скачать книгу бесплатно
– Я тоже слышал от деда Никодима, что Громовы ждут возвращения сына из-за границы. Он там на учёбе был. Дома наводят порядок, прислуга все моет, убирают, стирают, пересушивают сундуки, все трусят. Там такая суета!
– И им хорошо, и нам неплохо, – радостно проговорила Вера.
– Лето пройдет, а ближе к зиме сватов зашлю, не откажешь?
– Тебе никогда, – застенчиво ответила она, пряча свои глазки под длинными ресничками. – Главное… ты не передумал бы.
– Не передумаю, – заверил Иван и крепче прижал её к себе.
Но девушка резка отстранилась от него, взяла за руку и потянула за собой, понимая, что их давно ждали друзья и подружки.
Вера была из зажиточной крестьянской семьи. Мать занималась рукоделием, вышивала рушники, да скатерти, вязала крючком и была знатной на всю округу портнихой. Она часто брала заказы от самой барыни, а та щедро одаривала ее, за скорую и качественную работу. Заказов было много, и Вера приобщилась помогать матери. Антонина Павловна обучила дочь правильному шитью, и девушка с радостью садилась за дело, зная, что за это будет и награда. Барыня всегда вовремя получала готовые изделия, оставалась довольна хорошим рукоделием и, помимо денег, жаловала девчонке отрез на платье или юбку, за ее старания.
Вера поначалу отказывалась от ее подарков, стеснялась и даже убегала от нее. Но потом поняла, что Громова от души одаривает ее гостинцами, надеясь, что они и дальше будут принимать от нее заказы и радовать ее красивым шитьем и вышивкой.
Отец вел хозяйство и плел на продажу корзины и лапти. Он занимался резьбой по дереву, и все его работы успешно продавались на базаре. К труду были приучены и все сыновья, а их было трое: Степан двадцати лет, Филипп – восемнадцати лет, и Николай, которому недавно исполнилось четырнадцать годков. В семье была еще маленькая Полина, пяти лет от роду. Веселая, озорная, с тоненькими косичками, худенькая, с большими карими глазками, она была словно кукла в доме. А учитывая, что в семье занимались пошивом одежды, то и выглядела она как принцесса, меняя незамысловатые наряды один на другой. Девчушку все любили и баловали, но особенно лелеяла ее Вера. Она сама лично шила ей сарафаны, юбочки, рубашечки, вплетала в косички разноцветные ленты, повязывала ей нарядные косыночки, причесывала и наряжала словно куклу. Родители были не против, с умилением поглядывали на своих дочек и радовались, какие они у них растут умницы, красавицы и рукодельницы.
Хозяйство в семье было большое, и за всем надо было присматривать и ухаживать. Весной пахали на лошади огород, затем все семейство занималось посадкой картошки, капали грядки и выращивали овощи, а еще сеяли овес и пшеницу. Летом все дружно заготавливали сено для скота. Все взрослые работали в поле, а в свободное время занимались сбором грибов и ягод, делая припасы на зиму. Женщины варили варенье и солили соленья, а мужчины ходили к реке, ловили рыбу и резали прутья для корзин и лаптей. Вот и сейчас была самая страда заготовки сена на зиму. Рано утром, еще до восхода солнца, глава семейства с сыновьями вставали и шли на покос. У каждого была своя делянка, и ее надо было успеть выкосить вовремя. Трава в столь ранний час сочная, покрыта густой росой, и косить её, в эту пору, одно удовольствие. От взмаха косы рядки ложились ровно и пышно. Братья вставали один за другим и, вслед за отцом, уверенно шли по лугу, укладывая пахучую траву в аккуратные полосы. А после обеда все дружно спешили на луг, чтобы поворошить хорошо подвядшие ряды. Уже вечером сено привозили на подводах к дому, и вершили омёт.
Стояла горячая пора, и надо было торопиться закончить все в срок. Ведь могут зачастить дожди, и тогда все сгниет там же в рядках, и все труды окажутся напрасными.
