скачать книгу бесплатно
– Крестик носит, иконы на кухне и молитва у входной двери. – пожал плечами Мэтт. – Всё как положено.
Я немедленно набрал Фроста. Священник ответил, на удивление, сразу же.
– Эйден, я хочу тебя видеть! – выпалил я совершенно неожиданно для самого себя.
– Потерпи до вечера и увидишь. – вполголоса проговорил священник. – Я сейчас занят, Митч.
– Мне срочно, очень срочно нужна твоя помощь как служителя церкви. – практически молил я. – Пришлю адрес, встретимся там, хорошо? – с надеждой сказал я, знаю, что такому тону он точно не откажет. – Через сколько ты освободишься?
Эйден вздохнул, показывая всё нежелание идти на поводу у моих слов.
– Допустим, у меня сейчас нет важных дел. – начал он. – Жду адрес.
Священник положил трубку, а я тут же отправил ему адрес, продиктованный Мэттом. Мы немедленно отправились к Элли Ти Эн. Возможно, разгадка находится у нас прямо перед носом.
Эйден пришёл спустя пару минут после нас и прожигает меня взглядом. Чтобы немного задобрить его, я показал тетрадь Мортимера Гринсона. Фроста развлекают разного рода загадки и головоломки, так что записи убитого сыграли мне на руку.
Как и ожидалось, со служителем церкви Элли Ти Эн оказалась куда сговорчивее. Она с радостью показала шкатулку Гринсона и, по-моему, могла бы с радостью отдать её Эйдену. Даже уговаривать не пришлось. Фрост забрал шкатулку, сказав, что дух может обозлиться, если его будет удерживать в мире живых какой-то предмет. Первый раз подобное слышу и уверен, Эйден придумывает на ходу.
Мы покинули дом подружки Гринсона и отошли подальше. Всё это время Фрост нёс шкатулку на вытянутых руках, брезгливо держа её буквально подушечками пальцев. В конце концов, он выбросил её на траву, вывернув на землю всё содержимое резного деревянного ящичка.
– Ты не трогал шкатулку?! – налетел на меня Эйден, хватая за лацканы куртки. – Прошу, скажи, что не трогал!
– Да ничего я не трогал! – я ошарашенно поднял перед собой ладони. – Мэтт сказал про неё.
– Я не трогал. – тут же выдал Дормер, отшатнувшись от взбесившегося священника. – Не трогал, клянусь. Только салфеткой!
Эйден немного успокоился и взял себя в руки. Он пальцами зачесал упавшую чёлку назад и выдохнул, уперев руки в бока. Священник попросил показать тетрадь и недолго изучал записи Гринсона.
– Руны. Толкование рун. – вполголоса заключил Фрост. – Это арабский. – Эйден протянул тетрадь полицейскому. – Мортимер Гринсон владел русским, он долго жил в Брайтон-Бич, но способности к языкам у него не было, тем более ему не дались бы семитские языки. Морт скорее был математиком. Он и русский-то выучил только из-за острой необходимости. – священник перевёл небрежный взгляд на шкатулку и множество цветных камешков, которые из неё высыпались. – Можете не верить, детектив Дормер, но на шкатулке сильный приворот. Такой только профессионал способен сотворить.
– Лавровые листья с именем тоже из того разряда? – спросил я.
– Да. – кивнул Фрост. – Чёрная магия, да ещё и руны. – священник хмыкнул. – Жуткая вещь.
– Это никак к делу не прицепишь! – возразил Мэтт. – Может, полиции теперь совета у экстрасенсов спрашивать? Кого сажать, а кого нет! – прошипел полицейский. – Ты тоже в эту чепуху веришь, Митч?
Я ничего не ответил, просто сунув руки в карманы джинсов.
Мэтт нервно фыркнул и закурил. Спустя короткое время ему позвонил Колин Саммерс. Камеры видеонаблюдения засекли девушку высокого роста у дома Гринсона. Она была единственной женщиной такого роста, кто попал на камеры в нужный временной интервал. Богдана Нагу, гражданка Румынии, уже имеет приводы в полицию. В их числе мелкие грабежи и хранение наркотических средств. Вся подкладка её сумочки испачкана неоновыми тенями, кусочек которых мы нашли на месте преступления. Совпали и марка, и дата выпуска. Те же самые тени есть на пакетиках.
На одежде убитого обнаружили молотый чёрный перец, слюну, и слизь из носа, принадлежащие Нагу. Предположительно, Гринсон просыпал на себя специю, пока готовил, но неожиданно к нему заявилась Богдана. Мортимер стряхнул с рубашки остатки молотого перца, что вызвало приступ чихания у убийцы. Таким образом слюна и слизь из носа попали на одежду Гринсона. Помимо этого, орудие убийства совпадает.
