скачать книгу бесплатно
Было удушающе жарко. Я вся взмокла от духоты и волнения, испытываемого во сне. Я ворочалась в постели. Снился сон, но я не понимала, что сплю: всё выглядело настолько реалистично, что запуталась, где правда, а где вымысел. Мы с Ником занимались любовью. Огненная страсть сжигала всё на своём пути. Я как падший ангел наслаждалась резкими и колючими прикосновениями демона, который затягивал меня в адскую воронку своими грешными поцелуями. Ничего в мире не было так страшно и так идеально, когда лёд и пламя слились воедино. В ту секунду я горячо любила его. Я ощущала полноту и целостность наших чувств. Но потом всё изменилось: картинка будто перевернулась. Я стояла перед Паркером в разлетающемся красном платье и что-то с надрывом кричала ему, а он весь в чёрном смотрел на меня жестоким взглядом. Я пыталась прикоснуться к нему, но оказалось, что мужчина стоит за стеклом и я не могу убрать эту преграду. А потом он просто развернулся и медленно ушёл, постепенно растворяясь в чёрном облаке. «Ни-и-и-и-к!» – кричала я, стуча по стеклу пока руки не разбила в кровь. Темнота. Я резко распахнула глаза.
Учащённое дыхание, сухость во рту, мокрое лицо от слёз и ужасное чувство страдания никак не проходили. У меня даже сердце закололо. Что это было, вашу мать! Покрутив глазами и поморщившись от утреннего света, я поняла, что запуталась в одеяле, поэтому мне так жарко. При этом одна рука оказалась подо мной и затекла, превратившись в резиновую и бескостную. Состояние было ужасным: все мышцы болели будто я сутки провела в чемодане. Но физическое состояние так не удручало, как психическое. Такие сны не к добру. Надо перестать интересоваться Паркером, а то всё может зайти слишком далеко. В мыслях опять возникла ночная картинка. Мы занимались сексом? С чего вдруг? Боже, до чего я докатилась… Надеюсь чашка кофе и любимое занятие помогут очистить голову от ненужных мыслей, а то так и с ума можно сойти.
Вторая выходная ночь опять прошла в тревоге и сон прошёл мимо меня. Усталость накатила с утра, но наступило воскресенье, а значит, мне предстояло навестить деток в приюте. Для этого нужно подготовиться и выбрать тему для занятия. Расставив на полу таперы и корзины с игрушками, сшитыми ребятами – волонтёрами, я сидела в гостиной, пила кофе и пыталась собрать всё необходимое. Достав из коробки картину с видом на озеро, я поставила её себе на колени и вздохнула от воспоминаний. Я нарисовала её очень давно, когда была подростком. Этот пейзаж – моё тайное место: именно там я приходила в себя после криков и наказаний отца, когда удавалось улизнуть из дома. Сидя в траве и вглядываясь вдаль водной глади, я мечтала сбежать из города и никогда не возвращаться к этому сверкающему озеру. Но желания не сбывались, и я раз за разом в слезах и синяках оказывалась на берегу, сдерживая порыв, последний раз войти в воду с головой. Почему я хранила эту картину? Наверное, она придаёт мне сил. Если тогда я сдержалась от глупого поступка, а ведь было совсем плохо, то, значит, сейчас я тем более смогу пережить абсолютно все трудности. Отложив пейзаж в сторону, я добралась до детских рисунков и эскизов. То, что надо для работы с детишками. Сегодня будем рисовать ромашки и зайчиков.
Довольная выбором темы для урока, я решила собрать подарки и разложить их по коробкам. Потянув вязаную куклу, я не заметила, как её длинные волосы зацепились за катушку с декоративными цепочками и с грохотом опрокинула коробку с набором звякающих железных нитей и прыгающих бусин. Зажмурившись от производимого шума, разносящегося по комнате, я замерла, опасаясь, что разбудила соседа. Но вроде обошлось. Очень осторожно я попыталась всё собрать и сложить обратно, однако через пару минут за спиной я услышала сонный мужской голос.