Девушки, между делом, умудрялись сбегать на луг и нарвать там спелых ягод, а вечером допоздна варили варенье и делали заготовки на зиму. Здесь же сушились травы для лечения простуд и других хворей. В этом деле необходимо всё вовремя собрать и правильно засушить, а главное – это ничего не упустить.
А уж если случалось быть дождю, то разом откладывали все дела в сторону, и все дружно шли в лес за грибами, которых в большом лесу было в изобилии. Грибы варили и солили в бочках, делая запасы на зиму и для питания в посты. Работы на селе всегда было много, и все без исключения были заняты трудом. Никто и не думал увильнуть или отлынуть, зная, что родителям надо помогать. А-то зимой будет туго коротать длинные холодные дни впроголодь.
Кроме всего этого, Вера должна была вышивать еще для барыни заказы, а та все торопила её, ссылаясь на скорый приезд из Германии их сына Григория.
Ваня после работы часами простаивал под окном любимой, ожидая, когда она дошьет очередной рушник или скатерть.
Антонина Павловна с улыбкой глянет на дочь, а потом невзначай скажет:
– Кто-то за калиткой ходит. Ай, чужак какой заблудился?
Девушка покроется ярким румянцем, ниже опустит голову, а сама, не откладывая работы, проворно работает иглой.
– Иди уже, – не выдержит и скажет мать, – заждался поди.
Вера разом отложила работу в сторону и бросилась к ней. Она с ходу обняла ее, поцеловала в щечку и, тряхнув своей пышной косой, пулей вылетит за дверь, где ее давно уже ждет ее любимый Ванечка.
– Шальная! – улыбалась вслед дочери Антонина Павловна, и счастливая улыбка застыла на ее загорелом лице.
Она видела глаза своей девочки, знала и была уверена, что Вера и Ваня любят друг друга, и лучшей пары для нее не сыскать. Иван добрый, любящий, работящий, сильный и смелый парень, не боится ни работы, ни трудностей. На него можно положиться, и ему можно смело доверить свою любимую дочь. Женщина ждала и верила, что скоро Никуловы зашлют сватов, и тогда она не сможет им отказать: какая мать не захочет видеть счастливые глаза любимой дочери.
Семья у Вани была небольшая – мать, отец и брат Михаил, двадцати лет от роду. Жили они хорошо, дружно, всегда помогали друг другу, родственников не забывали и уважали. Родители работали в поле на барина, имели свое хозяйство и занимались ремеслом. Отцу удавалось делать и продавать хомуты для лошадей. А мать вязала пуховые платки, и они тоже продавались на базаре. Брат помогал кормильцу, а Ваня устроился на работу к барину и теперь ходил у него в конюхах.
Барское семейство жило на окраине села в своем поместье. Сам барин – Владимир Петрович Громов, высокий, крепкий мужчина, с пышной седой бородой, недавно разменял седьмой десяток. Он имел свои мельницы, пекарню в городе и несколько лавок, где успешно продавалась свежая выпечка. На него батрачили несколько близлежащих деревень и сел, а крестьяне исправно платили налоги, и от этого казна Громовых пополнялась и росла.
Барыня Анна Федоровна, пятидесяти пяти лет от роду, ладная женщина, невысокого роста, добрая, отзывчивая и любящая мать. Имела трех дочерей и сына. Дочери жили своими семьями, растили детей и вели свое большое хозяйство. А их последышек, единственный наследник и любимый сыночек Григорий, уехал учиться сначала в город, а следом и за границу на фельдшера.
Вначале кормильцы были против такого выбора, но молодой барин оказал свою настойчивость и смог убедить родителей благословить его на этот нелегкий путь. Барину и барыне ничего не оставалось делать, как дать свое благословление на учебу сына и долгую его отлучку из отчего дома в дальние края на чужбину.
Прошло много лет, и вот пришла весть о том, что Григорий Владимирович возвращается в родное Белогорье и уже здесь займется практикой и врачеванием.
Благодетели давно соскучились по любимому чаду и с нетерпением ждали его возвращения. Да и невесту ему маменька приглядывала, ведь наследнику, которому исполнилось двадцать восемь лет, пора и жениться.
