скачать книгу бесплатно
Степан прошёл в небольшое свободное помещение, где было минимум мебели – только самое необходимое, лишь бы сберечь коленки неугомонной Веры. На полу лежал мягкий ковёр, напоминающий пушистые облака, словно ступаешь по январскому снегу – в этот период он наиболее рыхлый и пухлый. Шаги по ворсистой поверхности источали невесомый, едва уловимый звук, создавая иллюзию нежного шёпота, который нёсся в тишине комнаты и ласкал чувствительные уши Веры.
Дедушка достал из кармана небольшие наручные часики с резиновым ремешком и аккуратно закрепил их на тонком детском запястье. Она прикоснулась к ровной поверхности ремешка и почувствовала его прочные петли, которые обнимали её кисть, словно это ласковые руки дедушки осторожно касаются её, подобно лёгкому прикосновению лепестка.
Кожа Степана Григорьевича всю жизнь была мягкой, неотличимой от женской, и такой несвойственной для мужчины. Возможно, это из-за того, что он никогда не работал в местах, где требовалось прилагать тяжёлые физические усилия и работать с грязью – всю жизнь он был искусным актёром. В своей молодости он, с помощью исключительной игры разных ролей, дарил миру краски, озаряя лица зрителей неподдельными эмоциями. Именно там, в театре, он и познакомился с бабушкой Веры, которую она не успела застать – покинула мир незадолго до рождения внучки. Дедушка не раз рассказывал, как его руки однажды касались нежнейших, мягчайших рук Лидии, чьи особенности перешли и к девочке. Они вели будущего возлюбленного по театральным декорациям, к сцене, создавая мир, переполненный запахами дерева и тканей разных фактур.
Смерть Лидии принесла резкие перемены в жизнь дедушки, подобно тому, как неожиданно звучит потерянная нота в мелодии. И с тех пор его руки стали постоянной поддержкой Веры в мире звуков и текстур. Они заботливо ведут её по тропинкам бескрайнего мира, как это когда-то делала Лидия.
– Ну, хорошенько выгуляйте свой дух, чтобы прийти и заснуть крепким-крепким сном. – Дедушка поцеловал внучку в макушку и, тихонько шаркая тапочками, поспешил на кухню.
Часики старательно тикали. Вера слышала равномерный стук, который наполнял комнату ритмичной мелодией. Луи уже давно схватил свой "ремешок для прогулок" и держал его в пасти. Затем присел рядом с Верой и положил свою большую тёплую лапу на её тонкую ножку – настало время идти гулять!
– Ох, Луи… Ты стал уже таким большим. – Девочка провела рукой по шёрстке своего друга. – Помнишь, каким ты был маленьким озорным щенком? Теперь ты уже почти в два раза больше меня, но всё такой же игривый, – добавила она и мягко улыбнулась. – Спасибо тебе за то, что всегда рядом. Ты ведь самый преданный спутник в моём мире темноты.
Желанные объятия давили на пса. Луи глубоко задышал и ответил радостным вилянием хвоста, удары которого заглушало покрывало на застеленной кровати. Он будто понимал слова своей подруги, которые вызывали будоражащее трепетание его души.
Пёс уже долго держал в пасти ремень, слюна его стекала по лямке, оставляя следы на его шерсти. Вера нежно провела пальцами по его мокрому пуху и осторожно прижала слюнявую мордочку к своей прохладной щеке, чувствуя, как горячие струйки его тяжёлого, прерывистого дыхания тихонько ласкают её чувствительную кожу. Каждый глубокий вдох и протяжный выдох Луи были подобны словам безмолвной молитвы, которую взрослые не понимают даже в уединении, однако она и её четвероногий друг способны понять это вместе.
Собака, под давлением своего значительного веса, с грохотом спустилась с постели. Его разгорячённая морда опустилась, ремень он положил вниз, и тот звякнул, ударившись о паркет, тёплым влажным языком он лизнул руку хозяйки. Луи знал, что эта маленькая девочка не видит его внешний облик, однако она видит его душу, и это было ему дороже всего на свете.
***
После совместной идиллии Вера медленно поднялась на ноги и осторожно направилась к шкафу. Она доверчиво протянула руки вперед, стараясь наощупь найти ручки шкафа. Плавно скользя своими пальцами по деревянной поверхности, девочка ощутила холодный металл – дверца тут же отворилась. По ощущениям, одно из отделений было немного больше, чем остальные и, вероятно, там хранилась одежда. Вера робко протянула руку вперед. Её пальчики скользили по поверхностям разных тканей: мягкая шерсть, лёгкий шелк, гладкий хлопок. Они вели девочку по незаметным молниям и аккуратным отделочным швам, чтобы найти нужные вещи. Ей было несложно отличить переднюю часть одежды по глубине ворота и наличию пуговиц, которые она так обожала. И всё же, выбирать одежду для неё – непростая задача.
