Убийство журналиста

Окинув придирчивым взглядом их импровизированный стол, Юра остался доволен. Взял в руку красивую фирменную бутылку и хмыкнул.

– Да, Жека, настоящим ты буржуем стал. Помнится мне, что раньше ты этакого пойла не жаловал, – майор профессионально, почти не глядя, по одним булькам, разливал водку по стаканам. – Говорил, что твое нутро подобного изыска не принимает. Нос воротил в сторону.

– Денег у него на этакое пойло не было, – ввернула Оксана, глянув на мужа своими блестящими глазами. – Вот и прикидывался гурманом!

– Я не буду, – Малахов накрыл ладошкой свой стакан. – Я за рулем!

– `Ыжик, `Ыжик нами, – громко донеслось откуда из угла, и на миг показалась озорная рожица.

Смышленые глазенки обежали по кругу и остановились на отце. Получив поощряющий сигнал, малышка снова исчезла из поля зрения.

– Дело хозяйское. А мы все, кто без руля, выпьем за Оксану и за Аннушку, – Демидов приподнял свой стакан. – За вас, девочки!

Пока некоторые закусывали и выпивали по второй, неукоснительно следуя правилу, что между первой и второй промежуток небольшой, Малахов вышел в соседнюю комнату, на пару минут оставшуюся без присмотра, и подошел к рабочему столу дежурного по части.

Наметанный взгляд быстро определил и выделил из всего большого количества выставленных в ряд телефонных трубок ту самую, которая напрямую связывала дежурного с коммутатором. Жека поднял ее.

– «Пошуковый» слухае вас…

– Товарищ сержант, почему у вас на дежурстве крючок на воротнике расстегнут? – железный скрипучий голос поверг в шок связистку на том конце провода. – Доложите свою фамилию!

– Сержант Мальцева, – ответил дрожащий голос.

– Оставить за себя старшего и немедленно прибыть к дежурному! Я вас научу порядку! – кривя губы в улыбке, скомандовал Жека в трубку

Дежурная телефонистка, испуганно моргая глазками, подрагивающей рукой опустила трубку и пулей выскочила с узла связи. На ходу затягивая свой слегка расслабленный брючной ремень, она помчалась в дежурку.

На бегу прокручивала Катюша в голове, пытаясь вспомнить все свои прегрешения за эти последние дни. Где и когда она опоздала на работу? Кому и как или не так она доложила? За что можно было бы нарваться на жестокий разнос по службе…

Еще один вопрос мучил ее. Кто ее вызвал к себе? Никак она не могла понять того, кому мог бы принадлежать вызывающий дрожь голос.

На начальника узла не похож. Может, проверяющий прибыл к ним? Что за черт?! К ним прибыл проверяющий, а узел связи забыли поставить в известность. Забыли или просто не захотели, не посчитали нужным.

Мелькнула предательская мысль о том, что зря она согласилась на перевод в другую часть. В Болграде все ее знали, а тут незнакомые ей лица, и никак она не может привыкнуть к другому ритму жизни большего города. Малахов, черт его подери, во всем виноват. Ее даже ни о чем не спросили. Пришла выписка, дали три дня на сборы. Но с другой стороны, что за жизнь, если бы Гешка трудился в Одессе, а она осталась бы жить там? Город большой. Столько разных развлечений и соблазнов…

– Товарищ капитан, дежурная по узлу связи сержант Мальцева! – сбившимся голосом доложила она помощнику дежурного по части.

– Приятно познакомиться, – офицер хмыкнул, снизу доверху оглядев ее взмыленную фигуру: пухленькие щечки связистки раскраснелись, высокая грудь ходит ходуном, норовит вырваться из куртки и вывалится наружу. – Вам чего? – огорошил он гостью.

– Кто меня вызывал? – женщина нахмурилась.

Неужто, этот молодой человек позволил себе дать ей такую команду? Да у него командного голоса-то нет! Пискля, прости ее Господи…

– Я вас не вызывал, – капитан, вставший из-за стола и чувствовавший приятную тяжесть в животе, а в шумевшей голове – не менее приятную легкость, неопределенно пожал плечами. – Вы что-то перепутали. Вы там это… у себя на узле… того… не это? – он провел пальцем по горлу.

У сержанта от возмущения перехватило дыхание. Она с закрытыми глазами, на слух, определит абонента, который вышел на связь. И не употребляет она на дежурстве. Вообще она этим делом не увлекается.