В усадьбе все белили, красили, убирали, вешали новые занавески, стелили на столы узорные скатерти, застилали постели красивыми расшитыми покрывалами, мели дворы, готовили разносолы и угощения. В доме все сияло чистотой и порядком, а еще веяло уютом и теплом отчего дома.
Даже на скотных дворах, в конюшнях и псарне, везде кипела работа. Конюхи суетились у лошадей, мыли их, чесали им гривы и хвосты, чтобы молодой барин мог по достоинству оценить размах родителей, их вкусы и порядки.
На псарне отбирали самых лучших и породистых гончих, на случай если Григорий Владимирович изъявит желание поохотиться, и ему тут же подадут для охоты самых безупречных собак.
Дом у Громовых был знатный, большой, просторный, как и подобает дворянскому роду: с колоннами, изящными балконами, с летними и зимними верандами, с большим и малым залом для приема гостей. Здесь же располагалось несколько комнат и почивален, куда размещали приезжих в гости родных и знакомых.
За домом господская деревянная баня. Чуть в стороне домик для прислуги, где проживали служанки, сапожники, дворовые девки, кухарки и портные.
По всей усадьбе и в самом доме росло множество цветов, украшая, как комнаты и залы, так и парадную своими диковинными цветами. Перед главным входом был сооружен красивый фонтан, как знак того, что семья богата и может позволить себе такую роскошь.
Недалеко большой чистый пруд, в котором разводили зеркального карпа, и где барин с гостями любил рыбачить. Всюду выстроены мостки, а к ним привязаны лодки, так как гости часто загуливались по несколько дней и тогда могли отдохнуть здесь, наслаждаясь прогулками по водоему.
С одной стороны пруда липовая аллея, а с другой в ряд красовались стройные тополя, скрывая гостей от полуденного зноя. Между высоких деревьев тянулись облагороженные тропинки, по которым приглашенные могли гулять допоздна, вели светские беседы и просто прохаживались, любуясь местными красотами.
С противоположной стороны от дома разместился сад, с многочисленными плодовыми деревьями. А чуть в стороне каменная конюшня и каретный сарай, где держали в большом количестве лошадей и породистых жеребцов. За ними псарня, там содержали гончих собак для охоты и на продажу.
Чуть поодаль от дома хозяйственные постройки и ферма, где находился скот и домашняя птица. Дальше большой просторный луг, а за ним виднелась березовая роща, плавно переходящая в большой лес. Там барин любил устраивать охоту на дикого зверя со своими друзьями и сродниками.
По приказу барина или барыни все делалось незамедлительно, а за опоздания или промахи слуга лишался части жалования и получал хороший нагоняй. Поэтому вся прислуга старалась выполнять любые приказы Громовых немедленно. Но бывали и поощрения за хорошую работу, когда женщине или девке сама барыня жаловала хороший отрез на платье, а мужикам, которые особо угождали кормильцам, те жаловали премию в денежном размере.
Вот и сейчас все знали, что возвращается молодой барин, и старались выслужиться не только перед хозяевами, но и перед Григорием Владимировичем. Многие из прислуги еще не видывали его, так как уехал он из родного поместья совсем юным и здесь, по разным на то причинам, много чего изменилось. Да и некоторые его не помнят вообще, так как сами в то время были еще малы.
Анна Федоровна своим зорким оком осмотрела все комнаты и залы, побывала на кухне, проверила все веранды и заспешила к парадной. Там тоже окинула всё хозяйским взглядом, прошлась по двору, шурша подолом своего пышного платья, заглянула в баню, убедилась, что везде полный порядок и только тогда вздохнула с облегчением. Взволнованная и уставшая она вернулась в дом и присела у окошка. А сама долго всматривалась за ворота на дорогу и с нетерпением ждала скорого возвращения сына.
Глава 2. Возвращение
И наступил день приезда Григория Владимировича. С раннего утра в доме было суетно, всё выбегали и выбегали на крылечко то одна служанка, то другая, поглядеть, не едет ли молодой барин. Иногда и сама барыня нет-нет, да выйдет из парадной, чтобы самой убедиться, не видать ли ее долгожданного сыночка. Больше всех доставалось Варваре. Ее торопили с приготовлениями, посылали то и дело за ворота, дергая девушку по этому поводу, чтобы глянула: не показался ли экипаж, который должен привезти их любимого Григория.
