скачать книгу бесплатно
– Каково ему придётся, если ты заболеешь? – покачал головой Рэнди. – Мало ему на работе умирающих…
– Я знаю, что делать, если это произойдёт, – отрезала Альда, и Рэнди расхотелось с ней спорить.
– Он говорил, что с Масако?
– Нет… Так устал, что я и спрашивать не стала. Совсем забыла: на улицу лучше не выходи: по дороге сюда я видела труп.
Как бы то ни было, первым желанием Рэнди было побежать к наставнице, но тут же юноша вспомнил, что ему поручили ковать болты для арбалетов, и делать это, скорее всего, придется весь день – если Изверги до этих пор не решатся на штурм. Он и так проспал непростительно долго! Вскочив на ноги и наскоро умывшись, он принялся разжигать горн. Альда некоторое время оставалась с сыном, наблюдая, как тот работает, а затем отправилась с завтраком к ученикам, оставшимся на карантине в закрытой школе. Рэнди до темноты ковал и затачивал стрелы; несколько раз к нему прибегали подростки, посланные Алехандро, чтобы забрать их и передать защитникам на стене.
Они рассказали, что добровольцы дежурили теперь на крышах и сторожевых башнях, отстреливая из винтовок и арбалетов каждую чайку, каждого альбатроса, какого только видели, но не могли справиться со всеми: птицы так привыкли промышлять на рынке и мусорных кучах, что летели в город по привычке. Вчерашний бой возобновился – и теперь продолжался уже в самом Замке. Чадом с улицы тянуло сильней вчерашнего. Морщась от запаха, Рэнди лишь сильнее и быстрее бил молотом по металлу, чтобы не отвлекаться, не замечать лишнего, не думать…
После заката, когда Рэнди, не чувствуя правой руки, опустил в воду последний откованный болт, в кузницу, как обычно, бесшумно, вошла старая Акеми (юноша не видел, как и когда она покинула дом: выход на улицу у нее был отдельный).
– Я только что от Масако. – прошелестел в сухом воздухе кузницы голос Акеми. – Твой папа говорит, что она при смерти.
Брошенная стрела тяжело ударилась о пол. Втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, Рэнди заметался туда-сюда. «При смерти…» Среди сверстников он слыл «счастливчиком»: лишь единожды ему пришлось потерять близкого человека – до своего рождения. До сих пор он не задумывался о том, что этот мрачный отсчёт однажды придется начать лично.
– Почему вы сейчас не с ней?..
– Кто бы мне разрешил там остаться?.. Меня даже не пустили внутрь, чтобы, возможно, в последний раз повидать мою девочку, – вздохнула старая женщина. – Да и потом, наши потери, Рэнди, – это наши печали. Но каждый сейчас в ответе за другого. Я смотрю, ты до сих пор здоров. И пусть это будет так…
Она подошла к горну, согреваясь в его тепле. Её ресницы всё ещё были влажными от недавних слёз, большая капля повисла на кончике носа. Рэнди ощутил, как становится горячо в его собственных глазах, ненавидя себя за неспособность что-то изменить.
– Илья просит, чтоб ты сегодня никуда не уходил. Сказал, что придет повидаться. – продолжила Акеми. – А заодно сообщит нам – да или нет…
– Как же мне тогда нести оборону? – поднял брови Рэнди.
– Не знаю. А сейчас иди-ка за мной. Это важно.
Захватив с собой светильник, они поднялись на второй этаж по пандусу, который когда-то мог двигаться сам, и открыли маленькую, скупо обставленную комнату Масако (в клетке на прикроватной тумбочке сиротливо посвистывал ее сверчок). Акеми открыла встроенный в стену шкаф и потянула наружу серебристую ткань.
– Давай, помогай! – тихо велела она.
