скачать книгу бесплатно
– Конечно, – ответил Ник. – Хочу, чтобы наше первое свидание стало незабываемым.
– Гм…
Его улыбка была такой зовущей, губы изгибались, в глазах плясали искры. Если я дам ему руку, он закружит меня в вихре пурпурных огней и фейерверков. Соблазн был велик, но поддаваться соблазну опасно.
Что я знала о романтической любви? Только руки Харви, загрубевшие от работы на открытом воздухе, с мозолями от карандашей и угольков, но с бесконечной нежностью в прикосновениях. Он относился ко мне с почтением, словно я святыня и величайшая драгоценность. Он никогда не давал повода сомневаться в этом. Харви не назовешь пленительным незнакомцем, но я охотно променяю любые приключения на постоянство истинной любви. Даже сейчас, если мне тревожно или страшно, хочется с разбегу упасть в доброе тепло объятий Харви. Ведьмам из академии этого не понять.
Для Ника Скрэтча нет ничего святого.
А в Харви я ошибалась. Я выросла с мыслью, что настоящая любовь – это когда вы вместе противостоите любым трудностям и никогда не откажетесь друг от друга. Если бы он любил меня по-настоящему, то не бросил бы. Настоящая любовь в итоге оказалась не настоящей.
Но это не значит, что я его разлюбила. Даже не знаю, кем бы я была, если б отреклась от любви к Харви. Если у тебя в жизни была одна-единственная любовь и она оказалась ненастоящей, во что же тогда верить?
В ту ночь, когда пришли тринадцать ведьм, я продала душу Сатане. В обмен я получила достаточно сил, чтобы спасти свой город от адского огня. Кроме меня, на это способны еще только три ведьмы. Да, Харви предлагал снова начать встречаться, но как я смогу подойти к нему, если у меня на руках горит адское пламя? Он этого не выдержит, а мне не хотелось бы опять увидеть, как Харви уходит.
Я не знаю, кем теперь стала, но твердо намереваюсь понять.
Ник подошел ко мне, когда Харви отказался. Может, я недооценила его. Он хороший друг. Возможно, способен и на большее.
Моя рука дернулась и чуть приподнялась. Ник внимательно следил за моими движениями. Хитроватая улыбка вспыхнула неожиданной яркостью, словно он предвкушал долгожданный подарок.
– Можем искупаться голышом в Мертвом Красном море, – вкрадчиво протянул он.
Я уронила руку.
Ник не способен ни на какую любовь, хоть чуть-чуть напоминающую человеческую. Он сам мне об этом говорил. Просто на этой неделе он избрал своей новой игрушкой меня, вот и все. И нет смысла собирать воедино осколки моего разбитого сердца и вручать ему. Хватит мне ударов, полученных от Харви. Не надо уничтожать меня до конца.
Я весело, хоть и слегка вымученно, рассмеялась и хлопнула Ника по плечу – точно так же, как хлопнула бы Сьюзи или Роз. Жест, который говорит: добрый приятель, старый друг.
– Ник, хватит болтать глупости.
Его лицо слегка омрачилось. Но в следующий миг он снова улыбался со своей привычной беззаботностью, и я поняла, что поступила правильно.
Но сейчас не время думать ни о Нике, ни о Харви. Дело ведь не в том, что я оставила дома школьный проект. Дело в том, что накануне Нового года я разбила стекло.
– Ладно, на Мертвое Красное море махнем как-нибудь в другой раз, – сказала я Нику. – А сейчас мне надо отыскать братца.
И выяснить у него, много ли несчастий я накликала.
Жизнь – это ведьма, а потом…
27 декабря, вечер
Пруденс
Жизнь Пруденс Найт была наполнена двумя важными делами: обольщать дураков и преодолевать трудности. Лишь в этом году она выяснила, что, оказывается, не сирота, а незаконнорожденная дочь первосвященника, который так и не удосужился признать ее. И даже названые сестры ее предали – посмели истребить целую кучу народу, не посоветовавшись с ней, Пруденс. И она чуть не пала жертвой каннибалистического заговора.