Может, это они, эти ребятки-юмористы с дежурной смены, от нечего делать по-крупному забавляются и решили над ней ловко подшутить?

Что-то вон глазки у капитана подозрительно блестят, что-то он очень старательно нажевывает. В соседней комнатушке слышен приглушенный говор. Сами, небось, втихаря пьянствуют, а над ней прикалываются…

Смутное подозрение закрадывалось, пробиралось в ее душу. Червь сомнения давно изнутри подтачивал ее, но она отгоняла его, как просто невозможное. Знала она, нечего от самой себя скрывать, одного человека, который мог так еще скомандовать, что мурашки бежали по коже…

В приоткрывшейся щелке промелькнула знакомая рыжая головка, и тут все встало на свои места. Конечно, это мог сделать только он!

– Жека! Это ты! – ее кулачки гневно сжались. – У меня сердце в пятки ушло! Разве можно эдак шутить? Ты за это ответишь!..

– Тише, Катюша. Мы не одни. Перед людьми неудобно, – Малахов, широко улыбаясь, поднялся ей навстречу. – Не все же в курсе наших с тобой довольно близких отношений, имевших быть место, правда, уже в прошлом, но не настолько уж и далеком.

– Иди ты к черту, лешак! Тоже мне, шутник отыскался, – Мальцева потихоньку выпускала пар. – Извини, Оксана. Не ожидала и купилась на его розыгрыш, как самая последняя, прости, Господи, набитая дура!

– Катюша, к столу. А ты, Малахов, – Сана повернулась к мужу, – быстренько объяснись. Что это все значит? Что за комедию ты тут перед нами разыгрываешь? – голубые глаза превратились в два ледяных алмаза, грозно сверкающих, вот-вот они вырежут в груди мужа кружок-другой.

– Ну, Сана, побывать здесь и уехать, не увидеться со своим деловым компаньоном? – Малахов легко отпарировал ее претензии. – Решил, что можно будет провести два мероприятия в одном. Ты, Сана, узнаешь то, что тебя интересует, а мы с Катюшей о своих делах заодно переговорим.

С этим трудно было поспорить, и Оксана развела губки в усмешке:

– Складно пока все слагаешь. Но, откуда ты, дорогой, в курсе того, что Катя сегодня на дежурстве? Странно как-то все…

– Здравствуйте, я ваша тетя! – муж озадаченно и широко развел руки в стороны. – Что мне, Сана, трудно график дежурств запомнить? Да и муж ее денно и нощно только об этом и нудит при каждой встрече.

– Это ты можешь втирать кому-то другому, – вот-вот и из очей Саны сверкнет молния и вдарит оглушительный гром.

– Ты что, мне не веришь? – Малахов наклонился к уху жены. – Девушка, если ты тотчас не прекратишь пошлую сцену ревности, то мы уже едем домой. И тогда…

– Жека, – шепнула она в ответ, – счет: 1:1.

Не сразу до Жеки дошло, о каком матче идет речь, и он переспросил:

– Что?

– Что слышал…

Много понятнее не стало, и Малахов растерянно почесался в затылке.

– А что ты хотел, дорогой муж, – жена заговорщицки подмигнула. – Ты при всех прикололся, а я что, рыжая, и не могу этого себе позволить?

Минут через пятнадцать, может, и все двадцать к окошку дежурного по части подскочил запыхавшийся боец. Помощник запустил его внутрь.

– Тов… майор, старший сержант Николашин по вашему приказанию прибыл! – четко доложил парнишка, по ходу обследуя наблюдательными глазами веселую компанию, пытаясь самолично догадаться о причине своего столь неожиданного вызова.

Майор Демидов поднялся со своего пригретого места и чуть ли не силой усадил туда смущающегося солдатика.

– Ты, тезка, не стесняйся. Все свои. Наш Юрок, – майор повернулся к Оксане, – был в составе команды, которую мы направляли для оказания помощи, и во время того самого и интересующего тебя пуска находился на боевой позиции. Естественно, он все видел и слышал. Парень он у нас смышленый и все, что надо, а порой и не надо, – офицер усмехнулся, – схватывает буквально на лету. Палец в рот не клади, живо откусит…

Оперативно закинув в вечно голодный солдатский желудок парочку аппетитных бутербродов, обильно разбавляя их ароматными кусками жареной картошкой с тушенкой, боец приступил к рассказу…

…К показным стрельбам с пусками боевых ракет Збройные Силы Украины начали готовиться заранее. Крымская армия поднатужилась и сформировала сборные дивизионы в составе двух-трех зенитно-ракетных батарей тактического комплекса малого радиуса действия.

Технику собирали по разбросанным по всему полуострову частям. Одни бригады поставили комплексы управления, другие предоставили свои ракетные пусковые установки. Два месяца тренировались…

Дивизионы предназначались для пуска ракет и имитации целей. А для их поражения из-под Киева прибыл тщательно укомплектованный и проверенный штатный ЗРК – зенитно-ракетный комплекс С-200. На самом верху решили перестраховаться и для надежности привлекли самый лучший комплекс ПВО. В успехе учений никто не сомневался.

Если бы это намечались обычные учебные стрельбы, то силам ПВО пришлось бы выполнять поставленные перед ними боевые задачи в комплексе с другими. Поиск целей, обнаружение их, распознавание, отделение настоящих целей от ложных, сопровождение их. Уничтожение.

Условный противник мог применить любую тактическую хитрость. Имитировать ложные цели, путать, выставлять всевозможные помехи.

Но предстояли показные стрельбы с далеко идущими целями. Всему миру следовало показать, что их независимое государство прочно входит в число ведущих мировых держав, обладающих всем необходимым спектром вооружений, вполне достаточным для надежной защиты своего суверенитета. Цели следовало поразить в любом случае. Поэтому речи о том, чтобы как-то и чем-то усложнить боевую задачу, вестись и не могло.

Наоборот, им следовало упростить все до самого предела. Чтобы все звенья цепочки работали как часики, каждый знал свой маневр как свои пять пальцев. Никаких отклонений ни вправо, ни влево.

Так обычно делается практически на всех показных учениях. Любого ранга. От учений, проводимых командиром дивизии, до всех военных маневров, на которых принимает участие сам Министр или же, тем более, Верховный Главнокомандующий.

Например, артиллеристы накануне весь день могут пристреливать свою цель, в которую на показе должны попасть с первого выстрела или же залпа, гоняя разрывы по всему полигону. Да, конечно, на это уходит много боеприпасов. Но на что только не пойдешь ради того, чтобы потом пустить всем пыль в глаза. Показать всем, как они лихо могут…

Более сообразительные и находчивые поступают проще. Они сначала стреляют и над воронкой устанавливают макет цели. На следующий день достаточно ввести некоторые поправки на изменение метеорологических условий. Все прочие баллистические отклонения условий стрельбы от нормальных уже учтены. Тем самым выстрелом. Умно и просто…

Зенитчики заранее знали координаты стартовой позиции дивизиона «синих». Знали, в каком направлении полетит ракета, имитирующая цель.

Осталось лишь только дождаться назначенного дня, времени «Ч» и поразить всех присутствующих гостей своей слаженной работой…

…Министр обороны в окружении своей свиты и многочисленных иностранных наблюдателей следил за ходом учений на переоснащенном специально к этому событию войсковом полигоне. То, что на это бухнули все средства, выделенные Крымской армии на всю ее боевую подготовку на весь учебный год, никого не волновало. Начальник РВиА – ракетных войск и артиллерии склонился к его уху и доложил о том, что к запуску все готово. Генерал армии кивнул, давая разрешение на начало показа…

…Батареи «синих» замерли в готовности. Командир дивизиона застыл с телефонной трубкой в руке. Наблюдатели всех рангов и огневые посредники поспешили отойти в сторону. Лучше не мешать. Не дай Бог, вмешаться, лично принять решение, взять руководство и ответственность на себя. Главное – потом иметь, что доложить при разборе…

– «Коршун», я, «Щит», цель 11-я, огонь!

Измотанный гнетущим волнением подполковник схватил другую трубку, услужливо подсунутую связистом, и скомандовал:

– «Днепр», цель 11-я, огонь!

Потекли секунды мучительного ожидания. Через минуту комбат-1 с надрывным отчаянием в голосе доложил, что в результате неисправности ракеты она не стартует. Выполнить команду «Огонь» он не в состоянии.

Огневой посредник на первой батарее быстрым почерком исписывал уже второй листок, торопясь, заносил в него все входящие и исходящие команды, при этом все действия ракетчиков тщательно хронометрируя.

Комдив побледнел, но не растерялся. Этакого конфуза подспудно и ожидали, а посему вывели на стартовые позиции все три батареи. Для страховки. Боеприпасы давно исчерпали свой ресурс. А поступление новых боевых ракет не предвиделось из-за полной территориальной независимости средств поражения от прежних баз снабжения.

– «Дон», огонь! – выкрикнул он чуть охрипшим голосом.

Снова потекли томительные секунды. Подполковник неотрывно смотрел на ракету, установленную на направляющей. Уф! Пронесло!

Удовлетворенно вздохнув, он вытер пот со лба. Из-под длинной серебристой сигары вырвался сноп пламени, и она, словно нехотя, стартовала и, быстро набирая скорость, устремилась ввысь. Свою часть задачи, поставленную перед их дивизионом, они выполнили. Пока суд да дело, можно заглянуть в командирский КУНГ и накатить сотку…

На экране радара появилась маленькая светящаяся точка.

– Есть цель, – доложил оператор.

– Азимут 165, дальность… угол атаки…

– Ключ на «Старт», – подал сигнал командир.

Умная автоматика сама захватила цель, рассчитала по ней установки, ввела их, и ракета сама, автоматически, навелась в нужном направлении. Цель-имитатор шла к ним навстречу, и азимут на нее почти не менялся.

– Цель уничтожить! – поступила сверху команда.

– Огонь! – перекрестившись, рявкнул командир.

Оператор ногтем открыл предохранительную крышку, привычным движением нажал пальцем на красную кнопку «Пуск». И тишина…

– В чем дело? – из динамиков вырвался грозный рык командира.

– К-команда не проходит… – обреченно выдохнул старший прапор.

– Как не проходит?! – взорвалось у него в ушах. – Жми еще!

Оператор вновь утопил кнопку до конца, отпустил и снова нажал. Почувствовал он, как холодные капли покатились по спине. Недавно аппаратура прошла тестирование, и все было в норме. Раз за разом они проводили весь комплекс выполнения боевой задачи, и все срабатывало.

Две недели назад все было в порядке. А потом был переезд. Вместо суток ехали все трое. С самого начала, с погрузки все пошло наперекосяк. Они прибыли на стацию погрузки, а платформы для них еще не подали.

Когда к рампе подошли платформы, в темном небе слабо засветились первые звездочки. Старший техник начал разносить в своей походной фляжке и поднимать угасший боевой дух, пока он не упал до «нуля».

Они погрузились. Кое-как, с грехом пополам. Одну машину едва не опрокинули в полутьме. Кто-то успел отчаянно крикнуть, и водила всей силой вдавил ногой в тормоз. Зависла установка, покачиваясь, над краем платформы. Но пронесло. Крепежный материал искали на путях, делали его из подручных средств. Кто должен был заранее о том позаботиться? Зампотех. А если он сам ничего не знает и ничего не смыслит? Что тогда?

Старый майор уволился, не выдержал, не захотел изучать их ридну мову, смачно плюнул на все и ушел на «гражданку», устроился завгаром на фирме. Бабки крутые сейчас получает, над ними всеми посмеивается. Над ними, над дураками, за гроши тянущими служебную лямку.

Естественно, из своего графика движения они выбились. Полчаса ехали, потом два-три часа стояли, пропуская скорые поезда, длиннющие составы с нефтяными цистернами. Ночью вообще по большей части стояли. Товарняк-то, как правило, по ночам гоняют.

По пути, от нечего делать, офицеры то и дело прикладывались к пластмассовой канистре со спиртом, выданным им для обслуживания аппаратуры. А потом долили в бачок обычную воду до нужного уровня. Командир проверил и ничего не заметил. Может, вид только сделал. Сам-то он что, по пути не употреблял? Сухой ведь не ходил, вернее, не ехал.

Прибыли на место, провели техническое обслуживание. Протерли все водичкой со слабым характерным запахом. В Киеве оно за милую душу сходило. А тут на полуострове жара и невыносимая влажность. Вот кое-какие контакты и могли за это время запросто окислиться. Черт!..

Бедный оператор безуспешно жал и жал на кнопку, а цель все летела и приближалась. Старший прапорщик с отчаяния и от безысходности пнул ногой в блок аппаратуры, и лампочка вдруг мигнула и загорелась красным огнем. Видно, от хорошего, от всей души, удара блоки пришли в движение, и контакты потерлись друг об дружку. И команда по цепям стрельбы пошла. Еще одна секунда, две, и на стартовой позиции раздался громкий рев. Заработал разгонно-маршевый двигатель ракеты…

Командир дивизиона «синих» в недоумении поглядывал то в небо, то на свой секундомер. Или он дурак и ничего в своей работе не смыслит, или произошло нечто из ряда вон выходящее. Еще несколько секунд пройдет, и тогда сработает выставленный по времени самоликвидатор.

На командном пункте старшего руководителя учения все пребывали в полнейшем спокойствии. Министр обороны шутил, искусно травил своим иностранным коллегам байки из своей богатой на разного рода истории жизни. Никто им, разумеется, даже и не удосужился доложить о произошедшей заминке. Цель-имитатор уже в полете. Сами они своими ушами услышали, как ушла со старта вторая ракета.

Едва заметная невооруженным взглядом точка в небе взорвалась и разлетелась на тысячи огненных светящихся блесток.

– Цель поражена! – донесся до всех бодрый и торжествующий голос руководителя данного этапа учений.

Глаза наблюдателей опустились книзу, и уже никто не заметил, как в небе, все больше удаляясь, шла еще одна точка, оставляя за собой почти невидимый инверсионный след. И лишь только на своих экранах радаров системы ПВО страны операторы с ужасом наблюдали за тем, как быстро движущаяся цель вскоре достигла побережья и понеслась над Черным морем, направляясь, видимо, к берегам Турции…

Малахов и Катя, не спеша, прогуливались возле управления бригады, занятые обсуждением своих финансовых проблем. Не столько проблем, сколько планов, куда направить получаемую прибыль. И это, по сути дела, его интересовало постольку и поскольку. Жека с удовольствием встречался с Катюшей. Их совместный бизнес давно уже остался там, за прошлой чертой. То, с чего они начинали, давно уже стало каплей в море, маленьким винтиком в громадной империи Малахова.

Он рад был видеть Катю, смотреть на ее сияющие глаза. Прошли не менее трех лет, но он ничего не забыл. Не забыл, что было между ними.

– Кать, ты больше не сердишься на меня?

Мужские глаза одновременно и смеялись, и в то же время смотрели на нее со щемящей душу трогательной заботой и сознанием своей вины. Ну, как она могла сердиться на него, такого?

– Ладно, Жека, проехали, – Катя качнула головой. – Но ты мог бы это, так сказать, оформить вызов в дежурку в несколько иных тонах. А то заикой меня чуть не сделал. Чуть-чуть и удар бы меня хватил.

– Ты, Катя-Катюша, в следующий раз не спеши выполнять такие приказания. Перезвони и удостоверься, что это не чья-то глупая шутка.

Досадливо поморщившись, женщина буркнула:

– Спасибо за науку. Впредь буду умнее.

Мужские пальцы трепетно коснулись женского лица.

– У тебя невыразимо красивые губы. Я до сих пор еще помню твою грудь… – его черные глаза-омуты затягивали, так и манили к себе.

– Жека! Хватит издеваться надо мною, – прищурившись, женщина покачала головой. – Я же знаю, что ты бредишь только по своей Оксанке. Со мной этакий номер не пройдет. Больше не куплюсь я на твои штучки!

Катя нахмурилась. У нее дома любимый муж, дети. Но, черт, как же все ее существо неосознанно и упорно тянется к нему, к Малахову.

– Ах, Жека, и все же хорошо было с тобой! – она мечтательно повела глазами. – Как вспомнишь, так дрожь пробирает, снова хочется очутиться в том времени, в прошлом, к чему, увы, возврата уже не будет.

– Ах, Катя-Катенька-Катюша. До чего же ты хороша…

– Как упоительны твои уста… – поддакнула она. – Слышала уже.

Топ-топ-топ! К ним спешно приближались коротенькие шажки.

– Па! – маленькая девочка потянула отца за руку. – `Ыжик устал. Бип-бип. `Ыжик хосет бай-бай! – что поделать, режим требовал своего.

– Устала моя маленькая! – Малахов подхватил дочку на руки. – Сейчас маму заберем и поедем. Где там наша мама?

Дежурный Демидов сидел за пультом. Аннушка из самых последних сил потопала в комнату отдыха забирать свою заслушавшуюся мамку, а Малахов, словно только вспомнив об этом, спросил:

– Катюша, а ты у нас техникум уже окончила? Или нет?

– Славу Богу! – Мальцева облегченно вздохнула. – Отмучилась…

Смущенно улыбаясь, женщина покачала головой. Трудно было в ее возрасте, но они все вместе смогли, осилили программу.

– А чего тебе, скажи, до сих пор прапорщика не присвоят? Юрок, чего ждете? Соседку твою, красавицу, зажимают, а ты… Палец об палец не ударишь и лишний раз не пошевелишься и не почешешься!

– Жека, не надо! – взмолилась женщина. – Неудобно как…

– А мы, Жека, – хмыкнул Демидов, – и не ждем. Не надо это на нас волну тут гнать. Документы на подписи у командующего. Выйдет приказ, и назначим нашу Катюшу на новую должность, к примеру, начальником передвижного пункта. Переведем человека в новое жизненное качество.

– Вот и ладненько! – Малахов похлопал по плечу засмущавшегося сержанта. – Ты, Катя, не тушуйся. Не Боги горшки обжигают. Все мы через это проходили. Пора тебе начинать командовать…

Заснула по дороге Аннушка и не проснулась, когда ее раздевали и укладывали в кроватку. Уморился вконец бедный ребенок, пока ее мамка вела свои расспросы-допросы. Не раздеваясь, Малахов уселся в кресло и внимательно смотрел на свою раскрасневшуюся женушку.

Оксана почувствовала на себе его взгляд и ласково улыбнулась:

– Что, Жека, что-то было не так?

– Мне показалось, что кто-то меня до сих пор еще ревнует. Я что, подал для этого повод? – он укоризненно покачал головой. – Сана, так нельзя. У нас с Катей все в прошлом. Все случилось до тебя. А ревность это, извини меня, не самое лучшее чувство. Оно не красит человека. Не в меру обостренное чувство частенько действует отталкивающе и, кроме острого раздражения, положительных эмоций, увы, не добавляет.

– Допустим, Малахов, что все у вас в прошлом. Но второй ребенок у нее от тебя, – женские глаза жарко полыхнули непримиримым огнем.

От неожиданности убийственного выпада и от досады на самого себя и некоторые приведшие к этому обстоятельства Малахов крякнул. Ах, вот, оказывается, откуда растут корни сегодняшней вспышки жены.

– Этого ты, мой дорогой, надеюсь, отрицать не будешь?

Задав вопрос, Оксана повернула мужской подбородок к себе и ждала того, как ее муженек начнет изворачиваться. В этом он мастер и еще какой, но невозможно сказать на белое, что оно черное. Хотя, как знать.

– Сана-Сана! – Жека болезненно поморщился.

Его загнали в угол, и выйти из него без потерь не удастся. Проще заключить по этому вопросу бессрочное перемирие, сделать вид, что…

– Не стоит так думать, мое Солнышко, не стоит. Для всех нас лучше, если он будет сыном Мальцева. Может, оно так и есть. И ни к чему эти никому ненужные разборки. Мальчик похож на мать, а вовсе не на меня.

– Жека, – Оксана опустилась на колени к мужу и прижалась к нему. – Но оно и на самом деле так. Если бы ребенок родился в конце декабря, пусть в середине его, но не в ноябре же. Пойми же, что восьмимесячные дети не рождаются. Вот семимесячные еще могут. Это твой сын, не спорь со мной. Если к нему приглядеться, то и невооруженным глазом заметны некоторые характерные черты.

– Хорошо, Сана, – Малахов тяжело вздохнул. – И что мы будем делать? Каждый день пережевывать? Давай, вспомним, что у меня есть ребенок от первой жены. И к ней ты меня тоже будешь ревновать?

– Буду, конечно, буду! – она упрямо вздернула свой чудный носик. – Еще как буду! Ко всем, кто хоть частичку оторвал от всего, что должно было с самого начала принадлежать мне и только мне и больше никому. Эти женщины уже изначально виноваты в том, что посягнули на то, что безраздельно должно принадлежать только мне одной, мне и только мне.

– Ты, моя мелкая собственница, – муж ласково провел рукой по ее рыжим волнам. – Собственница… собственница…

– У, еще какая! – ревнивые искорки вспыхнули, выбросив сноп огня.

Раз у них пошла такая пьянка, Малахов с отчаянной безрассудностью закинул крючок с животрепещущей наживкой:

– Девушка, я молчу про то, что ты работаешь рядом с Ковальчуком. Если только я начну совершать исторические экскурсы! У, сколько там всяких подводных камней и рифов.

– А ты попробуй! – Оксана учащенно задышала и сердито зашипела. – Узнаешь еще, где раки зимуют! – шерсть встала дыбом, и тигрица стала выпускать наружу острые коготки. – Ты еще меня до конца не знаешь. Я могу быть такой, если кого-то довести до точки кипения и не возврата!