Полное собрание стихотворений

Флоренция

Терцины к спискам книг

И вас я помню, перечни и списки,Вас вижу пред собой за ликом лик.Вы мне, в степи безлюдной, снова близки.Я ваши таинства давно постиг!При лампе, наклонясь над каталогом,Вникать в названья неизвестных книг;Следить за именами; слог за слогомВпивать слова чужого языка;Угадывать великое в немногом;Воссоздавать поэтов и векаПо кратким, повторительным пометам:«Без титула», «в сафьяне» и «редка».И ныне вы предстали мне скелетомВсего, что было жизнью сто веков,Кивает он с насмешливым приветом,Мне говорит: «Я не совсем готов,Еще мне нужны кости и суставы,Я жажду книг, чтоб сделать груду слов.Мечтайте, думайте, ищите славы!Мне все равно, безумец иль пророк,Созданье для ума и для забавы.Я всем даю определенный срок.Твори и ты, а из твоих мечтанийЯ сохраню навек семь-восемь строк.Всесильнее моих упоминанийНет ничего. Бессмертие во мне.Венчаю я – мир творчества и знаний».Так остов говорит мне в тишине,И я, с покорностью целуя землю,При быстро умирающей луне,Исчезновение! твой зов приемлю.

10 апреля 1901

Картины

Люблю одно

Люблю одно: бродить без целиПо шумным улицам, один;Люблю часы святых безделий,Часы раздумий и картин.Я с изумленьем, вечно новым,Весной встречаю синеву,И в вечер пьян огнем багровым,И ночью сумраком живу.Смотрю в лицо идущих мимо,В их тайны властно увлечен,То полон грустью нелюдимой,То богомолен, то влюблен.Под вольный грохот экипажейМечтать и думать я привык,В теснине стен я весь на страже;Да уловлю господень лик!

12 октября 1900

Раньше утра

Я знаю этот свет, неумолимо четкий,И слишком резкий стук пролетки в тишине,Пред окнами контор железные решетки,Пустынность улицы, не дышащей во сне.Ночь канула в года, свободно и безумно.Еще горят огни всех вдохновенных сил;Но свежий утренник мне веет в грудь бесшумно,Недвижные дома – как тысячи могил.Там люди-трупы спят, вдвоем и одиноко,То навзничь, рот открыв, то ниц – на животеНо небо надо мной глубоко и высоко,И даль торжественна в открытой наготе!Два равных мира есть, две равные стихии:Мир дня и ночи мир, безумства и ума,Но тяжки грани их – часы полуночные,Когда не властен свет и расточилась тьма.С последним чаяньем, свою мечту ночнуюДуша стремится влить в пустые формы дня,Но тщетно я борюсь, и тщетно я колдую:Ты, день, могучий враг, вновь покоришь меня!

1902

Каменщик

– Каменщик, каменщик в фартуке белом,Что ты там строишь? кому?– Эй, не мешай нам, мы заняты делом,Строим мы, строим тюрьму.– Каменщик, каменщик с верной лопатой,Кто же в ней будет рыдать?– Верно, не ты и не твой брат, богатый.Незачем вам воровать.– Каменщик, каменщик, долгие ночиКто ж проведет в ней без сна?– Может быть, сын мой, такой же рабочий.Тем наша доля полна.– Каменщик, каменщик, вспомнит, пожалуй,Тех он, кто нес кирпичи!– Эй, берегись! под лесами не балуй…Знаем всё сами, молчи!

16 июля 1901

Мальчик

В бочке обмерзлой вода колыхается,Жалко дрожит деревянный черпак;Мальчик-вожатый из сил выбивается,Бочку на горку не втащит никак.Зимняя улица шумно взволнована,Сани летят, пешеходы идут,Только обмерзлая бочка прикована:Выем случайный и скользок и крут.Ангел сверкает блестящим воскрылием,Ангел в лучистом венце над челом,Взял за веревку и легким усилиемБочку вкатил на тяжелый подъем.Крестится мальчик, глядит неуверенно,Вот покатил свои санки вперед.Город шумит неизменно, размеренно,Сани летят и проходит народ.