Тем не менее ей как-то удавалось находить время на простые радости жизни – например, полюбоваться, как ее заносчивого бывшего бойфренда Ника отшила полукровка. Отшила? Точнее сказать – изничтожила. Это все равно что летать ночью на метле, а потом внезапно рухнуть на землю в груде щепок.
– Сатана с тобой, – говорила Нику Пруденс. – Какое, должно быть, огорчение для тебя. Но есть и светлая сторона: меня это очень позабавило.
Ник прислонился к стене, скрестив руки на груди, и смотрел, как Сабрина поспешно удаляется. Она и вправду неплохо выглядела в своей мини-юбочке и с новенькими белоснежными волосами, но Пруденс все равно не понимала, что он в ней нашел.
Тем не менее грандиозная влюбленность Ника оказалась весьма кстати. Пруденс и Ник были партнерами на уроке фехтования. Пруденс всегда выбирала в партнеры Ника, потому что не хотела, чтобы ее сестры подходили близко к мужчине со шпагой в руках. Не надо рисковать. А на последней тренировке перед Йолем Ник попросил Пруденс о помощи. Пруденс согласилась держать его в курсе всех перемещений Сабрины и почаще расписывать ей, какой он хороший. Взамен Ник до самого лета будет выполнять для Пруденс домашние задания. Ник полагал, что они остались друзьями. Пруденс считала – бизнес-партнерами.
А дивное зрелище того, как Ника отвергли, оказалось приятным бонусом к деловому соглашению. Пруденс любила побеждать.
– Я сделал что-то не то, – прошептал про себя Ник. – Понять бы, что именно.
На самом деле Пруденс тоже не могла взять в толк, что и где пошло не так.
Сабрину явно тянуло к Нику, а он превосходно владел приемами обольщения. Они действовали даже на Пруденс.
Она снова поразмыслила.
– Может, ты слишком уклончиво выражаешься? Может, она не уловила твоего романтического интереса?
– Возможно, – медленно произнес Ник. – Я уже приглашал ее повеселиться с нами на чердаке у Эмброуза. Как ты думаешь, она поняла намек?
– Могла принять это за простую вежливость, – возразила Пруденс. – И совсем неочевидно. Ты же был в нижнем белье.
– Пожалуй, ты права, – нахмурился Ник.
– Ты должен сегодня ночью проникнуть к ней в спальню в виде астральной проекции, – предложила Пруденс. – Обнаженным.
Она зашагала по коридору, Ник поплелся за ней. Красные языки пламени, исходящие из подвешенных к стене Рук Бесславия, озарили тонкую складку между его бровями.
– Это классический прием, – согласился он. – Простой и элегантный. Однако не уверен, что в данном конкретном случае он сработает.
– В нынешние нестабильные времена нельзя упускать из виду нечестивые истины. Ничто не подогревает романтику сильней, чем обнаженная астральная проекция.
Пруденс погрузилась в воспоминания, подтверждающие это. Некоторые из земных мальчишек поклонялись ей, как богине. Многие пытались прикоснуться к ней и падали на колени, рыдая, когда руки проходили через пустоту. Обнаженная астральная проекция никогда не подводила.
И хоть проблема была решена, Ник все равно хмурился.
– Хватит волочить ноги! – сурово сказала ему Пруденс. – Ты должен выглядеть сильным. Сабрина и ее человеческий дружок уже несколько недель как расстались. Пока они были вместе, ее жалкие разговоры о верности держали других парней на расстоянии, но сейчас, как я уже говорила, пришло время действовать. Она – свежая кровь, и вокруг уже кружат акулы. К твоей принцессе подбивает клинья Плутониус Пан. – Пруденс передернулась. – Попробуй трижды быстро произнести это или задуматься хотя бы на три секунды.
Ник казался на грани обморока.
– Плутониус Пан? Сабрина его и на километр не подпустит.
– Прекрати считать, будто стандарты Сабрины очень высоки, – фыркнула Пруденс. – Подумай над очевидным. Ее возлюбленный не только обычный человек, но и охотник на ведьм. Нужно совсем слететь с катушек, чтобы влюбиться в охотника.
– Она же не знала, что он охотник на ведьм! – встал на защиту Сабрины Ник. – Никто не знал.
