Антропогенез. Звезды созданы не нами

– Успех операции зависит не столько от продуманной тактики, сколько от упрямства и амбиций одного человека, которого мы отправили в улей. Могу сделать очевидный вывод: ИИ не хочет передавать нам группу Шрама и Голиафа, и этим надо воспользоваться.

– В чем суть плана?

– В 1461 году Влад Цепеш отказался платить дань турецкому султану. Мехмед не мог стерпеть такого и с целью свергнуть мятежного Цепеша собрал огромную армию, превосходящую силы Цепеша в несколько, а то и в десятки раз.

Картинка на проекторе вновь появилась, и все увидели, что летательный аппарат закрылся, и на его корпусе появилось легкое красное свечение. Защитный костюм Голиафа отделил часть пластинок, которые сформировали силуэт, прозрачный как жалюзи, потом второй, похожий на него. Теперь на его теле зияли открытые, незащищённые участки. Все догадались, что это были нанороботы, технологии, о которых люди могли только мечтать. Два фантома из частиц нанороботов устремились к другим саркофагам, быстро организуя баррикады. Голиаф поведал суть своего плана, заключавшегося в формировании прохода на поверхность. Он хотел использовать разогретый щит корабля, как инструмент для плавки горной породы. По его расчетам процесс займет два часа, и он должен находиться близко к флаеру.

Пока Голиаф разогревал щиты флаера, он предложил пройти до лаборатории и поискать древнее оружие, которого как раз и не хватало. Шрам с братьями выдвинулся, возле Голиафа остались Камико и странного вида мутант с позывным Сестра, а также два фантома. Пакет видеофайла прервался. Сумрак дал указание проверить маршрут, и два Дрона устремились в туннель, ведущий в лабораторию. Сумрак вывел сводные данные на экран и продемонстрировал на примитивной карте информацию с Дронов об очередном прорыве. Оторвавшись от планшета, он сказал:

– Пастырь, ты хочешь преподать урок истории?

Пастырь, улыбнувшись, продолжил, игнорируя укол от Сумрака:

– Влад Цепеш решил отступать вглубь страны, применяя тактику «выжженной земли», не оставляя ничего своему противнику. Турецкие войска шли сквозь опустошенные земли, с трудом находя себе пропитание. Подданные Цепеша не только уничтожали все деревни, прячась вместе со скотом в горах, но и отравляли воду в колодцах.

Генерал, улыбнувшись, сказал:

– Пастырь, ты предлагаешь ударить ядерной бомбой и зачистить район до выхода группы на поверхность? Там много выживших вокруг, а также наша артиллерия, мобильные станции, подзарядки Дронов, а еще по нашим сведениям рядом находятся коммуны выживших.

– Можно сейчас дать приказ, и они успеют уйти на безопасное расстояние, можно ударить не по самому городу, а рядом по окрестностям, рассчитав силу удара.

Деминов, доверительно надвинул очки на переносицу, громче обычного сказал:

– Знаешь, Пастырь, никто не разрушает то, чем намеревается овладеть в будущем. Некоторые страны так и сделали, поддались искрометному желанию быстро решить проблему. Что теперь они делают на отравленной и выжженной земле? – Сидят в бункерах и просят о помощи.

– Генерал, разве вы не видите, что в них наше будущее?

– Я вижу неуправляемого мальчишку, партизанский отряд, инопланетянина, который играет в свою игру, жалею, что мы потратили столько ресурсов для того, чтобы подсмотреть в сортир противника. Сумрак, ты согласен?

Сумрак оторвался от чтения данных на планшете и, словно рядовой солдатик, угрюмо сказал:

– Если Пастырь хотя бы наполовину прав в том, что противник хочет захватить данную группу, то нам точно не надо допускать их к нашим объектам, но можно использовать их для точечных обстрелов концентрированных групп противника.

Пастырь бросил злой взгляд в сторону Сумрака и встал, осматривая всех окружающих:

– Я знаю, Сумрак, твоя гордость не позволит тебе меня поддержать. Я скажу за тебя. Ты солгал всем, что не сможешь эвакуировать группу. И это я докажу.

Генерал поднял руку, приглашая Пастыря сесть и посмотрев на Львовну, сказал:

– А что научный отдел скажет о ценности инопланетного материала? Понятно, что инопланетный флаер нам ничего не даст.