Ноябрь 1901

Царица

С конки сошла она шагом богини(Лилия белая, взросшая в тине!).Долго смотрел я на правильность линийМолодого лица.Сумрак холодный лежал без конца,Небеса были звездны и сини.Она подняла накидку на плечи.Я оскорбить не осмелился встречи.Были не нужны и тягостны речиЗдесь на земле!Контур ее затерялся во мгле.Горели кругом погребальные свечи.Да! я провидел тебя в багрянице,В золотой диадеме… Надменной царицейТы справляла триумф в покоренной столице.Чу! крики бесчисленных уст!Нет, тротуар озаренный безмолвен и пуст,Лишь фонари убегают вперед вереницей.

5 мая 1901

Прохожей

Она прошла и опьянилаТомящим сумраком духовИ быстрым взором оттенилаВозможность невозможных снов.Сквозь уличный железный грохотИ пьян от синего огня,Я вдруг заслышал жадный хохот,И змеи оплели меня.В моих глазах еще синелаНебес вечерних полумгла,Но теплота чужого телаМеня объяла и прожгла.И в ужасе борьбы упорной,Меж клятв, молений и угроз,Я был опутан влагой чернойЕе распущенных волос.

4 октября 1900

Голос часов

С высокой башни колокольнойПризывный заменяя звон,Часы поют над жизнью дольной,Следя движение времен.Но днем в бреду многоголосномНе слышен звонкий их напев,Над гулким грохотом колесным,Над криком рынка, смехом дев.Когда ж устанет день, и ляжетНочная тень во всех углах,И шуму замолчать прикажет,И переменит жизнь в огнях,Мы все, покорствуя невольно,В пространном царстве вещих снов,С высокой башни колокольнойВнимаем голосу часов.Густеют и редеют тени.А торжествующая медьЗовет и нас в чреде мгновенийМелькнуть, побыть и умереть.

28 июня 1902

На скачках

Люблю согласное стремленьеК столбу летящих лошадей,Их равномерное храпеньеИ трепет вытянутых шей.Когда вначале свежи силы,Под шум о землю бьющих ног,Люблю задержанной кобылыУверенный упругий скок.Люблю я пестрые камзолы,В случайный сбитые букет,И финиш, ярый и тяжелый,Где миг колеблет «да» и «нет».Когда счастливец на прямуюВыходит, всех опередив,Я с ним победу торжествую,Его понятен мне порыв!Быть первым, вольно одиноким!И видеть, что близка мета,И слышать отзвуком далекимУдары ног и щелк хлыста!

23 сентября 1902

Чудовища

Зловещее и смутное есть что-то…

К. ФофановВо всех углах жилья, в проходах, за дверьмиСтоят чудовища, незримые людьми:Болезни, ужасы и думы тех, кто преждеЖил в этих комнатах и верил здесь надежде.И все мы, с первых дней вступая в старый дом,Под их влиянием таинственным живем.Их образ – как у птиц. Как глупые пингвины,Они стоят во мгле, к стене притиснув спиныИ чинно крылышки прижав к своим бокам;Как грифы серые, нахохлясь, по углам,За печкой, за бюро сидят неясной грудой;Как совы, на шкапах таятся, и оттудаГлядят незрячими глазами целый день.При свете дня их нет, они – пустая тень,И только вечером, когда уносят свечиИ где-то вдалеке шумят за чаем речи, —В потемках, в комнатах, безмолвных с давних пор,Они выходят все из мрака и из нор,Гуляют и шумят за мигом миг смелее,Почти что на виду вытягивают шеи,Пугают мальчика, боящегося мглы,И, лишь внесут огонь, скрываются в углы.А после, полночью, в квартире, тупо спящей,Блуждают, властные, какой-то ратью мстящей,Мечтами давних лет холодный сон томятИ в губы спящего вдыхают мертвый яд.