Девочка оценивала каждый обнаруженный предмет одежды, полностью ощущая его контур и текстуру. В одном отделении она нащупала мягкий кардиган с тонкими пуговицами, приятный и теплый на ощупь. Вероятно, это и было то, что она искала. Вера внимательно разглаживала пальцами швы кардигана, ориентируясь на его форму. Эта незрячая девочка настолько опытна в тактильных ощущениях, что почти безошибочно понимает, какой это предмет одежды. Правда, чувство стиля у неё совершенно отсутствует, ведь она полагается не на цвета, которые для неё недоступны, а на материал и форму вещей.
Продолжая искать, Вера двигалась по отделениям шкафа. В некоторых местах она нащупывала блузки с разными фактурными тканями, узорами и вышивкой. Она внимательно ощупывала каждую деталь, чтобы понять, какие штаны больше подходят для сегодняшней прогулки. Вот девочка нашла одни лёгкие джинсы с узорами у карманов на уровне бёдер. Особого значения и внимания всем этим украшениям, которые якобы украшают облик человека, Вера не придавала.
Изучив содержимое шкафа, девочка бережно выбрала свой наряд на сегодня. Джинсы и кардиган казались ей единственным комфортным выбором одежды. Вера уверенно застегнула пуговицы на своей накидке, чувствуя, как мягкая шерсть прикасается к её коже, и надела широкие джинсы – вещи на её хрупкой фигуре всегда сидели мешковато. Закончив одеваться, она радостно улыбнулась и погладила рюкзак с брелком собаки, который везде сопровождал её. Это украшение было такого же возраста, что и Луи. Папа успел привезти свой последний скромный подарок для дочери в канун Рождества. Теперь это Верин талисман, преданно оберегающий её, подобно Луи.
Быстро собравшись, Вера обошла всю квартиру в поисках дедушки. Внучка громко звала его, проходя по всей площади и ощупывая каждый предмет, от большого до самого крошечного. Несколько раз она возвращалась на кухню, в спальню мамы, где до сих пор стоял запах пряных духов, и в гостиную, в ванную и даже долго стучала в туалет, прежде чем открыть его. А мужчина, как оказалось, беззаботно и совершенно беззвучно, что для него не характерно, задремал в своём потрёпанном и на ощупь неприятном кресле. Оно было сделано из чего-то странного и непонятного. Если рукой немного провести по его поверхности, то по телу Веры мгновенно пробегали мурашки и её передёргивало от мерзкого, неприятного ощущения, словно она гладила короткошёрстное неуклюжее животное с жесткой, как замерзшая солома, шерстью.
Мужчина даже носом не повёл, когда внучка дотронулась до его плеча. Спал как убитый. Вера на мгновение испугалась – вдруг в самом деле что-то случилось? Пару раз она дёрнула его за плечо, повела его легонько туда-сюда, позвала, с каждым разом повышая голос на пару децибел, а под конец нагнулась к уху и стала прислушиваться к дыханию – он был жив. Аккуратно, но неожиданно для сосредоточенной на дыхании девочки, Степан чутко перевалился на бок и засопел. Ну всё, теперь можно уходить гулять со спокойной душой.
– Пойдем, Луи, – вполголоса произнесла девочка, – Мне нужна твоя помощь, – рукой поманила собаку за собой.
Пёс подошёл к ней и легонько ткнул своим носом её локоть. Несомненно, он понимал её желание – Вере необходимо выйти на улицу.
Стремительно, что свойственно игривым сердцам детей, юная девочка со своим четвероногим другом вышла из квартиры. Дверь тихонько захлопнулась, оставляя позади тепло и безопасность дома. Вера хоть и была крайне активной, но всегда мешала её неуклюжесть. Из-за этого она вынуждена была слушаться Луи, который спускался медленно, чтобы его подруга не полетела вниз, как это делают люди, ныряющие в воду "рыбкой". Так говорил дедушка, утверждая, что любители плавания не хуже профессионалов, коим в далёком прошлом являлся сам Степан Григорьевич. Правда на данный момент Вера находится не у водоёма, и она вообще не умеет плавать – некому учить, так как у мамы нет времени, а дедушка не в той физической форме.
Ощущая лёгкую прохладу ветра, его дыхание на лице и шее, Вера уже норовила ринуться на улицу в прыть, чтобы насладиться свежим воздухом. Однако её продолжал останавливать большой мохнатый пёс. По ощущениям девочка полагала, что Луи значительно превосходит обычных собак своим размером. Не раз она слышала рассказы жителей посёлка, давно знающих всю семью Панфиловых, которые всегда удивлялись, что их пёс мордой походил на лабрадора, а телом – на алабая. Конечно, Вера никогда не видела ни лабрадора, ни алабая, но помнит, как вчера, когда впервые познакомилась со своим будущим лучшим другом.