– Я знаю, что ты меня терпеть не можешь, – сказал Паркер, а я вздрогнула от неожиданности и обернулась к нему, – но можно хотя бы утром не шуметь?
– Прости. Я не нарочно.
Он хмуро посмотрел на меня, а потом уставился на коробки и картины.
– Что ты делаешь?
– Готовлю материал для детей. Детский дом, помнишь? Хочешь пойти со мной?
Парень поджал губы и, отрицательно замотав головой, прошёл мимо меня в сторону кухни.
– Ты развлекайся, а я найду чем заняться в воскресенье, – пробурчал сосед, не горя желанием навещать чужих детей.
– Зря отказываешься. Я уверяю тебя, ты получишь массу впечатлений.
– Спасибо. Мне и так хватает эмоций, живя тут с тобой.
Я закатила глаза. Ну почему он такой бука?
Спустя пару часов я собралась выходить. Подготовив всё необходимое в отдельный огромный контейнер и такой же большущий пакет, я подняла всё это и с трудом дотащила до прихожей. С красками, бумагой, подарками и сладостями мой набор весил килограммов десять-пятнадцать. Тяжело, но не так чтобы я рассыпалась по дороге от напряжения.
– Ты собираешься нести это сама? – удивлённо спросил Ник, встав передо мной у порога.
– Конечно. Ты ведь не хочешь идти со мной, – упрекнула я, хотя этот тон не был выбран специально. Паркер устало запрокинул голову и застонал.
– Чёрт, ладно. Подожди, я пойду с тобой. Помогу дотащить это.
Сама того не желая, я ухмыльнулась. Мне было приятно, что он решил проявить себя и совершить настоящий мужской поступок хотя никто его об этом не просил. Но мне не нравилось, что он всё чаще проявлял положительные качества, ведь несколько дней назад я уверяла себя, что Паркер ужасен и от него надо избавиться.
Детский приют находился в нескольких кварталах от нашего дома, поэтому мы шли пешком. Я шагала впереди и несла пакет, а Ник плёлся позади и нёс коробку. Мы почти не разговаривали. Единственное, о чём без конца спрашивал сосед: «Когда же мы придём», а когда оказались на крыльце детского дома, где нас ждала директор по имени Шерон Уайт, парень жутко запросился обратно.
– Забирай коробку, я пошёл, – зашептал он мне в ухо, стараясь не привлекать внимания Шерон, которая приглашала нас пройти внутрь.
– Нет. Занеси её в кабинет и пойдёшь, – прошипела я в ответ, а потом улыбнулась женщине, которая с непониманием оглянулась на нас, а потом, стуча каблуками, пошла по коридору. Я поспешила вслед за директором, Ник фыркнул и без удовольствия поторопился за мной. Когда женщина привела нас в небольшой класс, где я могла провести занятие и поиграть с детьми, она ознакомила меня с расписанием и ушла за малышами.
– Я тоже пошёл, – заявил Ник, бросив коробку на подоконник.
– Стой, – я поймала его за руку. – Помоги переставить столы.
Паркер снова тяжело вздохнул, почесал голову и без особого желания помог с перестановкой. Выполнив все мои указания, он озлобленно уставился на меня, а я делала вид, что не замечаю его. Раскладывая материалы для работы, я боковым зрением наблюдала за ним. Он ждал от меня новых приказов, а заодно осматривался, кружа по комнате и разглядывая детские рисунки на стенах. Пару минут парень стоял бездвижно, гипнотизируя криво висящий плакат на дверце шкафа, но вскоре Ник очнулся и снова заторопился по своим делам.
– Неужели тебе так сложно побыть здесь со мной?
– А это нужно? Я вообще не понимаю зачем приходить и развлекать каких-то детей.
– Какой же ты глупый, – покачав головой усмехнулась я.
– Я глупый?
– Не я же, – улыбнулась я, а он опять прищурился.
– Если хочешь помочь, можно просто пожертвовать денег, а не заниматься всякой ерундой. Думаешь им нужны твои уроки?
– Конечно, нужны. Ты не понимаешь о чём говоришь. Деньги дают многие, а вот побыть с детьми, уделить им внимание мало кто способен.
