Миртаит из Трапезунда. ЧАСТЬ 1

скачать книгу бесплатно


– Я проигрался и не смог заплатить, – объяснил мне парень. – Поэтому Гера и его приятели имели полное право меня побить.

– Убить или покалечить?

– Ну вот это вряд ли, ведь тогда они не смогли бы вернуть свои деньги.

– Вот я глупец, что влез не в свое дело! – в сердцах воскликнул я.

На это парень лишь звучно хмыкнул и проговорил:

– Меня зовут Демир.

– У тебя нехристианское имя, – отметил я после того, как сам назвался ему.

– Имя турецкое, – пояснил мне Демир и, как будто между прочим, добавил, – а крестили меня именем Виссарион.

Я не смог сдержаться, чтобы не расхохотаться. Внешний вид моего побитого знакомого никак не сочетался с пафосным христианским именем.

– Тому священнику, что окрестил меня, нравились замысловатые имена, – ухмыляясь, поведал мне Демир, который, по всей видимости, сам находил подобный каламбур со своим христианским именем очень забавным.

– Понятно, отчего ты предпочитаешь турецкое имя.

– Это имя было дано моим отцом и принадлежит мне по праву рождения, – нахмурился Демир, а я насторожился, что ненароком оскорбил парня. – Демир – означает железо.

– Ты, в самом деле, как будто железный. Тебя только что избили, а ты умудряешься веселиться.

– Я к такому привык, ведь быть солдатом означает спокойно относиться к подобным пустякам и быть привычным к боли, – поведал мне Демир, а затем доверительно добавил. – Я хочу стать хорошим воином, самым лучшим в войске императора, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я и продолжил расспрашивать. – Так ты христианин или нет?

– В Трапезунде и на службе у христианского императора лучше всего быть христианином, – рассудительно заметил Демир и показал мне свой маленький серебряный крестик на шее. – Но я хочу быть честным с тобой, мой новый друг, несмотря на купание в бочке, я так остался мусульманином.

– И твой Бог не возражает, что ты носишь христианский крест?

– Не думаю, что Аллах против, ведь этот серебряный крестик всего лишь красивая безделушка, главное же то, что у меня вот здесь, – и Демир приложил ладонь к левой части своей груди.

– Теперь ясно, почему те четверо называли тебя мусульманином.

– Они зовут так всех, кто не является греком по происхождению, – отмахнулся от моего предположения Демир.

– Однако если ты будешь с каждым встречным открыто говорить о своих сложных взаимоотношениях с христианской религией, то тебя могут не только побить, но даже убить. Мы, христиане, бываем порой очень жестоки в вопросах веры, – со всей серьезностью предупредил я своего нового приятеля.

– Особенно мы, мусульмане, смущаем ваших священников, – криво усмехнулся турок.

– Ну, священников не только мусульмане смущают. Честно говоря, они недолюбливают и многих христиан вроде еретиков и латинян.

– Но ты же не священник?

– Определенно нет, – отрицательно помотал я головой.

– Тогда мы с тобой поладим, – заключил Демир. – Если тебя не беспокоит, что я мусульманин.

– А тебя то, что я христианин, – вторил я своему новому другу.

– Так значит, ублюдки во главе с Герой забрали все твои деньги?

– К сожалению, это так, – с горечью подтвердил я и поведал Демиру о своих несбывшихся планах на шесть серебряных асперов.

– Идем со мной, мой христианский друг. У меня пока нет денег, чтобы отдать тебе долг, но есть одна неплохая идея.

Я последовал за своим новым другом, который повел меня по узким, все время петляющим улочкам и переулкам Трапезунда. Миновав кажущийся бесконечным лабиринт, сплошь состоящий из похожих друг на друга как близнецы-братья серых и невзрачных домов, мы с Демиром подошли к небольшому двухэтажному дому, свежевыкрашенному в светло-зеленый, почти фисташковый, цвет.

– Дом моей матушки, – с неожиданной теплотой в голосе сообщил мне Демир и, по-хозяйски открыв слегка заедающую входную дверь, первым впустил меня внутрь дома.