Дело было в питомнике, куда Веру привёл дедушка в её день рождения. Они долго стояли и чего-то ждали, но внезапно для всех неугомонный щенок прыгнул на дитя от радости. Этот малыш, сильный и величавый, решил поприветствовать незнакомку, однако Вера сильно испугалась. В этот момент она застыла соляным столбом в полулежащей позе на холодном кафельном полу. Наверное, Вера рассчитывала, что непонятное существо посчитает её мёртвой и отпустит, как это рассказывали на телепередаче про мир диких животных. Девочка впервые почувствовала то, насколько большими могут быть животные. Непонятное существо оказалось огромным и мощным, при этом оно стремилось быть осторожным и нежным по отношению к Вере. Именно в ту минуту мохнатый пёс стал для девочки особенным.
В тенистой аллее, где деревья склоняли свои тяжёлые ветви, Луи вёл Веру по привычному и уже такому родному маршруту. Вот уже несколько лет, как они изо дня в день следовали традиционному сценарию: утро, дом, поле и сон.
По обе стороны тротуара прилавки устраивали свой маленький праздник ароматов – свежей еды, разнообразных сладостей и редких фруктов. Хозяйка с собакой проходили мимо знакомой пекарни, около которой Луи беспечно водил носом по скромным прилавкам, пытаясь уловить скрытый источник его вечных наслаждений – вкусного и аппетитного пирога. Вера вспомнила нелепый случай, когда её четвероногий друг с внезапной решимостью украл заветный пирог. Улыбка медленно расцветала на её веснушчатом лице, собирая в памяти пазл воспоминаний.
Он сделал это так ловко и умело, что не то чтобы Вера недоглядела за проступком своей собаки, а продавец, Георгий Николаевич, совершенно не заметил кражу у себя перед глазами, просто этот мохнатый пёс оказался хитрее. А потом он ещё всю дорогу шёл, как ни в чём не бывало. Он не подавал виду, чтобы не раскрыли его преступление, о котором ни девочка, ни Георгий Николаевич, ни прохожие тогда даже не догадывались. Дома Луи мигом спрятался под диван, чтобы никто не отнял его добычу. Он настойчиво защищал свой трофей – отгрызенную плюшку с маком. Самонадеянно подчёркивая подвиг, собака настойчиво считала полученную награду своей заслугой.
Иногда мы берём на себя неподвластную ответственность, но за последствия собственного выбора всегда следует отвечать по-взрослому. Вот и Луи пришлось заплатить за свою непослушность. Досталось тогда ему от мамы немало. Она, никогда не прибегающая к физическим наказаниям, обрушила на Луи поток слов, создавая невыносимо долгие нотации, которые, казалось, могли тянуться вечно. Пёс был карикатурой раскаявшегося хулигана, обещавшего измениться. Он, словно осознавая тяжкий вес своего поступка, больше не позволял себе подобных оплошностей. И врагу не пожелаешь такой участи. Поэтому Вера не могла удержать визгливый смех, свойственный лишь ей одной в своей крохотной деревушке, когда вспомнила об этом забавном случае.
Теперь Луи идёт рядом с лавкой Георгия Николаевича, от которой, кажется, на всю улицу Русиново распространяется аппетитный и такой дурманящий аромат булок и множества сладостей. Однако он и близко не подходит к источнику манящих запахов – нельзя соблазнять себя, ведь Луи помнит, что за непослушание вновь неизбежно получит суровую отповедь.
Солнце, словно золотые струны, слегка грело и слабо освещало, создавая игру света и тени. Тёплый ветерок игриво ласкал щёки девочки, словно приглашая её в свой уютный мир природы, а птички напевали такую чарующую, манящую мелодию, что Вера на мгновение остановилась, подняла голову вверх и застыла, всем телом наслаждаясь превосходством природы.
Побывав в разных телах, включая и тех, что слепы, я никогда не заостряла своё внимание на любых мелочных деталях. И теперь любопытство выросло в разы: как же они изучают окружающий мир? Каково это жить без возможности воспринимать свет, который окружает нас повсюду?
Не видеть лиц, окружающих предметов, не различать цвета – это одно, но перестать воспринимать свет, не иметь возможности, выглянув в окно, мгновенно определить, рассвело ли, пасмурно или солнечно, – вот что действительно ранит. Так идешь вечером по какой-то улице, где хорошее освещение – фонари, то, наверное, сложно понять – день или уже вечер и фонари зажглись. Но хорошо, если сохранилось восприятие света. Тогда будет достаточно поднять глаза к небу: если это фонари, то будут отдельные светящиеся точки, если небо светлое, то сейчас день или ранний вечер. Свет для нас – это просто что-то данное, но для тех, кто всегда был лишен его восприятия, он представляет собой настоящее сокровище, некую загадку, недоступной им в полной мере. Конечно, незрячие находят свои собственные способы ориентироваться в мире, используя другие чувства. И всё же, мы привыкли полагаться на зрение, узнавать многое о мире благодаря возможностям глаз, но для слепых все эти прекрасные аспекты остаются недоступными. И люди с ограниченными возможностями научились жить и наслаждаться миром во всей его красe, пусть и по-своему.
