скачать книгу бесплатно
Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2
Елена Булучевская
Они смогли изменить Мир. Они смогли остановить нашествие зла. Но зло не дремлет и пытается взять реванш. Кто теперь сможет измениться ради вас? Кому подвластно спуститься в бездну?
Мир меняющие. Один лишь миг
Книга 2
Елена Булучевская
© Елена Булучевская, 2017
ISBN 978-5-4485-0889-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Начало пути
Слабый свет костра едва пробивался между плотно растущими стволами деревьев. Лес на Речном перекрестке стоял нешуточный – каждое дерево не обхватить троим взрослым, взявшимся за руки – и рос так плотно, что в полдень даже было сумрачно на его тропках. В чахлом подлеске выживали только трава и мелкие кусты, да и те росли блеклыми, судорожно вытянувшимися в хилой попытке поймать хоть лучик света. И по этой причине в лесах Речного перекрестка зверье сновало непуганое, людей не боялось – мало, кто осмеливался прогуляться по тайным тропинкам этой густой чащобы. А сейчас творилось невиданное – кто-то осмелился углубиться в лес, да еще и костер запалить.
Рядом с костром трапезничали двое путников. Одна из них, тряхнув рыжей гривой, подвинулась поближе к огню, пошевелив прутиком угли:
– Вальд, сейчас самое время решить – куда мы дальше двинемся. А то уезжали впопыхах и до сих пор непонятно – то ли поедем к Диким через Крогли, то ли сразу наобум в Пещеру Ветров – она-то тут рядом совсем. Только страшновато как-то в нее лезть, особенно после твоих рассказов. Да и не только, про эту Пещеру, наверное, вся Зория знает – даже я про нее слышала, когда среди чужих жила.
Спутник рыжей девушки развязал косынку, туго стягивающую темные волосы, которым не мешало бы быть покороче, бросил косынку рядом, потянулся. Поставил пустую тарелку возле себя, сыто прикрыл глаза:
– Стела, ты как так долго смогла там прожить – у тебя терпения нет совершенно. Я же тебе еще тогда, когда выезжали, сказал, что думать буду. Вот я и думаю, куда нам дальше. Если бы не этот праздник в честь бла-бла-бла десятилетия победы над хроновым воинством, мы бы могли заехать в Елянск – это самое безопасное направление, там можно и помощи попросить. Только вот если бы не праздник, может быть, мама бы не пропала, – помрачнел он.
– Ты себя послушай. Сам бла-бла-бла. Если бы да кабы… Ты это так подумал? Я тебя почти не знаю – только знаю, что ты мой кровник и не можешь мне врать. Что ты еще не можешь? Думать? О чем? Какая тут безопасность? Ты выбрался из Пещеры Ветров, когда был еще ребенком, ты видел хроновых драконов и уцелел, ты не побоялся стащить у них ключи! И ты будешь мямлить о безопасности, когда твоя мать у Хрона? Если бы я хотела прогуляться, я бы выбрала другого сопровождающего и другую дорогу. Да, в конце-то концов, я лучше бы осталась – там же Кир! Я вот как думаю. Мы хотим попасть в хронилища, так? Соваться в Пещеру наобум глупо – и сами пропадем, и помочь никому не сможем. За советом и помощью обращаться здесь некуда и не к кому – значит, что? Значит, едем через границу к Диким, и ищем следы тех, кто поклонялся Тайамант.
– А зачем ты меня вообще спрашивала, если у тебя план уже готов?
– Ну, ты же обещал подумать!
Вальд поднял руки вверх, в шутливом жесте примирения:
– Сдаюсь, сдаюсь!
Стела кинула в спутника подвернувшуюся под руку шишку и попала в плечо.
– Ай! Зачем ты это сделала?
– А чтобы не считал себя умнее всех.
– А логика где? Сама же сказала, что я еще ребенком был достаточно умным, да и вырос – вроде и не поглупел.
– Ну, тогда мозг включай почаще.
– Все-все, убедила. Не буду больше. Пора бы и отдохнуть, а с восходом двинем дальше?
– А смысл был тогда нам с праздника удирать впопыхах? Могли бы и на перинках во Дворце выспаться, а поутру отправиться кучей снаряжения и едой. А не так, как мы сейчас.