Осталось проверить отпечатки на пакетиках с порошком, но следы теней, думаю, и так доказывают, что отпечатки принадлежат Богдане.
– Дело закрыто. – невесело сообщил Дормер. – Всё как обычно, – самодовольно заявил полицейский, – и никакой магии, святой отец.
– Я и не говорил, что магия убила его. – ответил Фрост в своей обычной немного вызывающей манере. – Я говорю, что она сыграла во всём этом не последнюю роль. И шкатулку не отдам.
– Сдалась мне эта деревяшка! – буркнул Мэттью. – Увидимся, Хилл! Спасибо за помощь.
Прежде чем пойти домой, мы закопали шкатулку где-то под мостом. Эйден вылил на несчастную деревяшку целую бутылку святой воды и сжёг пару церковных свечей. Только после этого мы ушли.
На город опустились сумерки, зажглись фонари, и на улицу высыпали люди. Только сейчас я осознал, что действительно подустал за сегодняшний день. Набегался, если честно, и надышался хлоркой, которая ничуть не выветрилась из квартиры Гринсона.
Жуткая вонь дезинфицирующих средств до сих пор не даёт мне покоя. Кто проник в квартиру? Судя по тому, что следы Богданы были оставлены уже на чистом полу, а Мортимер убираться не любил, был кто-то третий. Мы не нашли следов его присутствия только потому, что он сам же их и стёр своей проклятой хлоркой! Те отметены на кухонном ящике подтверждают мои догадки – кто-то третий приходил именно за тетрадью.
– О чём думаешь? – полюбопытствовал Фрост, не отрывая взгляда от подъезжающего автобуса. – Всё ещё о деле, да?
– Не дают покоя некоторые несостыковки.
Эйден положил руку мне на спину.
– Ты разберёшься. – подбодрил священник. – Если тебе это так важно, Митч, я готов выслушать. – сказал он, потупив взгляд. – Серьёзно.
Моей реакцией на его слова была нервная усмешка. Честно говоря, я никак не ожидал от Фроста такой чуткости и желания помочь. Он, конечно, не сухарь и действительно хороший друг, но такую мягкость в нём замечаю впервые.
Вернувшись домой, я вытащил из почтового ящика пару газет, листовки и конверт без адреса, имени и каких-либо опознавательных знаков. Эйден тем временем поставил чайник и ругается, что в холодильнике ничего не появилось за время нашего отсутствия. Сразу обратил внимание, что конверт изготовлен из бумаги высокого качества. Такой на каждом углу не купишь.
– Ты ещё не разделся? – с долей надежды крикнул священник из кухни, а я только снял куртку.
– Нет. – выдохнул я и снова оделся. – Сходить в магазин?
– Ага. – ответил Эйден. – Кроме маринованных огурцов и горчицы ничего не осталось.
Священник увязался со мной. Мы взяли то необходимое, что нужно на сегодняшний ужин и на будущий завтрак. Завтра Эйден сам купит всё остальное потому, что я «не проверяю срок годности на пачке», и в результате мы оба едим «тухлятину».
Вернувшись домой – снова, – я заварил себе чай, пока Фрост колдовал над продуктами, и совершенно случайно, вытаскивая газету снизу опрокинул чашку. По столу стремительно расползается лужа горячего напитка. Я едва успел убрать все преграды на её пути, но каким-то образом недосмотрел за конвертом.
– Чёрт! – прошипел я, подцепив конверт ложкой.
Обсушив несчастный конверт полотенцем, я заметил проступивший знак на задней склейке. Сначала появился круг, затем стали проявляться мелкие детали рисунка. Наблюдаю как заворожённый за магическим конвертом.
На меня обратил внимание Эйден.
– Что там у тебя?
– Хирон.
Творческие личности
Эйден замер, поглядывая то на конверт, то на меня. Он выключил плиту, отставил в сторону сковороду с курицей и суетно оглядывается в поисках тряпки – на столе всё ещё лужа чая.
– Что за шутки? – выдал я, осматривая конверт на предмет других проступивших знаков.
– Открой. – вполголоса произнёс Фрост. – Лист сухой? Дядя обожает невидимые чернила.
Священник убежал в комнату и вернулся уже с утюгом. Он вытащил деревянную разделочную доску, разместил её на столе и прогладил лист с двух сторон. Послания нет. Эйден тяжело задышал и потянулся к воротничку, расстегнув верхнюю пуговицу. Парень рухнул на табуретку, а я всё никак не могу понять, что всё это значит! Судя по реакции Эйдена, такое послание не несёт ничего хорошего, но мне хотелось бы подробнее узнать об этом нехорошем.
– Что это значит? – нерешительно произнёс я, пытаясь поймать взгляд Фроста.
– Лист белый и совершенно пустой. – он ткнул в него пальцем. – Будь это смерть или её приближение, он был бы чёрным. – объяснил священник и взял в руки конверт. – Рут пропала.
– И как ты это понял?! – я был в полнейшем замешательстве.
– Семейные заморочки. – отмахнулся Фрост. – Когда за тобой постоянно следят, и дядя с причудами, приходится прибегать к странным методам общения. – сказал он. – Всего в нашей семье три знака: Хирон у дяди, свиток у Рут, и весы у меня. На конверте, как ты сам убедился, Хирон, значит, послание от дяди. Лист белый – пропажа, неизвестность, – Эйден встал, – а письмо для меня, следовательно, речь о Рут.
– И что делать?
– К сожалению, – священник замолчал, раскладывая курицу по тарелкам, – если Рут не хочет, чтобы её нашли, её никто не найдёт. – Эйден протянул мне ужин и сам тоже сел за стол. – Дядя уже в Бруклине, если ты ещё не понял. Думаю, на днях лично заявится.
Внутри всё разом перевернулось. Почему Рут сбежала? Она сильно привязывается к дому, ей, на мой взгляд, нужен серьёзный повод, чтобы покинуть место жительства. Почему она считается пропавшей? Почему не связалась с нами или любимым дядей? С чего Аншель пользуется шифром? От кого она прячется?
– Не вкусно? – поинтересовался Фрост, наблюдая за тем, как я ковыряю в тарелке.
– Вкусно. – кивнул я. – Ты отлично готовишь.
Он накрыл мою руку своей.
– С ней всё в порядке, Митч. – успокоил Эйден. – Поверь мне, если Рут будет грозить опасность, она сообщит.
– Тогда почему прячется?
– Значит, это личное. – спокойно ответил священник, продолжив есть. – Справится с эмоциями и объявится. – сказал он. – Я тебе обещаю. – робко добавил Фрост.
Полночи я не мог уснуть, думая о мисс Дэвис, а потом, буквально в одно мгновение, провалился в объятия Морфея.
Утром сквозь сон слышал, как собирается Эйден. На завтрак он жарил себе яичницу и ел селёдку. Ту, в винной заливке, которую берёт где-то в Брайтон-Бич. По-моему, Фрост только ради неё захаживает туда. Потом священник ушёл, оставив меня в квартире одного.
Я окончательно встал только около десяти и то, если честно, заставил себя сделать это, чтобы не проваляться в постели весь оставшийся день. За завтраком рассматриваю фотографии припрятанной тетрадки Гринсона. Я точно видел все эти значки! Помнится, Эйден тихонько назвал их рунами.
Покончив с поздним завтраком, я поспешил в эзотерический магазин, находящийся, на удивление, совсем недалеко. С порога меня встретила женщина, разодетая в туго затянутый корсет и кожаные брюки. На голове возвышается серьёзный начёс, а обильный макияж в тёмных цветах делает её похожей на панду.
– Мне нужны руны. – сказал я, осматривая многочисленные стеклянные витрины с яркой подсветкой.
– Все наши руны ручной работы. – промурлыкала она, якобы случайно задев меня пышными бёдрами. – Славянские или скандинавские интересуют?
В мыслях тотчас всплыла фраза моего бывшего учителя истории, он любил повторять: «Викинги тащились от камней», а затем я вспомнил разноцветные камешки, вывалившиеся из «заколдованной» шкатулки Гринсона. Точно, деревянные изделия всегда ассоциировались у меня со славянскими народами.
– Скандинавские. – ответил я и в голове горячо поблагодарил тот редкий школьный день, который не прогулял.
«Панда» аккуратно разложила камешки с угловатыми значками на витрине, проверила их и упаковала в матерчатый мешочек.
– Я вижу… – томно и немного хрипло протянула она, закрыв глаза и приложив указательные пальцы к вискам, – я вижу в Вас задатки сильного ясновидящего. – сказала женщина.
– Ох, конечно. – натянуто улыбнулся я и расплатился. – Пойду попрактикуюсь.
– Подожди! – выкрикнула она и подбежала ко мне. – Мой телефон. – пояснила «панда», вкладывая в мой карман бумажку. – Звони, если будут вопросы.
Я поспешил убраться оттуда. Никогда в жизни сюда не вернусь.
Автобус подъехал быстро, даже промокнуть не пришлось. Я занял одно из немногих свободных мест. Профессиональная привычка не позволяет насладиться обыкновенной поездкой в общественном транспорте в дождливую погоду – я читаю пассажиров как открытые книги.