Из своих имений пожаловали и сестрицы с детьми, им также не терпелось увидеть братца. Они давно соскучились по нему, за эти долгие годы разлуки, и теперь нарядные и красивые расхаживали по дому, поправляли прически, осматривали свои пышные платья, поглядывая на себя в зеркала.
По двору вокруг фонтана, под присмотром многочисленных нянек, бегали внуки. Они резвились, кричали и тоже ждали возвращения своего дядьки, которого еще ни разу не видели.
Уже ближе к полудню Варя громко оповестила:
– Едут! Барин едут!
Что тут началось! Все забегали, засуетились, стали кричать и звать друг друга, указывая, что кому делать и куда стать. Дети в испуге и с замиранием сердца смотрели на взрослых и встали рядком, ожидая чего-то особенного.
Варя спешно принесла с кухни на вышитом рушнике большой красивый каравай и подала его барыне.
Та взволнованно приняла его, вытянула хлеб вперед, поправила солонку и вместе с супругом шагнула на ступеньки парадного входа, чтобы встретить своего долгожданного сыночка хлебом и солью, как и подобает по русскому обычаю.
В ряд выстроилась и прислуга, чтобы молодой барин мог сразу всех видеть и знать, кто придет к нему по первому же его зову.
К воротам, поскрипывая, подъехали дрожки, остановились, и на землю сошел высокий и статный мужчина.
Кучер тут же отогнал подводу под раскидистый клен, остановился там и стал осматривать багаж, боясь, что в дороге могло что-то потеряться.
А Григорий уверенной походкой шагнул вперед и замер: перед ним стояло все его семейство. Маменька и папенька, милые сердцу сестрицы с детьми с волнением смотрели в его сторону и не скрывали своей радости.
Племянники, которых он еще ни разу не видел, а только по письмам узнавал о рождении у сестер детей, с неким любопытством разглядывали дядьку всего. Мальчики сняли свои картузы и держали их в руках, а девочки, взявшись за подолы своих красивых платьиц, пытались сделать перед ним реверанс.
Григорий снял картуз, низко всем поклонился и со счастливой улыбкой на лице осматривал всех по очереди.
Первым шагнул к нему барин.
– Григорий Владимирович! – со слезами на глазах и с распростертыми объятиями поспешил вперед отец. – Сынок! Вот так радость! Вот так встреча! С приездом! – радовался Владимир Петрович возвращению сына в отчий дом.
– Отец! – радостно проговорил тот и шагнул ему навстречу.
Они крепко обнялись, потом по русскому обычаю три раза расцеловались, а старый барин не удержался и пустил слезу. Он незаметно смахнул ее ладошкой, потом отошел чуть в сторону и сказал:
– Дай я на тебя налюбуюсь! Какой ты стал! Сокол! – с восхищением осматривал он сына и никак не мог нарадоваться на свое любимое чадо. – Как возмужал! Уезжал-то совсем мальчишкой, а вернулся-то господин!
– Кровиночка моя… – запричитала Анна Федоровна и подошла к сыну ближе, – сыночек мой любимый… приехал! – радостно сказала барыня и заплакала.
– Маменька! – нежно проговорил Григорий и шагнул к ней навстречу.
А сам заключил ее в свои крепкие объятия и нежно произнес:
– Как же я по вам соскучился!
– Вот, хлеб соль отведай, – всхлипывая, предложила она.
Григорий Владимирович взглянул на сестер, понимал, что те тоже ждут, чтобы обнять его, но все же отломил кусок хлеба, макнул его в соль и сразу отправил себе в рот. Он быстро прожевал его и с восхищением похвалил:
– Какой вкусный! Свой! Родной! Такой аромат только в отчем доме бывает, и я помнил его все эти годы. Думал, вернусь, а в доме на столе свой хлебушек, да такой вкусный и ароматный!
– Вернулся! – качая головой, протянула мать и вновь заплакала.
