Кому в лицее жить хорошо

Будучи членом студенческого совета, я начала организовывать дискотеки, квесты. Тогда я обычно помогала старшеклассникам в их проектах. Я постепенно приобретала умение работать в команде, выслушивать мнения других, быть с ними солидарной.

В девятом классе я уже начала свои собственные проекты, снова избравшись в совет. И, как только я там оказалась, я начала первый в истории нашей школы крупный волонтерский проект.

Я нашла себе помощников. Мы подготовили план работы, отобрали волонтеров. Ими захотело стать большое количество ребят.

Идея заключалась в том, что мы помогаем нашей школе, как можем: учителям с проверкой домашнего задания, завхозам с их трудной работой, всем проектам в их организации, администрации в проведении школьных мероприятий. Нас наградили за это. Директор специально даже выписал какие-то грамоты за заслуги перед школой. Это было немного по-советски, но все равно очень круто.

Мы начали ставить перед собой долгосрочные цели. Однако, выполнение их не всегда заканчивалось успехом. Я наобещала много чего директору, администрации, учителям. Сказала, что мы всегда будем помогать. Но потом я поняла, что у меня на некоторые пункты из запланированного не хватает времени.

Например, я договорилась с учительницей литературы, что мы будем помогать ей с проверкой тетрадей на протяжении нескольких месяцев. Но уже в декабре из команды по разным причинам ушло несколько ребят. Я почему-то расстроилась, не стала набирать новых участников и сказала учительнице, что мы больше не можем ей помогать. Она выслушала это новость с каменным лицом и сообщила, что ей «прискорбно это слышать», что она «надеялась на нас» и что «так не делается». Конечно, мне перед ней было безумно неудобно. И остальным ребятам тоже, которые решили уйти, руководствуясь только моим пессимистическим настроением.

Эта ситуация произошла из-за одной проблемы, которая скрывалась за моей активностью и лично для меня была очень важной, играя большую роль в моей жизни.

Я часто загоралась разными идеями и делала это очень быстро.

Когда кто-то мне предлагал принять участие в каком-то проекте, помочь или подсказать советом, я всегда с радостью принимала предложения. Каждая идея казалась мне самой важной на свете. Я чувствовала, что способна менять пространство вокруг себя, менять свой мир. И это было очень крутое ощущение.

Мне безумно нравились процессы обсуждения идеи, поиска и сбора ребят. Я ходила и думала только о моих проектах. Вот, как будет круто, если мы сделаем это. Вот, я этой цели достигну, и потом буду классным и богатым человеком. Мне казалось, что каждая идея возносит меня на некий пьедестал, с которого мне потом будет гарантирована успешная жизнь. И я в первые дни проектов очень много думала об этой «успешной жизни». Моя фантазия активно работала в этом направлении.

Но когда все было обговорено, намечено, разработан план, произведены нужные договорённости с разными людьми, и оставалось только идти по намеченному пути вперед и вперед, у меня слегка опускались руки. Все доходило до того, что я даже начинала искать причину, по которой проект не актуален и его нужно закрыть (даже если этой причины не было).

Не скажу, что я перегорала. Это было другое чувство. Я как будто начинала трезвее смотреть на проект. Но вместе с тем у меня терялось все вдохновение. Я не хотела работать дальше. Приходилось себя заставлять доводить дело до конца.

Так было однажды с медийным проектом.

В конце девятого класса у меня возникла идея паблика. Я хотела сообщать там все школьные новости, писать статьи, которые были бы интересны таким людям, как мои одноклассники.

Там было запланировано несколько крупных рубрик, которые мы в итоге воплотили в жизнь. В том числе, мы вели образовательный подкаст о школьных предметах, где в интересной форме рассказывали о некоторых темах по истории, литературе, обществознанию. Это было комбо всего увлекательного для подписчиков нашего паблика.

Я разработала план контента, придумала рубрики, набрала команду и начала творить. Но, погрузившись в выполнение плана, я очень быстро устала от этого. У меня уже не было сил вдохновлять всех на выпуск новых статей. Я не хотела строить план контента на следующий месяц. С одной рубрикой я сильно подвела и себя, и остальных из-за такого апатичного подхода.

