Змеиные тропы. Летопись Подлунного мира

Атакующие не притормозили ни на мгновение, устремляясь вглубь открытого для них городка, обжигающей лавой растекаясь по узким улочкам. Вариару не требовалось сигналов: как только тело первого стражника коснулось земли, основной отряд из Ариса, словно всадники смерти на крылатых конях, вылетел из рощи и помчался вперед, оглашая округу яростными криками. Через пару мгновений они уже ворвались в беззащитную Самату, которую только что словно кинжалом пронзил Хлауд со своим отрядом. Его воины уже носились по улицам, выискивая стражников и любых вооруженных людей, которые оказывали им сопротивление, и не трогая обычных горожан. Вариар гнал коня вперед, лишь изредка цепляясь взглядом за трупы стражников и пытавшихся спастись раненых. Тех, кто хватался за оружие при виде второго отряда, быстро убивали. Вариар не глядя отмахнулся от какого-то смельчака с окровавленным плечом, видимо он уже повстречался с Хлаудовыми всадниками. Удар был нанесен походя, но он почувствовал, как меч вошел в плоть, хрустнули, ломаясь под сталью кости, как тело человека тяжело оседает на землю, под копыта лошадей. Те, не останавливаясь, прошлись по стражнику, превращая его в мешок со сломанными костями. Вариар был готов поклясться, что слышал раздававшиеся при этом чавканье и хруст, когда острые, подкованные тяжелыми подковами копыта врезались в мертвую плоть. Он отмахнулся от этого ощущения, не придав ему особого значения, и помчался дальше по охваченному паникой и ужасом городу. Люди метались по улицам, словно горсть гороха, запущенная детской рукой в сарае, и отряду приходилось прилагать немало усилий, чтобы не проехать по кому-нибудь из невинных горожан, коих Вариар строго-настрого приказал не трогать.

Отряд Хлауда они нагнали лишь у пристани. Воины не давали экипажу боевого корабля пробраться к нему, чтобы вывести в море и обстрелять армию Вариара из катапульт. У ног лошадей уже появилась небольшая гора трупов особенно смелых. Вариар ударил в тыл морякам. Те взвыли от отчаяния, понимая, что их зажимают в клещи: кто-то в неистовой ярости бросался на противников, кто-то попрыгал в воду в надежде спастись или доплыть до корабля. Вслед беглецам неслись хрипы и стоны умиравших товарищей.

Бой закончился, едва успев начаться. Численное преимущество сыграло свою роль. Вариар снял с головы шлем и вытер пот со лба, подставляя разгоряченное лицо налетавшему с моря бризу. Солнце нещадно припекало спину, заставляя пот градом катиться по ней. Вариар каждой клеточкой ощущал, как тяжелые капли скатываются с плеч к поясу. Властитель Ариса внимательно осмотрел мрачных, покрытых кровью пленных. У них были обреченные и угрюмые лица.

– Я не хочу вас убивать, – обратился к ним Вариар. В его голосе звучала уверенность. – Я не мясник. Вы можете жить здесь и нести службу, но уже мне. Я не обижу платой и славой. Отныне этот город находится в подчинении у Ариса и принадлежит мне.

Толпа загомонила.

– Те, кто будут плести заговоры и чинить мне препятствия, подстрекая горожан на бунт, отправятся в дальние штольни моих рудников. А живыми оттуда редко возвращаются. Решайте.

Пленные внимательно посмотрели на Вариара и принялись что-то обсуждать вполголоса. Затем вытолкнули вперед мужчину средних лет с круглым, как блюдо, лицом и взъерошенными черными волосами, в цветах стражи. Вариар вопросительно посмотрел на него, ожидая слов.

– Господин обещает, что, если мы будем верно ему служить, он станет заботиться о нас, о наших семьях и других жителях Саматы? – задал он вопрос, немного помедлив.

– Как тебя зовут? – уточнил Вариар, наградив его твердым как скалы взглядом.

– Невен.

– Да, Невен, я буду заботиться об этом городе и его жителях, как забочусь о своей семье и жителях Ариса. Вы будете исправно получать жалование, у вас будет справедливый правитель, который будет радеть о городе, а не о своем брюхе. Раз все тебе доверяют, быть тебе вторым человеком в страже, а командовать ей будет мой побратим Сарен.