***
Поле. Длинные стебли травы подбивал ветер. Шелест растений сопровождал резонанс птичьего пения, которое проникало в уши, словно мотивы знакомой мелодии. Всё расстилалось перед ними широкими, бескрайними просторами, завораживая своим спокойствием и свободой. Здесь, в этом безмятежном мире, где не было границ, Вера чувствовала настоящее облегчение. И я ощущала это вместе с ней.
Девочка отбросила рюкзак в сторону, сняла босоножки и отставила их к портфелю. Она встала посреди этого живого ковра зелени, наслаждаясь его щекочущим прикосновением к босым ногам, а Луи беспечно бегал вокруг, тихонько звеня колокольчиком на ошейнике – опознавательным знаком для незрячей хозяйки. Вера потянулась к небу и просто наслаждалась моментом, слушая звуки природы и ощущая ласку летнего ветерка на своей коже. Пунцовые щёки девочки ощущали лёгкие прикосновения, словно что-то нежно целовало её, подобно маленькому мальчику, который старается развеселить свою сестру. Ветер игрался вьющими волосами, будто пытался расчесать эту непослушную шевелюру, проявляя заботу. Струйки воздуха, пронизывающие девичье тело, ощущались также освежающе, как первый глоток воды в жаркий летний день. Невидимый мальчик созывал всех вокруг на свою неравную игру. Он колыхал траву и листья деревьев, дёргал бренчащий колокольчик Луи и гладил его короткую плотную шёрстку, желая добиться того, чтобы с ним поиграли в салочки. Вот он – живой образец настоящей свободы.
Казалось, что весь мир был пропитан этой неподдельной красотой. Грязный, затхлый поселковый запах резко сменился свежим и чистым богатством полевых трав. Он дарил Вере ощущение гармонии и полного уединения с природой. Это был мир без ограничений, где каждый звук становился частью складывающейся симфонии жизни.
– Ну же, побежали, Луи!
Худенькая девочка раскинула руки в стороны и с пылким рвением помчалась в неизвестность. Она бежала, казалось, гораздо быстрее ястреба, охотящегося за своей добычей. Вера ощущала, как сердце наполнилось экстазом свободы, и она понимала, что никто не может остановить её.
Теперь внезапно похолодевший ветер неприятно хлестал резкими порывами девичье лицо, желая напомнить о своём присутствии. Копна длинных волос, напоминающих меховую шапку, легко отлетала назад от ветра. Земля стремительно мелькала под ними, и колючая трава неприятно била по лодыжкам Веры, будто напоминая ей о реальности этого мира. Но девочка смеялась в ответ, ощущая, как каждый удар игривой травы придавал ей ещё больше силы и энергии. Вместе с Луи, который был её глазами, Вера бежала вперед, преследуя звук колокольчика. Он был её путеводной звездой, предоставляющей возможность испытывать свободу, которую она часто упускала из-за своей особенности. Каждый шаг, каждое движение девочка ощущала настолько ясно, словно зрение не было для неё преградой. В этот момент она восхищалась величием природы и понимала, что она лишь маленькая, но важная часть этой грандиозной картины, которую она никогда не видела, но чувствовала.
Вера была полна жизни и радости, а вместе с ней и моя бездонная и такая мрачная пустота постепенно заполнялась светом.
– Луи! – дитя звонко захохотало, плюхаясь на землю. – Как же хорошо…
– Аф, аф! – Луи развалился рядом, ловко перекручиваясь из стороны в сторону.