Многие из них, например, просто едут по делам. Меньшая часть нервничает, и лишь единицы переживают сильные эмоции. Процентов девяносто в автобусе занимают ту должность, которая обязывает бесконечно долго, изо дня в день перебирать бумажки на своём столе, в следствие пить литры кофе и подкрепляться пончиками в коротких перерывах.
Оставшиеся десять процентов – а это всего два человека, если быть точным, – куда интереснее. Та девушка на первом ряду явно творческая личность, как и паренёк чуть старше неё на вид, примостившийся к поручням напротив. Она, думаю, связана с холстом – на ребре левой ладони остался едва заметный след от художественной краски, а костяшки пальцев сохранили налёт грифеля. Молодой человек напротив неё, такой весь дерзкий, с красного цвета волосами и мобильником последней модели в розовом силиконовом чехле, часто работает со струнами – я заметил мозоли на пальцах, когда паренёк разматывал наушники. Может, его основная профессия и не связана с музыкой, но со струнными музыкальными инструментами он проводит львиную долю суток.
Дома меня ждали тишина и новая банка кофе. По бодрящему напитку я ужасно скучал. Пока у меня нет новых дел, есть возможность хорошенько изучить эти самые руны. Возможно, мне удастся лучше понять, чем занимался Гринсон. Несовпадения не позволяют оставить в прошлом дело Мортимера.
Что мы имеем? Кто-то третий был в квартире в день убийства. Судя по записям камер, Гринсон вернулся домой ровно в шесть часов вечера. Через пятнадцать минут он ушёл в ближайший супермаркет, а вернулся спустя двадцать семь минут, то есть в шесть сорок два, и больше квартиру не покидал. В восемь тринадцать к нему заявилась Богдана Нагу, убийца, и застрелила его.
Кто-то третий был в квартире. Это доказывает отвратительный запах чистящих средств, следов которого, кстати, не было обнаружено не на одной вещи Гринсона. Не понимаю только одного, Мортимер не мог не заметить, что в квартире кто-то убрался, но почему он не забил тревогу? Почему он вёл себя как обычно и продолжил готовится к свиданию с Элли Ти Эн? Только если он сам попросил кого-нибудь помочь ему с уборкой… В таком случае, действительно, было бы странно удивляться чистоте.
Нужно опросить соседей Гринсона. Возможно, этот человек живёт в его доме. Окна! Грязные окна во всей этой теории меня смущают!
Я тут же набрал миссис Дормер.
– Мэри, привет, – затараторил я, – слушай, можешь помочь? Если я попрошу тебя убраться у меня в квартире, что ты будешь делать?
– Ты разучился убираться, Митч? – непонимающе спросила миссис Дормер.
– Для дела надо. – ответил я. – Так, что ты уберёшь?
– Ванную, конечно. – задумчиво произнесла она. – Спальню. Гостиную? – растерянно перечисляла Мэри. – Кухню, конечно.
– Что именно ты будешь делать? – не унимался я и всё подробно записал.
– Так, по мелочи. – Мэри стала говорить раскованней. – Пропылесошу, конечно, потом протру пыль. – сказала она. – Ну, в конце, разумеется, пол вымою. – закончила миссис Дормер, но потом спросила: – Подожди, а окна у тебя чистые?
– Спасибо, Мэри! – горячо поблагодарил я. – Очень выручила, спасибо! Джонни передавай привет.
Я записал ответы миссис Дормер и листаю список контактов. Друзей у меня совсем немного, ещё меньше тех, кому я могу позвонить и без лишних объяснений спросить про уборку. На глаза попался номер Тревора Янга. Что ж, неплохой вариант: чистюлей-параноиком его не назовёшь, как и неисправимым грязнулей. Золотая середина.
Янг поднял трубку спустя пару гудков.
– Митчелл? – не то боязливо, не то со сдержанной радостью ответил мужчина. – Что-то случилось?
– Можешь ответить на странный вопрос? – начал я. – Просто вопрос и всё.
– Конечно. – ответил Янг. – Что тебя интересует?
– Как ты проведёшь уборку, если тебя друг или сосед попросит убраться у него?
– Пропылесошу. – не задумываясь ответил историк. – Пол помою, если времени хватит. Ванную комнату проверю. Говорят, важно, чтобы там был порядок. Да и всё.
Я также записал его ответы и пришёл к выводу, что так тщательно убирались в квартире Гринсона не для того, чтобы было чисто, а скрывали следы присутствия.
– Слушай, Хилл, кстати, – уверенно заговорил Тревор, – у меня пара студентов пропали. Конечно, они уже совершеннолетние и, кто не прогуливал занятия? – нервно усмехнулся историк. – В общем, я переживаю за них, поэтому ты не мог бы…