Мы планировали введение постов, где ребята могли бы обмениваться книжками, чтобы зря не покупать их. Я уже со всеми договорилась. Мы собирались провести встречу в школе, а также очный обмен, куда бы все принесли свои книги и вживую могли отдать их кому-то. Я уговорила прийти учителей литературы на это мероприятие, чтобы помочь всем нам.

Первую встречу я провела, а для второй у меня уже не хватило запала. В душе была пустота по отношению к этому проекту. И поэтому, в итоге, когда я порыве эмоций все отменила, я подвела ребят, учителей. Самое главное, что я, соответственно, подвела саму себя, так как мой авторитет сильно упал в глазах всех тех, кто принимал участие в проекте.

Обмен книжками потом возобновили другие ученики, работающие над пабликом, и я уже не помогала им (несмотря на то, что я была его главой). У них получилось очень круто все организовать, и в конце я сильно позавидовала им.

После этого случая я сказала себе, что должна перестать так относиться к проектам и к работе над ними. Я начала заставлять себя получать кайф от процесса, и думать тоже больше о нем. Постепенно, к концу года, у меня получилось это сделать. Я стала меньше фантазировать.

Поэтому мой паблик продолжил развиваться. В конце концов я решила, что в моем паблике еще должна быть рубрика, похожая на нечто вроде шоу. Концепция заключалась в следующем: я планировала в веселой форме брать интервью у разных людей (преимущественно, учителей и представителей администрации) из нашей школы. Я бы задавала им вопросы об их жизни, учебе, работе, чтобы ученики смогли лучше узнать их. Ведь очень часто, особенно в младших классах, учителя представляются в строгом, неприкосновенном образе. Но на самом деле они обычные люди, и у каждого из них своя интересная история. Я решила, что площадкой, где станут выкладываться серии, будет ютуб. И мы будем сообщать о новом выпуске в паблике.

Но шоу не родилось само собой. Сначала у меня появилась идея. Потом я рассказала ее самым близким ребятам. Многим из них понравилось, они решили мне помочь. Мы набросали дизайн логотипа, набрали монтажеров и операторов.

Я старалась всех вдохновить своей идеей. Я хотела, чтобы работа была не в тягость, чтобы мы делали все, как сплочённая и объединенная одной целью команда. Я понимала, что когда ты весь горишь какой-то идеей, совсем не обязательно, что ей сразу загораются все остальные. Поэтому для других ребят процесс воплощения этой идеи в жизнь может казаться утомительным. И я старалась это максимально устранить, подробно ввести ребят в курс дела, мотивировать их заниматься именно этим проектом.

Я очень горела свой идеей. Я бегала по школе, говорила с разными людьми, договаривалась, искала место для съёмок. В общем, у меня был очень приличный объем дел. И при этом внутри меня было все переполнено вдохновением.

Когда мы снимали первый выпуск, я потратила много времени на написание сценария, потом прошла через множество трудностей, связанных с поиском качественной техники и режиссерской работой. Потом, после съемок, я сидела и монтировала с ребятами выпуск пол ночи, ни разу об этом не пожалев.

Но и в ситуации в шоу я столкнулась с трудностями, связанными со своим своеобразным «перегоранием». Хотя это было уже после того, как я преодолела эмоциональные трудности в ситуации с пабликом. Казалось бы, у меня уже был опыт. Это должно было помочь мне не совершить ту же ошибку. Но нет.

Я в какой-то момент четко поняла, что нужно делать шоу на постоянной основе, иначе все о нем забудут и это перестанет быть интересно зрителям. И, как следствие, я столкнулась с проблемой, что у меня слишком мало идей для сценария. Или что я слишком устала и не хочу принимать участие в монтаже видео. Мне надоело, что нам нужно регулярно выкладывать новые выпуски. И это были глупые, необоснованные, ничем не мотивированные чувства. Я вроде бы еще горела идеей шоу, но не так сильно.

Еще в начале у меня в голове сразу представлялся готовый продукт.

Я концентрировалась на нем, и мне хотелось сразу получить все на блюдечке.