– П-ф-ф, – фыркнул он, стукнув по дверце шкафа, показывая, что не согласен со мной и мог бы поспорить, но я не дала ему разговориться.
– У меня такое ощущение, что ты боишься, – предположила я, победно посмотрев на мужчину.
– Хм, чего мне их бояться? Я просто не очень их люблю.
– Ты не любишь детей? – изумилась я.
– Я же не ты добрая душа. И у меня нет опыта общения с ними.
– И поэтому ты их не любишь?
– Да. То есть нет. То есть… Чего ты докопалась? Я нормально отношусь к детям, просто что с ними делать? Это же мелкие недоумки, с которыми ужасно скучно.
– Ого! Ты прав. Ты ничего не знаешь о детях. И с таким отношением, ты вряд ли когда-нибудь заведешь своих.
– Я и не собираюсь, – скривившись буркнул он, а я улыбнулась.
– Не переживай, тебе ничего сложного делать не придётся, просто постой в сторонке, пока я веду урок. Я дам знать, когда ты понадобишься.
– Ты меня обманула.
Я поджала губы, чтобы не рассмеяться, и в этот момент из коридора послышался топот и детский щебет.
– Тише! Дети, вы же помните, как надо себя вести? Не забудьте поздороваться с гостями, – предупредила Шерон перед тем, как открыть дверь и впустить в зал малышей. Паркер напрягся, а через секунду комната заполнилась радостным визгом и шумом шестилеток. Воспитанники, не успев войти в комнату, бросились ко мне с радостными криками.
– Бриана приехала!
Раскинув руки, я встретила детишек объятиями. Им было всего по пять-шесть лет, такие маленькие и нежные создания. Каждый тянулся ко мне и хотел обнять, прижаться и поцеловать. Всем хотелось любви, ласки и тепла, и я старалась подарить им хотя бы частичку добрых эмоций.
– Ура! Ты здесь! – прыгали они от счастья. Эти милые создания видели меня пару раз в месяц, и за год мы хорошо узнали друг друга. Когда бы я ни пришла, они всегда мне рады, но в особый восторг их приводят подарки. Это не было что-то грандиозное, обычно на накопленные и собранные с помощью соцсетей деньги я покупала сладости: мармелад, конфеты, шоколад, а ещё дарила игрушки, некоторые из которых я даже шила сама. Я тратила на это время, но для меня наградой были светящиеся глаза детей, их объятия и радость на лице.
– Так, это Микки Маус! – сообщила я, достав из коробки мягкую игрушку. Первым делом я всегда вручала подарки: мне было так спокойней и легче начинать урок.
– Мне! Мне! – толкаясь и пытаясь выхватить мышонка из моих рук, наперебой кричали дети. Шерон пыталась угомонить воспитанников, но все её попытки оказывались бесполезными.
– Кто выше всех подпрыгнет тому и достанется, – сообщила я и, улыбнувшись, покосилась на Паркера, который не сводил с меня тревожного взгляда. Кажется, он был шокирован происходящим, вряд ли он когда-либо посещал такие места. Зато теперь у него будет опыт и, возможно, он изменит своё отношение к малявкам и ещё не раз придёт сюда, чтобы не только наблюдать со стороны, но и участвовать в жизни этих ангелочков.
Как только один из мальчишек поймал игрушку, девочки захныкали:
– Так нечестно! Мальчики сильнее!
– Так не расстраиваемся! Для девочек у меня есть куклы! – успокоила я всех, вывалив на стол целую гору милых вязаных и пластиковых кукол. Девчонки от радости выпучили глаза и начали искать для себя самую красивую. Тем временем я заметила, как Адам – тихий мальчишка, который всегда держится в сторонке, с грустным лицом взяв со стола блокнот с машинкой на обложке, отошёл от всех и сел на стул, стоящий в углу комнаты. Я хотела подойти к печальному ребёнку и узнать, что его расстроило, но не успела. Ник внезапно опередил меня и, встав рядом с Адамом начал о чём-то с ним разговаривать. Сначала мальчик молчал и насупившись косо поглядывал на незнакомого мужчину, но спустя пару минут, мальчонка смягчился, и уголки его губ приподнялись, да и Паркер тоже улыбался. Интересно, что такого мужчина ему сказал, отчего Адам расцвёл. Ник говорит, что не любит детей… ну да, тоже мне сухарь.
