скачать книгу бесплатно
Виктор, уже хромая от стойки к лестнице, кинул через плечо:
– Спущусь. Не маленький.
Он поднялся по скрипучим ступенькам к себе в комнату, разделся и лег на кровать. Воткнул в уши капельки плеера, включил спокойную музыку. Заложив руки за голову, уставился в окно, медитативно наблюдая за раскачивающимися кронами деревьев с золотой листвой. Приподнял голову чтобы увидеть черные силуэты далеких домов по ту сторону Периметра.
Что ж, Медуза, знакомство уже случилось. Теперь пободаемся по-взрослому.
Глава 7
Торпеда с удовольствием потягивал из пузатой рюмки армянский коньяк, смакуя и причмокивая. Они с Борхесом заявились к Виктору под вечер субботы одной из долгих реабилитационных недель, притащили здоровенную сумку деликатесов и пакет с позвякивающими бутылками. Остолбеневшему Куликову объявили, что пришло время влиться в коллектив, укрепить здоровье градусом и вообще устроить небольшой праздник души. Сдвинули стол в центр комнаты, споро накрыли, загрохотали посудой и застучали ножами. Виктору осталось только помогать, сетуя, что он сам не додумался до застолья.
Начали с поздравлений. Торпеда торжественно поднялся, рука с бокалом по-офицерски на уровне груди. Старался выглядеть серьезным, дал прочувствовать момент, поздравил Виктора с началом нелегкого пути инсайдера. Борхес пожелал себе и всем присутствующим нескончаемой удачи, попросил у Медузы снисхождения к новичку. Третий тост пили стоя, за тех, кто погиб и не дошел до Периметра. Помолчали. Вновь пили, ели, разговаривали на отвлеченные темы, про политику, экономику, спорт.
Потом зашла речь о Медузе.
– Обманки внешне очень похожи на людей, особенно если трансформировались полностью, – Борхес нацелил вилку на кусочек рыбы в маринаде, ловко подцепил его и отправил в рот, – Пока сохраняют неподвижное положение, и не отличишь, особенно с расстояния. Сидят себе тут и там, иногда стоят. Молчат, смотрят, шепчут что-то бессвязное. Но вот стоит им начать двигаться, уже не спутаешь – перед тобой обманка. Двигаются они плохо, сразу видно, что не человек идет. Зрелище жутковатое, но безвредное.
– Да, жутковатое, – Виктор вспомнил испугавшее его существо со странными ногами, – А смысл от них? Не просто же так они стоят или сидят?
Бохес пожал плечами:
– Версий много, но никто толком не знает. Тут вообще очень многое на первый взгляд не имеет смысла. Но смысл, безусловно, есть.
– Ну вы еще про смысл заведите шарманку! – подал голос Торпеда, – Ты, Кот, с Борхесом на эту тему лучше не разговаривай, он тебя своими философскими выкладками до состояния комы заболтает. Только вот все его теории складны лишь на словах, на деле же ни одна не выдерживает суровых реалий практики в Медузе. А теория без практики что?
– Вот не верите вы, уважаемый Торпеда, в силу научного разума, – парировал Борхес, глубокомысленно качая вилкой, – Если не осознавать и не анализировать увиденное, то оно так и останется непознанным. А теории тем и хороши, что в них можно уложить практически любой опыт.
– Ага, – скептически скривился Торпеда, – То-то я погляжу как институтские свои теории на практике проверяют. Техники и приборов пожгли столько, что вагонами увозят. Не говоря уже о том, сколько народу сгинуло в результате всевозможных экспериментов. Это еще хорошо, что за ними «Псы» присматривают, иначе вся эта высоколобая братия безвылазно торчала бы за Периметром, как дети в песочнице.
– Кто такие эти «Псы»? – перевел тему Виктор, – Который раз уже слышу.
– Сводный отряд особого назначения. Занимаются охраной научных экспедиций, разведкой и разными силовыми операциями, – ответил Торпеда, делая очередной глоток коньяка, – Укомплектован различными специалистами, в основном из спецназа Внутренних Войск и отряда немедленного реагирования Космических Сил.
– Космических Сил, – поднял бровь Виктор, – А они тут что забыли?
– А вот и думай, что они тут забыли, – вставил фразу Борхес.
– У них под Городом какой-то секретный склад, – начал объяснять Торпеда, отмахнувшись от товарища, – Где-то возле промзоны центр управления полетами. Рядом несколько лабораторий. Как Медуза все накрыла, так туда стало не пробиться. Хотя то и дело снаряжают команды прорыва. Пока тщетно.