– Нас бы одних не отпустили. Отправили бы всю мирскую армию – кроме тех, кто на воротах и границах. И представь, как Хрон обрадуется, когда мы ему такую кучу ушей почти на тарелочке приведем, останется только их обрезать, да сложить аккуратной кучкой. Мир остался бы почти без охраны. И Кир, и Мирра, и Марк, Лентина с Люком – все бы собрались. И кастыри бы совет открыли, и советовались бы там сто часов. А нам эта толпа зачем? Мы с тобой потихоньку, полегоньку, как мышки и через границу просочимся, и в хронилища через черный вход попадем. Сейчас Межсезонье – погода благоприятная, а после празднования Новолетья, так вообще дня три свободно на дорогах будет. Вот я как думал. Возле Торговища миряне беспрепятственно могут в Дикие земли проехать – в любой из сезонов.
– А, тогда твой план можно признать хорошим. Дежурить будем?
– А зачем? Все честные миряне и не очень – сейчас в городах на празднике. Зверье нас возле костра не тронет. Спать осталось не очень долго. Для перестраховки только что, чтобы костер не погас. Ложись, я первый покараулю. Уговорила, красноречивая, – подмигнул.
– Хорошо.
Девушка улеглась рядом с костром, повозилась немного, устраиваясь удобнее, пригрелась и потихоньку засопела, засыпая.
Рассвет застал Вальда и Стелу в пути. После изгнания темнобородого время выровнялось, дневные светила неторопливо всходили на небосклон, вытесняя мрак ночи и заливая мягким светом Зорию. Так и было сегодня. Воздух пах так, как только может пахнуть ранним утром в теплый сезон – свежестью, зеленью и прохладой. Высоко-высоко в чистом небе мелкой мошкарой виднелись утренние птицы. Дорога мягкой пылью простиралась под копытами, торопя вперед. Ближе к полудню всадники устроили привал возле шумного ручейка, отдохнув и перекусив, затем поспешили дальше. Светила уже закачивали свой светоносный путь, когда вдалеке показалась Часовая башня Турска.
– Мы в город заезжать будем? – на ходу спросила Стела.
– Нет, там сейчас везде бурная деятельность – Турск восстанавливают. Нам туда незачем.
– Если не останавливаться, то к закату мы будем в Торговище. Там-то хоть остановимся? У меня уже спина и все, что ниже ее, отваливается.
– Хорошо, там заночуем. Само Торговище хоть и закрыто сейчас, там всегда найдется, где переночевать и запасы пополнить.
Уже почти совсем стемнело, когда усталые путники спешились возле запертых парадных ворот Торговища. Рядом темнела приоткрытая дверца обычного входа. На стук вышел дородный купец, осветив молодых людей светом чадившего факела:
– Вечер добрый. Куда путь держите?
– И вам добрый. Нужно попасть в Дикие земли, да ночь застала в пути, решили у вас ночлега просить, – ответил Вальд за обоих.
– Ночлег вам предоставим, конечно. Входите, входите, время позднее, не гоже это – держать усталых странников на ногах за дверями.
Вальд и Стела переглянулись – такое безоговорочное гостеприимство поражало. Оба не слишком часто путешествовали самостоятельно, и не были близко знакомы с вечными странниками – купцами, теми самыми, что покоряли неведомые земли, путешествуя по всей Зории, и не задавали лишних вопросов.
За Торговищем присматривала семья Пергани: отец – достопочтенный купец Азель, супруга его Марьями, их трое сыновей – Корд, Бардем и младший Солгар, да дочь-последыш Зидона, которую братья ласково дразнили «Полденьги». Пергани проживали рядом с закрытым Торговищем до наступления Ярмарки. Лихорадка странствий, бродившая у купцов в крови, не обошла своим вниманием и это дружное семейство, но выход эта страсть находила лишь тогда, когда открывалось Торговище, и съезжались купцы, торговцы из Диких земель и покупатели со всей Зории. Тогда семейство сдавало свои дела устроителям Ярмарки и разъезжалось кто-куда в поисках редкостей, пока в их услугах вновь не оказывалось нужды. Сейчас до Ярмарки оставалось еще достаточно времени. Купцы встречали всех, кто отправлялся в Дикие земли и не препятствовали никому с добрыми намерениями отправлявшемуся в путь. Если же кто собирался вчинить козни, будь то мирянин или чужеземец, тогда своими силами – благо их хватало у мужской половины семейки – задерживали подозрительную личность и спешно вызывали весовщиков из близлежащего Елянска. А уж методов хватало – чтобы уличить злодеев.
Пергани предоставили усталым путникам все удобства своего жилища. После омовения и отдыха пригласили к щедро накрытому столу. Семья купцов отбывала ко сну рано, но не сегодня. В честь прибытия нежданных гостей, все были в сборе в ярко освещенной столовой. Отец представил своих отпрысков поочередно, когда дошла очередь до дочери, он ласково потрепал девчушку по мелким черным кудряшкам:
– А это наша младшенькая, Зидони.