1903

Зимние дымы

Хорошо нам, вольным дымам,Подыматься, расстилаться,Кочевать путем незримым,В редком воздухе теряться,Проходя по длинным трубам,Возноситься выше, вышеИ клубиться белым клубом,Наклоняясь к белым крышам.Дети пламени и праха,Мы как пламя многолики,Мы встречаем смерть без страха,В вольной области – владыки!Над толпой немых строений,Миром камней онемелых,Мы – семья прозрачных теней —Дышим в девственных пределах.Воздух медленный и жгучий —Как опора наших крылий,Сладко реять дружной тучейБез желаний, без усилий.Даль морозная в тумане,Бледен месяц в глуби синей,В смене легких очертанийМы кочуем по пустыне.

16 декабря 1900

Оклики демонов

Свистки паровозов в предутренней мгле,Дым над безжизненным прудом.Город все ближе: обдуманным чудомЗдания встали в строй по земле.Привет – размеренным грудам!Проволок нити нежней и нежнейНа небе, светлеющем нежно.Вот обняли две вереницы огней,Мой шаг по плитам слышней.Проститутка меня позвала безнадежно.Белая мгла в предрассветный час!(Она словно льется во взгляды.)Безумные грезы усталых глаз!Призраки утра! мы не страшны для вас,Вы пустынному часу так рады.Всходят, идут и плывут существа,Застилают заборы,Глядят из подвалов, покинувши норы,Жадно смотрят за шторы,И сквозь белое тело видна синева.Вот малютки – два призрака – в ярком венкеЗабавляются пылью,Вот длинная серая шаль на больном старике,Вот женщина села на камень в тоске,Вот девушку к небу влекут ее крылья.Ходят, стоят, преклоняются ниц(Словно обычные люди!),Реют рядами чудовищных птиц,Лепечут приветы и шепчут угрозы, —Пред утром бродячие грезы!О дым на безжизненном пруде!О демонов оклики! ваши свистки, паровозы!

1901

Ночь

Горящее лицо земляВ прохладной тени окунула.Пустеют знойные поля,В столицах молкнет песня гула.Идет и торжествует мгла,На лампы дует, гасит свечи,В постели к любящим леглаИ властно их смежила речи.По пробуждается разврат.В его блестящие приютыСквозь тьму, по улицам, спешатСкитальцы покупать минуты.Стрелой вонзаясь в города,Свистя в полях, гремя над бездной,Летят немолчно поездаВперед по полосе железной.Глядят несытые рядыФабричных окон в темный холод,Не тихнет резкий стон руды,Ему в ответ хохочет молот.И, спину яростно клоня,Скрывают бешенство проклятийСреди железа и огняДавно испытанные рати.

Сентябрь 1902

Зимняя красота

Твердят серебряные сениО счастьи жизни для мечты,О сладком бытии растенийВ убранстве зимней красоты.Но я не внемлю, не приемлюИх мерный шепот, белый зов.Люблю воскреснувшую землюИ кровь растоптанных цветов!Нет, нет, не надо мертвой негиВ лучах прельстительной луны!Вставайте, мощные побеги,На пире огненной весны!Я буду сам как стебель явлен,Омою в зное венчик свойИ лягу, сломан и раздавлен,До первой вьюги снеговой!

23 ноября 1902

Прелести земли

Все реже я и все бесстрастнейСмотрю на прелести земли,Как в детстве нежившие басни,Красоты мира отошли.Мне тяжела дневная зеленьИ слишком сини небеса,Для слуха каждый звук разделен,Когда взволнуются леса.Люблю я сумрачные краски,Громады стен в лучах луны,Меня приветствует по-братскиМир дорассветной тишины.Дрожа, белеет сумрак чуткий,Гремящий город мертв на час,Спят мудрецы, спят проститутки,И в два ряда мне светит газ.

Август 1901

Антология

Яростные птицы

Яростные птицы с огненными перьямиПронеслись над белыми райскими преддверьями,Огненные отблески вспыхнули на мраморе,И умчались странницы, улетели за море.Но на чистом мраморе, на пороге девственном,Что-то все алелося блеском неестественным,И в вратах под сводами, вечными, алмазными,Упивались ангелы тайными соблазнами.