Но этого не происходило. Я сталкивалась с ситуацией, в которой понимала, что надо работать, работать и еще раз работать, чтобы получить хотя бы долю задуманного результата.

Но и с этой проблемой я, постепенно работая, справилась. Я поймала себя на том, что часто кому-то жалуюсь: «Вот, я занята, не смогу пойти гулять, мне еще писать сценарий». Я сама начала считать свой проект наказанием. Осознав это, я ужаснулась и сразу же избавилась от этого мышления. Поэтому ситуация улучшилась.

И на этом шоу основывалась моя деятельность последующих двух лет. Я вся была в нем (ну и еще, разумеется, в целом в паблике).

Первые выпуски очень понравились ребятам. Их посмотрели даже за пределами нашей школы, и на ютубе они набрали очень много просмотров. Количество подписок на наш паблике увеличились. Там не было миллионов или что-то вроде того, просто несколько сот. Для нас, юных творцов, растерянных, но горящих идеей школьников, такой результат был выше всех ожиданий. Мы были очень рады.

Мне было безумно приятно идти по школьным коридорам и слышать, как группа ребят обсуждает наш последний выпуск. Для меня это было чем-то вроде личной победы. И также являлось делом всей жизни. По-другому я об этой деятельности и не думала.

Весь десятый класс я посвятила проектам.

Много дел было в студенческом совете. Я постоянно была погружена в жизнь моего паблика, проводила планерки, встречи, писала сценарии для выпусков и снимала их. Я помогала другим ребятам с организацией дискотек, которых было всего четыре в году: Хэллоуин, Новый год, небольшой, но ужасно уютный вечер на 14 февраля и потом заключительный движ в честь окончания учебного года. К этим мероприятиям было много подготовки, и я, конечно же, всем рада была помочь.

Ну и в десятом классе я не забывала об учебе. О ней трудно было забыть, на самом деле. Больше всего времени я уделяла иностранным языкам. Они мне нравились. Английский я хотела знать, чтобы мочь в своих проектах выходить на международный уровень. А по другим предметам я просто старалась нормально учиться.

У меня в школе была сложная программа, поэтому все успевать иногда было сложно. И в ситуациях, когда было только два варианта: поехать снимать выпуск или подготовиться к контрольной по биологии, я выбирала проекты и всегда жертвовала уроками.

Я всегда злилась на тех ребят, которые выбрили по-другому.

На самом деле, это моя плохая черта как руководителя. Я требовала от ребят слишком много и ожидала от них какой-то невероятной отдачи. В свое оправдание могу сказать следующее: мне казалось, что я достаточно вдохновляю их для этого.

Ребята старались приходить вовремя на встречи, не пропускать дедлайны, но иногда у них не получалось, и я очень сильно злилась. При это я чувствовала себя бессердечной тварью, которая отнимает личную жизнь у своих «подчиненных», но ничего не могла с этим сделать. Я все равно писала разные строгие фразы в ответ на сообщения типа «Привет, прости, что просрочила дедлайн на 5 дней».

Однажды одна девочка, которая была ведущий на шоу, сказала, что не придет на съемки в запланированный день. Она объяснила это тем, что у нее встреча с парнем. У нее не получалось нормально погулять с ним уже очень давно из-за тех же съемок, уроков и дополнительных занятий. И тут ей выпадал единственный шанс это сделать. Она попросила меня перенести дату съемок или позвать другого ведущего.

Я разозлилась на нее. Во-первых, я не могла пригласить еще одного человека, потому что он, зная, что ему не нужно сниматься в ближайшем выпуске, был в отъезде. Во-вторых, мы обговаривали все даты заранее. Мне была не полностью ясна причина, по которой девочка не смогла в самом начале попросить меня назначить нужный ей день съемок. Насколько я поняла, встреча у нее наметилась внезапно и неожиданно. Но я уже со всеми договорилась и не могла ничего изменить. Нам не доставили бы оборудование в другой день. Но и девочка не погуляла бы в другой день с парнем.

Мне оставалось либо объяснить девочке, что она совершенно не права, либо отменить всё и поставить тем самым выпуск серии под угрозу.