– О! – Борхес подсел ближе к столу, ткнул пальцем в сторону Куликова, – А знаешь, почему Медуза называется Медузой?
Виктор отрицательно покачал головой, и Борхес с удовольствием начал рассказывать:
– Официальное название этого участка нестабильности Объект 317, также известный как Объект «Горгона». Предположу, что в последнем случае название могло произойти от случаев необъяснимого столбняка, который поражал первых ликвидаторов катастрофы. Многие из них после некоторого времени работы в активной зоне Объекта застывали на месте в той или иной позе, словно статуи. Вывести их из этого состояния не получалось, живых по всем показателям людей вводили в искусственную кому. К слову, это очень схоже с синдромом «залипания»…
– Вот давай не будем про «залипание», – поморщился Торпеда, – Нехорошая тема к ночи глядя.
– Все, понял, – поднял ладони Борхес, – Не буду про «залипание».
Повернулся к Виктору, немного помолчал, пожевывая губу и хмуря брови.
– Про Медузу, – напомнил Куликов.
– А! Точно! – хлопнул себя по лбу Борхес, – Так вот, название «Горгона» дали по аналогии с мифом. А еще, если сверху посмотреть, то эта зона неизвестной активности очень походит на выброшенную на берег медузу, которая в разные стороны свои щупальца раскидала. Она со временем одни щупальца втягивает, другие вытягивает. Это надо в динамике смотреть, на компьютере.
Виктор представил себе эту огромную кляксу, накрывшую Город и пригород, поежился.
– Она практически круглая?
– Да нет, – махнул рукой Борхес, – Она неправильной формы, вытянутая чуть на север и немного больше на запад.
– Я тебе карты завтра принесу, – сказал Торпеда, – Скаут сделал, как и обещал. Посмотришь. Помогу тебе некоторые важные метки нанести.
– Хорошо, – ответил Виктор.
– Ну? Еще по одной? – жизнерадостно произнес Борхес, тянясь к бутылке коньяка, – Уф, наелся. Курицу пробовали? Изумительная.
Он разлил всем коньяк, сыто улыбнулся, поднялся. Обвел рукой собравшихся:
– Хочу выпить за нас. Каждого сюда привела своя история, каждый по своим причинам топчет землю Медузы. Судьба распорядилась так, чтобы мы встретились и начали работать вместе. А раз так вышло, то значит самому провидению выгоден такой союз. Посему пусть он пронесет нас мимо всех ловушек и шальных пуль. Ура, команда!
Торпеда и Виктор, которые поднялись во время команды, с улыбкой отсалютовали, залпом выпили.
Когда вновь расселись и застучали вилками, закусывая, Виктор продолжил расспрашивать своих новых товарищей:
– Про ловушки я понял. Чего еще стоит опасаться за Периметром? Что, так необходимо автоматическое оружие? Это же уже, выходит, какие-то боевые действия в городских условиях.
– А так и есть, – кивнул Борхес, – Иной раз такая канонада, прям Сталинград!
– Да ладно тебе, – махнул на него Торпеда, – Скажешь тоже – Сталинград. Не видел ты, мужик, уличных боев.
С ухмылкой потрепав Борхеса по плечу, повернулся к Виктору:
– Бывает, постреливают. Но больше мелкими стычками, коротким огневым контактом. В затяжной бой никто старается не влезать, не равен час военные рядом. Да и сложно воевать на местности, где вдруг открывшаяся аномалия убьет тебя быстрее и неожиданнее, чем пуля.
– С кем воюем-то? – спросил Куликов.
– Да не то, чтобы воюем, – пожал плечами здоровяк, – Есть несколько бригад, которые считают, что мы их бизнес глушим. Есть просто бандиты, залетные гастролеры. Те же военные, но с ними связываться накладно. В основном все стараются дела решать миром, жить хочется всем. А так оружие больше для обороны. Медуза тварями кишит, только отгребай.
– Наслышан, – Виктор вспомнил красочные разговоры в баре со знакомыми инсайдерами, – Часто нападают?
– Зависит от местности. От Периметра их отжали, а вот ближе к центру конечно прямо зоопарк. Такие уроды, увидишь – не уснешь. И почти все агрессивны к человеку, а порой и друг к другу.
– Вот в такой момент и вспомнишь доброго Борхеса, – подмигнул Виктору захмелевший Борхес, – Скажешь спасибо за то, что хороший ствол тебе добыл.
– А уже достали чего? – оживился Виктор.
– Достали, – успокоил его Торпеда, – Сам все увидишь.