Пруденс пожала плечами.
– Это не меняет того факта, что после многих лет общения с обыкновенным человеком любой чародей покажется красавцем. Даже Плутониус.
– Тот человечишка – невыносимый болван, – простонал Ник. – Губит и собственную жизнь, и, что гораздо важнее, мою. А тут еще и Плутониус Пан. Темный повелитель посылает мне испытание.
– Ты заметил, как некоторые люди начинают походить на своих фамильяров? – спросила Пруденс.
У каждой ведьмы и у каждого чародея имелся фамильяр – дух, ставший половинкой души. Верным духом Плутониуса был хорек-альбинос. Сходство было разительным.
Ник не отозвался. Никто никогда не видел его фамильяра. У него была какая-то травма, связанная с фамильяром, и он отказывался обсуждать эту тему. Сейчас он явно задумался над новой информацией.
– Я не стану делить Сабрину с Плутониусом Паном, – объявил он наконец. – Я против политики открытых дверей.
– По надписям в туалете этого не скажешь.
Ник ухмыльнулся. Пруденс лучилась кокетством.
– Нет, к Плутониусу Пану это не относится. Терпеть его не могу. Видеть его не могу. До чего же противное лицо. И он весь.
– Ха-ха, – сказала Пруденс.
– Чего смеешься?
– Над твоим горем, – радостно объяснила Пруденс.
– Ты сладкая, как цианид, – вздохнул Ник.
Они свернули за угол и увидели Сабрину – она приближалась к компании членов Общества Иуды, своеобразного клуба для избранных чародеев. Пруденс знала, что ее папаша высоко ценит эту братию. Девчонок отец Блэквуд в этот клуб не принимал, а Ник отказался вступать. В этом тлетворном братстве состоял и Люк Чалмерс. Пруденс видела, как его белокурая голова склонилась к черноволосой голове Эмброуза Спеллмана.
– Фу, и Люк там, – буркнул Ник.
– Мы его терпеть не можем, – поддержала Пруденс.
Они с Ником стукнулись кулаками. Ничто не сближает колдунов сильнее, чем общая ненависть.
Пруденс с удовлетворением заметила, как лицо Люка резко помрачнело: Эмброуз Спеллман заметил свою кузину, откололся от Общества Иуды и кинулся ей навстречу.
Вся академия знала, что в ночь, когда пришли призраки, отец Блэквуд дал Эмброузу разрешение остаться с ним, но тот отказался. И отец Блэквуд до сих пор злился за то, что Эмброуз предпочел компанию ведьм-отступниц Спеллман обществу первосвященника.
В академии по-разному относились к такому демаршу Эмброуза. Приятно, должно быть, если рядом с тобой находится человек, который ставит женщин выше власти, который считает, что ради верности женщинам можно стерпеть любое наказание. Многие из ведьм стали очень неровно дышать к Эмброузу Спеллману.
Сабрина кинулась навстречу брату. Эмброуз встретил ее радостной улыбкой, и Сабрина вся засияла – точно он крохотным язычком пламени поджег сухой факел, и тот вспыхнул, развеяв сумрак. Пруденс тоже была бы не против, если бы кто-нибудь улыбнулся ей вот так же. Интересно было бы это почувствовать.
Чудные они, эти Спеллманы. Пруденс не раз видела, как Хильда Спеллман разглаживает складочки на рубашке Эмброуза или поправляет ободок на голове Сабрины – мелкие жесты, не имеющие иной цели, кроме как выказать близость. Теперь, когда Эмброузу разрешили посещать академию, они с Сабриной постоянно вели себя так, что другие студенты лишь в недоумении разевали рты. Они говорили друг другу: «Просто хочу узнать, все ли у тебя в порядке», бросали свои дела, чтобы пройтись вместе.
Несколько дней назад Пруденс увидела, как Сабрина лежит на каменной скамейке, положив голову Эмброузу на колени. Они неспешно беседовали. Эмброуз время от времени отводил волосы Сабрины от лица и пел ей строчку-другую из какой-нибудь песенки, потом возвращался к разговору. Пруденс, как и многие другие, замедлила шаг, чтобы поглазеть на них. Это было все равно что смотреть странный спектакль, представление, которое не имеет смысла, но загадочным образом притягивает.