Кто-то из сыновей шепнул в сторону:
– А зовут ее Полденьги.
Сыновья захихикали. Отец шикнул на своих великовозрастных чад, отвесив тому, что сидел с краю, его вроде бы звали Бардемом и он был средним по возрасту, но не по росту, полновесный подзатыльник.
– Вот стервецы, задразнили малышку! – извиняясь, пробасил достопочтенный купец.
Стела и Вальд переглянулись. Семья внушала доверие и какую-то надежность, что ли. Отец – дородный, с шапкой седых мелких кудрей, крупная голова, уши, крепко прижатые к черепу – как у профессиональных борцов, что выступают на празднествах, руки мускулистые, лицо подвижное и открытое. Глаза, глубоко сидящие во впадинах, умно поблескивают из-под нависающих кустистых бровей. Нос – тонкий, с небольшой горбинкой, слегка длинноват, немного нависая над тонкими обескровленными временем губами, обычно крепко сжатыми. Купец слишком многое видел и узнал за время, отпущенное ему Семеркой, чтобы удивляться чему-то. А повидал купец уже шестьдесят с четверкой Новолетий. Сегодняшние гости заинтересовали его, но не встревожили. Поэтому страж Торговища счел нужным дать им приют среди своей семьи и помочь, чем получится. А что этой парочке помощь нужна – было видно и невооруженным глазом.
Братья Пергани – все как на подбор, молодые копии своего отца, различающиеся лишь цветом глаз и волос – даже не цветом, а оттенком. У старшего, Корда, глаза и волосы самые темные. Глаза – темно-синие, почти черные, волосы иссиня-черные. Средний – Бардем, волосы – темно-коричневые, глаза – синие, с хитринкой, он был самым хитрым из троицы. Младший – Солгар, со светло-коричневыми, почти русыми волосами и голубыми глазами, был еще достаточно молод и его очень смутили гости, вернее гостья. Он сидел за столом, как на иголках, не поднимая длинных прямых ресниц, стараясь не встречаться взглядом со Стелой. Младшенькая, Зидони, была еще пухлым несмышленышем лет пяти, за что и дразнима нещадно своими почти взрослыми братьями. Полденьги ее прозвали за то, что она никак не могла вырасти ввысь, а лишь пока росла вширь, а первыми словами ее были «пол» – это она пыталась сказать «папа», но детское косноязычие помешало, а вместо «мама» девочка пролепетала «деньга», и с тех пор вот к ней и прилипло обидное прозвище. Мать Марьями, хотя и была ровесницей купца, до сих пор хранила неброскую красоту: она принадлежала к этому же клану Торга. Шапка мелких кудрей, смугловатая кожа, темные миндалевидные глаза Марьями смотрели на Мир спокойно и благожелательно. Рано выйдя замуж за Азеля, она ни разу не пожалела об этом, даже когда им пришлось переехать на закрытое Торговище, и вступить в должность стражей. Крутилась по дому, родила здоровых крепких детей, вырывалась вместе с мужем на время Ярмарки в путь, ни разу не услышав от супруга грубого слова. Марьями была счастлива и знала это. Разглядывая исподтишка новоприбывших, она пришла к выводу, что их что-то гнетет. Достопочтенная ласково приветствовала Стелу, провела их с Вальдом за стол, посоветовав не обращать особого внимания на сыновей, которые всегда готовы выдумать какую-нибудь каверзу.
После ужина – обильного и вкусного – старший Пергани пригласил путников побеседовать в кабинете. Вальд и Стела переглянулись. Вальд едва заметно ободряюще подмигнул своей спутнице. В кабинете было тесновато – большой стол, на совесть сработанный из цельного ствола, кресло хозяина, небольшой диванчик, полки с книгами развешаны по всему периметру комнаты – все было функционально и удобно. Пахло трубочным табаком, горькими лекарственными травами, что сушились на широком подоконнике за спиной купца, и путешествиями. Запах дальних дорог словно сконцентрировался в этом небольшом кабинетике, выдавая истинную сущность хозяина – большого любителя странствий. Стела и Вальд уселись на диванчике. Купец пока молчал – трубку раскуривал. Ароматный дым клубами повис возле стола.
– Ой, простите, я не поинтересовался! Во-первых, я могу предложить вам трубку? И, во-вторых, может выпьете что-нибудь? Оба?