Рэнди тянул и тянул, но ткани, казалось, не было конца: вскоре она заполнила собой всю комнату – так, что в ней стало невозможно находиться; пришлось убрать лампу, чтобы освободить руки и ничего не подпалить. С неожиданной ловкостью Акеми свернула большую часть ткани в здоровенную охапку и поволокла ее вниз. Свободной рукой Рэнди подхватил волочащийся за старушкой гигантский «шлейф». На ощупь ткань оказалась довольно плотной, но при этом мягкой и на удивление приятной. Из мерцающей охапки выбивались широченные длинные ремни; Рэнди успел рассмотреть, что они были слегка оплавлены по краям, будто их срезали раскаленным лезвием.
– Что это? – пораженно спросил юноша, когда госпожа Мацубара принялась аккуратно раскладывать шелестящую массу по полу.
– Это, дорогой, называется «парашют». Его использовали, когда нужно было что-то спустить с большой высоты без антигравитации. Ну, или спрыгнуть самому. В нём были прорехи, но Масако их залатала. Как по мне, так эта штука даже не для человека предназначена – уж больно здоровая. Для какой-то техники, не иначе…
В иных обстоятельствах Рэнди заорал бы от счастья: его мечта исполнялась сама собой! Это было как раз то, чего не хватало, чтобы однажды, используя восходящий поток горячего воздуха, полететь самому – большой купол, который, раскрывшись от тепла, понесёт его в небо. Корзину он почти собрал – из хлама, который годами таскал со Свалки. Зная свою «вотчину» вдоль и поперек, он ухитрился вынести оттуда несколько пластин термостойкого пластика. Выносил потихоньку, с перерывами, чтобы не сцапала охрана – но до сих пор торопиться ему было некуда, не то, что сейчас. Горелка тоже была готова – главным образом, стараниями Масако. Она одна разделяла его стремления.
Не веря в происходящее, юноша опустился на колени и вновь погладил прохладную материю, местами запачканную тёмной пылью. Не нужно было сложных расчётов, чтобы понять: при наличии топлива этот небесный парус двоих, если не троих таких, как он, вознесет к облакам.
– Но откуда у нее такая вещь? Она ж граммов двести золота стоит… А то и полкило.
– Мой муж привёз из Рэйлтауна незадолго до того, как пропасть в океане. Всю жизнь воспитывал Масако, как мальчишку, а тут возьми да вбей себе в голову: хочу, мол, чтобы дочка, если надумает выйти замуж, хоть раз в платье покрасовалась! Не знаю, какому дьяволу он продал душу за этот парашют, – невесело пошутила Акеми. – Я бы продала точно…
– Это ж надо! – пробормотал только что вошедший доктор Осокин, пожирая глазами серебристое «море у своих ног. – И правда: самый настоящий парашют…
– Ты знал? – едва не закричал Рэнди, переводя взгляд с него на Акеми и обратно.
– Узнал немногим раньше твоего, так что не шуми… Я-то думал, Масако бредила, когда про него говорила…
– Присядь, дорогой, – попросила его Акеми, внутренне готовясь услышать худшее.
Илья прошагал по мастерской к диванчику и обрушился на него так, словно у него рассыпался в пыль позвоночник. Рэнди хотел было сесть рядом, но доктор предостерегающе взмахнул рукой.
– Спасибо, что ты здоров, Рэнди, и будь здоров как можно дольше…
– Не может быть… – проронил юноша, теряя голос.
– Не бойся, – Осокин улыбнулся краями рта. – Всего лишь предосторожность. Я в порядке. Наверное…
– Так отощал…
– С моим графиком не распухнешь… Масако в коме, госпожа Мацубара, – обратился он к застывшей на месте Акеми. – Не знаю, смогу ли я что-то еще для неё сделать.
– С ней Арсений? – тихо вымолвила несчастная мать.
– Да.
– Значит, она в надёжных руках. Не буду вам мешать, – сказав это, Акеми удалилась в другой конец мастерской, чтобы поставить на плиту кастрюлю с водой для чая.
– Рэнди, я пришёл на тебя взглянуть. И я счастлив, что ты в порядке… А теперь эта находка многое может изменить, – доктор кивком показал на пол. – Не знаю, о чём отец Масако думал, когда это покупал, и удивляюсь, что она поддерживала твои замыслы. Но сейчас для первого полёта самое время.
– Ушам не верю! – презрев опасность, Рэнди кинулся к Осокину. – Ты тоже думаешь, что нужно искать помощи?
– И не только. Если помнишь, давным-давно я был врачом в Мирном. Есть надежда, что там нам могут помочь с лекарством. И оружие. Там до сих пор есть оружие, Рэнди. Оружие Золотого Века. Но люди, увы, своеобразные – зацикленные на своей общине, враждебные к чужакам и считающие себя солью земли. Можно припугнуть их Извергами, эти рано или поздно доберутся туда и к этому моменту будут сильней, чем прежде… У тебя же карта есть?
– Есть…
– И долго тебе строить свой… хм… аэростат?
– Части каркаса готовы. Теперь, когда есть парашют, работа займет день. Может, два.
– Тогда за дело! – несмотря на изнеможение, глаза доктора просияли. – Пока в городе мор, Изверги не осмелятся войти, но как только они поймут, насколько мы обескровлены – добьют тех, кто остался…
– Но что если болезнь отступит раньше, чем я вернусь?
– Это вряд ли.
– Только б не опоздать…
– Это уж как получится. Но иначе из Мак-Мёрдо тебе не выбраться. Альда не говорила тебе? Нашу лодку ночью украли.
– Найти б эту мразь! – вспыхнул юноша. – Найти и познакомить с моим топором.
– Не мели чепухи…
– Про полёт, наверное, нужно сказать Алехандро.
– Да говорил я, конечно… Помогать в этом он нам не станет… Боится, как бы мы не сделали хуже. Теперь о Мирном. К воротам приближаться советую только с поднятыми руками. Об эпидемии молчи, пока не попадёшь внутрь и не встретишься с моим учеником Рейнардом Лютцем, он работает в медблоке. Напирай на то, как опасны Крестители. Скажи, что Изверги будут искать новое оружие и нагрянут рано или поздно к ним!
– А меня не грохнут, когда я скажу твоему Лютцу про мор?
– Скажешь, что работал в Замке и потому избежал заражения. Да и к тому же, Рейнард тебя в любом случае осмотрит. И скорее всего, подержит в карантине…
Рэнди колебался. Он и сам не раз прокручивал в голове озвученный отцом план, но считал его фантастическим, нереальным. И потом, страшно было бросать семью в такой опасности.
– Полковник Зорин – вот с кем держи ухо востро. Это повёрнутый на власти и контроле мужик, и с возрастом такие люди лучше не становятся. Не спорь с ним без необходимости. Попытается оскорбить, – представь, что это лает собака. И вот что: старайся, чтобы об Извергах услышало как можно больше народу в Мирном. Напугай их как следует: они не должны считать, что смогут отсидеться.
– Постараюсь.
– Хорошо, что у тебя есть карта, сынок. Я бы не смог нарисовать дорогу так точно… Управлять своим полётом сможешь? Менять направление?
От удивления Рэнди поперхнулся чаем и расплескал его себе на колени. Доктор Осокин и Арсения словом «сынок» особенно не баловал, а приёмного сына называл исключительно по имени.
– Летал бы раньше – знал бы точно…
– Тебе нужно много горячего воздуха или газа для подъёма. Вы с Масако продумали, как будете его закачивать?
– Не успели… Но форму парашюта придется менять, чтобы воздух поднял его наверх и оставался внутри… – Рэнди изобразил руками шар.
– Я помогу! – отозвалась Акеми, оторвавшись от заваривания чая. – Достаньте мне только хороший живой клей: я им столько вещей перечинила…
– Где ж его сейчас возьмешь? – нахмурился Рэнди. – Разве что варить самим, а он готовится долго…
– Он есть дома, Альда завтра принесёт, – сказал доктор. – И будь готов лететь следующей ночью: времени мало.
Половину следующего дня, пока света было много, Рэнди, Акеми и Альда провозились с парашютом, превращая его из купола в подобие шара. Пока они резали и клеили ткань, ее объем уменьшился так заметно, что Рэнди всерьез забеспокоился – сможет ли он вообще взлететь?.. С не меньшей тревогой он наблюдал и за Акеми… Доктор Осокин к ним не заходил, известий о Масако так и не было, но на лице старой женщины он не видел ни слезинки. Похоже было, что кроме работы, она не замечала ничего и не хотела прерываться даже на еду, пока Альда специально не просила её отдохнуть.
С утра пришёл посланный Алехандро Ник, – то ли для того, чтобы забрать Рэнди на стену, то ли передать новое задание. Но Акеми выдала ему свежую партию выкованных Рэнди стрел и объявила, что бедняга подхватил-таки птичью чуму. Тогда Ник попытался выпросить у старой женщины топор. Всё равно, дескать, хозяину он больше ни к чему.
– Конечно, милый, – мягко сказала она. – Только учти, что Рэнди полночи провалялся с ним в обнимку.
Ник улетучился в мгновение ока; его исчезновение ускорило приземление приблудной чайки, которую почему-то не подстрелили с крыши. Завидев птицу, Акеми сама немедленно шмыгнула в дом. Рэнди, понимавшего, о чем шёл разговор, одолевала досада: юноше ужасно не хотелось подводить товарищей, несмотря на взаимную неприязнь к Нику и Ниллу. И то, что сейчас приходилось кого-то обманывать, ставило весь замысел под сомнение. Может, родители просто хотят, пользуясь внезапным шансом, услать его подальше, чтобы спасти?.. Но как же Арсений? Он-то почему должен погибать, будучи доктору родным сыном?.. Потому, что имел «несчастье» стать врачом?.. Рэнди передёрнуло от нового, уничтожающего чувства: он впервые ощутил себя предателем.
– Ты крышей, что ли, поехал? – возмутилась Альда, когда он ударил кулаком в стену.
– Это ведь не для того придумано, чтоб я спасся?..
– Бред какой! Когда мы учили тебя драпать от опасностей? Думаешь, там, в Рэйлтауне, в Мирном, в Семи Ветрах – тебя ждут с накрытым столом и песнями? Ты попробуй до них сначала дойти! Начать с того, что можно набрести на Потерянных Детей!
Рэнди поёжился: два с лишним года тому назад те тоже едва не напали на МакМёрдо, но повоевать с бандитами парню тогда не довелось. Князь и его «гвардия», хоть и с потерями, но сумели отогнать налётчиков – то был единственный раз на памяти Рэнди, когда он сделал для города что-то хорошее.
– Да, если б ты сейчас ковал стрелы, довольны были бы все. Только вот стрелам до плазменных пушек далековато. На будущее скажу: решил что-то – действуй!..
Выгнутая полукруглым сводом крыша мастерской для старта не подходила, зато годилась для того, чтобы, разложив на ней шар, наполнять его горячим воздухом из трубы. Накрыв решёткой бак для дождевой воды, Рэнди смог на получившейся площадке закончить сборку корзины, соединив между собой уже готовые части, над созданием которых вместе с ним работала его наставница.
Было темно: юноша не мог выбраться из дома раньше, чем его знакомые уйдут держать караул на городскую стену. Когда шар наберет достаточно воздуха, видно его будет и оттуда; все, кто не спит и не горюет по умершим, будут знать: в кузнице происходит что-то необычайное – то, что под силу понять одному лишь Алехандро. Но, вспомнив слухи о предателе, которые расползались по городу, Рэнди понял: подозревать, скорее всего, будут его.
Поверхность шара вздымалась и подрагивала, как живая, разбухая от горячего воздуха. К печной трубе Рэнди подсоединил еще одну – длинную, гибкую, вставив в отверстие шара другой ее конец. Внизу Альда и Акеми жгли мокрую шерсть, тряпьё и срезанные волосы, служившие набивкой для подушек и материалом для плетения веревок. В корзине ждал своего часа бочонок с трэш-газом – жидкостью, которой кормили свои дрезины железнодорожники Рэйлтауна, умевшие превращать в топливо бытовой мусор. В корзине хватало места лишь для этого бочонка да самого Рэнди. Лечь и даже сесть внутри было нельзя: юноша постарался, чтобы корзина была как можно легче, а значит – как можно меньше. Улетал он с тем самым рюкзаком, с которым Илья Осокин когда-то покинул Мирный.