Январь 1901

Сладострастие

Ф. Сологубу

В ярком венке из пурпурного мака,Смутно ресницы к земле опустив,Женщина вышла из тусклого мрака…Облик лица ее грубо красив.Серьги по золоту блещут рубином,Шею оплел ей кровавый коралл,Веет от губ ее чем-то звериным,Тишью пещер и пустынностью скал.Черные волосы, с сумраком слиты,Пали на белую матовость плеч;Выпуклы, подняты, вечно не сыты,Груди дрожат от желания встреч.Руки протянуты (так, беспокоясь,Ищет слепая далекой стены),Бедра опутал ей тигровый пояс…Тише! приветствуй восторг тишины!Чу! загремели чуть слышно запястья,Губы скривились в мучительный знак.Снова, о снова, истомы и счастья!Пусть осыпается пурпурный мак.

Март 1901

В раю

An Maximilian Schick[15]

Лишь закрою глаза, как мне видится берегПолноводной реки, тени синей волны.Дремлет небо одной из Полдневных Америк,Чуть дрожа на качелях речной глубины.Веет ветер какого-то лучшего века,Веет юность свободной и гордой земли.Мчатся легкие серны, друзья человека,Песня вольных охотников молкнет вдали.Обнаженные юноши, девы и детиВыбегают на отмель веселой толпойИ бросаются в воду, при радостном свете,Словно горсти жемчужин, блестя за водой.Длится время, качаются зыби заката,Здесь и там задымился и светит костер.Дева спутника игр обнимает, как брата…О, как сладки во мгле поцелуи сестер!Да, я знаю те земли и знаю то время,Их свободно и быстро в мечтах узнаю…И часами смотрю на блаженное племя,И как путник-прохожий я с ними в раю!

6 мая 1903

Сон

Как город призрачный в пустыне,У края бездн возник мой сон.Не молкнет молний отсвет синий,Над кручей ясен небосклон.И пышен город, озаренный:Чертоги, башни, купола,И водоемы, и колонны…Но ждет в бездонной бездне мгла.И вот уже, как звон надгробный,Сквозь веки слышится рассвет,Вот стены – призракам подобны,И вот на башнях – шпилей нет…Когда же явь мне в очи глянет,Я буду сброшен с тех высот,Весь город тусклой тенью станетИ, рухнув, в пропасть соскользнет.И алчно примет пасть пучиныЗа храмом храм, за домом дом…И вот – лишь две иль три руиныВещают смутно о былом.

22 августа 1903

Лед и уголь

Лед и уголь, вы – могильны!Что-то было и прошло,Черный уголь, тусклый, пыльный,Лед, блестящий как стекло!Что вы, красные уроды,Дым прорезавши, горды?Удвояет лик природыГладь затихнувшей воды!Пусть все отжило, застыло,Зыби нет, лучам конец:Лед – над водною могилой,Уголь – без надежд мертвец!Он под новой вспышкой жараЛишь кровавится, как бес,Но свободной тенью параЛед восходит до небес.

Август 1901

Знойный день

Белый день, прозрачно-белый,Золотой, как кружева…Сосен пламенное тело,Зноем пьяная трава.Пробегающие тучи,Но не смеющие пасть…Где-то в сердце, с силой жгучей,Затаившаяся страсть.Не гляди так, не зови так,Ласк ненужных не желай.Пусть пылающий напитокПерельется через край.Ближе вечер… Солнце клонитВозрастающую тень…Пусть же в памяти потонетЗолотой и белый день.

1902

Верея

Облака

Облака опять поставилиПаруса свои.В зыбь небес свой бег направилиБелые ладьи.Тихо, плавно, без усилияВ даль без береговВышла дружная флотилияСказочных пловцов.И, пленяясь теми сферами,Смотрим мы с полей,Как скользят рядами серымиКили кораблей.Но и нас ведь должен с палубыВидеть кто-нибудь,Чье желанье сознавало быЭтот вольный путь!

