Стрела времени. Прошлое, которого не было

Биолог молчал, его глаза смотрели на капитана внимательно, совершенно не мигая. «Да уж, прав Тенгел, действительно помесь какая-то», – подумал про себя капитан.

– Нас интересует населённость этой планеты. Вам будут предоставлены все необходимые материалы. Когда вы сможете подготовить сведения?

– Я выделю одного из своих специалистов, Алан поможет вам разобраться в этом вопросе, – неохотно согласился Лолиум.

– Ещё вопрос с местной флорой. Продуктовые запасы на корабле не бесконечны. Мне нужно знать, что можно использовать для их пополнения из имеющегося на этой планете.

– Хорошо, я поручу кому-нибудь заняться этим вопросом, – дёрнулся биолог.

– Пока вы можете идти и продолжать работать, – отпустил его капитан.

– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – спросил Александр своего помощника, когда они вновь остались одни.

Тенгел за всю беседу не проронил ни слова, да и сейчас он, вопреки обыкновению, не торопился с высказываниями.

– Что я думаю, говоришь? Чинить корабль и сваливать отсюда к чёртовой матери как можно быстрее! Жить в пустыне можно только у источника, но жить можно не только у источника в пустыне. Нефиг нам тут делать.

– Тьфу ты, чёрт, опять ты за своё! Как, ну как ты собираешься ремонтировать корабль?! – вспылил капитан.

– Короче, ты смирился и решил остаться здесь навсегда! – внимательно глядя ему в глаза, вскричал Тенгел.

– Да нет, я не смирился, я просто думаю, что быстро это всё не получится, а пока мы вынуждены оставаться здесь.

– А как получится – потом, когда они вырастут, построят нам космолёт? И полетим мы на нём к далёким звёздам.

– Да, примерно так, – усмехнулся капитан. – Знаешь, что меня больше всего интересует: корабль с фотонным двигателем может преодолеть за 30 лет расстояние чуть больше девяти парсеков. Куда же они летели?

– К чёрту на кулички, – невесело отозвался Тенгел.

– Не хотел бы я там побывать, – задумчиво проговорил Александр.

– Меня в этом вопросе другое настораживает: если им так далеко нужно было добираться, то почему не воспользоваться другим типом корабля? Тахионным, например? Один скачок – и всё! Или у императора они в дефиците?

– Да уж. Интересная постановка вопроса.

– Но смотри сам, если мы не отремонтируем корабль и не улетим, то запасов нам хватит максимум на полгода, – сменил тему помощник. – Чем ты будешь питаться потом? Ты думаешь, они найдут съедобные растения? А вода? А защита космолёта? Да и силовой купол, наверное, по мановению руки работать будет? У нас ведь практически нет запаса энергии. А двигатели мы запускать не можем. И даже если корабль продержится ещё год-два, что будет дальше?

– Мы можем связаться с кем-нибудь из своих.

– Да, конечно, мы ведь находимся на перекрёстке путей. А наш сигнал ни за что не услышат императорские космолёты! Да пойми ты наконец, только что поступил сигнал от императорского корабля…

– Мы этого не знаем!

– Но это вполне может быть! Ты же сам говорил! И тут же приходит просьба о помощи из этого же квадрата. Да императорские космолёты будут здесь через пять минут! Ты это понимаешь?

– Да всё я понимаю, не глупее тебя, но биолог говорит, что корабль прилетит, и Брайан спокоен, значит, корабль и так прилетит.

– И что? Действия профессионалов, конечно, можно предсказать, но мир полон любителей. Как хочешь, а корабль надо ремонтировать. Или ты решил заделаться земледельцем на проклятой богами планетке?

– Как? Как ты его починишь? Ты сам-то видел? Насквозь светится! Как не развалились, когда садились, не пойму!

– Вот не развалились же, значит, можно что-то сделать! – убеждал помощник капитана. – Нельзя отказаться от решения проблемы только потому, что ты страшишься ответа.

– Я боюсь! – заорал Александр, сжимая мощные кулаки. – С чего ты это взял? Ты что, дурной? Я что, против того, чтобы улететь? Но как мы полетим, ты сам-то понимаешь? – пытался не сорваться на крик капитан. – Корабль дырявый, топлива у нас нет практически.

– Да ерунда это всё! Значит, нам нужно искать альтернативные варианты топлива или новый корабль. Сам подумай, если бы у нас всё было, где бы мы это всё держали? – пошутил Тенгел.

