скачать книгу бесплатно
Когда мы подошли к лестнице наверх, к нам по ступеням скатился Джейми и прокричал:
– Пять спален!
– О, отлично, – сказала я. – Теперь Боврил может спать отдельно.
Джейми бросил на меня резкий взгляд.
– Боврил спит со мной. ТЫ можешь спать отдельно.
– Ещё лучше, – заметила я и пошла наверх.
Кроме пяти спален на втором этаже располагалась ванная. Две спальни оказались пустые; в трёх стояли кровати, уже заправленные простынями, одеялами и подушками.
Со стороны леди Тортон очень даже мило снабдить нас постельным бельём. Великодушный жест, как и кадка угля.
Как и моя операция.
Я спустилась вниз. Вот так прямо и спустилась: правой, левой. Правой, левой. Совершенно обычным способом. Как все люди, ногами.
Прекрасное ощущение.
Джейми уже тащил в гостиную уголь, полное печное ведёрко, а Сьюзан хлопотала у камина.
– Так много места нам не нужно, – сказала я.
– Знаю, – откликнулась Сьюзан. – Спасибо ей, конечно, большое, но было б лучше всё-таки что-нибудь покомпактнее. Эту громаду мы разоримся обогревать.
Джейми поднял на неё лицо и взглянул из-под взъерошенной чёлки.
– Нам нужна большая пещера! – заявил он. – Когда поднимется буря, у нас должно хватить места на всех.
Сьюзан отвела мне спальню напротив лестницы. Отдельную спальню, всю целиком мне. Большая пустоватая комната с одним окном, на стенах – жёлтые обои; деревянный пол голый и оттого холодный. Из мебели кровать, стол с лампой, полка для книжек и небольшой комодик для белья. Всё, что мне только может понадобиться.
Я сняла туфли и поставила их на книжную полку, чтобы, если ночью проснусь, их было сразу видно. Потом распаковала свою котомку с вещами, достала из неё ночнушку с халатом, запасные носки и бельё. На дне сумки лежала коробочка, в которой я теперь хранила своё свидетельство о рождении. Её я тоже достала и поставила на полку рядом с туфлями. Потом сняла свитер, платье и надела ночнушку. Дрожа от холода, надела сверху свой больничный халат. Выключила свет, сняла с окна чёрную заслонку и выглянула на задний двор. Напротив заднего хода, который вёл в судомойню, возвышался холмик вкопанного в землю убежища Андерсона, а чуть дальше лежал небольшой загончик – квадратный клочок газона, окружённый оградкой.
Я подняла оконную створку и высунула голову наружу, в ночной воздух.
– Коржик, – проговорила я.
Раньше, когда мы жили в доме Бекки, Коржик всегда пасся на таком вот загоне на дворе. Стоило мне его позвать, и он мчался ко мне галопом, уши торчком, хвост по ветру. Прямо передо мной затормозит, встанет как вкопанный и слегка голову ко мне наклонит. Ни разу меня с ног не сбил, ни разу – даже в самом начале, когда я ещё боялась и норовила дать слабину.
– Коржик, – прошептала я, глотая слёзы. Как же мне его не хватало.
Вошла Сьюзан, принесла ещё одеяло. Встала рядом со мной у окна. Слёзы катились градом по моим щекам, но Сьюзан ничего на этот счёт не сказала.
– Замечательный садик, – заметила она только.
Я сказала:
– Мне так не хватает Коржика.
Сьюзан закрыла окно и ответила:
– Завтра с ним увидишься. Как только встанешь, сразу, первым делом. – Она обняла меня за плечи и добавила: – Давай, залезай в кроватку. Ты сегодня так устала.
Она была права. До этого момента я и сама не замечала, как я измоталась за день, но теперь вдруг почувствовала такую усталость, что еле могла стоять на ногах. Я скользнула в холодную постель, а Сьюзан накинула сверху второе одеяло и подоткнула его по бокам. Как только её губы коснулись моего лба, я провалилась в сон.
Глава 6
– Боврил поймал мышь! – раздался снизу вопль Джейми.
Я рывком села в кровати. Было утро. Хорошо ещё, что дверь в мою комнату была закрыта.
Хотя мыши, конечно, получше, чем тараканы там или крысы.
Я наскоро оделась. Коржик. Внизу Сьюзан возилась у новой плиты.
– Овсянку будешь? – бросила она мне.
– Не-не-не-не! – Я уже пихала руки в рукава пальтишка.
Сьюзан рассмеялась. Наскоро пояснив мне, как пройти от домика к конюшням, она сунула мне кусок хлеба на дорожку и выпустила наружу.
На улице было холодно, солнце едва освещало серый лес. Зато в воздухе пахло домом – сеном, травой, солью океана. Я вдохнула поглубже. Как же мне не хватало этого запаха.
Вильнув раз-другой, дорожка вывела меня на объездную аллею, идущую от особняка Тортонов к конюшням. Впереди завиднелись кровли стойл. Эти места я знала прекрасно.
– Фред! – закричала я. А потом я побежала.
До этого момента я ещё не пробовала как следует бегать. Меня шатало, я то и дело спотыкалась и вскоре начала задыхаться, но зато я бежала – по-настоящему бежала, и это было до того здорово, что я рассмеялась от всей души. Свернув последний раз, я выбежала на конный двор, и передо мной возник Фред, конюх леди Тортон, который стоял там, сняв свой картуз и почёсывая по своему обыкновению совершенно лысую голову.
Его лицо озарилось. Он протянул ко мне руки. Что хорошо, потому что как останавливаться, я понятия не имела. Я врезалась прямо во Фреда, а он расхохотался и закружил меня в воздухе. Потом опустил на землю, прочно поставил на обе ноги и поцеловал в щёку. Мы всегда были друзьями – он учил меня ездить верхом, я помогала ему с работой на конюшне, – но целовать он меня никогда не целовал.
– Ох ты, девонька! – прибавил он, достал огромный платок и утёр глаза. – Я уж и не думал тебя такой бойкой увидать! Не думал, что это и впрямь можно…
– Раньше ты такого не говорил!
– Ну, я думал, хоть немного получше тебе сделают… – пробурчал он. – А вот чтобы бегать, да так прытко, такого я не ожидал!
Я ухмыльнулась.
– А я бегаю! – сказала я.
– А ты бегаешь! – повторил он. – Ой ты господи, как же я по тебе соскучился, девонька ты моя. Наконец-то вернулась, а! – Он глубоко вздохнул. – Ну, что, работы у нас выше крыши.
Но я уже повернулась к стойлам.
– Ко-оржи-ик!
Над половинчатыми створками одного из стойл высунулась жёлтая голова Коржика. Уши вперёд, глаза сияют. Коржик вытянул шею и низко протяжно фыркнул.
– Он по тебе скучал, – заметил Фред. – Мы все тут по тебе скучали.
Раньше по мне никогда никто не скучал.
Я тяжело сглотнула. Подошла к Коржику и потёрла ладонью его лоб. Он потянул ноздрями воздух, принюхиваясь к руке, а я сказала:
– Я боялась, что он меня забудет. Что вы оба с ним меня забудете.
– Ещё чего, – отозвался Фред. – Мы без неё никуда, а, поняш? Мы так рады, что ты вернулась, девонька.
Они без меня – никуда. Я им нужна. Нужна.
– А Мэгги здесь? – спросила я. Школа, в которой училась Мэгги, находилась очень далеко отсюда.
– Скоро приедет, – заверил Фред. – И тоже будет ой как рада тебя видеть, это верно.
А я и подавно. Я запустила пальцы в гриву своего Коржика.
– Можно я вначале прокачусь, а потом уже за работу?
Фред вместо ответа вытащил моё персональное, дамское, седло. Но я покачала головой:
– Я хочу просто верхом, как Мэгги. У меня же теперь обе ноги работают.
Фред помедлил, неуверенно улыбаясь.
– Знатные леди, они боком ездят.
– Да какая из меня знатная леди, – засмеялась я. – Обычная девчонка.
– Это как повернуть…
– Поверните, пожалуйста, прямо! – воскликнула я.
Фред тоже засмеялся и пошёл в амуничник за старым седлом Коржика. В наш собственный сарайчик с упряжью бомба не попала, так что всё снаряжение, какое у нас было, теперь хранилось здесь, у леди Тортон.
Какая же это радость, снова надевать на Коржика седло, затягивать подпругу, вкладывать ему за зубы удила, застёгивать ремни уздечки. Какая радость, взобраться в седло и спустить обе ноги в стремена – каждую в своё. Фред помог мне слегка отпустить ремни: оказывается, я подросла, пока лежала в больнице.
Фред потрепал Коржика по шее и сказал:
– Только недолго. У тебя пока ещё сноровка не та и силы поубавилось. И потом, я ж на тебя рассчитываю, по части работы-то.
Конечно, он был прав: прежняя сила ко мне ещё не вернулась. На свой холм наблюдения я бы не поехала и по дальним полям носиться бы не стала. Но мне хотелось съездить в город, разыскать своего друга по Лондону, Стивена Уайта. Он был бы не прочь посмотреть на мою новую ногу.
Копыта Коржика застучали по мощёной аллее. Морозный воздух полоснул мне по ноздрям. Меня закачало в седле в такт лошадиному шагу, я вдохнула полной грудью и почувствовала покой на душе. Правая нога неподвижно сидела в стремени, не сгибаясь в лодыжке – и она никогда не будет в ней сгибаться, но это не важно. Важно, что она не болит. Я подстегнула Коржика, и он перешёл на рысь. Раньше опыта облегчаться на рыси у меня толком не было – в дамском седле особенно не пооблегчаешься, но сейчас я быстро разобралась, что к чему, и спустя несколько тактов нашла нужный ритм. Никаких неудобств правая нога не доставляла, если сильно не давить пяткой вниз, и я выпрямила плечи и постаралась держать ровно таз. Раньше ведь надо было сидеть боком.
Коржик протяжно фыркнул. Я потрепала его по плечу. Если бы можно было не вылезать из седла, я бы вообще ничего не боялась.
Стивен Уайт жил недалеко от нас в небольшом домике у одного очень старого полковника по имени Макфёрсон. В больницу мне от Стивена никаких вестей не приходило, да и не должно было. Иногда я писала Мэгги, потому что она так надолго уезжала в этот свой интернат, но вообще писать письма мне пока давалось с трудом. Очень уж долго я ничего не писала и не читала.
Стивен Уайт был моим первым в жизни другом. В день эвакуации из Лондона это он помог мне уехать. Кроме Джейми, он был единственным человеком, который по-настоящему понимал, что представляла собой моя жизнь у мамы. Уж конечно, он был бы не меньше Фреда рад увидеть, как я уверенно управляюсь на своих двоих.
Перед домом полковника я натянула повод. Обычно Стивен неплохо следил за домом, а тут… Дом стоял, точно заброшенный. Крыльцо занесло жухлыми листьями, на окнах сплошь заслоны; дыма из трубы тоже что-то не видать. А вообще-то полковник вечно мёрз, так что топил постоянно.
Я спешилась. Подхожу по тропинке к крыльцу, Коржика веду за собой. Стучу в дверь.
Вдруг за спиной голос:
– О, Ада. – Тусклый такой, отрешённый. – Не ожидал тебя. Не знал, когда вернёшься…
– Стивен?
Оборачиваюсь – Стивен стоит на дороге, велосипед держит. Вид ужасный. Лицо серое, вытянутое, под глазами тёмные круги. Запястья костлявые из-под рукавов так и торчат. На одном рукаве, повыше, широкая чёрная повязка.
– А что случилось? – спрашиваю.
Он сглотнул.
– Да много чего, – говорит. – Хорошо, что успели повидаться. Я утром уезжаю уже. У меня для тебя кой-чего есть – точней, для Сьюзан.
– Уезжаешь?
– Ага. Отец в торговый флот подался, меня к нему на судно юнгой записали. Покажем Гитлеру, где раки зимуют, он у нас за всё поплатится.
– А полковник как же? – спрашиваю. – И потом, кто ж тебя на войну возьмёт, тебе ж лет ещё мало!
Стивен плечами пожимает и говорит:
– Для юнги тринадцать – нормально. Даже врать не пришлось. Рождество с отцом в Лондоне отметим, у родных, а там и отчалим.
Стою – не знаю даже, что и думать.
– Это же опасно, – только и смогла выдавить. Судна с провиантом немцы без конца тогда взрывали.
– Наверно. – Стивен оглядел меня сверху донизу – и всё равно не улыбнулся, смотрел хмуро. А раньше всегда такой весёлый был. – Хорошо выглядишь, – говорит. – Операция как, нормально прошла?
– Ага, – говорю. Всё никак понять не могу, откуда в нём такая отрешённость. – А что случилось-то?
– У меня тут есть кое-что для Сьюзан, – говорит опять. – Я тут пока у пастора ночую. А ты теперь ведь у Тортонов, в доме лесничего, верно? Я зайду ближе к вечеру, после чая?
Я кивнула. Чувствую – Коржик мордой в руку тыкается, поворачиваюсь похлопать его. Смотрю назад – Стивен уже влез на велосипед и катит по дороге прочь.
– Стой, погоди! – кричу ему вдогонку.
– До вечера, – бросает через плечо. И уехал.
Когда я спросила на этот счёт у Фреда, он только головой покачал.