– Благодарствую, господин. Это все, что мы хотели знать о нашей судьбе, которая сейчас в ваших руках.

– Не тревожьтесь о ней, вы теперь под защитой и покровительством силы богатого города Ариса.

– Хвала богам, – не сговариваясь, хором возвестили теперь уже бывшие пленники.

Вариар усмехнулся, тронул шенкелем коня и, отдавая на ходу распоряжения, направился к дому бывшего владельца города, которого тут, похоже, не сильно жаловали. Ему хотелось смыть с себя кровь, отдохнуть и поскорее вернуться в Арис. Война оказалась недолгой, но путь домой займет целый месяц и еще половину. В его голове внезапно появилась мысль о том, что следует по всей принадлежащей ему земле разместить десяток крепостей, которые он отдаст близким друзьям. На самом деле эти владения должны стать военными гарнизонами, которым предстояло пресекать любые попытки соседей захватить его земли, пока он не изведет своих врагов.

***

Второй месяц лета вирар. Середина.

2 год до рождения империи.

Родные очертания Ариса, появившиеся из легкой дымки на горизонте, заставили коней прибавить шаг, словно в предвкушении отдыха в удобных родных стойлах и вкусного овса в кормушках. Люди тоже устали от долгого изматывающего пути и с радостью взирали на город, ставший им домом. Серые, запыленные лица мгновенно просияли, глаза заблестели, плечи невольно расправились. Если бы не опасение, что уставшие от последней скачки лошади упадут, так и не добравшись до дома, они бы понукали их до самых ворот в деревянном частоколе, что окружал город с трех сторон, оставляя свободным только доступ с реки.

Вариар тронул пятками своего коня. Тот недовольно всхрапнул, но тяжело перешел на галоп, сокращая расстояние, что разделяло его и стену. Его примеру последовал и весь отряд. Всем им хотелось смыть с себя пыль, обнять родных и поесть хорошей горячей пищи. Город приветствовал их радостными возгласами высыпавших на улицу жителей, стража на воротах встала по стойке смирно. Люди радостно махали своим защитникам, девушки закидывали их путь цветами, которые летели под копыта лошадей, дети бесстрашно подбегали к всадникам, а самые удачливые оказывались в седлах перед воинами. Властитель города не стал задерживаться, а молнией помчался к своему дому, оставляя своим помощникам право присвоить себе всю славу и весело отметить победу. Вариар торопился к Лейв.

Его встретил гомон прислуги, которая готовила дом к его появлению. Они накрывали на стол и таскали горячую воду наверх, явно наполняя для него ванну. Тем не менее увидеть своего господина столь скоро они не ожидали, об этом возвестил управляющий домом.

– Мы думали, что вы будете праздновать победу, пируя со своими воинами в главном воинском доме, потому не ждали вас так скоро, господин, – пояснил он.

– Ничего, Молчун, единственное, что мне нужно прямо сейчас – это горячая вода, вкусная еда и удобная постель. Надо как-то решить вопрос с нагреванием воды для мытья, чтобы он не занимал столько времени.

– У меня есть кое-какие мысли на этот счет, господин. Если вы позволите, я бы сам хотел это устроить, ибо отрывать столько слуг от работы по дому негоже.

– Прекрасно, займись этим. Что-то еще? – тут же спросил Вариар, заметив его сомнения.

– Нет, мой господин, ничего. Поспешите наверх, вас ждет госпожа.

Вариар удивился такому поведению Молчуна, который обычно прямо отвечал на вопросы хозяев, но не стал придавать этому особого значения именно сейчас, собираясь решить все вопросы вечером, как только он освежится и поговорит с женой, которую не видел больше трех месяцев. Он буквально взлетел по лестнице, толкнул дверь их опочивальни и замер на пороге. Лейв сидела на стуле у окна и качала на руках мирно спящего младенца. Вариар осторожно шагнул к ней, боясь дышать, словно каждый его вздох грозил развеять это эфемерное, магическое создание, что сидело перед ним. Лейв обернулась и внимательно посмотрела на мужа, в ее глазах засветилась тихая радость.

– Вариар, – выдохнула она едва слышно. – Вернулся, – затем чуть громче и уверенней добавила. – Как прошел твой поход, любовь моя?

– Все было успешно. Удача была на нашей стороне. Мы захватили Самату. Теперь у наших сыновей будет два города: Арис и Самата.