Астрономы дружно покачали головами, отказываясь от предложенного.
– Ну, тогда простите меня еще раз. Потому как я собираюсь задать вам несколько личных вопросов, на что я не имею особого права. Могу я задать вам эти самые неудобные вопросы?
Астрономы переглянулись, Вальд недоуменно пожал плечами:
– Конечно, можете.
– Вы сбежали из дому? Куда вы направляетесь? Вы – парочка, вы двое? Вы знаете, что в Диких землях опасно – особенно для вас, барышня?
Купец смущенно замялся, глядел исподлобья – не перегнул ли он палку в стремлении помочь и оградить от опасностей этих астрономов, почему-то с первого взгляда приглянувшихся ему. В ответ на его вопросы раздался дружный смех. Они смеялись – так заразительно, так беззаботно, что достопочтенный не удержался и улыбнулся в ответ. Отсмеявшись и еще вытирая мокрые глаза, Вальд ответил:
– Достопочтенный, мы разве похожи на тех, кто сбежал из дому?
– Даже очень похожи.
Вальд посерьезнел:
– Нет, мы не сбежали из дому. И у вас есть право узнать о нас больше – вы пустили нас под свою крышу, посадили за свой стол вместе с членами вашей семьи. И уже поэтому вы можете знать, кто мы и зачем здесь появились.
Вальд помолчал, собираясь с духом:
– Все в Мире знают о Лентине и Селене, которые не дали сбыться старому проклятью. Слышали вы о них?
Купец кивнул:
– То, что мы живем в этой глухомани, вовсе не означает, что мы слепы и глухи.
– Хорошо. Селена – моя мать. Во время празднования последней годовщины всеобщей свободы ее похитил Хрон. И мы хотим найти путь в хронилища – через Пещеру ветров, возможно. Но это вариант не самый лучший и самый опасный. Стела не так давно вернулась в Мир, до этого ей пришлось жить в Диких землях, и она говорит, что есть какие-то племена, которые поклоняются Тайамант до сих пор, и они могут знать другой путь. Вот. Может быть, вы знаете что-либо об этом, очень прошу вас рассказать нам.
Азель задумался, замолчав надолго. В кабинетике было тихо, слышалось лишь попыхивание трубки. Вальд сидел на краю дивана, напрягшись, как струна, что-то шептало ему, что именно здесь начнется их путь туда, где еще не бывали миряне. Стела расслабленно привалилась к мягкой спинке, она-то ждать умела, вся ее предыдущая жизнь была переполнена ожиданием, поэтому пройдет больше времени или меньше – ей было все равно. Купец встал, походил перед ними, все еще исподлобья разглядывая то одного, то другого. Потом обреченно вздохнул.
– Эх, очень мне не хочется вам об этом рассказывать. Но… Да, несомненно, мы все знаем о двух девушках из клана астрономов, и пяти детях, которые спасли Мир. И мне очень жаль, что такое случилось с твоей матерью. Хрон редко отпускает своих жертв. И ваше путешествие к нему может оказаться смертельным. И, скорее всего, оно и будет смертельным, если только… – перебил сам себя и вновь задумался.
Вальд в нетерпении начал ерзать:
– Ну, пожалуйста, не томите. Вы хотите, чтобы я на ваших глазах от любопытства скончался?
Азель усмехнулся:
– А ты манипулятор, хотя и шутник! Ну да ладно, коли начал, так надо и заканчивать. Я терпеть не могу неоконченных дел. В общем так: Стела слышала верно, за песками пустыни Крогли есть те, кто поклоняется древнему злу – проклятой дочери темнобородого, Тайамант – их божество. И этих племен целых три.
Вальд вздохнул с облегчением. Купец продолжил.
– Но, ты не спеши радоваться. Эти три племени постоянно кочуют – это раз, они враждуют друг с другом – это два. И самое главное – это ведьмы. Откуда они взялись – никто не знает, ходят слухи, что они из других миров – в своих мирах они умерли и попали к нам – то ли наказание какое отбывают за свои грехи, то ли награда это им – не окончательная смерть, а какое-никакое существование.
У Стелы заблестели глаза:
– Я же говорила!
– Да верил я тебе, верил. Только где мы их искать-то будем?
– Дети, дети. Вы не поняли. Самое главное в том, что я рассказал, это не то, что они существуют и где они существуют. Даже их происхождение – неважно. Важно то, что они – ведьмы, вы понимаете это? Что вы слышали о ведьмах?