Когда все подарки были розданы, мы начали играть. Я заставила Паркера надуть воздушные шарики, чем он был крайне недоволен, зато дети пребывали в восторге. Проведя несколько весёлых конкурсов с шарами, мы приступили к занятию. Усадив детей за шесть сдвинутых вместе стола, поборов шум и гам, мы начали рисовать небо, травку с цветочками и зайчиков. Детям нравится творчество. Они с усердием рисуют и повторяют всё, что я объясняю и показываю. На уроках каждый ребёнок проявляет смекалку, свою индивидуальность, выражает чувства. Я знала, что дети после занятий берегут рисунки, кто-то вешает их над кроватью, а кто-то бережно хранит в своих блокнотах на память, поэтому все старались изо всех сил.
Самым большим испытанием в конце мероприятия – это завершение урока и прощание. Этот раз не был исключением, малыши не хотели нас отпускать. Я обещала, что вернусь, но это не помогало. Они обнимались и просили их забрать, разрывая моё сердце на части. В заключительный момент на помощь приходили воспитатели, приглашая воспитанников на обед. Я в такие моменты начинала сомневаться, стоит ли продолжать эти жесты доброй воли, потому что смотреть в детские глаза полные грусти и надежд невероятно сложно.
Собрав свои вещи, прихватив пакет и пустой тапер, я вышла в коридор, который опустел буквально несколько минут назад. Детей увели в столовую, дав возможность нам всем успокоиться и безболезненно расстаться. Паркер стоял в проходе и задумчиво смотрел вдаль. Что это на него нашло? Неужто чувства всколыхнулись?
– Ну что, идём? – спросила я, поглядев на парня. Он без слов забрал из моих рук контейнер и пакет и пошёл к выходу. Кажется, Ник был потрясён увиденным. Всю дорогу домой он молчал, а я не трогала его, хотя один вопрос не давал покоя.
– О чём вы разговаривали с Адамом?
Сначала он не понял о ком я, но вскоре сообразил: грустный мальчишка в углу комнаты.
– Он думал, что я собираюсь забрать его, а оказалось, что просто пришёл поиграть.
– И что ты ему ответил?
– Пообещал, что его обязательно заберут.
Я помотала головой.
– Не надо так делать. Не давай обещаний, которые не можешь выполнить.
Каждый раз после занятий в детском доме мне требовалось время прийти в себя. Довольные лица детей, когда они рисуют, лепят или получают подарки, дорогого стоят, но после этого остаётся осадок горечи оттого, что не могу сделать для них больше. Я понимаю их, знаю, каково это – чувствовать себя ненужной. Переживания за других ранили и угнетали, съедая изнутри, так что приходилось восстанавливаться и потихоньку абстрагироваться. Пребывая в задумчивости, я, как правило, запиралась в комнате и садилась рисовать. Так легче отбросить все грустные мысли и вернуться к привычному укладу жизни. Это воскресенье не было исключением. Сидя на подоконнике, я рисовала, положив на колени скетч бук. Быстро сделала набросок: нахмуренный мальчик, сидящий на стуле, а рядом высокий мужчина, стоящий в задумчивости с засунутыми в карманы джинс руками.
Не знаю, что думал и чувствовал Ник после нашего похода в приют, но кажется, его эмоции зашкаливали, но он пытался их сдержать. Всю вторую половину дня он молчал, а позже и вовсе собрался и ушёл куда-то, а вернулся вечером навеселе.
Я читала книгу, когда дверь распахнулась и в проёме появился Паркер, еле стоящий на ногах. Он, шатаясь, вошёл внутрь и закрыв дверь, навалился на тумбочку и пошатнул её, при этом он уронил свой телефон, который с грохотом упал на пол, но не разбился. Я подошла к Нику, подняла его мобильник и посмотрела на парня.