Сидели за столом еще около часа. Разговор плавно перешел от Медузы к более насущным проблемам. Поговорили о съемных квартирах, в которых живут инсайдеры, о далекой и мало понятной политике, о погоде и о легкодоступных женщинах. Ближе к полуночи, когда спиртное уже подошло к концу, Торпеда с Борхесом засобирались домой, грузно вылезая из-за стола. Виктор встал проводить гостей.
Уже на пороге, одевая ботинки, Торпеда, который, кажется, вообще не опьянел, участливо поинтересовался:
– Кот, ты как вообще, к работе готов?
Виктор не сразу понял, что обращаются к нему, поспешно ответил:
– Да давно уже! Вон, повязку с ноги сниму и хоть завтра в поход.
– Вот и отлично, – одобрительно кивнул Торпеда, – Через пару дней у нас запланирован выход. Так что готовься морально. Обмундирование подобрал?
– Да, Скауту спасибо.
– Вот и славно.
Инсайдеры попрощались и ушли. Виктор запер дверь и в задумчивости принялся за уборку. Проходя мимо окна, остановился, посмотрел на улицу.
В далеком доме мертвого города зажегся свет. Призывно, словно маяк. Одинокая лампочка в черной коробке большого здания. Здания без электричества, здания без людей, здания без жизни. Казалось, этот огонек горел прямо во лбу отражения Виктора в стекле.
Виктор тряхнул головой, отгоняя наваждение. Когда еще раз посмотрел в окно, то огонька уже не было. Несуществующий жилец лег спать.
Глава 8
По низкому небу стремительно проносились серые тучи, исчезая где-то в конце стрелой уходящей вдаль улицы. Высокая башня железнодорожного вокзала с остановившимися круглыми часами, казалось, упирается прямо в растекающиеся над головой грозовые кляксы.
Виктор помнил, как выросла среди серых привокзальных построек и грязных перронов паутинно-ажурная конструкция, невесомый на вид сказочный замок с башней, собранный из ослепительно белого пластика и огромных панорамных окон. На словно парящих в воздухе внутренних балконах располагались экзотические растения и цветы, уютные беседки кафе.
Все это было раньше, как теперь кажется, вечность назад. В другой жизни.
Тяжелые армейские ботинки с хрустом ступают по битому стеклу, по обломкам стенных панелей и мусору. Ослепительно белый цвет померк и погас, подернулся серой, грязной пленкой. Фасад вокзала, изящный и красивый, деформировался, словно от сильного жара, вздулся волдырями и изогнулся волнами. Уныло завывал ветер в пробитом пулями табло, стертые буквы и цифры указывали расписание поездов, которые сюда больше никогда не придут. В воздухе витал запах затхлости и грязи.
Куликов старался смотреть на все это беспристрастно, отстранено. Получалось не очень хорошо. Он помнил этот вокзал другим, это место было наполнено воспоминаниями. Вот отсюда зеленая и шумная электричка уносила их класс на пикник за город. С этого перрона он уезжал в армию. Вот тут он в последний раз поцеловал свою любимую девушку, уезжающую навсегда жить за границу.
Все это осталось в прошлом.
Он повернулся к товарищам, копающимся возле глубокого пролома в полу зала ожидания. Борхес светил фонариком вниз, Торпеда что-то искал в рюкзаке.
– Нет, Пятачок, – инсайдер с сомнением покачал головой, вглядываясь в темноту, – Что-то не нравится мне эти пчелы. Они наверняка делают неправильный мед.
– Да, это «ж-ж-ж» неспроста, – Торпеда наконец аккуратно извлек из рюкзака жестяную коробочку, ногтем подцепил крышку. Куликов с удивлением увидел внутри три презерватива, слегка наполненные прозрачной жидкостью, видимо водой. Инсайдер достал один стал привязывать к мотку бечевки.
– Смотри, пригодится, – Борхес кивком подозвал Куликова, и тот подошел ближе, заглядывая в пролом.
Часть пола обрушилась вниз, на метр в полость под зданием. Неизвестно что могло проделать такую дыру, но складывалось ощущение, что что-то снизу попросту вырвало участок бетонной плиты, обнажив рваные края и корявые концы арматуры.
В свете фонарика среди обломков бетона и досок перекрытия что-то блеснуло, что-то, по форме напоминающее маленькую морскую звезду. Эта звездочка лежала так аккуратно, словно ее специально кто-то туда положил.
Виктор опустился на корточки, присмотрелся. Но рассмотреть находку получше не получилось, по ней то и дело пробегала еле заметная рябь. Спустя время Куликов сообразил, что это не рябь на «звезде», а сам воздух дрожит внутри провала.