– Ах, как же я счастлива! – восклицала Вера, поглаживая свои исхлёстанные жёсткой травой ноги. – Знаешь, Луи, сейчас мы такие свободные, – говорит она собаке, словно та способна понять каждое слово, – оттого и счастливые. Мы не ограничены стенами и потолками квартир, как большинство людей. Мы вольны выбирать, куда пойти, какие звуки услышать, какие запахи вдохнуть. Я слышу лёгкий шелест травы под нашими лежащими телами, наше прерывистое дыхание и крики птиц над нами. И каждый звук, каждый запах наполняет меня радостью, – она повернулась на бок и потянула руку в пустоту, желая нащупать мордочку пса. – Представляешь, Луи, всё вокруг такое большое, такое неизведанное! Я никогда не видела деревьев, гор, рек и морей, но я способна чувствовать их присутствие, и это так волнующе. Я могу ощутить, как солнце восходит, как его лучи согревают кожу, а иногда они вовсе способны обжечь. Я могу услышать ветер, который шепчет мне тайны этих прекрасных мест, – Вера начала почёсывать за мохнатым ушком, а собака в ответ стала радостно вилять хвостом, постукивая о траву. – И знаешь, Луи, я не плачу из-за своей неполноценности. Я не видела своего отражения, не знаю, что такое цвета и формы. Но я видела красоту окружающего мира благодаря тебе. Я чувствовала, как люди улыбаются, как цветут цветы, как падает дождь, и в этом кроется моя полноценность, в моей способности видеть мир через тебя. – Она обняла Луи за шею, прижимая его громоздкую мордочку к своему крохотному плечику. – Мне бы хотелось поделиться своими впечатлениями с другими, рассказать им о том, какая красота находится вокруг. Но не все могут понять это. Некоторые считают, что без зрения жизнь бесполезна, что я ничему не научусь и не смогу достичь успеха. Но это не так, – девочка резко подорвалась. – Я могу многое, я могу чувствовать и видеть мир иначе! Мы с тобой, Луи, способны на большее, чем все эти люди, которые не знают, что значит настоящая свобода! Мы с тобой живём в мире, где всё возможно, где нет ограничений! – Пёс подорвался от неожиданного всплеска эмоций своей подруги. – Мы обязательно создадим историю, как та, про которую рассказывал дедушка. И в наших устах она будет наполнена самыми яркими красками и необычными формами! – Девочка расхохоталась и плюхнулась обратно на землю, раскинув руки в стороны. – Эх, каждый раз, когда мы оказываемся здесь, я полностью забываю о своей слепоте. Мир становится таким живым и прекрасным. Мне кажется, что я могу слышать каждый шорох травы и каждое движение ветра. Ты даришь мне свободу, превращаешь мою слепоту в силу. Когда ты рядом, я чувствую, что способна на любые подвиги! – Собака стала облизывать маленькую ручку девочки. – Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли, Луи, – продолжила Вера, открывая глаза и смотря в никуда. – Мы словно связаны тонкой нитью душ, и я знаю, что ты никогда меня не оставишь одну в этом огромном мире. Спасибо тебе за всё, мой дорогой Луи… – Вера закрыла глаза, совершенно не нуждаясь в зрении, чтобы насладиться этим моментом полного покоя. Она притянула Луи, чувствуя его тепло, и прислушалась к ритмичному биению его сердца. Девочка вновь улыбнулась, на сей раз более искренне и лучезарно, словно она и есть воплощение восходящего утреннего рассвета.
Острая трава и нежные лепестки цветов, касавшиеся лица Веры, принесли ей дополнительную порцию радости. Две фигуры ощущали приятный запах свежих трав, который смешивался с ароматом весенних цветов. Возникло ощущение, что они вдыхают жизненную силу самой природы. И Вера внимала, как черный мрак вокруг неё начинает рассеиваться, заменяясь яркими солнечными бликами, захватывающими всю её пустоту. Безрассудное веселье игривых душ разлетелось волной по полю.
Здесь расстилалась бескрайняя просторность, непроницаемая для глаз девочки. Казалось, что каждое движение тела этой крохи сливалось с природой, что каждый звук исходил от самой Веры, и она становилась непокорной силой, заполнившей поле своей решимостью к преодолению преград. Она редко ощущала такое внутреннее сияние и всепоглощающее блаженство, которые сопровождали её в поле. Лежа рядом с Луи, девочка чувствовала, что они с ним – два неразрывных существа, являющихся частью этой необъятной красоты. Вера напоминала хрупкую фарфоровую куклу на фоне большого пса, будто они были Красавицей и Чудовищем из одноимённой сказки.
Глава V
“Счастье не всегда находится
на самом очевидном месте”
Вера и Луи спокойно вошли в квартиру, оставив позади своё волшебное поле, которое всегда превращает их серый обыденный день в нечто незабываемое, лёгкое и яркое. На мгновение они застыли в объятиях, забыв обо всём на свете.
Внезапно эхом раздался голос дедушки в тесном коридоре.
– А вот и наши гулёны, – прозвучал глуховатый баритон. – Ваше Величество, не желаете после долгой прогулки отведать моё фирменное блюдо?
Вера так обрадовалась, что сразу начала строить грандиозные предположения о дедушкином блюде. Казалось, само солнце могло бы посоревноваться с её пылким восторгом.
– Дедушка, – смеясь, заговорила девочка, – какое на сей раз у вас фирменное блюдо?
Она всегда наслаждалась его кулинарными экспериментами, даже если половина из них получалась неудачной. Внучка ни разу не встречала более доброго человека, чем её дедушка.
