлекательного мужчины.

Как будто я могу что-то изменить… Это глупо и безрассудно…Но я должна попробовать.

Сделав несколько глубоких вдохов, я, наконец, решилась.

Будь что будет. Сейчас или никогда.

Набравшись храбрости – или безумия? – я без стука распахнула дверь кабинета и вошла внутрь.

Два пары глаз – Селима и его дедушки – резко обратились ко мне. На их лицах отразилось крайнее удивление, граничащее с шоком. Селим буквально окаменел, его лицо сейчас ничего не выражало, но глаза были неестественно широко раскрыты. Демир-старший, напротив, мгновенно собрался. Он прищурился, его взгляд, острый, как клинок самурая, пронзил меня насквозь.

Прежде чем кто-то из них успел что-то сказать, я, собрав всю свою смелость и наглость, изобразила на лице самую сладкую и невинную улыбку, на какую только была способна. Подойдя к Селиму, я обняла его за руку, быстро поцеловала его в щеку и произнесла, стараясь, чтобы мой голос звучал нежно и заботливо:

– Прости, милый, не хотела вам мешать. Только сказать, что вернулась, и напомнить, что через десять минут у тебя важный видеозвонок с партнёрами из России. Они, кажется, очень не любят, когда их заставляют ждать.

Селим медленно перевёл на меня взгляд. В его тёмных, усталых глазах я не увидела ровным счётом ничего. Ни вопроса, ни удивления, ни даже тени замешательства. Только эта проклятая пустота. Как будто я смотрела в глубокий колодец, на дне которого не было ни отблеска света, ни малейшего признака жизни. На долю секунды меня пронзил озноб – неприятное, тревожное чувство, словно я сделала что-то непоправимое.

Что я делаю? Боже, какая же я глупая! А что, если у него есть девушка? Какое право я имею вмешиваться в его жизнь? Вот же идиотка, полезла со своей гиперопекой! Зачем, зачем я это сделала?

Горькая, обжигающая волна самобичевания захлестнула меня, грозясь утащить на дно собственных страхов и неуверенности.

Меня занесло, и слишком далеко. Я спроецировала на Селима свои глубоко запрятанные страхи и нерешённые проблемы. Увидела в нём жертву обстоятельств там, где её, возможно, и не было. Мне захотелось спасти его не только из-за сочувствия, но и из-за отчаянной, почти маниакальной потребности исправить собственные прошлые ошибки, залечить старые раны, которые до сих пор кровоточили где-то глубоко внутри.

Идиотка, точно идиотка! Но пути назад уже нет. Придётся играть до конца, блефовать, импровизировать, делать всё, чтобы эта безумная авантюра не обернулась катастрофой.

Я заставила себя улыбнуться, натянула на лицо маску беззаботности, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело естественно. Едва заметно подмигнула Селиму, отчаянно надеясь, что он поймёт, и безмолвно передавая ему:

«Подыграй мне. Я же для тебя всё это делаю».

Демир моргнул, но выражение его лица не изменилось.

Он походу не понял моего намёка…

Первым из ступора вышел дедушка Селима. Ахмет, наконец, оторвал от меня свой изучающий, пронизывающий насквозь взгляд и, повернувшись к внуку, с явным любопытством и нескрываемым интересом спросил:

– Селим, а это что за ангел? Не представишь нас? Я, признаться, совершенно растерян. Ты никогда не говорил, что у тебя есть… такая… очаровательная спутница.

Его голос, всё ещё гулкий и властный, как и подобает главе семейства Демир, сейчас звучал мягче, с явным оттенком одобрения. И удивления. Впервые за всё время нашего недолгого знакомства я увидела на его лице нечто, отдалённо напоминающее улыбку.

Семья, дети… Для него это так важно…

Внутри всё болезненно сжалось, острая, колючая боль пронзила грудь, но я быстро отдёрнула себя.

Не думай об этом сейчас, Камилла. Нельзя!

Селим, всё ещё находясь в каком-то странном, отрешённом трансе, медленно повернулся к дедушке. Открыл рот, закрыл, снова открыл. Он словно пытался подобрать слова, сформулировать что-то невероятно сложное и важное, но не мог.

– Моя… девушка? – произнёс он наконец, с вопросительной интонацией, как будто сам, не веря тому, что говорит.

А затем бросил на меня быстрый, вопросительный взгляд.

«Ты серьёзно? Что ты творишь? Какой ещё «девушка»?» – беззвучно спросили его глаза. В них не было ни изумления, ни недоумения. Никаких эмоций. И это, честно говоря, напугало меня, но отступать было уже поздно.

Лицо Ахмета Демира-старшего мгновенно преобразилось от ответа внука. Суровые морщины разгладились, глаза заблестели, как два бриллианта, и он расплылся в широкой, искренней улыбке, которая сделала его почти… милым. Добрым дедушкой, который искренне счастлив за своего внука.

– Девушка?! – воскликнул он, его голос зазвенел от радости. – Вот это я понимаю! А ты говорил, что никуда не спешишь! Что у тебя нет времени на личную жизнь! Молодец, Селим! Только почему же ты молчал? Я уже начал переживать, что ты совсем… закостенел в своей работе. А ты вон какой… хитрец! Прятал такую красавицу от дедушки!

Он поднялся со стула – движение было неожиданно быстрым и энергичным для человека его возраста – и подошёл ко мне. Протянув руку, он галантно, по-старомодному, поцеловал мою руку.

– Очень приятно, дорогая! – сказал мужчина, его глаза лучились теплотой и… хитростью. – Я Ахмет Демир, дедушка этого… нерадивого, но, надеюсь, исправившегося внука. А как зовут такую прекрасную девушку, которая смогла укротить этого… дикого жеребца?

– Камилла. – ответила я, стараясь говорить спокойно и уверенно, хотя внутри всё сжималось от неожиданного холода, исходящего от Селима. – Камилла Дэй.

– Камилла… – Демир-старший повторил моё имя, как будто пробуя его на вкус. – Прекрасное имя. Как и сама его обладательница. Селим, ты нашёл настоящий бриллиант! Береги её!

Его слова вызвали у меня нервный смешок, который я тут же попыталась замаскировать под кашель. Селим же никак не отреагировал на слова деда. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Но затем Ахмет вдруг замолчал, его лучезарная улыбка медленно угасла. Он ещё раз внимательно, изучающе переглянулся между нами, его взгляд стал острым, проницательным. Его брови нахмурились, а в глазах вспыхнул огонёк подозрения.

– Погоди-ка, – произнёс он медленно, его голос стал настороженным. – А ты разве не… секретарь моего внука? Ты, по-моему, мне вчера звонила… насчёт какой-то встречи… И твой голос… он мне определённо знаком.

Моё сердце ухнуло куда-то вниз, в пятки.

«Вот чёрт! Прокол!» – пронеслось у меня в голове. – «Об этом я не подумала! Хотя, если быть честной с самой собой, я вообще мало о чём думала, когда врывалась сюда!»

Я быстро посмотрела на Селима, лихорадочно соображая, что делать, как выкрутиться из этой ситуации. А этот… айсберг, вместо помощи, только слегка приподнял бровь. Уголки его губ едва заметно дрогнули, но это движение было настолько мимолётным и механическим, что я не смогла понять, пытался ли он сдержать улыбку или просто… так отреагировали его лицевые мышцы. Его молчаливый «ответ» был предельно ясен: