скачать книгу бесплатно
– Если тебе дома угрожает опасность, я мог бы найти тебе убежище, – предложил я.
– Убежище? – удивилась Ника. – Вы о чём? Дядь Валера заботится обо мне. Он мой единственный родственник.
«Хороша забота – поить оборотня аконитом», – горько усмехнулся я про себя, а вслух спросил:
– А где ты обычно проводишь полнолуние?
– Полнолуние? – повторила она задумчиво, и на её лице мелькнула паника. – Нигде… А что, в полнолуние должно случиться что-то особенное?
– Когда наступает полная луна волчьи инстинкты обостряются. Как ты можешь этого не знать?
– Я в тот день впервые обратилась, – призналась она. – Что же теперь делать?
Ника навалилась спиной на стену и подняла мучительный взгляд к потолку.
– Во-первых, перестать пить настой аконита, – строго произнёс я. – Во-вторых, найти место, где будешь встречать полную луну. Лучше всего подходит лес, благо у нас их в достатке. Только место нужно выбирать такое, куда охотники побоятся сунуться.
– Охотники… – глаза Ники стали совсем круглыми и напуганными.
– Да, Ника, такие как твой дядька, – ответил я немного грубовато, чтобы смысл сказанного точно впечатался в её разум.
Подошёл Кирилл с бутылью воды и настороженно оглядел нас.
– Продиктуй мне свой номер, я отправлю тебе дозвон, – поднимаясь со скамьи, сказал я.
Ника в ответ назвала кое-как заветные одиннадцать цифр. Я набрал и нажал кнопку вызова.
– Это мой, – кивнул я на загоревшийся экран её смартфона. – Запиши и позвони, если будут проблемы. А сейчас промой желудок и дрянь эту больше в рот не бери. Поняла?
Ника, отчего-то снова покраснев, кивнула.
Я знал, что мои сородичи никогда не поймут меня. Понимал, что предаю Алису и память отца. Вся рефлексия накатывала на меня уже после встреч с Никой. А когда я смотрел на неё, пусть просто издалека в аудитории, не мог не испытывать чувство какого-то благоговения и нежности. Она была интересной. Так забавно морщила лоб, когда сомневалась. А из-за привычки подпирать голову кулаком, сидя за партой, её чёлка всегда немного стояла торчком. И когда она улыбалась, то по неопытности выставляла клычки поверх нижней губы. Все эти её особенности были очень милыми.
Возможно, мне следовало бы задуматься, отчего я пялюсь на неё при каждой удобной возможности. Зачем приехал в колледж, хотя у меня не было занятий. Это все слегка отдавало сталкерством. Но самому себе я этот момент объяснял своим характером, неотъемлемой частью которого была необходимость о ком-либо заботиться. До недавнего времени объектом моей заботы была Алиса. Но чем старше она становилась, тем сильнее крепло её стремление к сепарации, даже несмотря на то, что здоровье всё ещё оставляло желать лучшего. А Ника, хоть и была того же возраста, что и Алиса, с точки зрения жизни оборотня была будто слепой несмышленый щенок.
4.2
– Ну так что, ты решила, где будешь в полнолуние? – спросил я её в перерыве перед новой лекцией. Ника замялась.
– Думаю, я должна обсудить это с дядей, – ответила смущенно.
При упоминании Никифорова у меня сработал триггер. Я не понимал, как вообще можно о чём-то разговаривать с этим человеком. Да его и человеком то назвать – язык не поворачивался. Злой и жестокий… Я стиснул зубы, чтобы не разразиться бранью. Нужно было успокоиться. Ведь сама Ника ни в чём не виновата, она не выбирала в какой семье родиться. Но выбор ей однажды сделать придётся, хочет она этого или нет. И что-то мне подсказывало, что единственный верный выбор для неё – уйти из дома. Чтобы сдержать трансформации, Никифоров готов был в течение одиннадцати лет травить её аконитом, я не удивлюсь, если теперь в полнолуние он посадит её под замок, чтобы изолировать от людей.
– Послушай, Ник, – выдохнув сказал я. – Ты ведь не на студенческую попойку собираешься. Дело-то серьёзное.
– Я знаю, – кивнула она, не поднимая глаз. – Но слово дядьки – закон. Он мне как отец.
При упоминании отца Ники, пусть и в довольно абстрактной форме, я опять стиснул зубы. Видимо, моё озлобленное выражение говорило само за себя.
– Не злитесь, пожалуйста, Глеб Власович, – произнесла она, чуть не плача. – Я просто пытаюсь сделать, как лучше.
– В том-то и дело, Ник, что лучше для него и лучше для тебя – это абсолютно разные вещи. Охотники считают нас монстрами, а мы всего лишь хотим свободы для нашей второй сущности. Мы не опасны для людей.
Ника тяжело вздохнула. Было видно по лицу, что она хочет мне поверить, но авторитет дяди, утверждавшего обратное, был слишком велик.
– Но охотники ведь не на пустом месте объявили вас… то есть нас, монстрами, – осторожно заметила она.
– Это долгая история, – я, поморщившись, потёр висок.
– А я до начала лекции никуда не спешу, – пожала плечами Ника и присела на край моего стола.
Невольно я уставился на её бедро в светло-голубых джинсах, оказавшееся в невероятной близости от моей руки. Мне вновь вспомнились замечания Алисы по поводу импринтинга. Я замотал головой, отгоняя навязчивые мысли. Мне положено соблюдать приличия, в конце концов, я ведь преподаватель. Вздохнув, я откинулся на спинку стула.
– Знаешь, как говорят: в любой семье не без урода, – начал я, сложив руки на груди. – И среди оборотней был такой. Полвека тому назад. Макар Агеев его звали. Вот он был настоящим уродом и монстром, во всех смыслах. Благодаря хитрости и силе он занял высокое положение в стае и начал творить то, что ни один уважающий себя волк никогда не позволил бы. Унижал и избивал сородичей мужчин, насиловал женщин. Но, разумеется, самым страшным его преступлением стало убийство человека.
Ника, насупившись, слушала мой рассказ. С каждой новой деталью она всё больше вжимала голову в плечи и пыталась засунуть руки поглубже в карманы.
– Никто точно не знает, как именно это случилось. Однажды наутро после полной луны на краю леса нашли растерзанное тело егеря. И возможно, люди бы просто решили, что это несчастный случай. Но Макар, работавший тогда, как и некоторые другие оборотни, на заводе, обмолвился своим коллегам, что это его рук дело, при этом всячески оправдывая себя, мол, такова наша звериная природа.
На этих словах лицо Ники стало болезненно бледным. Я мог только предполагать, но вероятнее всего, тут тоже не обошлось без негативных установок её дяди, с которыми срезонировал мой рассказ.
– Были волки, осудившие и его преступление, и то, как он позиционировал себя, но большинство просто боязливо отмолчалось. И в этом была их фатальная ошибка. Спустя месяц пропала группа студентов университета, отправившаяся в турпоход. Вместе со студентами пропала и преподаватель Татьяна Климова.
– Кажется, эту часть истории я слышала, – задумчиво проговорила Ника. – Это моя бабушка. У дядьки дома есть старые советские фотоальбомы. Когда я была маленькой, он показывал мне их и рассказывал, кто есть кто. Говорил, что бабушка пропала без вести в тайге.
– На самом деле её нашли, но не сразу. Сначала, лишь рукав ветровки одного из её студентов. Этого оказалось достаточно, чтобы объявить охоту на Макара, который как раз тоже куда-то пропал. Просто перестал приходить на работу.
«Поисковую экспедицию» возглавил муж Татьяны, Егор. Он работал вместе с Макаром на заводе, был мастером соседнего цеха. Говорят, он был крайне нелюдимым, но очень наблюдательным. Он смог понять, что обычной дробью Макара не возьмёшь, ведь у оборотней отличная регенерация. Материалом для пули, поразившей его стал серебряный нательный крест, что мать Егора, как говорят, смогла сберечь от чекистов.
– Офигеть, конечно, история, – произнесла Ника, потерев лоб. – Только как-то странно, что вы мне рассказываете её, хотя она касается моей семьи.
Я вздохнул и снисходительно улыбнулся.
– Эту историю знают все оборотни от мала до велика. И рассказывают её как раз-таки, чтобы другие не повторяли той мерзости, что творил Макар. Агеев был чудовищем, не из-за ликантропии. Он был болен, как любой психопат. Среди людей тоже такие встречаются иногда. Имена некоторых вошли в историю и стали нарицательными. Но Егор Климов почему-то решил, что раз один оборотень оказался монстром, то и все остальные представляют угрозу. Так на нас и началась охота.
Я глянул в круглые блестящие глазёнки Ники. Она озадаченно смотрела в пол. Я прекрасно понимал, что она чувствует. Когда-то в детстве мне с помощью этой же истории объясняли, почему охотников нужно бояться. Я хотел, было, ещё добавить, что в конечном счёте Татьяна вернулась домой живая и относительно здоровая. У них с Егором даже вскоре появился ребёнок, который позже стал самым жестоким охотником в истории. Но прозвенел звонок. Ника вернулась на своё место в конце аудитории. Мы снова стали просто преподавателем и студенткой. От осознания этого во рту появился привкус горечи.
4.3
– У меня к тебе серьёзный разговор, – загадочным тоном произнесла мама. Я предчувствовал, что это опять ничем хорошим не закончится, а потому попытался слиться.
– Не могу говорить, мам. Я за рулём.
– Ну так остановись, – произнесла она таким тоном, как будто это было совершенно очевидно. – И вообще у любого нормального человека на такой случай гарнитура имеется.