– Сюрприз для Вашего Величества! – улыбнулся Степан. – Но предупреждаю, мой секретный ингредиент – любовь.
– Тогда, – Вера расхохоталась, – я буду вашей первой гостьей на этом восхитительном ужине!
С улыбкой на лице Вера поспешно разделась, на ощупь повесила одежду на вешалку и направилась в столовую. Луи всегда строго держался рядом с девочкой, словно суровый стражник маленькой принцессы. А дедушка неспешно следовал за ними, внимательно следя за тем, чтобы внучка не столкнулась с мебелью, хотя Вера, казалось, помнила наизусть расположение всех вещей в квартире.
На кухне витало множество манящих запахов. Они влекли девочку за собой и затуманивали разум, ведь ребята уже нагуляли аппетит. Удобнее разместившись на деревянном скрипучем стуле, Вера ожидала приготовленное творение своего дедушки. По ароматам было нелегко понять, что именно предстояло попробовать. Казалось, веяло разными овощами, вероятно, тушёными, зеленью и ненавязчивыми нотами жареного фарша, возможно, свиного или говяжьего, но точно не птичьего. Красное мясо обладает исключительно насыщенным, тяжёлым и глубоким ароматом, в то время как запах белого мяса лёгкий и свежий. "Быть может, образ жизни этих животных как-то отражается и на их мясе," – задумалась Вера. Её мысли ушли далеко за пределы кухни, погрузившись в мир, полный чарующих образов и удивительных ароматов.
Девочка вообразила грациозных кур, беспечно пасущихся на зелёных лугах, дышащих свежим воздухом и пьющих кристально чистую воду. В то же время она представила себе спокойных свиней, роющихся в свежей земле и потребляющих натуральную пищу. Она думала о том, как все эти домашние животные радостно обитают со своей семьёй где-то на ферме, как они живут и ни о чём не беспокоятся. Эти условия, несомненно, оставляли свой отпечаток на вкусе и запахе мяса. Вероятно, у каждого животного существует своя индивидуальность, своеобразная ароматная палитра, которая формируется не только от условий их содержания, но и от их характера, чувств и переживаний. И если последнее действительно имеет место быть, то мясо может потерять свой шарм, свою привлекательность. Эти мысли волновали Веру и заставляли задуматься о том, что настоящий вкус и запах – это не только физические характеристики, но и нечто более глубокое, что скрыто в душе живых существ. Оттого ей стало жутко, ведь их убивают ради вкусного мяса.
– Ваше Величество, прошу, – дедушка прекратил увлечённо греметь посудой и поставил тарелки с едой на стол.
Это был суп с фрикадельками – запах ни с чем не спутать. Девочка зачерпнула ложку и поднесла её к лицу. Да, стойкий аромат наваристого супа со свино-говяжьими фрикадельками, которые сначала обжарили с луком, чтобы придать яркий вкус, а потом сварили вместе с картофелем, морковью и капустой. Вера съела первую ложку. Она наморщила лоб, а потом неподдельно улыбнулась во все двадцать восемь зубов, глаза её намокли, и она тихонько захохотала.
– Верочка, ты… ты чего это? – Степан Григорьевич был обеспокоен увиденным и сразу же с шумом подорвался со стула. – Не понравилось? Ну и брось тогда, не заставляй себя. Не вздумай даже давиться едой! – Мужчина, привыкший к негативным впечатлениям от его еды, правда не от Веры, почему-то растерялся, не зная, что лучше сделать. Он начал беспорядочно мельтешить вокруг внучки. – Едой ведь наслаждаться нужно, а не заставлять себя давиться ею!
– Нет же, дедушка… – тихо произнесла девочка. – Дело совсем не в этом. Всё вкусно, правда, очень вкусно!
Вера ненадолго затихла, потирая тыльной стороной ладошек свои заплаканные глаза, а дедушка лишь молча поглаживал макушку её курчавых волос. Луи, совсем недавно ел всё, что ему положили в миску, словно безумец, но сейчас он ткнул холодным носом в спину девочки и застыл, опустив мордочку. Миска осталась стоять с недоеденным кормом.
– Мне стало печально от того, что мясо такое вкусное, а животные ведь когда-то радостно и беззаботно бегали по полю вместе со своей семьёй. – Вера продолжала улыбаться. – И раз мясо вкусное, значит животные были очень счастливы всю свою жизнь. Мне стало от этого и грустно, и радостно одновременно…
– Ну и шут с этим супом, – мужчина рефлекторно махнул рукой, словно отгонял ядовитый бульон. – Вот, уж лучше это покушай.
