Когда зазвенит капель

И где-то по городу Даша ходила с Эдиком. Он держал ее за руку, а она вглядывалась в лица прохожих, читала вывески домов. Они пили терпкий кофе в кофейнях, покупали билеты на последний ряд в кинотеатре, и много, до ужаса много смеялись. Эдик говорил практически без перерыва, и порой Даше хотелось, чтобы он заткнулся наконец и дал ей мирно прогуляться, но когда он все-таки замолкал, Даша жаждала, чтобы он заговорил вновь.

Между ними еще ничего не было, только иногда Эдик крепко обнимал Дашу, и она не думала о том, что их связывает, ей было просто хорошо возле него, в кольце его рук. Иногда Эдик сам задавал ей вопрос, что будет дальше, но она только улыбалась и беспечно пожимала плечами в ответ. Ей хотелось думать, что дальше будет все, как должно быть.

И она поверила, что однажды в ее жизни будет новое, неизвестное. Будет белка из парка, новый сорт чая, белая юбка в горох и горчичный соус к мясу. Новые книги, люди, университет, диплом, желтое такси, чья-то громкая речь и любимый город – все они удивительным образом впереди в ее жизни.

Эпилог

Весна обрушилась на широкие, сплетенные в тугой венок и разбегающиеся в стороны, улицы. Обрушилась вопреки снегу, шквальному ветру и сорокаградусному морозу, который не стер, как ни старался, с лица земли живое, а сотворил.

Даша отвернулась от окна, за которым тяжелое серое небо стало голубым и легкомысленно высоким, а снег, покоряясь первым солнечным лучам, превращался в холодные капли, которые ползли по крышам, соединялись в тонкие струйки, росли, ширились, и шумным потоком устремлялись по водостоку вниз.

– Блин, я не могу дышать! И кто только придумал эти дурацкие корсеты! Ослабь пожалуйста, не то я как английская леди хлопнусь в обморок! – Любава подошла к Даше, повернулась спиной и убрала со спины зефирное-белое облако фаты и прическу с жесткими, залитыми целым пузырьком лака, локонами.

Даша развязала тугой узел и стала расслабила тугую шнуровку платья, оставив внизу гораздо больше свободы.

– Так?

– Ну вот, теперь есть место даже для еды, – засмеялась Люба, положив руки на свой слегка выступающий, округлившийся живот. – А то я сегодня даже поесть нормально не успела!

– Потерпи, скоро весь стол будет в твоем распоряжении! – засмеялась Даша, – Только гостям оставь хоть немного!

– Чтоб ты понимала! Тебе ведь еще не хотелось сожрать тазик соленой селедки и отполировать его килограммом черешни!

– Едут! – воскликнула Стелла Альбертовна, врываясь в комнату, – Все по местам!

Любава подхватила широкие юбки и торопливо пошла в гостиную, где на стоявшие в ряд три стула уже усаживались спиной к двери ее брат Ленька и полноватая Марина, Любина двоюродная сестра. Одеты они были весьма странно: в такие же белые платья, как у Любавы, но явно не по размеру, с не сходящейся шнуровкой на спине, на ногах белые колготки и туфли на шпильках, Леньке явно доставляющие немало страданий, на головах на честном слове держались сооружения из снятых с окон занавесок. В довершении образа у Леньки в лифе покоились два красных воздушных шарика, а на голове красовался нелепый розовый парик. Люба уселась между ними, тщательно расправила складки на платье и укрыла лицо фатой.

Даша подбежала к окну в гостиной, выходящему во двор, и увидела внизу у подъезда вереницу украшенных машин, нарядную толпу, а в центре Сашку и Эдика. Они стояли лицом друг к другу, сжав руки за спиной и вцепившись зубами в одно яблоко на двоих. Ей не было слышно, что кричали гости, но она видела, как они разразились аплодисментами, когда Сашка все-таки откусил изрядный кусок от яблока и двинулся к двери. Эдик шагнул за ним.

Даша поправила алую синтетическую ленту с надписью «Почетный свидетель» и заняла свой пост у входа. Сегодня она от души поиздевается над ним!

Спустя долгих десять минут ключ в замочной скважине повернулся, дверь открылась и на пороге возник взъерошенный, забрызганный водой Сашка и двинулся прямиком в комнату. Даша решительно преградила дорогу. Волнение и страх внезапно обрушились на нее и она сорвавшимся голосом пропищала дурацкий заученный стишок:

– Вот и все, открыт проход,

Заходи, честной народ!

Здесь сидит твоя невеста,

Тихо в комнату ступай

И Любаву угадай!

И пока Эдик щедрой рукой выгребал из мешка остатки конфет и пихал их в руки родителям, Даше, подругам, Сашка под всеобщее улюлюканье поднял со стула свою Любаву и нежно поцеловал.

На улице у подъезда он поднял невесту на руки, чтобы она не промочила ноги в ледяных лужах и отнес в машину.

***

Суматошный день пролетел в свадебных судорогах. Гремел маршем Мендельсона, гудел роем пустяковых, но в то же время таких важных традиций: замочек на мосту повесить, семь мостов проехать, у каждого памятника сфотографироваться, шампанское об стеллу разбить. Теперь, когда беспокойный день сменился нежной, манкой, с лукавым прищуром ночью, когда горячее было съедено, горячительное выпито, а торт продан за баснословную сумму, по залу разносились тягучие и сладостные звуки музыки для захмелевших гостей. Упоительно. Все казалось Даше воздушным и невесомым, она плыла где-то в закоулках звучных сонат. Никогда раньше музыка не вызывала в ней таких эмоций: упоение, смешанное с поразительным, безграничным спокойствием.

Почему она раньше такого не чувствовала? Удивительно.

Эдик молча улыбался рядом. Он неуклюже, но очень нежно вел ее в медленном, баюкающем танце. Руки скользили по спине, по волосам, а глаза были совсем близко. Ей казалось, еще чуть-чуть и она провалится в них, в ореховую глубину. Она знала, чувствовала: сейчас что-то произойдет.

Даша медленно вдохнула. Кажется, придется учиться этому заново. Вдох-выдох, вдох-выдох. Господи, как же это делается?

Эдик резко притянул ее к себе, обнял так, словно хотел втянуть в себя, чтобы навсегда вместе, чтобы всегда – с собой.

Даша поняла, что она жива, она живет, она дышит, она вытягивает раскрытую ладонь к свету.

КОНЕЦ

Контакты автора:

E-mail: [e-mail]

Instagram: https://www.instagram.com/cvetnie.ladoshki/