Я едва не бросил телефон в окно. И как ей удаётся каждый раз всего за двадцать секунд доводить меня до белого каления? И это ведь она ещё даже не перешла к делу. По уму мне надо было бросить трубку. Но в этом случае при следующем её звонке мне пришлось бы ещё выслушивать, что я неуравновешенный псих и вообще неблагодарный сын, что она меня двенадцать часов рожала в муках, а потом в детстве четыре раза ценой жизни спасала от охотников. Последнее, к слову, ставило очередной вопрос о её материнских способностях. Это как надо было следить за ребёнком, что он аж четыре раза попадался охотникам на глаза? Но вопрос этот, как и многие другие, касающиеся её, носил скорее риторический характер.
– Ну что ещё? – припарковавшись у обочины, смиренно спросил я.
– Герман Саныч Алексеев очень благодарен тебе, – деловито ответила она. – Передаёт привет. И готов тебя познакомить со своей дочкой. Я кстати уже общалась с ней. Самая прелестная из всех омег, что я встречала в своей жизни!
У меня на секунду перехватило дыхание. Точно под дых ударили. Я с силой сжал трубку. Как же порой я хотел бы узнать, что я приёмный. Это бы хотя бы объяснило, почему эта женщина ведёт себя так. Но к сожалению я иногда замечал и в себе черты, которые так не любил в ней.
– Мам, я не хочу ни с кем знакомиться, – изо всех сил сдерживая эмоции, произнёс я.
– Не придумывай! Где ты ещё найдёшь такую? – возмутилась она. – Красивая, здоровая и из хорошей семьи. Пользуйся шансом, пока дают. Ты ведь не олигарх какой-нибудь, а незаурядный тридцатилетний препод с зарплатой в двадцать пять тыщ. Или ты думаешь, что к тебе из девок очередь выстроится?
– Ничего я не думаю, – ответил я раздражённо. – И как я тебе и говорил, с личной жизнью у меня всё в порядке.
Мать ненадолго замолчала задумавшись.
– И почему мне кажется, что ты мне врёшь, только чтобы не делать, как я говорю? – с сомнением произнесла она.
– У вас что, паранойя, Яна Сергеевна? – ироничным тоном ответил я ей. – Вы, может, не в курсе, но мир вокруг вас не вращается.
– Как бы там ни было, а на встречу прийти тебе придётся, – игнорируя колкость, сказала мама. – Я уже им пообещала.
– Хорошо, но не жди, что породнишься со своим Алексеевым через меня, – бросил я и завершил звонок.
Вот так всегда было с ней. Стоит уступить в чём-то одном, и вслед за этим она на тебя вываливает ещё кучу всякого. Я тяжело вздохнул. От мысли, что меня могут свести с кем-то стало тошно. В целом, это конечно обычная практика для оборотней, исключая случаи импринтинга. Но истинные пары – это такая же редкость, как среди людей пары, что живут душа в душу с молодости и до старости. И чаще всего истинные пары всё-таки встречаются между альфами и омегами обного возраста. Ещё один аргумент в защиту того, что Ника не моя истинная. Но… то, что это случается часто, не значит, что так случается всегда.
Я посмотрел на экран своего смартфона и не поверил глазам. Ника прислала сообщение. Всего одна фраза, один вопрос, а пульс так в ушах начал отдаваться, что в пору было записываться к кардиологу.
«Вы сейчас не заняты?»
Я завис на секунду, думая написать в ответ или перезвонить.
«Молодёжь сейчас не любит телефонные звонки», – подумал я и написал, что не занят.
«Можно я вам наберу?» – спросила Ника, и я отчего-то живо представил себе, какой беспокойной она выглядит в этот момент, как бледнеет лицо и подрагивают пальцы. Нутро моё наполнилось чувством очарования и благодарности за её смелость. Я улыбнулся и нажал кнопку вызова.
Она ответила мгновенно, но следом за этим из динамика послышался какой-то треск.
– С тобой всё нормально? – обеспокоенно поинтересовался я, когда всё стихло.
– А? Да, – взволнованно ответил Ника. – Я просто телефон выронила.
– Ну ты… – я еле подавил смешок. От осознания, что она в порядке, от звука её голоса приятное тепло разлилось по телу. Я непроизвольно прикрыл глаза и улыбнулся.
– Извините, – пробормотал она как-то расстроеннo.
– Да всё хорошо, Ник, – поспешил успокоить её я. – Ты чего хотела-то?
– А, точно. Хотела спросить, как проявляется у волков отравление аконитом?
У меня в один момент внутренности скрутило узлом от страха. Я плотнее прижал телефон к уху, как будто это бы позволило мне быть ближе к Нике. Я ловил её тревожные вздохи в ожидании моего ответа. Пытался по ним оценить его состояние.
– Ник, ты разве не перестала его пить? – спросил я, пытаясь выдержать спокойный тон.
– Да я перестала, честно, – ответила она. – Просто…
– Что «просто»?
Я завёл автомобиль, готовый в любую минуту сорваться к нему. Если Никифоров заставляет её принимать эту отраву силой, я должен вмешаться. И плевать, чего это будет мне стоить.
– Просто дядька ведь тоже не дурак, – сказала Ника, нервно сглотнув. – Если я не буду хотя бы притворятся, он быстро всё поймёт.