– Это добрые вести, Вариар. У твоих деяний будет продолжатель. Это твой сын, любовь моя. Я взяла на себя смелость и дала ему имя. Его зовут Миалл.

– Хорошее имя, – улыбнулся Вариар. – Очень хорошее. Пусть всех наших потомков нарекают именами на эту букву. Его рождение принесло мне победу, так пусть его имя осветит путь его потомков.

Большой мужчина в пыльных доспехах осторожно взял на руки маленький сопящий комок. Он боялся причинить ему вред, и это напряжение было написано у Вариара на лице, что вызвало любящую улыбку на губах Лейв.

– Не бойся, Вариар, – прошептала она, положив руку ему на предплечье. – Твой сын не боится твоей силы.

– Я завоевал для тебя город, сын. И завоюю еще, – серьезно произнес отец, глядя на своего сына.

В этот момент Миалл открыл глаза и внимательно посмотрел на Вариара своими ярко-синими глазами, и тому показалось, что он утонул в них, как в стремнине большой реки. Отец и сын изучали друг друга, пока жена и мать наблюдала за ними.

ГЛАВА вторая

Второй месяц лета вирар. Середина.

2 год до рождения империи.

За пределами дома все еще гремел праздник, простые воины пировали, отмечая славную и такую легкую победу над сильным врагом. Вино лилось рекой, и Вариар не возражал. Он понимал, что людям нужно отметить победу и снять напряжение битвы, пусть она была быстрой и успешной, и долгого путешествия домой, полного пыли и ожиданий. Их отряд пересек земли Саматы без особых приключений, не было даже ни одной засады от защитников города и данников его, наоборот, жители окрестных деревень и отдельных поместий встречали их с радостью, признавая Вариара своим правителем, справедливым и сильным. Если это и настораживало победителя, то только до той поры, как в одной из деревень, глава старшего семейства, что несколько поколений управляло ей, рассказал о поборах, которые учинял совет богатых родов Саматы. Вариара эта история поборов и зверств разозлила настолько, что отряд из двадцати всадников отделился от основного войска и тут же повернул назад с приказом казнить каждого главу четырех главных семей Саматы, которые вершили судьбы города. Он понимал, что такое решение может иметь далеко идущие, и не обязательно хорошие, последствия, но не мог поступить иначе. Именно из-за своего абсолютного неприятия несправедливости он и не смог одолеть своего родного брата в борьбе за титул вождя клана Сал. И Вариар до сих пор не мог понять, хорошо это или плохо, даже наблюдая, как большая часть их клана перебирается в Арис и на его земли, под его руку, стоило только слухам о судьбе старшего сына старого вождя достичь границ его бывших земель.

Вариар тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и обвел взглядом небольшую залу. Его ближайшие соратники, те двадцать человек, что пришли в Арис первыми, все кроме Сёрена, сидели за обильным столом в его доме и наслаждались хорошим, ароматным вином. Только тосты звучали тихо, ибо они не желали радостным шумом разбудить наследника своего повелителя и друга. Вариар задержал взгляд на Хлауде, отмечая, что тот положил перед собой какой-то свиток, на который все собравшиеся с любопытством взирали.

– Так как, все-таки, твоему отряду удалось незаметно подобраться к воротам города? Никто не слышал топота копыт. Они даже опомниться не успели, как вы раз! и сталью их угостили, – в который раз с момента их атаки на Самату насел с вопросами на Хлауда Свилгар.

– Тебе этого знать не нужно. Ни к чему это, – отнекивался тот, опуская взгляд на вино, что плескалось в его кубке. – Думай, что нам повезло. Воля богов. Воля солнца. Выбери сам.

– Будет тебе, Свилгар. Перестань пытать Хлауда, его умение помогло нам захватить этот треклятый город, и этого достаточно, – вклинился в уже порядком надоевший ему спор соратников Вариар. – Давайте лучше решим, что дальше делать. И пусть Хлауд расскажет вновь все, что он нам раньше про королевства сказывал. Мне стало интересно.