У меня тогда не было парня, и поэтому я вообще никак не могла понять, как можно наше общее дело променять на личные отношения, еще и в такой грубой форме. Девочка же могла мне заранее сообщить о своей встрече. Я уже и все свои дела под этот график подстроила, и других напрягла. Я начала паниковать. Боялась, что сорвется выпуск серии. Поэтому я выбрала вариант: «объяснить девочке, что она совершенно не права». И на эмоциях я наехала на нее.

Пытаясь донести эту идею, я разругалась с ней, хотя до этого мы отлично общались и ссор у нас вообще не было. Она в итоге согласилась прийти на съемки, так как на самом деле ей очень нравилась работа над шоу. Но видимо, отпечаток этого конфликта все-таки остался на наших с ней отношениях.

Чуть позже я начала встречаться с парнем и попала в похожую ситуацию, где мне надо было выбрать между работой над проектом и встречей с любимым. Тогда я вспомнила историю с этой девочкой и поняла, что никогда в жизни бы не выбрала проект, когда я могу только один раз за месяц встретиться с парнем. И я осознала, на какую огромную жертву пошла девочка, чтобы мы все-таки сняли ролик. Я смогла представить те чувства, которые она испытывала, и они были ужасными. Теперь я ей безумно благодарна.

Но такие ситуации, в которых я заставляю ребят работать, несмотря ни на что, происходили часто. Я просто не могла себя остановить. Я старалась логически рассуждать и каждый раз приходила к выводу, что все делаю правильно. Но, очевидно, ребята от такого отношения были не в восторге.

Я пилила их, потому что сама была «лютым перфекционистом». Особенно в монтаже.

Когда мы только начинали работать над шоу, я занималась им сама. Сидела по несколько часов ночью, продумывала картинку, переделывала снова и снова. Хотела сделать самое красивое и аккуратное сведение. Пыталась довести видео до совершенства.

Я очень часто по несколько раз начинала монтировать сначала. И, как итог, сильно стрессовала по этому поводу. Мне каждый раз что-то не нравилось, я во всем видела недостатки. Не знаю, насколько это хорошо. Наверно, с таким подходом продукт получается качественнее. Но мне кажется, что я неоправданно много тратила на это времени.

Я не могла встать со стула, пока все не доделаю. Даже если ко мне подошли бы с пистолетом, я бы не смогла заставить себя заняться чем-то другим и бросить монтаж. Я сидела по несколько часов, которые длились и длились, уставившись в экран ноутбука. Потом кое-как, загруженная, уставшая, онемевшая от долгого сидения, засыпала. И на следующий день опять монтировала, как только выдавалась свободная минутка. И так каждый раз.

Учитывая мой перфекционизм, можно представить, насколько болезненные были для меня следующие ситуации. Очень часто случалось так, что я забывала сохранить изменения в приложении для монтажа или нечаянно выходила, не сделав предварительно ничего, что бы обезопасило меня и мое видео.

Когда я осознавала, что одна случайно тыкнутая кнопка убила часов пять непрерывной работы, я начинала сходить с ума.

Сразу минус миллион нервных клеток.

Такие приступы страха сильно изменяли мое внутреннее ощущение. Ходила как будто обглоданная изнутри. И каждый раз, садясь за монтаж, сильно боялась, что такое случится снова.

Если вдруг это все-таки происходило, у меня начиналась такая сильна паника… И обидно было очень, разумеется. Поэтому монтаж был самой нервной частью моей жизни. Однако, я не могла расслабиться, потому что понимала, что надо выпускать серии в сроки, иначе активность аудитории сильно упадет.

Собственно, почему я монтировала сама? Ведь у меня и так было много проектов, включая руководство над всем пабликом. Дело было в том, что я долго не могла доверить кому-то постороннему делать монтаж.

У меня были монтажеры, но они первое время работали под моим тщательным присмотром. Мне всегда казалось, что только я вижу и знаю, какой должна быть итоговая картинка. Поэтому я старалась, как могла, избегать делегирования обязанностей. Из-за этого я очень часто слишком сильно утомлялась, выполняя сто дел одновременно. В конце концов, я всё-таки пришла к тому, что нужно как-то грамотнее распределять полномочия в команде, чтобы я и другие все успевали.