21 августа 1903

На песке

Маленькая девочкаНа песке, на лесенкеКамешки бросала.Дети пели песенки,Их семья играла.Маленькая девочкаКамешки бросала.Бросит вверх – смеется,Хлопает в ладошки…Девочкам поется.Где-то там в окошкеПели, пели гаммы.Маленькая девочкаКамешки бросала,Маленькая девочкаНаконец устала,На песке, на лесенкеПрилегла близ мамы.Дети пели песенки;В домике налевоИзучали гаммы…Я слагал напевы.

30 мая 1902

Венеция

Колыбельная песня

Девочка далекая,Спи, мечта моя!Песня одинокаяНад тобой – как я.Песня колыбельная,Сложенная мной,Странно-нераздельнаяС чуткой тишиной.Это отзвук тающийПрежних, страстных слов,Отзвук умирающийВ тихой бездне снов.Словно речь бессвязная —Память лучших дней…А была алмазнаяРадуга огней!Дремлешь ты под пениеВ колыбели тьмы…Будь хоть на мгновениеСчастлива, как мы!И в минуту жгучуюОт любви мертва,Вспомни ночь певучую,Тихие слова!Сии, моя далекая,В храме бытия,Песня одинокая —Вся любовь моя!

1903

Терем

Иоанне Б.

Тихи дни и годы – годы в терему,Словно льются воды медленно во тьму.День неслышно тает, гаснет без следа…Тусклый свет роняет пестрая слюда;За окошком главы – малый край небес,По простенкам травы – непостижный лес.С темной образницы кроткий свет лампад…Те же, те же лица, что и день назад!Та же все работа, песни без души…Льются дни без счета, как вода в тиши…Только в воскресенье бегло видишь мир:В церкви чтенье, пенье – отдаленный клир,Дома смех, салазки, снежная гора,Да под вечер пляски, сказки гусляра.Сны усталых сладки – жжет лебяжий пух…На ухо загадки кто-то шепчет вслух,Снится сине море, снится царский сын,Знаешь страсть и горе, хоть на час один!Утро. С образницы кроткий свет на всех.Тихо, как в гробнице. За окошком – снег.

Январь 1901

Витязь

1

– О чем же ты тоскуешь, витязь,Один на башенной стене?– Убийством и борьбой насытясь,Еще я счастлив не вполне.Меня гнетут мои кольчуги,Хочу изведать тайны сна.Уйдите прочь, друзья и слуги,Меня утешит тишина.

2

– Зачем же, слуги, вы таитесьВ проходах темных, в тишине?– Наш господин, наш славный витязь,Давно покоится во сне.Мы ждем, что дверь – вдруг распахнется,Он крикнет зовом боевымИ вновь к победам понесется,А мы тогда – за ним! за ним!

3

– Меня ты слышишь ли, мой витязь?Довольно спать! восстань! восстань!– Мечтой и тишиной насытясь,Я перешел земную грань.Давно мои белеют кости,Их червь покинул гробовой,Все слуги дремлют на погосте,И только тени пред тобой!

1902

Камни

Камни, камни! о вас сожаленье!Вы по земле мне родные!В жилах моих роковое биенье,Та же, все та же стихия.Века вы питались кровью заката,Жертвенной, девственной кровью,Вас море ласкало, как старшего брата,Грызло, кусало с любовью.Люди, из вас воздвигали мы храмы,Из вас мы слагали дворцы и жилища,Вами мы крыли могильные ямы,Вы с нами – в жизни и на кладбище!Камни, камни, о вас сожаленье!В день, когда ангелов к солнцу подымутся трубы,Вы ли пребудете вне воскресенья,Как хаос косный и грубый?Нет, вы недаром родня изумрудам,Аметистам, рубинам, сапфирам,Жизненный трепет пройдет до встревоженным грудам,И камней восторженный гимн, как сияние, встанетнад миром,

1903

Презрение

Великое презрение и к людям и к себеРастет в душе властительно, царит в моей судьбе.Любил бы, да не в силах я, не ищешь и не ждешь,И все мечты как призраки, и все желанья – ложь.Откроет ли нам истина свое лицо иль нет,Я буду ль жить по имени во глуби долгих лет,И ты, о ком я думаю, ты любишь ли меня,И мне скитаться долго ли, иль не дожить и дня,Мне все равно, мне все равно, слежу игру теней.Я долго жизнь рассматривал, я присмотрелся к ней.Как лист, в ноток уроненный, я отдаюсь судьбе,И лишь растет презрение и к людям и к себе.