А Спеллманы, по-видимому, считали такие поступки вполне в порядке вещей.
Пруденс ясно дала понять всем студенткам, неровно дышавшим к Эмброузу Спеллману, что если этот красавчик открыт к общению не только с чародеями, но и с ведьмами, то она первая в очереди.
Эмброуз всмотрелся в лицо Сабрины, и его черные брови приподнялись.
– Сестренка, что случилось?
Он всегда звал Сабрину сестренкой. И Пруденс считала, что понимает почему. Это все равно как она называет Доркас и Агату сестрами. Что-то вроде заявки и объявления. Ты моя, только моя. Я о тебе позабочусь.
Сабрина качнула головой, и челка разлетелась, как облако на сильном ветру.
– Ничего, – ответила она. – Но давай поговорим.
Эмброуз слегка чмокнул ее в лоб.
– Давай. Пойдем домой.
Они побрели прочь. Эмброуз чуть отстранился, но Сабрина обняла его за талию и притянула к себе. Таким манером они не скоро доберутся туда, куда шли, в свой дурацкий дом.
Когда-то Пруденс считала Ника Скрэтча лучшим из чародеев.
Она вспомнила о существовании Ника и отвела глаза от Спеллманов, но оказалось, что Ник все еще глядит на них. Пруденс всей душой надеялась, что, во имя Сатаны, она не так очевидно проявляет свои эмоции, как Ник со своей зацикленностью на Сабрине Спеллман. Как-то раз она заметила, что он целых три секунды смотрит на Сабрину с тоскливым желанием в глазах. Жалкое зрелище.
Она ткнула его в бок винно-красным ноготком.
– Твой единственный выход – обнаженная астральная проекция!
Ник перевел на нее туманный взгляд.
– Нет. У меня есть идея получше. – И удалился.
– Конец твоей сексуальности, – бросила она вслед.
Будь все как обычно, Пруденс не стала бы тратить время на советы Нику. Но в последнее время отношения с сестрами сильно испортились – из-за того, что они устроили обвал в шахте, сотворив без ее ведома то дурацкое заклинание. Обычно Вещие сестры держались вместе. Это делало их сильнее.
Но теперь Агата и Доркас отдалились от Пруденс. Может, возненавидели за то, что у нее в конце концов нашелся отец, а они так и остались сиротами. Может, решили ее бросить. Пруденс не собиралась делать первый шаг к примирению. Но иногда задавалась вопросом, почему ей не с кем поговорить.
– Привет, Пруденс! – Мимо шла Мания Браун с Элспет и Мелвином. – Ты сегодня красивая и загадочная.
– Как всегда, – ответила Пруденс. – Тут нечего комментировать. Как ты посмела заговорить со мной?
И торопливо удалилась. Она и так слишком сильно задержалась после уроков. Иуда, наверное, давно проснулся.
Она вошла в личные покои первосвященника. И верно – младенец уже пробудился и громко вопил, лежа в резной колыбельке черного дерева под украшением в виде перевернутого креста. Пруденс выругалась, отшвырнула сумку и взяла малыша на руки. Крошечное коричневое личико горестно кривилось, он размахивал кулачками, будто хотел подраться.
– Тише, тише, – прошептала Пруденс. – Я знаю, что твоя мама умерла. Моя тоже. Но я же не реву из-за этого, верно? Вот и ты не должен устраивать концерты.
Но как ни утешала его Пруденс, малютка Иудушка вопил как заведенный. Он всегда ревел без передышки. И Пруденс не знала, как его угомонить.
Он был ребенком отца Блэквуда – ее собственного отца, напомнила она себе, ведь он не только первосвященник, но и ее родной папаша – и его недавно почившей жены, так что приходился ей единокровным братом. До сих пор у нее никогда не было брата. Она привыкла только к сестрам.
Теперь у нее появилась и маленькая сестренка тоже, но Зельда Спеллман сразу же забрала ее, чтобы сберечь от беды. Иногда Пруденс думалось, что сестренка не стала бы вот так вопить.
– Заткнись, – сказала она младенцу.
