скачать книгу бесплатно
Песнь для Хозяйки Холма
Nina Brock
В этой душевной сказке вы познакомитесь с историей юной слепой девочки, её четвероногого друга и загадочного параллельного мира. В поисках спасения для своей смертельно больной собаки, героиня встречает мистических существ, погружаясь в удивительное путешествие. Она готова достичь невозможного ради самого близкого друга.Это история о настоящей дружбе, трепетных воспоминаниях, которые не должны забываться, и о несчастной Смерти.
Nina Brock
Песнь для Хозяйки Холма
Посвящается трудолюбивым пчёлам.
В нашем мире каждая пчела трудолюбиво собирает мёд
В надежде, что силы он им придаёт.
Но в пучине повседневных забот
Ожидает их лишь один исход:
Крылья свои потеряют они,
И как ни вспорхни,
Теперь лишь себя одного обвини.
Никогда не получится больше взлететь,
И неизвестность бескрайнего мира лицезреть.
Поглотит твою душу глубокая тьма,
Лишая всех чувств и стирая остатки живого ума.
Оглянись, пчела, кругом сплошные стены,
И уж точно не гобелены.
Не стоит искать лишь обман и подмены,
Оглянись, да разрушь ты тюремные стены.
И тогда отрастут могучие крылья,
И нет, это будет не плакучая водевильна.
Пред взором твоим распахнутся не привычные кадры телефильма,
А неземные и аршинные чары светильни.
И увидишь ты, как мир унитарен да обилен,
Как люди вполне посильны
На свершение дел неземских.
Увидишь, как души не инфантильны,
Как заботятся о совершенно чужих.
Услышь, дорогой человек,
Сила не в одних лишь делах, где ты кряхтишь вовек,
Не в обладании шкурным уютом,
Сила – в оказании помощи людям.
27.10.2023
Глава I.
“У кого-то есть тело,
а у кого-то – душа”
Это была особенная ночь. Холодный и непроницаемый мрак обволакивает чёрные стволы вековых деревьев и старые многоэтажные дома, стремясь проникнуть в самые укромные уголки этого маленького посёлка, словно туман. За мной остаются морозные ветры, которые теперь блуждают по унылым улицам, подобно призракам. Они окутывают всё ледяным объятием, играя с забытыми лавками и цепляясь за деревянные изгороди, лишая их последнего тепла. Ветер свищет, распространяя дурное настроение повсюду. Однако жители этого укромного села, затаившегося вдали от городской суеты, давно уже спят, закутавшись в свои тёплые одеяла. Я ощущаю, как они тихо мечтают о приятных и безопасных вещах, стремясь найти утешение в своих потаённых снах, далёких от этой беспощадной ночи. И как всегда, после моего визита остаётся лишь мрачная тишина и пустота. Неестественная тишина уже давно поглотила всё вокруг, исключая меня.
Но, душа ли я?
Тёмные аллеи и пустые дома сливаются в единую массу, окружённую тьмой. Вдали слышен лишь шорох веток, сломанных предыдущей бурей, шелест сухих листьев, летящих по улице во власти сурового лета, и отдалённое жужжание ночных насекомых. Они напоминают о себе, о том, что они ещё обитают в этом крохотном месте. Ночь, окутавшая деревья и дома, словно паутина, пытается привлечь внимание своей подруги – лунного света, но всё безуспешно. Плотные тёмные облака медленно скользят по небу, закрывая луну и звёзды от моего любопытного взора. Я продолжаю двигаться дальше, к своей заветной цели.
Уличные фонари мерцали, словно жёлтые брызги на тёмном холсте. Их особая красота проникала сквозь окна, нежно освещая унылые комнаты. Один старый фонарь медленно трепетал, сопротивляясь капризным порывам ветра, которые пробудились вместе со мной. Вокруг лежали мерзкие лужи, создавая непонятные узоры на земле. Ночь приглашала на прогулку, предлагала обмолвиться, но никто не соглашаелся на это свидание. Даже местные собаки не смеют высовываться из своих будок. Они предпочли спрятаться глубоко в укрытиях, чувствуя нарастающий холод, проникающий в тело, который призвала с собой сама Смерть.
В окне одного скромного многоэтажного здания горел одинокий огонёк. Он был крошечным, словно кто-то боялся раскрыть свой маленький источник света. Небольшая квартира на последнем этаже пятиэтажного здания, окружённая угрюмой ночью, была последней надеждой на жизнь в этом глухом селе. Поблекшие обои в весёленький цветочек обои отчётливо проглядывались сквозь тонкую шторку. За окном виднелась простая кроватка, где свёрнутая клубком лежала девочка. Её нежные вьющиеся волосы были собраны в растрёпанную косичку, а руки спрятаны под подушкой, словно они грелись в безопасном убежище. Рядом с её постелью стоял миниатюрный комод, гордо несущий пузатый ночник. Именно он одиноко светил среди тёмных и пустых зданий. Несомненно, это было то место, к которому я так спешила, хотя, как обычно, я пришла слишком рано.
Снова, без какого-либо согласия, я вступила на путь жизни ещё одной души, которой предстоит отправиться со мной в долгое путешествие. И вот я стою рядом с девочкой, завернутой в полосатое одеяло и крепко обнимающей мягкого серого медвежонка. Я заметила, как она много переворачивается, пытаясь найти удобную позицию для сна. Наблюдая за этим маленьким комочком жизни, я осознала, что девочка уже давно не может уснуть. Она слишком много думает, и поэтому ворочается. Мне самой стало неуютно от потока её детских мыслей. Она не может просто закрыть глаза и погрузиться в сон, как все остальные дети, потому что её разум переполнен размышлениями, которые проникают вглубь её сознания и не дают ей покоя. Я видела по её движениям и выражению лица, что она погружена глубоко в себя. Казалось, ничто не способно успокоить душу несчастного ребёнка.
Дверь тихо заскрипела, и кто-то, стараясь не привлекать внимания, заковылял по линолеуму. Слышались едва различимые шорохи и скрежет ногтей по твердой поверхности. При каждом шаге раздавались легкие хрусты, будто ломались сухие листья. Звуки были приглушёнными и неровными, возможно, этот кто-то шагал крайне неуверенно. Гнетущая атмосфера ночи вызывала неведомую тревогу у ребёнка, который страстно желал заснуть. Я чувствовала, как приближающееся шарканье заставило детское сердце трепетать, а тело охватила лёгкая дрожь. Но помимо страха, в ней просыпалось любопытство. Может быть, девочка надеялась, что за скрытой тенью окажется волшебная фея, как и полагается человеческим детям. Разве не об этом они мечтают?
Что-то медлило и медлило, а страх, смешанный с заинтересованностью, сделался для ребёнка невыносимым. Большие глаза неожиданно распахнулись, и девочка, немного высунувшись из своего пухового домика, приподняла голову, уставившись в темноту. Но я совершенно не видела её глаз; лицо её было повёрнуто куда-то в сторону стены, где стоял огромный старинный шкаф, напоминающий уродливого монстра, или к книжным полкам, тянувшимся от узорчатого пола до бугристого потолка. Этот “кто-то” явно почувствовал, что его заметили, и застыл, словно неживая статуя, прежде чем бесшумно направиться к девочке. Она рефлекторно повернула голову в сторону скрипа половиц. Все её чувства сосредоточились на этом загадочном существе. В тишине ночи к Вере прокрался её четвероногий друг.
Глубоко дыша, пёс осторожно взобрался на кровать и аккуратно лёг рядом. Тёмные девичьи бровки приподнялись от удивления, но позже лицо украсила довольная улыбка. Жёлтый луч фонаря осветил контуры стройного тела собаки. Шерсть животного была белоснежной и короткой.
Пёс улёгся рядом с хозяйкой. Его гладкие волоски приятно касались нежных щёк девочки, а тепло тела окружило ребёнка комфортом и безопасностью. Страх и тревога постепенно исчезли, и в сердце человеческого дитя возродились счастье и умиротворение. Вера обняла Луи и в его присутствии провалилась в мир уютных сновидений.
Достаточно долго я наблюдала за этой идиллией, которая впервые пробудила во мне неподдельное любопытство. Девочка спала, на её губах играла довольная улыбка, а её рука аккуратно лежала на большом теле, которое громко сопело. Её дыхание становилось спокойным и ровным – она больше не ворочалась, отгоняя мучительные думы. Мне не приходилось интересоваться тем, что чувствует человек, но сегодняшняя встреча была исключением.
И вот стою я возле детской кровати, наблюдая за беспечным, размеренным сном девочки. Дитя, от которого веет чем-то незнакомым для меня, неуловимым и таинственным. Это одновременно прекрасное и ужасное чувство… Такое странное, но трепетное волнение…
Темноволосая девочка казалась олицетворением неизведанного мира души, в котором я никогда не бывала. Но сейчас эта скрытая дверь раскрыта, приглашая всех желающих переступить её порог. Крохотная жизнь в облике нежного, безобидного создания пробуждала во мне чувства, неизвестные ранее.
Возможно ли существование столь невинного создания?
Прежде я испытывала пылкую жажду ощутить хоть капельку чувств?
Разве я способна на малейшие проявления эмоций?
Куда делось моё равнодушие и отчуждение?
Эти вопросы мучили меня, давая пищу любопытству. Однако ответа не последовало.
До восхода солнца я молча следила за ними, и когда оно наконец взошло, прожигая мою бездушную плоть, мне не оставалось выбора, как эгоистично войти в мир слепой девочки.
Или это мои жалкие оправдания?
Глава II.
“Нет болезни мучительнее тоски”
Наступило июньское утро, и ясное небо окутало мир своей нежностью. Лучи солнца, проникающие сквозь занавески, освещали спящие души, погруженные в глубокий сон, наслаждающиеся безмятежным покоем. Утренняя прохлада медленно уступала место желанному теплу. Окно было открыто, и из улицы доносилось неспешное пение птиц. Эти нарядные хористы наполняли комнату своим мотетом, исполняя его мелодичными звуками. Воздух пропитан свежестью и ароматами цветов, распускающихся во дворах и на полях. Ветерок колыхал ветви деревьев, а с дороги доносился шум проезжающих грузовиков; где-то вдали слышался лай собаки. Мир ожил волшебным прикосновением. Не так давно здесь царили холод и мертвая тишина, поглощавшие всё, что могло нарушить ночную размеренность, и не было ни одной живой души, даже птицы, кузнечики и сверчки неправдоподобно замолкли.
Но я знала заранее: этот новый день обещал быть исключительным.
Пробуждаясь ото сна, Вера залепетала себе под нос непонятные слова, почувствовав холодный нос Луи. Его весёлый хвостик радостно махал из стороны в сторону. Перевернувшись в тёплой постели, девочка замерла, наслаждаясь объятиями больших лап и прикосновениями густой шерстью, кажущейся на ощупь особенно гладкой и лёгкой, словно шёлковое покрывало.
– Неужели проснулись? Луи, какой же ты наха-ал, – артистично протянула вошедшая женщина.
В ответ раздался басистый лай собаки.
– И вам доброе утро. Снова одурачил меня, чертяга…
– Аф, аф, аф! – собака приподнялась, задирая одеяло и раскрывая Веру. Волоски девочки встали дыбом, и она покрылась мурашками от проходящего холодка. Дитя захлопала руками по кровати, а затем прижала колени к груди.
– Всё, никаких больше оправданий я слушать не собираюсь, – решительным шагом женщина вплотную подошла к шкафу. От неё повеял шлейф ароматного кофе, пряных духов, привезённых её матушкой из Италии, и лака, коим она уложила свои короткие волосы. Кто-то успел позавтракать и уже активно собирался, а кто-то продолжал безмятежно нежиться в постели.
– Доброе утро, мама, – раздался сонный голос Веры.
Девочка вновь потянулась за одеялом – надо в него завернуться! – но никак не могла нащупать его край. Затем плюхнулась обратно и злостно разбросила руки в стороны, будто хотела обнять целую планету.
Дверца шифоньера невольно заскрипела, женщина аккуратно начала складывать вещи, а Вера услышала привычный запах выстиранной одежды. Это уже образовался своеобразный ритуал: каждое утро мама будит дочь, складывает выглаженную одежду в шкаф и торопливо уходит на работу.
– Вера, ты не забыла, что сегодня занятия?
– Конечно нет, мама. Только… Сколько сейчас времени?
– Без десяти восемь.
Девочка резко подскочила, растерянно собирая мысли в кучу, но на сей раз не потянулась за одеялом. Занятия начинались ровно в восемь двадцать, а она сейчас беззаботно лежала в кровати, крепко обнимая Луи, совершенно забыв про расписание.
– Извини, что не разбудила раньше. Как бы я ни злилась на этого проныру, но всё же не смогла нарушить твой крепкий сон. Завтрак уже давно готов: в кастрюле пшённая каша; фрукты порезаны и выложены на тарелку, стоящую на кухонном столе, – мама Веры говорила ровно, без запинок и, казалось, слишком неестественно. – И… – она хотела что-то сказать да прервалась. – Ладно, сегодня дедушка дома. Если нужно будет, он поможет. – Уложив бельё в шкаф, женщина направилась к кровати. – Я пошла на работу, дорогая.
Мама нежно поцеловала дочь, а затем аккуратно поправила прядь взъерошенных волос. Пару секунд вглядывалась в припухшее лицо и потерянный взгляд Веры. Женщине, как мне казалось, было очень тяжело смотреть в эти пустые глаза. Вера не видела лица стоящей перед ней фигуры, однако чувствовала её тяжёлый взгляд.
Гладкие щёки девочки загорелись румяными пятнами, казалось, сам поцелуй ошпарил её чувствительную кожу. Мама напоследок потрепала Луи по гладкой морде и поспешно направилась к выходу.
– Люблю тебя! – крикнула вслед девочка, но женщина уже завернула за угол коридора.
Вера слышала, как шаги её постепенно затихали, а потом – слабый щелчок, означающий, что мама покидает их уютное жилище. Дитя привыкла к этим звукам, но каждый раз сердце её сжималось от тоски. Тряхнув головой, она постаралась избавиться от мерзкого ощущения.
– Луи, поторопись! Скоро Валентина Никитична придёт, а она очень не любит, когда я опаздываю.
Внутри Веры что-то вновь загорелось. Любовь… Это ведь про неё говорят: надёжная и зыбкая?
Маленькая фигура выползла из своей норки и очень засуетилась. Из комнаты девочки разносились по всей квартире оживлённые звуки, адресованные Луи: "Ну хватит мешаться под ногами!" В ответ на это пёс утвердительно лаял. И снова заскрипела несчастная дверца, приглашая в комнату всех, кто хоть немного завлекался громкой суматохой. Пожилой мужчина, выглядывая из-за приоткрытой створки двери, молча наблюдал за растерянной девочкой. Она бегала из одного угла комнаты в другой и врезалась во всё подряд, как слепой беспомощный котёнок. Луи мешался под ногами, пытаясь остановить разволновавшуюся хозяйку.
– Ох, Верочка! Ну зачем ты так носишься? – дедушка тихонько вмешался в происходящую неразбериху.
– Да как же не торопиться, дедушка! – Вера наконец остановилась. – Валентина Никитична должна вот-вот прийти, а я даже не позавтракала… – она уселась на край кровати и опустила голову.
– Да чёрт с нею! – морщась, твёрдо произнёс мужчина. – Совсем не бережёшь себя, глупая. Чего-сь хоть нужно тебе? Подам вещь какую нужно и помогу всем, что в моих силах. А сил у меня в избытке, – он слегка улыбнулся.
– Я… – Вера замолчала, чтобы выровнять дыхание, – носок найти не могу. Один нашёлся, а другой куда-то подевался. На столь бестолковое дело своё драгоценное время трачу, – она произнесла это печально, немного даже обиженно, скрещивая руки на груди.
Дедушка смерил комнату взглядом, выслеживая несчастный носок, и вспомнил, как в молодости играл в игру «Квесты», где главной целью является поиск предметов.
– А какой он хоть, этот твой злополучный носок?
– Шерстяной такой, очень тёплый и длинный. Должен быть похож на тот, что на мне, – и Вера, не поднимая головы, указала на свою левую ногу.
– Интересно… – Мужчина медленно зашаркал тапочками, огибая комнату.
Они вместе полезли под стол, ощупали кресло и диван, растянулись на полу, чтобы проверить под шкафами и кроватями. В общем, обошли всю квартиру, даже в ванной всё перерыли. Дедушка был настроен решительно, чтобы найти потерянный носок внучки и помочь ей успеть позавтракать до прихода учительницы. Казалось, он сам уже начинает переживать и нервничать.
Вот он стоит в центре своей старой, но уютной комнаты, совершенно маленькой, сохранившей в себе дух советской эпохи. С руками, упёртыми в бока, хмурый дедушка приобрел образ самого страшного гиганта. Его рослый стан и горбатая осанка возвышались над крохотной мебелью, но тело его было щуплым, ветром подвластное. Наверное, поэтому дома он всегда был одет в тёплую одежду, и обязательно прикрывался махровым халатом.
Позади старика послышались звонкие шажочки Луи. Ступив за порог дедушкиной комнаты, звуки собаки приглушил мохнатый ковёр, который был у всех дедушек и бабушек, всю жизнь проживших в советские времена. Пёс обошел хмурого гиганта и уселся прямо перед ним. В зубах у Луи было что-то мягкое, длинное и уже мокрое. Дедушка присел и взял ту самую злосчастную причину утренних бед внучки.
– Верочка!
В ответ тут же раздались звуки босых ног из соседней комнаты
– Потеряшка найден! Правда… – мужчина почесал затылок, – лучше другие носки взять. Этот уже негоден, его бы постирать.
– Эх… – Вера глубоко вздохнула, – пойду лучше тапки поищу. Луи, надеюсь, ты хотя бы их не заслюнявил?
Пёс поторопился вслед за маленькой фигурой, что-то в ответ активно лая, как настоящий человек отвечал своей подруге. А дедушка неторопливо последовал за дружной парой, будто он их верный страж.
***
Вера сидела за столом, опершись головой на руку. Ей уже давно наложили пшённую кашу, а она с трудом переворачивала ложку, неохотно ковыряясь в горячей массе. Столовый прибор звенел, периодически ударяясь о бортик керамической тарелки. Нет, девочка любила каши, особенно с накрошенными ломтиками груши или яблока, но лучше, конечно, банана. Просто сейчас ей было очень тоскливо, даже с учётом того, что Луи и дедушка сидели рядом и завтракали вместе с ней: мужчина кашу, а собака свой любимый свиной корм. Дело в том, что Вера искренне любила проводить время с мамой, особенно за совместными трапезами. Но, к её сожалению, виделись они далеко не так часто, как хотелось. Елена много работает, чтобы обеспечить свою небольшую семью всем необходимым, а иногда чуточку излишками, и это неизбежно сказывается на количестве совместных яств. Такие трапезы являются редкостью в жизни ребёнка, оттого и крайне драгоценными.