– Константин Сергееевич, нам нужны инженеры, ученые, а не солдат, который даже при всей своей уникальности ничем помочь не сможет. Я воздержусь давать комментарии.

Пастырь понимал, что ни один довод не проймет людей, которые уже давно не были на поверхности, а все жертвы – это сухая статистика на бумаге, он предвидел такое развитие событий, но захотел в этом убедиться. Была еще одна причина, из-за которой он хотел присутстввовать сегодня на этом совещании. Он знал, что база будет надолго законсервирована, инженеров и других специалистов нужных специальностей они уже отобрали, перегрузив жилые отсеки. А большая часть бедолаг во временном лагере на поверхности ждет неминуемой смерти от голода, болезней и противника, который копил силы и модернизировал свое войско. Пастырь нарисовал на лице заботливого папочку и, собрав ментальный импульс, начал излагать запасной план.

Глава VIII. Эксперимент.

19 мая 2027 года.

Земля. Научно-лабораторный подземный комплекс «Ковчег».

Артем Викторович Лазарев c позывным «Принц».

Сознание – это не путь вверх, это путь познания себя изнутри. Артем боролся с непонятной сущностью, что нашептывала ему мысли, казалось, что существуют два мира чувств и понятий, которые сейчас начинают сливаться воедино. Диалог, который, казалось, длится часами, начал угасать в его разуме, и он вынырнул из забытья, не открывая глаз, слышал голоса множества мужчин. Пересилив себя, он открыл глаза и увидел, что его катят пару крепких охранников на медицинской тележке, за локоть ведут Кристину, Андрей с огромной гематомой на лице плетётся сзади. Руки ему хорошо связали, да и, кажется, у него не было столько сил, и прежде чем вырубиться, он услышал, как один из охранников, повысив голос, отчитывал Кристину:

–Я не понимаю, зачем вы ему стали помогать.

– Я видела, что он с каждой секундой всё больше впадал в панику. Он мог выпустить мутантов.

– Почему вы знали о тревоге, и сразу не привели его к нам, вы хотите на поверхность? – продолжал, повышая обороты голос.

– Он что-то знает о моем знакомом из прежней жизни!

– Запомните, Кристина. Он уже не человек, вот-вот начнутся необратимые процессы. В конце концов, он опасен для окружающих.

И кто-то постарался ударить по голове в тот самый момент, когда Артем пытался приподнять голову и рассмотреть говорящих. Артем вырубился. Даже не приходя в себя, где-то глубоко в подсознании Артем чувствовал острую головную боль, а в месте, где его приложили, разливалась гематома. В голове кружилась единственная фраза «начнутся необратимые процессы», которая его терзала, но уже с какой-то безнадежностью.

Вспышка света и Артем, открыв глаза, оказался в ультрасовременном медицинском помещении, каждая стена которого, пол и потолок были функциональными. Операционная, как ему показалась, медленно меняла цвет, и одна стена становилась прозрачной, за которой сидело два доктора за большими экранами. Комната налилась синеватым цветом, а через тридцать секунд цвет стал приобретать зеленоватый оттенок. Оковы были прочные, металлические, они плотно стягивали его запястья и фиксировали ноги. Операционный стол был похож на своеобразный пазл, где путем нехитрых манипуляций можно было закрепить даже крупного мутанта. Рядом мигали индикаторы, показывая температуру тела пациента.

Электрокардиограф дергался в такт сердцебиению, о других цифрах и значениях Артем не стал догадываться, определив их к группе, поддерживающих стабильность в его организме. Себя он чувствовал лучше, но понятия не имел сколько времени прошло с того злополучного побега.

В одном из встроенных шкафов в стене копался хирург, так, по крайней мере, ему показалось. Артем обратил внимание на то, что шкафы сами открывались, а хирург, укладывая туда инструменты, легко подталкивал их, и те закрывались, практически не оставляя зазоров на стене. Артем, чувствуя взгляды людей за прозрачной стеной и звук наводимых камер на него, понял, что все внимание сконцентрировано на нем, и ему это не понравилось, а потом хирург вышел. Артем даже не успел его ни о чем спросить. Один из мониторов приблизился к лицу Артема, и на нем появилось лицо Кристины. Она выглядела не очень, под глазами видны были мешки от недосыпа. Ее лицо, излучавшее раньше улыбку, было грустным и видно было, что она собирается сообщить какие-то новости. Артем, опередив ее, сказал:

– Знаешь, естественная красота – это то, как человек выглядит по утрам, едва встав с кровати. Поверь, ты выглядишь безупречно.

– Спасибо, Артем. Это я тебя им сдала. В обмен на мое сотрудничество они разрешили мне поговорить с тобой первой. Прости меня, что я тебя не послушалась.

– Да, нормально, я даже лучше себя чувствую. Когда меня выпустят?

– Тут все сложно, – на этой фразе изображение погасло, Артем не успел выругаться, как на него, не мигая, уставилась железная леди научного сектора Марина Львовна. Она сразу взяла быка за рога и, словно из пушки, выпалила:

– Пациент, Артем Викторович Лазарев, вы меня понимаете, как ваше состояние? Помните меня?

– Пойдет, понимаю, Марина Львовна.

– Марина Львовна, путают иногда. Хорошо. У вас началась новая форма гибридной мутации, некроз клеток достиг двадцати процентов. Временную ремиссию мы получили за счет сильных препаратов, но, боюсь, что долго вас в таком состоянии мы не удержим.

– Марина Львовна, прежде чем вы предложите вариант, от которого я не смогу отказаться, могу ли я задать несколько вопросов?

Львовна, немного подобрев и смягчив тон, произнесла:

– Артем, у меня мало времени, но я постараюсь ответить.

– Зачем вы мучили Глеба, нельзя ли было его просто убить, он же все прекрасно понимал, хотя и бредил?

– О чем вы Артем, он был мутантом, даже не гибридной особью, странно, что вы его называете Глебом. Кто вам это сказал, те охламоны, что так глупо погибли там?

– Нет, он сам рассказал.

Удивленные брови Львовны поползли вверх.

– Странно, может это некроз тканей головного мозга. Кроме вас никто его разумной речи не слышал. Это будущий подражатель, он хорошо имитирует человеческую речь, может целые предложения говорить. При этом часто повторяется. Не думаю, что у вас был с ним полноценный диалог, вы тоже часто бредите, разговариваете с самим собой.

– Что за странные трубки соединяли нас?

– Знаете, Артем, он был донором мутагенных клеток для вас, но это не сильно помогло.

– Что со мной?

– Кристина сделала правильный вывод, она тут голодный бунт устроила, саботировала работу своего отдела, но как с генетиком я с ней соглашусь. Количество инопланетных ДНК у вас больше, чем у любого другого вида, который мы изучали, но существует небольшой пробел, и это приводит к копированию поврежденных клеток и вызывает некроз клеток.

– То есть я могу восстановиться, но нужен еще один фрагмент инопланетного кода?

– Если говорить просто, то да. Но вернемся к твоему участию в добровольном эксперименте.

Операционный стол начал менять направление, разворачиваться к противоположной стене, которая начала потихоньку становиться прозрачной. По всему выходило, это было умное стекло, кристаллы которого под действием электромагнитных импульсов становятся в определенную последовательность и придают материалу прозрачность. В комнате размером десять на десять метров и высотой потолков четыре метра на полу сидели два белых кролика и грызли обычную морковку.

Это были ангорские кролики, похожего кролика Артем подарил дочке Сергея, чем вызвал у нее гамму эмоций. Кролик был декоративным домашним питомцем, которого продавец строго-настрого запретил выпускать на улицу.

Монитор с Львовной поменял положение, и она продолжила:

– Ангорские кролики прекрасно приспособлены к домашним условиям, что делает их популярными домашними питомцами многих любителей животных, но тут под землей они тоже хорошо плодятся, дают мех. Перед тобой самец и самка, самец весит три килограмма, самка четыре. За такими кроликами необходим бережный уход, так они могут прожить пять-семь лет. Содержать зверьков данной породы лучше в закрытых помещениях, что также влияет на продолжительность жизни.

Артем улыбнулся от нахлынувших теплых воспоминаний и сказал:

– Классные, напоминают один большой пушистый шар, еще и мягкие. Кому вы их хотите скормить, и причем тут я?

– Смотрите, Артем, и вы все поймете.

Сверху в углу комнаты с кроликами открылся люк, и в помещение упала мутировавшая собака. Люк тут же закрылся, а собака соскочила на ноги. Артем встречал таких возле торгового центра, ему, легко вооружённому человеку, тогда показалась, что парочка таких мутантов может легко перегрызть горло. На вид она весила килограмм шестьдесят пять, задние конечности становились гораздо мощней, и позволяли таким тварям прыгать на два, а то и три метра вверх. Нижняя челюсть раздалась в стороны и демонстрировала двойной ряд зубов, роговые пластины прикрывали бока и образовывали острые шипы возле позвоночника. Глаза твари блестели яростью, наверное, в прошлом это был ротвейлер, который и до мутации пугал одним своим видом. Артем холодно относился к собакам, он больше любил кошек, но в данный момент он думал, сколько таких брошенных животных пополнили армию врага. Ничего не происходило, собака игнорировала кроликов и лишь злобно рычала сквозь стекло.

Львовна дала указание, и стекло стало перфорированным, появилась тонировка.

– Мутировавшие обычно выбирают среди жертв человеческие особи. Если нет рядом искомых, нападают на другие незараженные формы.

Мутировавшая собака бросилась к кроликам и за секунду порвала одного из них. Второй успел отбежать в ближайший к Артему угол, так что Артему даже стало его жалко. Проглотив остатки пушистика, зверь вновь нацелился на второго. Тот не хотел умирать и стал убегать. Артем знал, если бы был слышен звук, то, возможно, он бы услышал детский крик. Однажды он сбил на машине беременную крольчиху, и та, умирая, стонала, как маленький ребенок. Прежде чем прервать мучения животного, он проклял в тот момент всё: пьяных друзей, которые его торопили, желая быстрее начать праздновать, девчонок, которые не раз ему напомнили про этот случай. Отбросив воспоминания, он сказал:

– Львовна, зачем второго мучить, я все и так понял. Объясните уже, в чем дело!

– Вы действительно так считаете?

Тем временем, мутировавшая собака все-таки загнала кролика в угол и, схватив его, помотала из стороны в сторону. А потом поместила в огромную пасть и начала, пуская слюну, его жевать, но в отличие от первого, есть не стала, а изодранную тушку бросила там же, странно попятившись. Рыча и оскалив зубы, тварь опять бросилась к кролику и стала перемалывать его зубами, дробя кости, но есть опять не стала, а лишь в рвотном позыве сплюнула получившуюся кашу.

– Ну странно, нарушение перевариваемости пищи не защитит нас от смерти, Львовна, или вы хотите мутантов отравить?

Следующая картина вызвала спазмы в животе Артема. Из груды фарша показались те самые инопланетные отростки, что его душили. Кролик опять приобретал форму из фарша, но теперь на его спине торчали длинные отростки того существа, что чуть не погубило их там у корабля. Безразличие к своей судьбе сменилось страхом, все это время таившимся где-то глубоко. Сердце заколотилось, в кровь выбросился адреналин, и уже не пушистый, а облепленный кровью кролик, вцепившись отростками щупалец, рвал мутанта на части.

Мучения мутанта продлились недолго, а кролик, позабыв о своем преступлении, вернулся к кормушке и вылизывал кровь.

– Да, Артем, это то самое существо, которого мы чудом сняли с вас. А теперь оно поменяло несколько носителей, по поведению напоминает организм симбиота. Но с тех пор, как мы его сняли, оно сменило с десяток носителей. Каждый раз, убивая их и разрывая на месте. Поистине, жуткая смерть… Пока непонятно, зачем он это делает.

– Блядь! Вы совсем охренели?

Львовна нахмурилась, но продолжила:

– Не перебивайте! Так вот, я считаю, что если его вовремя извлечь, то он восстановит ваш организм и даст материал для изучения. Пока вы единственный, из кого нам удалось его извлечь.

Артем успокаивал себя, страх стал вторичным, в горле пересохло, и услужливая трубочка подачи воды приблизилась к его лицу.

– Выпейте воды, вам станет легче. Вы, представляете, какой потенциал у этого организма? Пока он является уникальным и не похож ни на что из того, что мы встречали раньше, возможно он сможет стать панацеей от многих болезней.

– Я против! – закричал Артем. – Есть же другие способы! Выпустите меня отсюда, я просто уйду. Дайте мне встать! Вы ни хрена не понимаете!

Стекло, разделявшее две комнаты, поползло вниз, и Артем стал пытаться вытащить руки из захватов, не обращая внимания на появившиеся следы крови на руках. Испуг еще больше давил на его психику, не давая рационально думать. Он усиленно стал вырываться, почувствовав запах, что стоял там за стеклом. Попытки раскачать операционный стол не приносили результата. Ни одной годной идеи не приходило в голову, а от попыток освободиться он вспотел, руки трясло от напряжения. Прошло, может, с полчаса, и его истерика иссякла, монитор уже давно был погашен, никому он не был нужен, наверное, все вернутся посмотреть, когда эта тварь порвет кролика и полезет на него. Но кролик не подавал желания накинуться на беззащитного Артема, грыз морковку, даже труп собаки-мутанта лежал на том же месте, распространяя вонючие зловония. До этого момента Артем себя считал человеком решительным, не боявшимся рисковать, не трусившим перед жизненными обстоятельствами, но сейчас, вцепившись взглядом в каждое движение кролика, ему показались золотыми слова: «промедление смерти подобно». Наверное, вот так он начал осознавать, сколько пустых переживаний раньше захлестывали его существование. Были ли они стоящими или пустыми, сделал ли кому он добро или причинил много зла, это было уже не важно. Конечно, обидно было до хруста в зубах, что все это время он питал надежду, а сейчас осталась только злость, которая напоминала ему о том, что у него нет выбора. Он жалел, что не знает ни одной молитвы с правильными словами, иначе незамедлительно прочитал бы ее.

Глава IX. Легенда.

2027 год.

Галактика M 87. 53,5 миллионов световых лет от Земли. Трюм.

Патрульный корвет.

Темнота. Короткий резкий звук сзади. RK-187B2 с трудом повернул голову в громоздком скафандре и… резкая боль пронзила плечо.

– Ш-л-л-ак!

– Тише! – сказал Рейк.

– Рейк, я, кажется сломал, что-то!

– Ты жив – это главное!

– Почему тут темно?

– Мы падаем в черную дыру!

– Ш-л-л-ак! Рейк, меня придавило!

– Заткнись и не ной.

– Рейк, мне сложно дышать! – в голосе RK-187B2 послышались тянущие нотки, словно он вот-вот разрыдается.

«Это ж надо было так попасться», – про себя подумал Рейк, откинув кусок мусора в сторону, помогая сесть RK-187B2, и произнес.

– Мы на корвете, трюм забит хламом, сортировщики погребены под грудой космического шлака.

Из плеча RK-187B2 сквозь скафандр торчал кусок пластика. Рейк легонько его тронул, и парень застонал.

– Больно.

– Вижу, вытаскивать нельзя, повезло, что воздух не вышел и материал костюма залечил пробоину. Но на этом хорошие новости кончились.

– Что еще?

– Стоит подумать обо всём, что нас окружает, не пора ли искать путь дальше, пока воздух не кончился! Идем!

RK-187B2 встал и не поверил своим глазам, вокруг были горы различных деталей и неизвестных агрегатов, которые ему не приходилось видеть раньше. Трюм по меркам меленького сборщика был словно целая планета, искусственная гравитация была куда сильней, чем на станции. Лишь огромное везение спасло их от неминуемой гибели. Корабль требовал основательного технического обслуживания, это было понятно по множественным поломкам осветительных приборов, иногда услужливо загоравшихся. Посему выходило, что повреждения были не только на корпусе, но и внутри, а автоматических ремонтных роботов он пока не встречал.

Рана RK-187B2 больше не беспокоила. Азарт осмотра нагромождения останков древних кораблей был велик, боль и страх стали вторичными. Манящие кучи богатств, не тронутые в течение нескольких десятков лет, заставляли докеров оступаться, терять направление движения.

Один раз Рейк неудачно провалился среди груды мусора и спустя пару минут появился с другой стороны, призывно махая рукой.

– Смотри, что я нашел, – сказал Рейк и протянул открытую ладонь.

– Что это?

– Капсула инерциального термоядерного синтеза с дейтериево-тритиевой смесью, ее на огромных кораблях с помощью лазерного импульса сжимают и… О, чудо! Ты где-то очень далеко. Прыжки сквозь пространство! Слышал о таком?

– Я ничего не понял, ты протараторил слишком быстро.

– Забей, она стоит дорого, но тут за нее даже десять минут дыхательной смеси не дадут.

– Рейк, мне правда интересно, но мне вот эта фиговина в плече мешает думать, а еще я бы что-нибудь поел.