– Ты где так надрался?
Выпрямившись, сосед приложил палец к своим губам и закрыл глаза, желая сдержать мой гневный порыв.
–Т-ш-ш.
Он был не в состоянии что-либо объяснять, продолжая стоять у тумбы и болтаться, как шланг.
– Ясно, – кивнула я, понимая, что без моей помощи он не справится. Подхватив мужчину, который подался вперёд и чуть не упал, я закряхтела. Какой же он тяжёлый. Навалившись на меня всем весом, мы стояли практически в обнимку и покачивались. Его ноги подкашивались, и я боялась, что он вот-вот упадёт, а я вместе с ним. Поменяв положение и закинув его руку на себя, я повела соседа в комнату. Мы шли, петляя по гостиной и мне почему-то стало смешно. Кто бы мог подумать, что такое может произойти. Паркер окончательно повис на мне, я чувствовала, как он давит меня к полу, но я стойко держалась. Возможно после такого у меня будет грыжа. Уже на полпути я поняла, что не доведу соседа до спальни и мы точно где-нибудь грохнемся, поэтому сменила курс к дивану.
– Любишь помогать, да? – пробормотал он, заплетающимся языком, дыша мне в щёку.
Я поморщилась от едкого запаха алкоголя и не ответила на его пьяный вопрос.
– Это бесполезно, – пробубнил он, заваливаясь на диван. – Ты помогаешь всем, но это не поможет тебе, – вздохнул он и почесал голову, взлохматив и без того косматые волосы. Он усмехнулся своим мыслям. А я стояла в ожидании, когда же он ляжет и перестанет нести пьяные бредни.
– Ложись. Тебе нужно поспать, – настаивала я, укладывая его.
– Сколько добра ты бы не делала, ты не станешь счастливой, – проговорил он, переворачиваясь на живот и укладываясь на подушки. – Потому что ты живёшь не для себя. Нельзя всех сделать счастливыми, – рассуждал он.
– Да, наверное, ты прав, – отстранённо согласилась я, снимая с него кроссовки.
– Конечно, я прав, – мямлил парень, уткнувшись лицом в подушку. В комнате было прохладно, а мне не хотелось, чтобы он замёрз, простыл и потом не мог работать, поэтому я поплелась в его комнату за покрывалом.
Потянув плед с его постели, я вздрогнула от внезапного удара об пол чего-то тяжёлого. Обернувшись, я обнаружила пистолет возле кровати. Всего секунда ступора и замешательства. Я испытала смешанные чувства, не понимая, как реагировать на такую находку. С одной стороны, оружие есть у большинства жителей Америки, но с другой, зачем оно Нику? И почему оно лежит на матрасе, а не где-то в сейфе, ну или хотя бы в ящике? Надеюсь, оно не заряжено. Обмотав руку покрывалом, чтобы избежать отпечатков, я аккуратно подняла и убрала пистолет в тумбочку, а потом поспешила выйти из его комнаты. Быстро укрыв спящего парня, я спряталась у себя в спальне.
Полночи не могла уснуть, думая про оружие. Неожиданный поворот, я даже не представляла для чего Нику пушка. Может, история про его работу юристом враньё, и на самом деле он преступник, скрывающийся от полиции? А может, он киллер? Или, наоборот, пытается от кого-то защититься? Ой, надо же было так вляпаться. Приютила чёрт знает кого, теперь ещё не хватало заработать проблемы с законом. Да и вообще, не стоит его злить, а то вдруг убьёт, никто и не узнает.
Вторую часть ночи и до самого утра я размышляла над словами Паркера. Отчасти я согласна с ним. От добра добра не ищут. Как правило за хорошие поступки приходится жестоко расплачиваться. Но совершая что-то позитивное, я не преследую цель получить ответку, я просто помогаю, если это в моих силах. На планете и так слишком много зла, так почему же нельзя постараться и сделать мир чуточку лучше? Нельзя позволять страхам и равнодушию разорять наши души иначе исчезнет смысл любить, созидать, творить и попросту жить.