На стол поставили новую тарелку с чем-то менее ароматным, но не менее аппетитным. После завтрака ребята успели лишь перекусить впопыхах – уж очень хотелось поскорее отправиться на прогулку. Теперь неприятный голод начал заполнять тело Веры, поэтому она поспешно и внимательно обнюхивала содержимое ложки.
– Ух ты! – вскрикнула девочка, а Степан Григорьевич точно ожидал этого. – Это же моё любимое овощное пюре!
Дедушка действительно приготовил и суп, и овощное пюре, а потом ждал своих гуляк. Он молча приобнял внучку, пожелал приятного аппетита, как делал всегда и никогда не забывал, и, наконец, собравшись с мыслями, присоединился к ужину. Он явно был рад видеть, что его готовка принесла радость и удовольствие близким людям. Степан был готов тратить много времени и труда, чтобы угодить вкусам и предпочтениям своей дорогой внучки.
Луи беззаботно лежал под столом, грея своим телом стопы юной хозяйки. Возможно, он старался успокоить её. Вера продолжала сосредоточенно и жадно чавкать, не обращая ни на что внимания, словно полностью погрузившись в свои мысли. Ужин проходил в спокойной обстановке, казалось, время замедлилось, чтобы лишь они одни могли насладиться этим чудесным моментом. Этот островок уюта и тепла, который семья неосознанно создала, стал для них настоящим убежищем от всех проблем и забот.
Эта девочка в самом деле вновь загнала себя в тупик из-за своих же размышлений. Однако стоило ей дать любимую вкусняшку, как горе рукой сняло. Какой же поразительный… нет, очаровательный ребёнок.
Полюбить пюре дано не всем, ведь внешний вид его, особенно овощного, не очень-то аппетитный. Однако дедушка Веры взялся за свою внучку, чтобы в детстве приучать её не к дорогостоящим кашам, а к домашним, бюджетным и при этом полезным пюре. Всё началось с семейного кулинарного воспитания: первый прикорм, который предлагают маленьким – не безвкусные каши, а яркое пюре, особенно овощное и фруктовое. Их можно подавать самостоятельно либо добавлять в готовые блюда, например, в слизистые супы. Но Вера больше всего любит приправленное сливочным маслом, тёплое овощное пюре, которое подают с кусочками хлеба. Вот и сейчас она аппетитно чавкала и даже несколько раз понюхивала ложку с едой – такая вот её странная особенность.
***
За окном вечерняя прохлада обнимала мир своим шальным ветром, принося с собой сладкий запах летних цветов. Что-то тихонько и ритмично играло в телевизоре, наполняя комнату загадочным волнением. Звук иногда сменялся тишиной, приковывая внимание и держа в напряжении, как казалось режиссёру картины. Вера, будто растворившись в мягком диване, тихонько и беспечно сопела в объятиях с Луи, который раньше всех провалился в глубокий и мирный сон. Рядом сидел дедушка и с особой заботой поглаживал небрежно рассыпавшиеся волосы внучки, словно они были для него самой ценной вещью в мире. Его морщинистая рука легонько скользила по её вьющимся прядям, одновременно успокаивая и охраняя неспокойный сон девочки.
Мягко щёлкнул замок входной двери, и, как только она открылась, с улицы потянуло сквозняком. Кто-то зашёл внутрь. Неизвестный гость старался не шуметь, возможно, понимая, что обитатели этого места уже давно спали. Дверь глухо проскрипела, в комнату Степана Григорьевича кто-то заглянул.
– Папа, здравствуйте, – раздался ласковый женский шёпот.
– Лена, батюшки мои, – Степан вздрогнул и машинально схватился за грудь. – Напугала-то…
– Как у вас день прошёл? Надеюсь, без лишних приключений? – Елена Михайловна прошла за порог.
Мужчина взглянул на дружно сопящих под боком ребят и доброжелательно хмыкнул.
– Думаю, нам точно не узнать про все их приключения. Они же у нас чрезмерно любопытны, да ещё и подвижны, – он вздохнул.
– А вдруг случись чего? – Женщина уселась на кресло. – Даже удивительно, что именно ты самый спокойной из нас двоих.
– Леночка, ты же знаешь Луи. Сама ведь учила его, тщательно дрессировала. Неудивительно, что даже мне было запрещено лезть и помогать тебе с этим.
– Ох горе мне, и почему я так в последнее время нервничаю? – прошептала уставшая Лена.
На этом месте Вера проснулась и какое-то время пребывала в полной прострации. Сквозь пелену дрёмы до неё доносился шёпот, лёгкий и еле уловимый, который постепенно оживал в полусонном сознании и становился всё громче. Голоса родных эхом разносились в голове, словно из иного, совершенно нереального мира. Изначально даже показалось, что это шелест ветвей или пение сказочных птичек. Вера стала разбирать заботливый бас дедушки, который, как невидимые руки, окутал её теплом и тихонько потянул из мира грёз. Следом за дедушкиным голосом в её восприятии появился мягкий голос матери. Он был как тёплый летний ветер, приносящий аромат цветущих растений.