– Альтернативные варианты! Ага, дровами растопить или углём, а то я ещё читал, в старину на атомных двигателях летали. Совсем сдурел! Где мы здесь белый фосфор возьмём? А если и найдём где-то, как очистим до нужной степени? С ума сошёл! – капитан покрутил пальцем у виска.

– И что же ты предлагаешь, вот так остаться здесь и жить, что ли? Александр – первооткрыватель планеты Дюмеринг! Нас 20 человек. Да их 22. Круто! Мы легко заселим её так примерно лет через несколько тысяч. При условии что как-то решим проблему кровосмешения и чрезмерно низкого генетического разнообразия, которое многократно повысит уровень риска различных генетических заболеваний и отклонений. И хотя все наши потомки, в принципе, будут уже дауны, они построят космические корабли и полетят на битву с императором. Это при том условии, что сами мы будем жить вечно. Нет, я, конечно, понимаю, что бессмертный считается таковым лишь потому, что ещё не умер, и в принципе, то же может сказать о себе всякий смертный… пока, но всё-таки?

– Да не горячись ты, надо проработать все варианты. Мы сильно лоханулись и не можем больше ошибаться! Не имеем права! А ещё мне всё время кажется, что Брайан что-то скрывает.

– Креститься, креститься надо, – огрызнулся Тенгел. – Да, я согласен с тобой, что он нам не всё сказал, но что это меняет? Что мы можем сделать сейчас? Вот что важно! Самое страшное для нас – это если он успел до уничтожения корабля отправить наши координаты. Тогда императорские солдаты будут здесь со дня на день. А чем мы их встретим? У нас и зарядки мало, леший подери, и прорехи везде.

– Да нет. На мой взгляд, это как раз могло бы нам на руку сыграть. Ну сам посуди, послал он координаты, а потом корабль взрывается, и они на радарах видят – корабля нет. Думают: молодец, капитан, выполнил свой долг до конца! Слава ему и так далее, нафига им лететь к чёрту на кулички. Космолёта-то нет. Или ты думаешь, он знал, что мы разгружаться будем? Маловероятно, мы могли и не успеть или вообще бы не стали, нет, я в это не верю. Но он точно ведёт свою игру.

– Я согласен, всё может быть. Конечно, он не всё сказал.

– Он вообще, можно сказать, ничего не сказал.

– Он наверняка знает что-то ещё.

– Только мы не знаем точно, ЧТО он ещё знает. И не знаем, как заставить его рассказать это.

– Но если задавать правильные вопросы, может быть, мы сможем узнать что-нибудь очень важное.

– Но мы не знаем этих вопросов! Да ты поставь себя на его место!

– Ну, я бы чего-нибудь придумал.

– Вот, а я о чем, он чего-то придумал, и мы об этом не знаем.

– Так ведь он ничего сделать не может, он же под охраной надёжной, я около него Игоря поставил, уж он не упустит.

– Игорь – это, конечно, хорошо, но что если Брайан уже сделал что-нибудь?

– Да? И что же? Что он мог сделать? – замотал головой Тенгел. – Он на нашем корабле. Нигде не был.

– Может быть, может быть. Всё равно что-то здесь не так. А вот смотри, капитан Брайан, например, мог передать, что мы сели на планету, ну координаты её, ну то, что мы пошли на штурм, ну, что наш корабль прогрызен, но он не мог передать, что мы не улетели с планеты. Вспомни, он говорил, что мы «хотели их бросить», значит, он предполагал это с самого начала. Теперь смотри, мы их выгрузили сели на их корабль и смотались, а корабль он взорвал. Так?

– Ну так, – пожал плечами Тенгел.

– Он должен был просить о помощи или там забрать с неисправного космолёта, на котором улететь не могут. Понял? Он это всё просчитал давно, у него было время, пока мы мотались целую неделю.

– Ничего не понял! Ну, допустим, за ними прилетят, и что? Я же тебе и говорю: надо быстрее сматываться!

– А то, что они не знают, что МЫ – здесь остались, – Александр подчёркнуто растягивал слова.

– Предлагаешь захватить ещё один кораблик? – в глазах Тенгела вспыхнули весёлые зелёные искорки.

– Дошло наконец-то! Слава богам! А для гарантии я предлагаю послать сообщение с просьбой о помощи, ну, что-нибудь такое неразборчивое, ну, там, радисты сообразят конкретно. Ну и тогда уж точно прилетят.