Закрепляя стропы крепкими морскими узлами, Рэнди мысленно умолял Старшее и Младшее солнца, чтобы доктор все-таки пришел проститься с ним. Парню казалось, что если отец не появится, удачи в этой дерзкой вылазке ему не видать. До сих пор ему с трудом верилось, что именно Илья, то и дело ворчавший на сына за сумасбродные затеи, предложит ему выбираться из города по небу. Парашют уже вздымался выше роста Рэнди, походя то ли на сугроб, то ли на гладкий бок кита- альбиноса. Ждать предстояло еще немало, но юноша и помыслить не мог о том, чтобы пойти погреться в мастерскую. Ему казалось – стоит отойти на шаг, и с аэростатом непременно случится беда.
– Ты ничего не заметил во внутреннем кармане? – спросила Альда, взобравшись к сыну по наружной металлической лестнице.
– Нет, а что? – удивился Рэнди, расстегивая пальто.
– Стоп, не трогай! – остановила его мать. – Там украшения твоей бабушки: золото, серебро, обручальное кольцо из платины… Ими будешь расплачиваться с железнодорожниками на Магистрали и с лодочниками в Семи Ветрах.
– Семи Ветрах?
– А как еще ты вернёшься? Попасть в Мак-Мёрдо сейчас можно только с моря.
– И то верно…
– При хорошем ветре это немногим медленнее, чем по Магистрали… Главное – будь благоразумен, помни, что нам ты нужен живым.
Альда обняла его изо всех сил, прижавшись щекой к его щеке. Ветер налетал резкими толчками, словно желая сбросить обоих с крыши. Разомкнуть объятия мать и сына заставил стук шагов по металлическим ступеням, и оба вздохнули с облегчением: то был не кто иной, как Илья Осокин. Рэнди побоялся спрашивать, что с Масако, из боязни услышать худшее, но доктор, разглядев немой вопрос в глазах сына, шагнул к нему сам и прошептал:
– Ещё нет… Вчера я-таки рискнул вколоть просроченный препарат. Летальность грибка такова, что хуже уже не будет…
– Акеми сказал?
– Не хочу обнадёживать заранее. Карту не забыл?
– Нет. – Рэнди положил руку на тубус, висевший на поясе.
– Провизию?
– Рюкзак трескается.
– Огниво?
Рэнди хлопнул по карману. Оно было на месте.
– Спальник?
Юноша кивнул. Мать выдала ему спальник Рахманова, почти десяток лет пролежавший в тайнике вместе с другими забытыми вещами. В день, когда гостю пришлось бежать, Альда всерьез испугалась, что шайка Князя может нагрянуть к ней домой, и спрятала вещи, сказав сыну, что сожгла их – чтобы не давать ему соблазна устроить поиски.
Шар, теперь еще сильней напоминавший кита, начал подниматься в воздух и дернулся так, что не будь корзина закреплена цепями, то сорвалась бы с решетки. В свете Младшего Солнца, похожего по ночам на двойник Луны, и бликах полярного сияния он был теперь заметен всему городу. Реакция последовала моментально: с улицы донеслись испуганные женские, а затем и мужские крики. Велев сыну забираться в корзину, Осокин стал поспешно разматывать цепи.
– Помогай! – сказал он Альде, которая растерянно глядела на подбегающих людей. – Сейчас никому ничего не объяснишь, а вывод сделают самый простой!..
– Я поговорю с ними!
– Нет, стой! – Осокин поймал ее за руку. – Не хватало еще, чтоб ты пострадала!.. Чтоб тебя, Рэнди, зачем ты так запутал цепи?..