29 октября 1900

К устью!

На волны набегают волны,Растет прилив, отлив растет,Но, не скудея, вечно полныВместилища свободных вод.На годы набегают годы,Не молкнет ровный стук минут,И дни и годы, словно воды,В просторы вечности текут.Дыша то радостью, то грустью,И я мгновеньям отдаюсь,И, как река стремится к устью,К безбрежной дали я стремлюсь.Промчится жизни быстротечность,За днями дни, за годом год,И утлый челн мой примет вечностьВ неизмеримость черных вод.

1903

Оды и послания

К. Д. Бальмонту

Вечно вольный, вечно юный,Ты как ветер, как волна,Речь твоя поет, как струны,Входит в души, как весна.Веет ветер быстролетный,И кругом дрожат цветы,Он ласкает, безотчетный,Все вокруг – таков и ты!Ты как звезды – близок небу.Да, ты – избранный, поэт!Дара высшего не требуй!Дара высшего и нет.«Высшим знаком ты отмечен»,Чти свою святыню сам,Будь покорен, будь беспечен,Будь подобен облакам.Все равно, куда их двинетВетер, веющий кругом.Пусть туман как град застынет,Пусть обрушится дождем,И над полем, и над безднойОблака зарей горят.Будь же тучкой бесполезной,Как она, лови закат!Не ищи, где жаждет поле,На раздумья снов не трать.Нам забота. Ты на воле!На тебе ее печать!Может: наши сны глубоки,Голос наш – векам завет,Как и ты, мы одиноки,Мы – пророки… Ты – поэт!Ты не наш – ты только божий.Мы весь год – ты краткий май!Будь – единый, непохожий,Нашей силы не желай.Ты сильней нас! Будь поэтом,Верь мгновенью и мечте.Стой, своим овеян светом,Где-то там, на высоте.Тщетны дерзкие усилья,Нам к тебе не досягнуть!Ты же, вдруг раскинув крылья,В небесах направишь путь.

1902

Ему же

Нет, мой лучший брат, не прав ты:Я тебя не разлюблю!Мы плывем, как аргонавты,Душу вверив кораблю.Все мы в деле: у кормила,Там, где парус, где весло.Пыль пучины окропилаНаше влажное чело.Но и в диком крике фурий,Взором молний озарен,Заклинатель духов бури,Ты поешь нам, Арион!Если нас к земному лонуДонести дано судьбе,Первый гимн наш – Аполлону,А второй наш гимн – тебе!Если ж зыбкий гроб в пучинеПрисудили парки нам,Мы подземной ПрозерпинеИ таинственным богамПредадим о молитвой душу, —А тебя из мглы пучинТихо вынесет на сушуНа спине своей – дельфин.

3 августа 1903

Лев Святого Марка

Pax tihi, Marce, evangelista meus.[16]

(Надпись па книге, которую держит в лапах лев Святого Марка)Кем открыт в куске металлаТы, святого Марка лев?Чье желанье оковалоНа века – державный гнев?«Мир тебе, о Марк, глашатайВечной истины моей».И на книгу лев крылатыйНаступил, как страж морей.Полузверь и полуптица!Охраняема тобой,Пять веков морей царицаНасмехалась над судьбой.В топи илистой лагуныВстали белые дворцы,Пели кисти, пели струны,Мир судили мудрецы.Сколько гордых, сколько славных,Провожая в море день,Созерцали крыл державныхВозрастающую тень.И в святые дни БеллиниТы над жизнью мировойТак же горд стоял, как нынеНад развенчанной страной.Я – неведомый прохожийВ суете других бродяг;Пред дворцом, где жили дожи,Генуэзский вьется флаг;Не услышишь ты с каналаТасса медленный напев;Но, открыт в куске металла,Ты хранишь державный гнев.Над толпами, над веками,Равен миру и судьбе,Лев с раскрытыми крыламиНа торжественном столбе.