Рейк разочарованно махнул рукой и пошел вперед по направлению, где ему казалось должен быть шлюз. Прямой путь выстраивать сквозь горы мусора не удавалось, непролазные нагромождения и ямы встречались часто. Свет от скафандра в местах, где отсутствовало освещение, помогал, но не сильно, теряясь в лабиринтах корабельных остатков. Рейк, зацепившись за острый выступ, упал в одну щель в три его роста, RK-187B2 поспешил к нему, но тот, оглядываясь, читал какие-то иероглифы. Рейк, оторвавшись от чтения, посмотрел вверх, забрало его костюма немного запотело, но даже через него явно читалось удивление и радость у него в глазах. RK-187B2 решил не торопиться с выводами, но догадка, озарившая его, тут же слетела с уст.

– Рейк, ты нашел пищеблок? Там еда? Может воздух?

Рейк улыбался еще шире, но отвечать не спешил, еще раз глазами пробежался по надписям и выдал:

– Нет, лучше! Останки древнего боевого корабля, предназначение для сторожевой и конвойной службы и обороны гиперпространства. Капсулы от него. Он мог уничтожать корабли в гиперпространстве. Значит где-то рядом и более крупные фрагменты, я бы такой осмотрел.

– Да, ну тебя. Жрать охота. Воздух надо заправить. А может, мы вообще кругами ходим.

– Я не сразу сообразил, что такие штуки тут просто так не должны валяться, тебе это не кажется странным?!

– Мне всё здесь кажется странным, я вообще в таких местах не бывал, тебе видней!

– Ладно, RK-187B2 или всё-таки Элиот? Ну, докер, ты привык к личному имени, или место койки 187 на станции для тебя дороже?

– Рейк, не смешно, вот тебе рука, лезь и пошли дальше. Можешь называть меня как хочешь после того, как еду найдёшь.

Рейк с лёгкостью забрался по выступающим частям и, подтянувшись, вылез из ямы. Предчувствие его не обманывало, заброшенность и запустение чувствовались во всем, но пока он не находил причины такой расточительности.

Ребята долго петляли, не раз возвращаясь назад, и спустя тридцать минут набрели на обшивку корабля Древних. Она выделялась на фоне другого мусора чешуйчатым сплавом голубоватого цвета, по состоянию была нетронута временем. Рейк, обрадовавшись, воскликнул и внутренний динамик RK-187B2 разорвался радостью в голосе:

– Я начинаю ценить жизнь. Нам теперь точно нельзя умирать!

– Я тут присяду, отдохну, ты уж сам все осматривай.

– Ты не понимаешь, ты начинаешь поистине бояться смерти только тогда, когда у тебя есть цель.

– Рейк, сколько раз ты спас мою жизнь вчера?

– Пару раз, а что?

– Правильно. Ты теперь в ответе за это.

– Ты опять о еде?

RK-187B2 сел, прислонившись к обшивке и стал смотреть вверх, где иногда зажигался источник света на пару секунд, а потом безразлично сказал:

– Нет, я о смерти, вот если ты спас мою жизнь, у тебя, должно быть, была на то веская причина. Вот я не вижу причин дальше двигаться.

– Ну, давай, давай! Останемся тут и умрем вместе!

Рейк сел рядом так, чтобы тот мог видеть его лицо и серьезно спросил:

– Ты когда-нибудь, видел, как взрывается сверхновая звезда?

– Нет, устало произнес RK-187B2.

– Однажды мне довелось увидеть чудо. Нет ничего более прекрасного и ужасного на свете. Тогда проводили терраформирование одной планеты, колонистам обещали работу, землю и технологии, но создание искусственной звезды успешно получалось у Древних, и тут произошло что-то непредсказуемое. Небольшую звезду подвесили у одного из полюсов планеты, придав необходимое ускорение для вращения, насколько мне объяснили, это происходило впервые. Все это прекрасно, света было достаточно, тепла тоже, чтобы растопить ледники и повысить температуру на планете на пару градусов. Вращение орбит было стабильное, все научные лаборатории уже сворачивались, десятки лет подготовки, и вот результат. Готовые шахтерские города с защитными куполами на перспективном месторождении редких элементов, куча желающих покинуть свои станции и поселиться на собственном участке. Грандиозные планы по освоению действительно сложных участков и вот, я думаю, успели ли все они увидеть изменения на поверхности звезды? Думаю, нет. Звезда вдруг взорвалась вместе со всеми этими гребанными политиками, учеными, колонистами, а потом ее ядро начало складываться внутрь, всасывая тех, кто успел укрыться за щитами. Так вот, я выжил там не для того, чтобы тут сидеть и слушать твои нюни. Вставай, докер, мы найдем еду и воздух.