Глава 8
Ненавижу сомнения. Особенно тяготит, когда чувство неуверенности и противоречие своим же убеждениям перерастает в бесконечный спор со своим «я», превращаясь в безумие. Должно быть, странно, когда от внутреннего диалога начинаешь вслух разговаривать с невидимым собеседником, да ещё и с усердием ему что-то доказывать, приводя аргументы в пользу своей точки зрения. Смешно, что тебе никто не отвечает, а ты всё равно продолжаешь настаивать на своём. Дискуссии с самой собой для меня обычное дело, но с тех пор, как Паркер заселился в квартиру я стала заниматься этим куда чаще. Надеюсь, мне не требуется психиатр?
Мы с Ником прожили целый месяц. За это время между нами произошло немало локальных конфликтов, потому что себялюбие и вера в правоту преобладает в характере Паркера. Хоть я старалась не лезть в его личные дела, но порой приходилось вмешиваться и принимать активное участие в его жизни. Прежде всего меня разбирало любопытство и страх из-за найденного оружия в комнате соседа. Он не делился со мной информацией о необходимости этой вещи, но меня настораживал тот факт, что парень хранил такой предмет в доме, но в лоб задавать вопросы я тоже не могла, потому что он не знает, что я видела оружие, и к тому же Паркер не тот человек, который вмиг раскроет свои карты. По крайней мере, весь месяц я вела себя тихо и заняла позицию наблюдателя, чтобы понять и разобраться с кем живу. Интересно, что моё затишье принесло неожиданные плоды, потому что за это время открыла для себя Николаса Паркера не только как вредного и холодного, но и, как весьма ранимого и растерянного человека.
Несмотря на то, что мы часто цапались и спорили по пустякам, наше общение этим не ограничивалось, порой нам удавалось мирно общаться и даже смеяться над глупостями словно никогда и не было никакой напряжённости. И в этом без сомнения моя заслуга. Я старалась быть сдержанной, рассудительной и доброжелательной. Зачем? Сама не знаю, возможно, мне так было удобно или я просто боялась.
За сентябрь Ник умудрился сменить три профессии. Найдя одну работу, он быстро терял к ней интерес и, не успев толком проявить себя, бросал всё и начинал поиск заново. Паркер будто искал подходящее место, но никак не мог найти своё предназначение. И когда пришло время оплачивать квартиру сосед заставил меня серьёзно переживать.
– Ты хочешь о чём-то поговорить? – заметив его странный взгляд и тяжёлое дыхание, спросила я, нарезая огурцы. Всё это время он стоял рядом, опираясь спиной о кухонный стол и делал вид, что ждёт пока закипит чайник. На самом деле он наблюдал за мной. Мне было дискомфортно от такого близкого контакта, поэтому я съёжилась и занервничала.
– У меня возникла проблема, – признался он. Я по-прежнему на него не смотрела, готовя салат, зато чувствовала, как он гипнотизирует меня.
– Неужели? И какая по счёту? Ты понимаешь, что я разбираюсь с твоими проблемами слишком часто? – сказала я, взглянув на него.
– Ну, не так уж много моих проблем ты решила? – скривился он, не признавая мою помощь.
– Серьёзно? – саркастично произнесла я. – А что насчёт: «А куда выбрасывать мусор? А ты можешь выбросить его сама, а то я не успеваю? И так каждый день! А ещё покажи, как стирать, как мыть унитаз, как протирать пыль, как купить еды, как дойти до кровати, когда я невменяемый…»
– Не утрируй. И заметь, я просил только показать, а не делать всё это за меня, – ухмыльнулся сосед.
– П-ф-ф, ещё бы ты так просил, – фыркнула я и отвернулась.
– А я мог, – подчеркнул он, а я закатила глаза, зная, что он говорит правду. – Ну, в данном случае моя проблема – это наша общая проблема.
Вот тогда я снова повернулась и подняла на парня настороженный взгляд.
– Что это значит?
– Я тут подсчитал свой бюджет и…
Я уже знала, что он скажет, но я, терпеливо сжав челюсть, ждала пояснений.