– Эк тебя зацепило, прилетят не прилетят. Что они, грачи, что ли? Я тут с Тарасом говорил на одну тему – он согласен, что звёздочка наша вполне может всё подряд глушить. Ты думаешь, почему они нас вдруг потеряли? Сам посуди, неделю никак отстать не могли, и вдруг как корова языком слизнула. По-моему, на императорском корабле маяк должен был быть, или капитан постоянно им сообщения слал – хотя это и маловероятно. А когда мы к звезде приблизились, она своим излучением нас закрыла, помнишь, ты сам ругался, что аппаратура полетит? Аппаратура-то, слава богам, выдержала, но вот сигнал пропал. Они его просто не услышали. Ну, чего молчишь? Не согласен?

– Не знаю. Подумать надо.

– Чего тут думать? Ну, ты же сам знаешь: отследить космолёт, который ушёл через гиперпространство, невозможно. А они нас находили. Так?

– Ну, так.

– Значит, был сигнал?

– Может быть.

– А теперь не видят. Так?

– Может, и не видят, а может, ждут чего. Да и корабля ихнего нет.

– А чего им ждать? Мы здесь уже три дня торчим.

– Да не знаю я, – взорвался капитан, – чего прицепился! Не знаю!

– А я тебе говорю, они нас здесь не слышат!

– Хорошо: не видят, не слышат; чем мы рискуем, если они нас не слышат, посылаем сигнал – вдруг кто прилетит. Согласен?

– Да я-то согласен. Чёрт с тобой. Никто не услышит и никто не прилетит, да тебя не переспоришь. Упёртый как чёрт. Давай так договоримся: я с тобой в эти игры, уж так и быть, играю, но если ничего нам не удастся, то я полечу на плато, идёт? – заключил Тенгел. – Всё будет не так, как мы решим. Всё будет тогда, когда мы решимся.

– Ладно, идёт. Сегодня ещё одну сходку проведём, я горько поплачусь на нашу тяжёлую судьбу и призову вложить свои силы на восстановление космолёта как нашей единственной надежды. А тебя – в экспедицию, только ты пойдёшь не к горам и не на плато, как тебе бы хотелось, а собрав всех наших – в засаду. Место сам выберешь, не мне тебя учить. Этих пока отпускать не будем.

– А ты что же, останешься?!

– У тебя есть другой вариант? Хотелось бы послушать!

Тенгел молчал.

– Ну, смотри, допустим, они прилетят, и тогда… Нельзя нам всем уходить, тебе тоже люди нужны будут.

– Слушай… я капитан, это мой корабль – я поступаю так, как считаю нужным! Я их всех усыплю, как что замечу, а сам уж как-нибудь. Не думай, не останусь.

– Почему же не уйти всем сразу?

– А если никто не прилетит? Если я ошибаюсь? И все мои рассуждения яйца выеденного не стоят? Подарить им ещё и этот корабль. Нет уж. Я останусь!

– Возьми с собой кого-нибудь. Хоть Игоря – он пошустрее будет.

– Нет, Игорь и вам пригодится: с его напором как раз только космолёты и брать. Лучше мне Трофима с Кондратом оставь, они спокойные и надёжные. Только смотри, Тенгел, не торопитесь. Я тебя знаю, ты горяч – вечно лезешь, не подумав…

– Вот спасибо. Прямо похвалил так похвалил…

– Да не обижайся ты, я про то, что они сначала настороже будут…

– А то я маленький. Да не учи учёного – разберёмся. Ты сам, Сашка, осторожнее; я ведь так понимаю, ты свой кораблик им оставлять не хочешь, из-за этого и остаёшься.

– Да, – усмехнулся капитан, – чем я хуже этого! Мы тоже взрывать умеем! Хотелось бы, конечно, дождаться информации от биологов, но, боюсь, у нас времени совсем нет. Ведь пожаловать они сюда могут в любую минуту.

– Захотим – найдём время, не захотим – найдётся причина. И чего, думаешь, так сразу и сунутся? Я бы не стал.

– Но передатчик у нас как бы неисправен, ответить мы не можем – это логично. Им всё равно придётся садиться.

– Сядут вдали и на шлюпках подлетят.

– Ага, они картинку снимут, увидят, что их «драгоценные зародыши» все снаружи – им хоть как придётся поторопиться. Единственное, что меня смущает – как вам спрятаться.

– Так ведь у нас их обмундирование есть – мы переоденемся. Что они увидят? Солдаты бродят вокруг, ищут что-то.

– Ага, а потом придут, а здесь тоже солдаты – спят.

– Слушай, во-первых, у них времени не будет разбираться, а во-вторых, сколько человек на корабле было, они что, точно знают, что ли?