Слуга взял из ее рук каравай и с радостной улыбкой на лице отошел в сторону, понимая, что в такие минуты мешать никак нельзя. Уж больно соскучились хозяева по своему наследнику и совсем этого не скрывали.
– Ну будет, будет, маменька, – успокаивал ее сын, – теперь я здесь и уж никуда более от вас не уеду.
– Мы так рады, так рады… – причитала на радостях Анна Федоровна, утирая слезы платком.
– Погоди, мать, слезы-то лить, – упрекнул ее супруг, – радоваться надо, а мы тут целый потоп устроили.
– Радуюсь… – выдавила из себя женщина и, махнув ажурным платком, вновь залилась слезами.
Григорий взглянул на сестер, те дождались своей очереди и кинулись к нему, а сами стали обнимать его и целовать.
– Все в дом к столу, – позвал громко Владимир Петрович, – обедать будем. Варька! – кликнул он служанку.
На крылечке незамедлительно появилась девушка двадцати лет, пышная, ладная, в белом передничке, и мило пролепетала:
– Слушаю-с, ваша светлость.
– Все ли готово к обеду?
– Как велели, так и готово-с, – радостно отозвалась она и засмотрелась на наследника.
Какое-то время девица молчала, а потом тихо, но с восхищением проговорила:
– Красавчик!
– Что? – строго переспросил ее Владимир Петрович.
– Кушать подано-с! – громко объявила Варвара и быстро скрылась в доме, боясь нарваться на гнев хозяина.
Его крутой нрав она уже знала и лишний раз попадаться на глаза жутко боялась. Но и промолчать не могла, молодой барин и впрямь был красив собой.
Григорий Владимирович изучающе взглянул на прислугу, все разом ему поклонились, а он мило всем улыбнулся и остановил свой взор на старом слуге Прошке.
– Прохор, ты еще служишь! – обрадовался он, что застал старика в живых.
– Служу-с, барин! – отозвался тот, а сам на радостях смахнул слезу и был в восторге от его приезда.
– Рад, что ты дождался меня, – признался Громов и обнял его за плечи.
Он заглянул в его глаза, наполненные радостью и слезами, и тихо шепнул:
– У нас еще будет время, вспомнить с тобой прошлые годы.
Тот расплылся в довольной улыбке, понимая намеки молодого барина, а сам пуще прежнего залился слезами, не скрывая своего радостного настроя.
А Григорий Владимирович уже осматривал дородных девиц, что служили в их доме.
– Прислуга почти вся поменялась, – пояснила сразу маменька, – кого-то замуж выдали, кто-то сам ушел, а кого-то уже Господь призвал. Но новые работники ничем не хуже старых. Все работящие, исполнительные, покорные.
Он вновь перевел взгляд на маменьку, мило ей улыбнулся, и его сразу же проводили к парадной.
Широкая и просторная лестница, которая вела в дом, тоже изменилась, ее отреставрировали, расширили и покрасили.
Да и внутренность дома встретила наследника своим внешним и обновленным великолепием. Гостиная, устланная бархатными коврами и уставленная множеством цветущих растений, вела в роскошную приемную, с дорогой мебелью, обитой атласом и бархатом. По стенам всюду висели картины, все сплошь в золоченых рамках. Под потолком красовались люстры-подсвечники, которые считались новшеством и роскошью, и украшали гостиные и залы исключительно знатных людей. На столах множество дорогих серебряных и золоченых предметов – это вазы, шкатулки, которые указывали на достаток и хороший вкус хозяев. Гармонично вписывающаяся лестница вела на второй этаж, где находились барские покои и комнаты для гостей. По бокам витые ажурные балясины с тонкой резьбой, ступеньки стали аккуратнее, тоньше, обновились и перила, и от них все еще пахло свежим деревом и краской.
Стол накрыли в малом зале, так как гостей особо не ждали, а прибытие единственного наследника решили отметить в тесном кругу.
В сопровождении кормильцев, а еще сестриц и кучи племянников, Григорий Владимирович вошел в гостиную, осмотрелся и радостно произнес:
– Как все изменилось! Все по-модному у вас тут теперь.
