На поле жизни

В двенадцатом часу ночи, когда почти все спали, Гундобина вышла в коридор. Ей не спалось. За минуту перед тем она лежала на койке с закрытыми глазами и думала. О чём? – Она и сама не знает.

В длинном коридоре, с тёмным окном в конце, было сумрачно и тихо. Проходя мимо дверей в другие палаты, Гундобина видела спящих женщин. В одной из палат у койки тяжелобольной стояла сиделка. Слышался стон тягучий и однообразный… А в остальных палатах все уже спали: не слышно было ни говора, ни шороха туфель по полу, ни кашля, ни стона.

Всё точно вымерло, и Гундобиной казалось, что она идёт по крытому коридору мимо каких-то неизвестных ей могил, обвеянных сумраком и жутким глубоким молчанием.

Она прошлась по коридору, вернулась в свою палату, посмотрела на Мирову, которая лежала у себя на койке с открытыми глазами, и снова вышла в коридор и как призрак двинулась мимо палат с ранеными на поле жизни.

Вот она дошла до окна в конце коридора, прислонилась головою к холодным стёклам и простояла так с минуту. Вот она глазами, полными слёз, посмотрела сквозь стёкла в дверь, и мысли её рвались вон из этого мрачного и безмолвного коридора…

А на дворе была ночь. И эта ночь была так же темна, как темна и её одинокая, разбитая жизнь.

Сноски

1

всегда элегантный – нем.