9/22 июня 1902

Венеция

Венеция

Почему под солнцем юга в ярких красках и цветах,В формах выпукло-прекрасных представал пред взором прах?Здесь – пришлец я, но когда-то здесь душа моя жила.Это понял я, припомнив гондол черные тела.Это понял, повторяя Юга полные слова,Это понял, лишь увидел моего святого Льва!От условий повседневных жизнь свою освободив,Человек здесь стал прекрасен и как солнце горделив.Он воздвиг дворцы в лагуне, сделал дожем рыбака,И к Венеции безвестной поползли, дрожа, века.И доныне неизменно все хранит здесь явный следПрежней дерзости и мощи, над которой смерти нет.

1902

Венеция

Памяти И. Коневского

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,

Прекрасный, мощный, смелый, величавый,

В начале поприща торжеств и славы,

Исполненный несокрушенных сил!

В. КюхельбекерИ ты счастлив, нам скорбь – тебе веселье,Не в будничных тисках ты изнемог,Здесь на земле ты справил новоселье,И празднично еще горит чертог.Ты жаждал знать. С испугом и любовьюПытливым взором ты за грань проник, —Но эти сны не преданы злословью,Из тайн не сделано тяжелых книг.Ты просиял и ты ушел, мгновенный,Из кубка нового один испив.И что предвидел ты, во всей вселеннойНе повторит никто… Да, ты счастлив.Лишь, может быть, свободные стихииПрочли и отразили те мечты.Они и ты – вы были как родные,И вот вы близки вновь, – они и ты!Ты между них в раздольи одиноком,Где тихий прах твой сладко погребен.Как хорошо тебе в лесу далеком,Где ветер и березы, вяз и клен!

3 октября 1901

Андрею Белому

Я многим верил до исступленности,С такою надеждой, с такою любовью!И мне был сладок мой бред влюбленности,Огнем сожженный, залитый кровью.Как глухо в безднах, где одиночество,Где замер сумрак молочно-сизый…Но снова голос! зовут пророчества!На мутных высях чернеют ризы!«Брат, что ты видишь?» – Как отзвук молота,Как смех внемирный, мне отклик слышен:«В сиянии небо – вино и золото! —Как ярки дали! как вечер пышен!»Отдавшись снова, спешу на кручи яПо острым камням, меж их изломов.Мне режут руки цветы колючие,Я слышу хохот подземных гномов.Но в сердце – с жаждой решенье строгое,Горит надежда лучом усталым.Я много верил, я проклял многоеИ мстил неверным в свой час кинжалом.

1903

Младшим

Они Ее видят! они Ее слышат!С невестой жених в озаренном дворце!Светильники тихое пламя колышат,И отсветы радостно блещут в венце.А я безнадежно бреду за оградойИ слушаю говор за длинной стеной.Голодное море безумствовать радо,Кидаясь на камни, внизу, подо мной.За окнами свет, непонятный и желтый,Но в небе напрасно ищу я звезду…Дойдя до ворот, на железные болтыГорячим лицом приникаю – и жду.Там, там, за дверьми – ликование свадьбы,В дворце озаренном с невестой жених!Железные болты сломать бы, сорвать бы!..Но пальцы бессильны, и голос мой тих.

1903

Юргису Балтрушайтису

Осенний ветер выл над урной одинокой.

Ю. Б.Нам должно жить! Лучом и светлой пылью,Волной и бездной должно опьянеть,И все круги пройти – от торжества к бессилью,Устать прекрасно, – но не умереть!Нам вверены загадочные сказки,Каменья, ожерелья и слова,Чтоб мир не стал глухим, чтоб не померкли краски,Чтоб тайна веяла, жива.Блудящий огонек – надежда всей вселенной —Нам окружил венцами волоса,И если мы умрем, то он – нетленный —Из жизни отлетит, к планетам, в небеса.Тяжелая плита над нашей мертвой грудьюЗадвинет навсегда все вещие пути,И ветер будет петь унылый гимн безлюдью…Нам умереть нельзя! нет, мы должны идти!

Октябрь 1901