– А что тут рассказывать? Ты уже знаешь, Вариар, что королевская власть – она понадежнее власти вождя будет. Корону с короля сложнее сорвать, ибо ближние люди у него подданные, а не побратимы, как у нас в клане принято. А значит – клятву дают, а ее нарушать нельзя, другие такого клятвопреступника накажут, а семья много что потеряет, и в их интересах защищать короля. К тому же, каждый из ближних будет своей землей владеть, а потому королю не надо его кормить, он сам кормится, а в казну королевскую налоги отправляет, а король его защищает от нападений соседей и судит его за преступления. А еще, кроме королевской гвардии и армии, есть вооруженные отряды, которые охраняют земли ближних людей короля. Но эти отряды, в случае надобности, призвать на службу можно. А если бунт – тогда его подавляет королевская армия. Самое главное тут, что ближние люди дают королю клятву, что будут служить ему, а он им обещает защиту.

– Это я уже понял. Что еще?

– Власть короля передается от отца к сыну, и никто не может нарушить сего. От отца к старшему сыну. Можно, конечно, внести в закон и право дочерей на трон, но, как по мне, так это лишнее. А еще в королевстве действуют не обычаи, а законы, которые более разумны и на все в королевства влияют. Они записаны, и никто их не может изменить. А самое главное тут, что никто не может вызвать короля на бой и забрать его власть себе. Обычаи ведут к хаосу, законы к порядку. Да и люди привыкают жить по закону, а не по слову жреца, который накануне браги перепил.

Люди за столом загомонили. Вариар поднял руку, призывая всех к тишине.

– К тому же на королевства враги нападают реже. Власть там сильная, собрана в одних руках, а вот в кланах и родовых общинах все на себя одеяло тянут, чуть – что сразу за оружие хватаются и морду бить идут. Поди тут порядок сохрани, – продолжил Хлауд, не обращая внимания на шепот и возгласы пировавших, которых даже Вариар не остановил.

– То есть ты хочешь сказать, что если у нас будет королевство и королевская власть, мой Миалл станет королем, и никто не сможет оспорить его право на владение этими землями? Даже его младший брат? Не говоря уже о других родичах, – Вариар снова поднял руку, призывая всех к тишине.

– Да, Вариар. Все именно так. Это защита не только для королевства, но и для правителя его. Если ты станешь королем, твоему сыну не будет угрожать изгнание, как тебе. И другим твоим сыновьям – тоже. В королевствах младшие принцы, а именно такой титул носят сыновья королей, остаются на земле своего отца, и никто не смеет насмехаться над ними из-за того, что не они стали править страной. И уж тем более —изгнать их прочь.

– Для меня, благо моих детей самое главное. Важнее моего. Что ж, думаю, что в нашем мире появится новое королевство, Хлауд. Я не позволю моим детям рвать друг другу глотки за клочок земли.

– Погоди, Вариар, у эльфов есть слово, означающее более высокий титул правителя. Император, так будет это звучать, если перевести его на язык людей. Это тот, кто стоит над королями. И другие правители сотню раз подумают, прежде чем укусить его. К тому же судьба подала тебе знак. Помнишь тех пастухов, что потеряли козу, а нашли нам серебряную жилу в той пещерке, куда она свалилась? То был знак, что тебе уготована великая судьба, а серебро станет твоим первым шагом к величию и к благополучию твоих людей.

– Ты хочешь, чтобы я стал императором? – Вариар удивленно выгнул левую бровь, сделав нервный глоток вина из серебряного кубка.

– Да. Я хочу, чтобы ты построил Империю по праву меча, Вариар, и чтобы был выше всех этих королей. Ты достоин короны больше любого из них! – с жаром воскликнул Хлауд, поднимая кубок. – За императора Вариара!

– За императора Вариара! – хором подхватили собравшиеся, с лязгом сдвигая кубки. – За империю!

– Я еще не стал им, так что пока зовите меня, как обычно Не стоит называть меня титулами, которых у меня пока нет.

– Но мы уже считаем тебя таковым. Так, когда мы проведем коронацию и объявим о нашей империи?

– Я согласился, но пока нет поводов, чтобы принимать этот титул. Потому не стоит болтать об этом решении всем и каждому. Такие дела следует в тишине делать. На время забудьте об этом. Хлауд, а ты пока займись законами, как земли императора называются?

– Империя.

– Вот ее законами и займись. Чтобы сразу все было, а не потом шишки набивать, спотыкаясь обо все неровности на дороге. А кто кроме тебя с этим справится, ведь это ты у нас в просвещенных краях был. Вот и построй дорогу для империи. Ровную и широкую.