Оба астронома в замешательстве пожали плечами:
– Да так, слухи всякие, сказки в детстве.
Купец поперхнулся дымом, закашлялся, багровея. Прибежала Марьями со стаканом воды и пузырьком какого-то снадобья. Заворчала с порога, что-де сам зельем этим трубочным травишься, еще и детей дышать заставляешь. Накапала несколько капель из пузырька, и подала мужу. Улыбнулась, повернувшись к диванчику:
– Не заговорил он вас еще? Может чаю принести?
Стела смущенно кивнула. Чай, поданный за ужином, ей понравился. Дикие такого напитка не знали, пили в основном кобылье молоко, подогретое с жиром и водой, да соли еще добавляли. А чай, да в который еще и добавляли мед – ооо, этот напиток ей нравился больше. Марьями упорхнула. Купец уселся за стол, подвинув поближе тяжелое кресло, похрипел еще, откашливаясь, и одним глотком допил лекарство из стакана, поморщившись. Видимо, гадость была несусветная.
– А, вспомнил! – заскрипел креслом, отодвигая его, и полез на полку, что висела рядом – искать что-то.
Вернулась Марьями, осторожно неся поднос, заставленный всякой вкуснятиной, следом Полденьги несла за ручки фыркающий самовар. Приготовили все для чаепития и упорхнули. Полденьги попыталась остаться, но мать утянула ее за руку с собой. Потом из-за приоткрытой двери послышалось тихое сопение и невнятный шорох. Азель насторожился, для вида продолжая шуршать перебираемыми бумагами, потом бесшумно подкрался и рывком открыл дверь, из-за которой вывалились все трое братьев, едва не упав от неожиданности. Засмущались, младший раскраснелся, уставились в пол, невнятно что-то гудя в оправдание, что, мол, тут за дверьми какие-то шуршания были, вот мол, мы и искали, что такое тут творится, подумали, что мол, вдруг мыши или еще какие грызуны завелись. Азель усмехнулся, и отправил всех троих на кухню:
– Матери скажете, что я вас наказал, а наказание – пусть сама придумает.
Братья ушмыгнули, аккуратно притворив дверь.
Вальду стало любопытно:
– И что, они, в самом деле, придут и скажут, чтобы достопочтенная их наказала? Сами и добровольно?
– Естественно. У нас тут никуда же не скроешься, да и народу не так уж много, чтобы я в суете забыл об их наказании. Марьями знает их шкодливую натуру и придумает, как силы братьев в мирное русло направить – для них это и есть самое-самое наказание. А! Вспомнил!
Рискуя свалиться, полез куда-то под самый потолок, забравшись на лесенку, стоявшую рядом с полками в углу. Зашуршал бумажками, чихнул от поднятой пыли. Астрономы сидели, не притронувшись к угощениям – было неловко как-то – и за любопытствующих наказанных братьев и за то, что купца озадачили. Слишком чужие они здесь – и по крови чужие, так, гости лишь, забредшие на огонек темным вечером.
Азель ловко спрыгнул с лесенки, откатив ее на место, победно помахал найденным рулоном:
– Вот оно, нашлось-таки! А вы что сидите, как неродные? Марьями для вас расстаралась, все остынет! А ну, давайте-ка по чайку сначала, а потом уж будем серьезные разговоры разговаривать.
Достопочтенный, стараясь рассеять возникшую неловкость, которую он почувствовал всей кожей, рассказывал всяческие свои приключения, которым случалось быть, когда он разъезжал по Диким землям с товарами. Чай и доброжелательность купца сделали свое дело, путники вновь расслабились. Потом сдвинули чайные принадлежности на угол стола, и Азель расстелил найденный сверток, благоговейно сдув частички пыли, разгладив мягкую ткань на столешнице. На ткани была вышита карта. Не нарисована, а именно вышита – нитками, что не потеряли цветов, бусинами, что не оторвались и не затерялись. Вышита искусными мастерами прошлых лет. Стела впилась взглядом в знакомые очертания:
– О! Я узнаю эти места!
Купец пристально взглянул на собеседницу:
– Так вот куда тебя заносило?
– Да, да. И там-то я и слышала о племенах, что поклоняются Тайамант, но только их уже очень давно никто не видел. И, по-моему, это как раз те самые ведьмы. Потому что о них какие-то невообразимые чудеса рассказывали. Я тогда совсем маленькая была, и точно не помню, что именно. Помню лишь, что потом спать по ночам не могла, просыпалась от своих воплей. Мне снились какие-то кошмарные вещи.
– А про ведьмины круги ты не слышала?