– Что это? – он поднял голову к Борхесу.
– А это, дорогой Кот, артефакт. Называется незамысловато – «звезда». Вещь, в принципе, бесполезная, но в определенных кругах безумно модная. Она умеет менять цвет в зависимости от настроения человека, с которым соприкасается. Бомонд ахает, охает и заказывает такие сувениры вагонами.
– Понятно. В чем подстава?
– Сейчас увидишь, – Борхес указал на Торпеду, – Капитошка готов?
Торпеда хохотнул, подняв резиновое изделие за хвостик-бечевку:
– Прошу любить и жаловать, мое изобретение. Капитошка, друг инсайдера. Спасает жизнь, молчалив, не заносчив.
Торпеда встал над провалом и стал потихоньку опускать презерватив на веревке. Виктор терпеливо ждал, наблюдая за действом.
Борхес положил руки на автомат, висящий на груди, процитировал:
– Замечательно и входит и выходит.
Презерватив, покачиваясь, опустился ниже уровня пола, преодолев половину пути. Воздух вокруг него задрожал, он вдруг стремительно распух и с громким хлопком лопнул, разбрызгав жидкость.
Куликов вздрогнул, хмыкнул озадаченно. Перевел взгляд на товарищей, требуя объяснений.
Торпеда быстро смотал бечевку, отцепил и выбросил обрывок презерватива.
– Так я и думал, – инсайдер удовлетворенно кивнул, выудил из кармана разгрузочного жилета две маленькие телескопические трубки с лопастями, раздвинул их. Трубки превратились в маленькие лопатки с длинными ножками, – Придется мучиться.
Торпеда лег на живот и погрузил конструкцию в пролом, стараясь не опускать туда руки.
– Если тебе кажется, что что-то не так, то будь уверен – что-то действительно не так, – Борхес деловито принялся комментировать происходящее, – Если тебе что-то не нравится – значит на то однозначно есть причины. Есть возможность – проверь. Нет – не суйся вообще. Третьего не дано. К примеру, тут у нас оказалась ловушка, именуемая «хлопушкой». Это зона резкого перепада давления. Влетишь в такую и бум, – он звонко хлопнул в ладоши, – тебя уже разорвало на кучу маленьких медвежат. Неприятный аттракцион.
Тем временем Торпеда отчаянно пытался одной лопаткой загнать в другую артефакт. «Звезда» цеплялась концами за доски и не желала перемещаться, то и дело вываливаясь из совочка. Торпеда играл желваками, но не сдавался.
Краем глаза Куликов заметил, как завертел головой Борхес. Повернувшись к нему, хотел было спросить, в чем дело, когда до его слуха донесся еле слышный звук шагов. Звук шел с улицы, со стороны выхода из зала. Кто-то неторопливо брел в их сторону, подволакивая ноги по щебенке железнодорожной насыпи.
– Торпеда, – тихонько окликнул товарища Борхес.
– Слышу, – отозвался здоровяк. Он быстрее завозился возле пролома, орудуя совочками, но тщетно – артефакт не желал поддаваться. Торпеда, наконец, зло прошипел что-то сквозь зубы, осторожно вытащил щупы и поднялся с пола. Куликов заметил, что совочки немного погнуты и почернели.
Торпеда недовольно глянул в сторону несговорчивой «звезды», отбросил в сторону испорченные щупы. Подхватил прислоненную к стене СВД, коротко скомандовал:
– В укрытие. Стрелять по команде.
Он в несколько быстрых, но бесшумных шагов оказался за ржавым остовом старого кофейного павильона, взял на прицел дверной проем. Борхес молча подтолкнул Куликова в сторону небольшого закутка за лестничным пролетом. Заняли позицию, разместив оружие на разбитых ступеньках.
Шаги приближались. Невидимый человек шагал словно метроном, размеренно и неторопливо. Куликов исподтишка бросил взгляд на Борхеса. Инсайдер выглядел спокойно, лишь что-то беззвучно шептал, прижавшись щекой к прикладу автомата. Кажется, он пел.
Шаги внезапно прекратились. В наступившей тишине Виктор слышал лишь свое дыхание, да скрипел песок под ногами Борхеса. Бросил взгляд на противоположную сторону зала, на Торпеду, но тот полностью был скрыт за гнилой полосой металла.
Шаги возобновились, уже ближе. Подошвы теперь шуршали по перрону, стукая о стыки плит. Ближе и ближе. Вот уже возле самого входа.