– Я готов заняться этим. Только от имени правителя какой страны мне писать эти законы? Империи нужно имя.

– Мою мать звали Мирэй, пусть моя империя носит ее имя, – Вариар понизил голос, но Хлауд его услышал. – Она дала жизнь мне, я дам жизнь вечной памяти о ней.

– Достойное название, Ваше Величество.

Вариар удивленно поднял на него взгляд, услышав такое обращение.

– Так обращаются к правителям, что носят корону, – пояснил тот. – Привыкай.

– Хорошо. Даю тебе два года, Хлауд. И тогда мы снова вернемся к этому разговору. И к коронации.

– Конечно. Я приступлю к труду немедля.

Больше вопросов о правителях, королевствах и империях за столом не звучало. Время разговоров о будущем прошло. Воины радостно праздновали свою крупную победу: портовый городок открывал для них большие возможности и великие пути. Оставалось сделать первые шаги по этой дороге. Наметить новую жертву, как сказал Свилгар.

Далеко за полночь вернувшись в свою спальню, Вариар осторожно, стараясь не разбудить жену, лег на свою половину кровати, продолжая размышлять о том разговоре, что состоялся за столом. Он запал ему в душу. В словах Хлауда был свой резон, и он не жалел, что согласился на его предложение. Еще свежи были в памяти события, что случились в клане Сал, которым он должен был управлять. Он хорошо помнил взгляд младшего брата, который наслаждался его унижением, разрешив взять только лошадь и оружие, и брезгливо бросив: «Не подыхать же сыну и брату вождя от голода под чьим-то забором». Он прекрасно помнил то горькое чувство поражения, которое скрипело на зубах, словно речной песок. Тогда не было даже мыслей о мести этому недоноску, лишь желание избавиться от этого привкуса во рту. Он помнил надменные взгляды жрецов Солнца, вставших на сторону его брата. Обжигавшие душу, словно полуденное солнце в горах. Они все решили, и ничто не могло изменить их решения, ему не было места, точнее было – место изгнанника. Вариар вздохнул, чувствуя, как привкус горечи возвращается, обволакивая душу и язык вкусом речного песка. Он постарался отпустить прошлое, как сделал это уже давно. Ему потребовалось на это целых полгода. Полгода метаний, составления планов мести и сбора соратников, лишившихся покровительства клана из-за его брата, и не предавших его. Ээн умел наживать врагов. Глупый избалованный ребенок резал сильных и опытных воинов по живому, считая их своей собственностью, своими игрушками. Вариар до сих пор пытался понять, и не находил ответов, как глупая и забитая женщина – вторая жена отца – смогла воспитать такого подлого и бесчестного человека, как его брат. Но все это осталось в прошлом, там, в холодных, гористых землях, которыми силой оружия владел клан Сал. И Вариар силой воли заставил себя не думать об этом больше. Его изгнание с земли клана Сал стало следствием обычаев, которые допустили, чтобы подлец получил власть – все осталось в прошлом, подернувшись полупрозрачной дымкой. Вариар улыбнулся. «Возможно, я завоюю твои земли, брат, и они станут частью моей империи. И вот тогда ты будешь вынужден соблюдать законы, а не прибегать к обычаям, которые тебе удобны. Только подожди несколько лет, братец», – пронеслось в его голове. Он закрыл глаза, стараясь уснуть.

***

Второй месяц осени клар. начало.

2 год до рождения империи.

Солнечные лучи скользили по водной глади, высекая из нее огненные искры, словно играясь с жившей в реке рыбой. Лейв смотрела, как через реку строят широкий и прочный мост, и укачивала сына. Малыш счастливо гукал, то и дело останавливая на ней осмысленный взгляд синих глаз и улыбаясь. Счастливая мать улыбалась в ответ, не в силах совладать с накатившим на нее теплым радостным чувством. Но счастливая улыбка и блаженное выражение ее лица внезапно сменились напряжением и тревогой, быстро передавшимися ребенку. Миалл заплакал. Вверх по течению реки шел тяжелый боевой корабль. Его паруса были убраны из-за штиля, но гребцы мерно и четко работали длинными веслами. Лейв напряглась всем телом и вскочила на ноги, успокаивая все сильнее плачущего сына.