– Посмотрите кто проснулся, – раздался теперь уже расслабленный голос матери.
Вера осторожно освободилась из объятий своего любимого питомца, ощущая, как прохладный воздух наполняет комнату через приоткрытое окно. Его свист проникал в каждый уголок комнаты.
– Ну, как себя чувствуешь, моя звёздочка? – ласково спросила мама, нежно погладив Веру по волосам. – Я так по тебе скучала…
Вера попыталась улыбнуться, и в этот момент она осознала, что проснулась не только из сна, но и из какой-то внутренней тьмы, которая медленно, но неумолимо отступала, словно сдавалась перед светом. Всё благодаря окружению близких ей людей, которые каждый день стараются приносить радость в её сердце.
– Дедушка, ты тоже здесь? – спросила Вера, чувствуя его присутствие рядом с собой.
– Конечно, я всегда с тобой, – прошептал он. – Ты чего-то хотела?
Прежде чем ответить, девочка о чём-то задумалась. Её мысли на мгновение замерли. Вера ощутила в себе волну вдохновения, словно кто-то заразил её этим беспокойным чувством. Оно давно сидит у девочки внутри, просто временами пробуждается и изводит душу.
– Да ничего особенного, просто вспомнила, что хотела перед сном почитать.
Дедушка улыбнулся, ощущая неподдельную гордость за свою внучку. Девочка, поцеловав маму и пожелав всем спокойной ночи, направилась в свою комнату.
Книга про старинное древо всё так же лежала на её столе. Как всегда, Вера предпочитала читать в своей уютной и тёплой кровати. Она из тех людей, кто обожает определённую литературу, много слушает специфичную музыку, ест овощное пюре и смотрит, точнее, слушает старые комедии вместе с дедушкой и Луи, оживлённо что-то обсуждая и критикуя. Последнее раздражает большинство людей, но не Степана Григорьевича. Он так привык к комментариям внучки, что теперь ему неинтересно смотреть фильмы в тишине и одиночестве.
Забравшись в постель, Вера поудобнее устроилась и хорошенько укуталась плотным одеялом. Её ладонь бережно скользила по рельефной поверхности книги. Она оставалась всё такой же – с отчётливыми выпуклостями. Пальчики пробегали по гладким лесным тропинкам и выступающим деревьям. Девочка представляла, как сама бежит по загадочным местам, а в конце трогает старинное древо, про которое и повествует эта сказка. Вера считала, что эта магическая книга может открыть дверь в другие миры, где реальность сливается с фантазией. Однако она быстро отбросила такое предположение.
Сердце ребёнка колотилось, когда она наконец решительно раскрыла обложку книги. Девочка даже не заметила, как пришла мама – женщина давно стояла в дверях и с интересом наблюдала за происходящим. С трепетом в руках дитя начала читать с самого начала. У неё была ещё одна особенность – важно читать вслух. По её мнению, именно благодаря этому действию текст усваивается в голове лучше, ведь читая про себя. Иначе Вера не могла ничего понять из-за большой рассеянности. Она слишком отвлекалась от чтения и погружалась глубоко в свои мысли.
– ?????????????????????????????????????????????????????????????????
(В глухом поле, где всегда светило солнце, очень давно жило древо,) – голос её звучал тихо, но сказку она пыталась читать с выражением. —
??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
(Оно было чрезвычайно одиноким. Вокруг совершенно никто не рос, лишь мелкие травы мерзко пели под ухом, словно жужжали гадкие мухи.)
Вера на минуту остановилась и начала прислушиваться. Ей показалось, что в комнате есть кто-то ещё. Чтобы не рассекречивать себя, девочка сделала вид, что о чём-то задумалась, невнятно пробормотав под нос свои мысли. Она определённо стеснялась, когда кто-то слушал её чтение. Лишь Луи мог быть её слушателем, однако звуки были не от пса, ведь он давно бы уже оказался под её боком.
Думаю, Вера даже немного расстроилась. Это чувство я отчётливо запомнила, ведь оно проявлялось не так часто, но при этом было достаточно ощутимым по сравнению с другими эмоциями. Она так привыкла быть рядом со своим четвероногим другом, что позабыла, какого это – быть одной. А ведь я всегда была в одиночестве, никогда прежде не задумываясь об этом. Я считала, что так и должно быть, что это совершенно нормально. Правда, сейчас мне однозначно не хотелось покидать это дивное место, эту необычную семью и эту пленительную душу ребёнка. Я боюсь, правда, не понимаю чего именно: последующего разочарования Веры после моего поступка, которого она точно не сможет принять, или того, что произойдёт с невинной душой после моих действий.