Мне всегда везде хотелось и хочется до сих пор быть главной. Это врожденное чувство. Я первая начинаю делать что-то, нахожу изначальную идею. Только потом вокруг меня ополчается коллектив, ко мне притягиваются люди. Поэтому я ощущала себя главной автоматически.

Я могу пафосно назвать себя прирожденным лидером. Однако, я способна без проблем при необходимости занимать и другие позиции. Но в серьезных, длительных проектах я не могла быть кем-то, кроме «главного».

Несмотря на то, что я вроде бы уже давно научилась быть лидером (поняла, как нужно себя вести с другими и так далее), иногда мне кажется, что я становлюсь слишком заносчивой и высокомерной. Из-за этого, наверно, я потеряла доверие многих людей.

Также за весь свой не маленький период общественной деятельности я столкнулась с проблемой отсутствия у меня эмпатии в определённых ситуациях. Хотя для меня это оказалось открытием, так как я всегда считала, что у меня все прекрасно с общением и пониманием других людей.

Я не понимала, лицемерят ребята или говорят искренне.

Я не считывала их эмоции, которые они перекрывали внешними действиями.

То есть, человек, может, и улыбается мне, но на самом деле презирает или даже ненавидит меня. И очень часто за толстым слоем шуток знакомого я не могла разобрать его настоящее отношение ко мне.

Например, у меня в жизни однажды произошел следующий случай. В команде, работающей над шоу, были два монтажера, которые добровольно вступили в нее. Они всегда хорошо со мной общались, и когда я просила дать мне обратную связь по моим действиям, отзывались и них очень лестно.

Но однажды я узнала от друзей, что эти двое ненавидят мою организацию работы, им не нравятся мои идеи. Они не любят планерки и «командные слеты», которые я регулярно проводила, чтобы наметить дальнейшие планы, разобрать ошибки и неудачи, порадоваться успехам.

Эти ребята высмеивали всё, что я когда-либо где-либо говорила. То есть при мне они молчали, иногда шутили, но в основном абсолютно адекватно и положительно обо всем отзывались, а потом, выходя на улицу после собрания, рассказывали своим друзьям, какая я плохая.

Они считали, что я их заставляю работать над шоу и делать разные неприятные для них вещи. Обо мне, как я узнала от моих хороших приятелей, они отзывались неожиданно плохо, и поэтому мне было это особенно обидно. В их глазах я была кем-то вроде тирана, злого, глупого, высокомерного. Но они почему-то не уходили из команды шоу, а оставались, работали со мной и в глаза говорили мне, что все супер.

После этого случая я долго чувствовала себя ужасно. Я на какое-то время всерьез разочаровалась в людях и из-за этого отгородилась от людей. Мне казалось, что я уже никому не могу верить. И таких ситуаций, к сожалению, было очень много. После того случая я стала гораздо внимательнее сделать за поведением людей, но все равно самыми подлыми оказывались те, кому я доверяла больше всех. Мне, наверно, просто не повезло в жизни. Но за три года активной деятельности я работала и пересекалась со многими.

Мне надо было привыкать к конкретности и зависти. Но самое плохое, что я очень часто не могла понять, друг мне человек или втайне хочет подсидеть. И это очень портило мне жизнь.

Но в одиннадцатом классе эта проблема ушла на второй план, потому что и без нее трудностей хватало. Новый год сулил новые приключения. Перейдя в одиннадцатый класс, я не стала что-то менять по отношению к учебе и проектам, где я всегда выбирала второе. Конечно, я уже понимала, что мне нужно поступать в какой-то университет. Все вокруг об этом говорили, трудно было пропустить такие взволнованные беседы мимо ушей.

Где-то в конце сентября я осознала: нужно что-то делать, как-то готовиться. И то, это откровение снизошло на меня не сразу. Был период, когда я очень пренебрежительно относилась ко всем упоминаниям экзаменов.