Я оказался в большой и уютной комнате, которая показалась мне излишне переполненной разной мебелью и какими-то незначительными вещицами вроде салфеток, занавесок, маленьких подушечек, милых деревянных коробочек и шкатулочек, стеклянных баночек и флакончиков, а также длинных бус, висевших над дверью, что вела в смежную комнату. Тем не менее у меня не возникало ощущения беспорядка. Напротив, мне показалось, что все эти вещи находятся на своих, кем-то строго определенных местах.

Послышались легкие шаги, и из соседней комнаты появилась взрослая женщина. Она была достаточно высокой, удивительно стройной и такой же смуглой, как и сам Демир. Сначала женщина вопросительно посмотрела на мусульманина, а потом перевела свои красивые миндалевидные глаза на меня.

Мой друг приблизился к женщине, нежно обнял ее за плечи и начал что-то говорить на незнакомом мне языке. Я догадался, что язык был турецкий, хотя и не понял из импульсивной речи Демира ни единого слова. Женщина пристально смотрела в глаза моему другу, но ничего не отвечала. Когда турок наконец замолчал, она слегка кивнула и тут же скрылась в соседней комнате.

– Моя матушка. Ты можешь звать ее госпожа Дуйгу[57 - Дуйгу – чувство (в переводе с турец. языка).], – с улыбкой сообщил мне Демир.

– У тебя очень красивая и молодая матушка, – не мог не заметить я. – Вот только я не пойму, отчего она так спокойно отреагировала на все твои синяки?

– Погоди, сейчас она примется меня лечить.

В дверях вновь появилась мать Демира. В своих руках она несла какой-то небольшой металлический ларец. На этот раз госпожа Дуйгу улыбнулась мне, но как-то сдержанно и даже строго, после чего добавила по-гречески:

– Я рада видеть друга моего сына в нашем доме. Ты, христианин, поступил великодушно, и я благодарю тебя за это.

Матушка Демира усадила своего сына, словно маленького ребенка, на скамью и принялась энергично втирать в его израненное лицо какую-то на редкость вонючую мазь, извлеченную из принесенного ею ларца. Демир стойко сносил, должно быть, привычную для себя процедуру. Он лишь молчал да изредка морщился от боли.

Когда женщина закончила, то повернулась ко мне и проговорила голосом, не терпящим никаких возражений:

– Сейчас я буду вас кормить.

– Спасибо, госпожа Дуйгу, но я не голоден, – проявил я свою, воспитанную во мне Ливадином, вежливость.

– Мужчины всегда голодны, а молодые мужчины в особенности, – со знанием дела заметила женщина и снова покинула гостевую комнату, унося вместе с собой таинственный ларец.

– Вот и славно, – довольно потер руки Демир, – а потом мы с тобой отправимся в хаммам.

– В хаммам? – услышал я незнакомое мне слово.

– Именно в хаммам, – радостно подтвердил парень. – Это почти то же самое, что ваша баня, но намного лучше. К тому же далеко идти не придется, ведь хаммам находится в нашем доме.

Под воздействием удивительной мази госпожи Дуйгу с лица Демира мгновенно начала спадать краснота и отечность. Постепенно я смог разглядеть настоящее лицо своего нового друга. Оно оказалось чуть вытянутым, с красивыми миндалевидными глазами, как у матери, и перебитым, а когда-то, вероятно, идеально ровным носом. Выходит, что дрался мусульманин с завидной регулярностью и часто оставался битым.

В это время на столе появился плов, который хозяева дома упорно называли пилавом. Он был горячим, густым и наполнял всю комнату насыщенным запахом пряностей и чеснока. Я оказался благодарным гостем и с завидным аппетитом принялся уплетать все предложенные мне госпожой Дуйгу угощения, радуясь тому, насколько мудрой женщиной оказалась мать моего нового друга.

– А где твой отец? – спросил я у Демира, справившись с первой порцией пилава и неспешно принимаясь за вторую.