– Ну, хорошо, но…

– Да не переживай ты за нас, мы аккуратненько, осторожненько. Бластеров побольше, шума поменьше. Никто ничего и не заметит. Раз-два – и в дамки.

– Мы на корабле оставим громкую связь. Как только Капитон их засечёт, ты сразу же узнаешь. Защиту на космолёте я уберу, но не сразу, а когда они садиться будут, иначе как они подойдут? Вы далеко не отходите.

– Да я понимаю… в общем, мы тут просто осмотримся пока заодно, что и как. Время от времени надо же отдыхать от ничегонеделанья, – улыбнулся Тенгел.

Глава VI ОЖИДАНИЕ

Подготовка к засаде заняла у Тенгела гораздо больше времени, чем он предполагал изначально. Их космический корабль был мало приспособлен для наземных операций, из средств передвижения вблизи поверхности планеты на нём имелась всего одна спасательная шлюпка. Собрав всех свободных от вахт техников и механиков космолёта, Тенгел говорил, деловито расхаживая перед ними:

– Ребята, мы идём к горам, ну не пешком же мы попрёмся? Придумайте что-нибудь! Что-то ведь можно быстренько соорудить?

– А далеко до гор? – спросил, слегка заикаясь, помощник техника Анисим, высокий, белоголовый, с длинным, чуть кривоватым носом и блестящими серыми глазами на круглом лице.

– Да какая разница? Далеко не далеко! – изумился помощник капитана. – Ноги свои, а нам надо быстрее!

– Да нет, я подумал, может, лассо закинуть, потом забрать, только придётся по одному, максимум по двое, а то раскрошить можем по дороге.

– Нет, это нам не подойдёт, – покачал головой Тенгел, – но идея хорошая, хвалю. Дело в том, что мы не сразу к тому кряжу пойдём. Давайте уж всё вокруг тоже осмотрим, раз выходим. А если мы так всех по одному раскидаем, потом собирать долго надо будет, мало ли что. Сами же понимать должны – не на прогулке. Давайте ещё предложения, – он обвёл всех внимательным взглядом прищуренных глаз.

– Так-то бы можно поколдовать над чем-нибудь, – задумчиво проговорил механик Павел, маленького роста, полноватый, с коротенькими непропорциональными конечностями, он сидел на стуле и по привычке болтал ногами в воздухе. – Но ведь, я так понимаю, времени-то у нас маловато? – он вопросительно взглянул на Тенгела серо-голубыми круглыми глазами.

– Человек всегда найдёт время для того, что он действительно хочет сделать, но мы должны выйти не позднее, чем часов через пять.

– Над чем ты тут поколдуешь? – покосился на Павла техник Дмитрий, отвечавший за обслуживание корабельных систем. Он был небольшого роста, коренастый и крепко сбитый малый со слегка кривоватыми ногами. Уши на его совершенно лысой голове оттопыривались в разные стороны. – Не над чем у нас колдовать.

– Да была у меня идея, – скороговоркой проговорил Павел, – но за пять часов не осилить… – он махнул рукой.

– Думайте, думайте! – торопил Тенгел. – Нужны ещё варианты.

Однако предложений больше никаких не поступало. Пришлось выходить, так и не придумав ничего нового и интересного. Со «Звёздного странника» были сняты два двуствольных лазерных пулемёта, временно переведённых на аккумуляторное питание, их зарядки должно было хватить на 30—40 минут боя.

«А больше нам и не нужно, – думал про себя помощник капитана, – мы их не осаждать, а штурмовать идём!»

Капсулу они тоже брали с собой, хотя в ней могли поместиться только четыре человека, но Тенгел решил, что и она могла стать подспорьем в их деле.

Переодевание в одежду императорских солдат вызвало в команде смешки и пересуды, но Тенгел был неумолим:

– Так нужно. Не рассуждать.

Команда слегка ворчала:

– Потащились куда-то, не собрались как следует. Куда торопимся?

И только когда все выбрались из звездолёта наружу и спустились крутым откосом в неглубокий горный овраг, скрывший их от корабля, Тенгел посвятил всех в план предстоящей операции. Ворчание сразу прекратилось, а Тенгел тем временем начал распоряжаться насчёт дальнейших действий.

– Мы не должны вызывать никаких подозрений. Имейте в виду, выходить на связь только в случае крайней необходимости. А так каждый полагается сам на себя, но ближайший корабль, который сядет, мы должны захватить. Сами понимаете, хищник не сражается – он обедает, другого выхода у нас нет, разве только остаться и жить здесь. Я не думаю, что этого кто-нибудь хочет!