Вначале года, когда все активно говорили про итоговое сочинение и ЕГЭ, я думала: «Будь оно как будет, начну готовиться потом». Но, на всякий случай, я купила онлайн курсы по всем предметам в школе по подготовке к ЕГЭ. Я прозанималась с ними весь сентябрь и поняла, что не успеваю совместить домашку, проекты и подготовку к экзаменам. Поэтому я забила ЕГЭ, решив, что когда смогу заниматься им, тогда буду.

В голове у меня были примерно такие мысли: «Вот доделаю серию, и сяду заниматься ЕГЭ». В итоге я садилась за необходимую для школы домашку и ничего не успевала сделать для экзамена.

Затем у меня была стадия, когда я еще не начала осознавать всю угрозу моего халатного отношения к ЕГЭ и его важности, но я уже стала задумываться в целом над темой университета.

Родители, еще когда я была в десятом классе, предлагали мне идти на лингвистику, переводчика или на учителя русского и литературы. Они были уверены, что это лучшие варианты для меня. Они говорили, что университет не самое важное в жизни, что он вообще никакой роли в ней не играет и ничего существенного не дает. Поэтому надо идти туда, где будет «хорошая компания» и где я смогу «переждать время». А это нужно сделать для того, чтобы нормально провести несколько лет, пока не вырасту и не поумнею. И когда я стану более осознанной, я уже пойму, чем хочу заниматься в жизни.

Я сначала придерживалась точки зрения родителей и спокойно в своей голове держала, что я поступаю куда-то на лингвистику, переводчика или в пед. Но примерно в октябре я в первый раз серьезно задумалась о своем будущем.

И в голове у меня сразу встала страшная картина. Куда я собираюсь поступать? В какой пед? Я что, рехнулась? Где я там найду применение своим способностям? А переводческий? Кому нужны переводчики? Зачем мне учиться синхронному или письменному переводу? Что мне это вообще даст для жизни? Как это соответствует моим потребностям, желаниям, способностям?

Я поняла, что никогда в жизни не смогу заниматься какой-то лингвистикой четыре года подряд. Я просто-напросто умру, засыпая на каждой паре. Я буду мучить себя домашними заданиями и излишне научным и систематичным погружением в язык. Лингвистика была немного мне интересна, но при этом совершенно не была мне близка. Я совсем не хотела уходить в абсолютно академическую сферу. Я хотела поступить куда-то туда, где я бы нашла применение своим талантам. Правда, я была уже не уверена, что они у меня вообще были.

Я совершенно не хотела следовать советам моих родителей по поводу лингвистики и тому подобных факультетов. Я не хотела делать то, что мне не нравится. И не могла поверить, что необходимо поступать на направление, к которому у меня не лежит душа.

Меня иногда в детстве заставляли есть противную манную кашу. Я всегда ее жутко не любила. Помню, няня сидела передо мной и говорила что-то про самолетик. Это была популярная присказка для не очень послушных детей: «Открывай ротик, в него летит самолетик». Мне так не хотелось его открывать, когда я была маленькой! Все внутри меня протестовало против этого. Я хотела шоколадку и только шоколадку.

«Почему я должна есть эту кашу?» – спрашивала я. «Потому что каша – это полезно» – отвечала мне няня. «А почему я не могу съесть сразу шоколад?» – раздавался мой маленький голос. «Потому что он не полезный» – снова ответ няни. «А почему я должна есть то, что полезно, а не то, что мне нравится?» – о, детская наивность»! «Потому что не всегда то, что нравится, полезно».

С самого детства нас преследует истина, которая заключается в том, что надо делать не то, что хочется, а что, что полезно. И я постоянно задумывалась, когда мне голову приходили мысли о сфере, которой я хочу посвятить последующие четыре года своей жизни.

«Почему я не могу сейчас, в данный момент, делать то, что я хочу? Почему я не могу тем, что мне нравится, сотворить себе успешное будущее? Или все-таки могу? Почему же тогда все равно приходится делать то, что делать совершенно не хочется? Может быть, стоит просто подчиниться своим желаниям? Порывам? Может быть, стоит развивать свои таланты и наплевать на все остальное?».

На фоне таких мыслей у меня начались истерики, связанные с тем, что я не могу выбрать факультет, на который буду поступать. Все возможные направления, о которых я думала, казались мне глупыми по разным причинам.