Корабль направлялся к короткой временной пристани, расположенной возле дома Вариара. Гордый и устрашающий, словно стремительный боевой конь, который бьет копытом, рвется в битву, он вызывал одновременно чувство восхищения и благоговейного ужаса перед своей мощью. Хищный нос, обитый бронзой, который способен был распороть брюхо любому кораблю противника, высокие стройные мачты со сложенными парусами, ровные ряды весел – все говорило о том, что этот корабль готов убивать во славу своего капитана и владельца.

Лейв почти бежала в комнату, которую Вариар использовал для советов со своими ближними воинами. В этот раз он что-то обсуждал с Хлаудом. Лейв нравился этот мудрый человек, чьи виски только-только тронула первая седина. Он был крепок телом и умом, и молод, несмотря на седину. Его рука уверенно держала меч, а в бою он не уступал любому из воинственных соратников ее мужа. Его светлый ум легко справлялся с самыми трудными задачами, которые подкидывала ему жизнь. Хлауд учил грамоте Вариара и ее саму, что давало ей право обращаться к нему в любой момент за советом, как к своему учителю. Ей нравились эти занятия, когда буквы складывались в слова, а слова в истории.

Дверь с шумом открылась под нетерпеливой рукой Лейв, она не смогла удержать ее, и та стукнулась о стену, заставив мужчин поднять глаза на женщину с ребенком на руках, решительно переступившую порог комнаты, куда никто не осмеливался заходить без разрешения. Вариар пытался справиться со своим удивлением, ведь такое поведение не было свойственно его жене.

– Корабль, – выдохнула Лейв, пытаясь перевести дух, и не давая мужу осознать происходящее. – Боевой корабль. У пристани.

Вариар и Хлауд не стали задавать лишних вопросов и буквально сорвались с места. Лейв поспешила за ними. Она понимала, что рискует, поскольку война не для женщин, во всяком случае, подобных ей, но не могла она и оставить мужа один на один с опасностью, которая угрожала им двоим. Она крепче прижала к груди начавшего успокаиваться Миалла, приговаривая:

– Все хорошо. Не бойся, мой маленький, отец тебя защитит. Вариар нас защитит.

На пристани застыл в боевом порядке небольшой отряд телохранителей правящей четы Ариса, которых Хлауд называл гвардией. Они выставили перед собой копья, направив их на корабль, который уже причалил и спустил сходни. Гвардейцы ожидали нападения, которое они готовы были остановить. Над городом пролетел тревожный набат. Вариар нахмурился и положил руку на рукоять меча.

– Так-то ты встречаешь друзей, Вариар, – раздался с палубы насмешливый голос. – Копьем и мечом?

Тот как-то сразу расслабился, сделал жест рукой, приказывая телохранителям разойтись.

– Сёрен, что за неожиданность? – воскликнул Вариар. – Переполошил весь мой двор. Напугал супругу и ребенка.

– Хотел тебе показать, что наш корабль хорош. Не ожидал такого приема. Прости меня, Лейв.

Сёрен быстро сбежал на пристань и сграбастал своего друга в медвежьи объятия. Впрочем, он сам был похож на это грозное животного статью: мощный, с темно-каштановыми волосами и внимательными карими глазами. Его лицо с тяжелой квадратной нижней челюстью и прямым носом многие в клане Сал считали эталоном мужской красоты. Многие девицы в клане увивались вокруг него. Но Сёрена это не тревожило, его любовницей была война.

– Он впечатляет, друг, – согласился с соратником Вариар, рассматривая корабль, который предстал перед ним во всем своем великолепии, разве что паруса не наполнял ветер. – А что там на знамени?

– Я посчитал, что враги должны бояться нас, а значит, должны издалека узнавать, кто идет на них, и выбрал себе опознавательный знак – черный медведь, такой же, как и я, – усмехнулся Сёрен.

– Тебе подходит. Ты сам похож на медведя.

Воин довольно усмехнулся, затем повернулся к Лейв и поклонился ей.

– Прости меня, госпожа, если мой корабль напугал тебя.

– Ничего, Сёрен. Главное, что это оказался дружественный корабль. Иногда и друзья должны пугаться, чтобы знать силу плеча рядом.

Лейв улыбнулась, подняв Миалла, чтобы показать ему его наследие во всем его великолепии: от отполированных вершин мачт до поблескивавшей в лучах солнца бронзы на носовом таране.