«Звёздный странник» располагался на большом плоскогорье, буквально на самом краю угловатой горной гряды. С одной стороны на горизонте виднелись заросли местной растительности, но рассмотреть с такого расстояния, что они собой представляют, было невозможно. С другой стороны недалеко от космолёта находился небольшой овражек, где и укрылись пилоты. Его крутые склоны заросли странного вида тёмно-бурыми невысокими кустарниками, которые при повреждении выделяли вязкий маслянистый сок. Тенгел на всякий случай приказал собрать образцы листьев и поместить в контейнер.

– Что, мы из него теперь сок добывать будем? – пересмеивались в команде.

– Понадобится, будем как миленькие! – отрезал Тенгел. – Не жалуйтесь на жизнь, могло не быть и этого.

Растения превосходно маскировали и их самих, и опустившуюся в зарослях шлюпку. Как и предполагал помощник капитана, смены дня и ночи на этой планете не было. Две звезды попеременно освещали её поверхность; и хотя это и нельзя было назвать в полном смысле слова днём, однако видимость была достаточно хорошая, особенно если с низины, справа от звездолёта, не поднимался бесцветный и непроницаемый туман.

Им повезло: небольшой овраг, постепенно углубляясь, переходил в глубокую каменную трещину, огибавшую корабль с востока. К счастью маскирующихся, высокий скалистый иззубренный хребет отбрасывал длинные уродливые тени, окутывавшие космолёт и уж точно скрывавшие расселину. С корабля её было совершенно не заметно, хотя находилась она совсем недалеко, со стороны горного хребта. Помощник капитана решил использовать это естественное укрытие для засады.

Оставив остальных оборудовать временный лагерь, он вместе с Игорем и Маратом отправился вниз по расщелине на разведку. На дне узкого ущелья густилась тревожная темнота. Друзья осторожно начали спускаться дальше, незыблемая тишина нависала над ними душным пологом. Даже звуки шагов тотчас замирали, словно задушенные бездонным молчанием. Чем дольше они шли, тем туже затягивался вокруг них узел запредельной тьмы. Казалось, сам воздух становился всё гуще и плотнее, и несмотря на скафандры, было совсем нечем дышать. Фонари уже не справлялись с мертвенной мглой, царившей кругом, и порывы внезапно налетавших ледяных вихрей едва не валили с ног. В кромешном мраке ничего не было видно. Мгла была такой, что, казалось, об неё можно удариться.

«Пожалуй, дальше нам лучше и не ходить, – решил Тенгел, – в такой темени никто нас и так не заметит, но зато и мы мало что можем увидеть. Да и отходить далеко от корабля нам невыгодно. Хорошо было бы, если б туман из низины поднялся как раз, когда космолёты прилетели, – думал Тенгел, – но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай», – и на всякий случай они заложили несколько десятков дистанционных дымовых зарядов по периметру вокруг корабля и по всему пространству плато, на котором находились.

Пилоты вернулись назад и обосновались лагерем на самом краю лощины, где меньше чувствовалось дыхание ветра со снеговых вершин и не так сильно, как внизу, давили абсолютные потёмки.

По ночам, когда все на корабле спали, пилоты обследовали местность вокруг, осторожно маскируясь, чтобы не было видно со звездолёта. Но за пределы его защитного поля они не выходили.

В нетерпеливом ожидании они провели на поверхности планеты целую неделю. Пилоты изучили окрестности космолёта в пределах его энергетического щита до мельчайших подробностей, но ничего интересного не нашли. От нечего делать, взяли несколько проб грунта и местной воды, небольшая лужица которой обнаружилась на дне оврага. Если поначалу затея представлялась экипажу весёлой прогулкой, то в конце концов команда устала от безделья до изнеможения. Семь дней в скафандрах на голых скалах в постоянном напряжении и ожидании – хорошего в этом было маловато. Не нравилось членам экипажа и мерцающее синеватое гнилостное свечение, возникающее с завидной периодичностью в одном и том же месте над расселиной. Впрочем, особых хлопот оно не причиняло, а разобраться, чем оно было вызвано, им так и не удалось. Спускаться на самый низ ущелья никому не хотелось. У всех оно вызывало тяжёлое, тягостное чувство. Всё чаще и чаще в команде вспыхивали стычки и ссоры, рождавшиеся, как правило, из-за пустяков. Тенгелу и самому перестала нравиться эта задумка с засадой. И настроение невольно портилось.

Он пришёл к выводу, что в рассуждениях капитана, с первого взгляда кажущихся логичными, где-то был допущен серьёзный просчёт. Ошибка, которая не позволит им улететь с данной планеты, не даст им шансов на привычную жизнь. Его не радовали находки механиков, обнаруживших два автоматических приспособления, явно предназначенных для передвижения по поверхности. Брайан был прав – ничего пригодного для починки космического корабля у них по-прежнему не было.

«Мне 30 лет, я молод и полон решительности, и что же? Я вынужден прозябать на этой проклятой богами планете, даже не отмеченной на картах! Заниматься добыванием себе пропитания, собирая и пробуя по листочку: а что это тут у нас растёт? Авось это съедобно, и мы можем протянуть ещё сутки-другие. Зачем? С какой целью это всё?

Моё имя знали во всей Галактике, оно наводило жуткий страх на всех. Им пугали непослушных детей! И что же теперь, вот так жить, пока нелепая случайность или старость не прервёт эту бесконечную пытку?! Нет, так не должно быть; мы можем что-то сделать, мы должны что-то сделать! Лучше уж сражаться с армадой императорских космолётов, но хотя бы умереть в славном бою, а не сгинуть безвестно в какой-то дыре на краю Вселенной. Надо уговорить капитана слетать на это чёртово плато. Я прямо-таки ощущаю, что там что-то должно быть. Мы не можем сидеть и ждать милости, мы должны взять инициативу в свои руки», – подобные тяжёлые раздумья всё чаще и чаще посещали помощника капитана и, по-видимому, не одного его. Первый пилот тоже ходил мрачнее тучи.

– И чего, долго мы ещё тут торчать будем? – задал он как-то вопрос Тенгелу, когда поблизости никого не было. – А если они не прилетят?

– Что ты предлагаешь?

– Плюнуть на всё, разгрузить по возможности корабль, рассчитать траекторию да и махнуть отсюда куда подальше.

– Ну ты даёшь! – изумился Тенгел. – Махнуть… а на сколько у нас топлива хватит? Ну, взлететь, я согласен, мы взлетим, ну, даже выберем траекторию, и на остаточной скорости поползём всю оставшуюся жизнь?

– Но что-то ведь делать надо!

С этим Тенгел не мог не согласиться:

– Что-то надо! Вопрос только – что? Бездумно лететь на неисправном корабле практически без топлива? Вряд ли это хороший вариант. Но нет ничего невозможного, пока ты жив, есть только то, что не хочется делать. Остаётся решить, чего мы хотим, и сделать это: найти топливо и починить космолёт. Я это говорил и повторять буду, иначе мы тут и будем сидеть, пока либо друг другу глотки не перегрызём, либо не расползёмся в разные стороны как тараканы.

– Где искать? Где? Мы тут уже всё обыскали! Где ты хочешь всё это искать? Да и не нравится мне здесь.

– Ага, ещё и не нравится, ну ты насмешил прямо, ну, если тебе не нравится, то тогда, конечно, улетать надо, а то бы могли и остаться, – Тенгел захохотал.

– Да ты подожди ржать-то, – остановил его Игорь, – я, по-твоему, похож на сумасшедшего?

– Да нет, пока. Хотя как рассудить, – фыркнул Тенгел. – А в чём дело-то?

– Вчера я в дозоре был на самом краю, где защитное поле кончается.

– Ну и что? Увидел что-нибудь не то? – веселился помощник капитана.

– Увидел-то увидел, да, наверное, лучше бы я с ума сошёл.

– Чёрт побери, скажешь ты или нет нормально?

– За щитом кто-то ходит и…

– И ты испугался, – заржал Тенгел.

– Ага, отделался лёгким испугом. И, по-моему, это Тихон.

– Сдурел, да?

– А я про что говорю – у меня глюки.

– Подожди, с чего ты взял? Вот уж действительно нельзя тебе сидеть на одном месте долго, – рассмеялся Тенгел, – ну ничего, это поправимо.

– Я сегодня камеру там установил, так что потом рассмотрим, было там что или нет.

– Ладно, посмотрим, кто там ходит. Ну ты даёшь! Но всё равно надо возвращаться на корабль и собираться в экспедицию, а так всё это детские игрушки. Планета – большая, не верю, что нам не удастся найти на ней ничего интересного. Нам бы всего один старенький кораблик, желательно с запасом топлива, пусть даже и небольшим. А? Как ты считаешь, не завалялся он тут где-нибудь?