Абель

Бренда сразу заметила мой подавленный и отстраненный вид, но даже ничего не спрашивала. Скорее всего она знала… Но не могла осудить меня или оправдать. Вопрос стоял уже не о клубе. А о жизни Абеля, которую он мог провести в тюрьме! Это был тупик… Выбор без выбора. И я его сделала.

Когда часы показали восемь, я не выдержала. Поцеловала своих мальчиков, которые игрались в комнате, схватила ключи от машины и бросила Бренде, которая беззаботно мыла посуду на кухне, что скоро приеду. Я не могла больше ждать его вердикта. Поэтому без страха и сомнения помчалась в клуб, не соблюдая скоростного режима.

Сердце сжалось в груди, когда я вышла из машины на парковке и взглянула на возрожденное здание Сынов Безмолвия. Будто я предала его и теперь даже чувствовала вину! Несмотря на то, что столько сил отдала на восстановление каждого кирпича.

Опустив взгляд, я словно нераскаянный грешник направилась к главному входу, возле которого были в ряд припаркованы хромированные байки. Все члены клуба были здесь. Крепкие ребята встретили меня на пороге, и молча разошлись, пропуская внутрь. Я сразу поняла, что все в кабинете. Лишь за баром оставался один из новичков, который в этот момент хмуро натирал столешницу.

Завидев меня, он коротко кивнул в знак приветствия, а я устремила взгляд в сторону кабинета, рассеяно кивнув в ответ. Спустя мгновение я, не спеша, но уверенно направилась к нему, однако замерла буквально в нескольких шагах. Двери неожиданно распахнулись и из помещения, с озабоченными и невеселыми лицами, начали скопом выходить байкеры. Я успела отойти в сторону, поэтому многие даже не заметил меня. А те же, что заметили, лишь скользнули невидящим взглядом, будто мимо смотрели.

Очень скоро все уже разбрелись по клубу или разъехались, а я всё стояла на том же месте, не решаясь войти. Но в какой-то момент приняла истину, что перед смертью не надышишься, и наконец, миновала двери, за которыми оставался один человек.

Небрежно опираясь о спинку стула и перебирая пальцами свою печатку, Абель даже не взглянул в мою сторону, когда я зашла. Его отстраненный будто неживой взгляд был сосредоточен на колебаниях символического кольца, что вертелось в ловких пальцах. Но сознание в этот момент было где-то далеко.

Очень тихо ступая по деревянному полу, я приблизилась к мужу, трусливо мечтая стать сейчас чем-то невидимым и неосязаемым. Призраком. Только бы не беспокоить его черный полюс… Только бы снова не видеть на себе этот обжигающий льдом взгляд!

Нутро сжималось, прогибалось под тяжестью собственной неуверенности. Но я не уставала твердить и напоминать себе, что у меня есть своя правда. Обоснованная и оправдывающая риск! Поэтому все же взяла себя в руки и почти ровным голосом произнесла:

– Прости меня… – свинцовый комок подобрался к горлу, но я упрямо сглотнула его и продолжила. – Абель, ты должен понять! Даже если бы можно было как-то повернуть время вспять, я… я бы не поступила иначе.

Он ничего не ответил. Снова наказывал меня гнетущим молчанием, от которого хотелось выть и крушить все на своем пути, только бы получить хоть какой-то отклик! Но, несмотря на свою внутреннюю агонию, я все же понимала и то, что происходит с моим мужем. Ведь на его плечах теперь лежит ответственность за мое решение! То, к чему он не был готов и то, что так или иначе заставит отдать все, что он имел… Перевернет всю нашу жизнь.

Пелена слез собралась в уголках глаз. Из последних сил сдерживая всхлип, я опустилась на корточки и положила голову на колено Абеля, уткнувшись лбом в свои ладони.

– Это был единственный шанс… – выдавила я дрогнувшим голосом. – И пусть ты меня осудишь, пусть все идет к чертям – я не могла потерять тебя на гербаных полвека!.. Не могла позволить тебе сделать это!.. Жертвовать собой, жертвовать всем…

Слезы крупными каплями побежали по пальцам и тут же впитались в брюки мужа. Некоторое время отрывистые всхлипы раздавались эхом в пустом кабинете, прежде чем я подняла заплаканный взгляд, встретившись с суровым льдом, что наблюдал за мной сверху.

– Езжай домой, Элия, – бесстрастным тоном отозвался Абель. – Завтра начнешь собирать вещи.

Несколько месяцев спустя.

Я уже давно проснулась, просто не хотела открывать глаза. Не желала снова видеть пустоту рядом и пропускать через себя одно и то же, невыносимое, удушливое чувство горечи. К этому невозможно привыкнуть. Даже если каждое утро теперь начинается одинаково…

Свесив ноги с кровати, я задержала сонный взгляд на кроватке Кристиана, которая была пуста и еле заметно качнула головой. Опять проснулся раньше мамы, и заботливая тетя Клэр не удержалась, чтобы лишний раз понянчить племянника перед работой. В груди тут же пронеслась тяжесть понимания и сожаления. Прошло уже больше года с того момента, как Алекс пошел навстречу любимой и согласился завести ребенка, но… до сих пор у них ничего не получилось.

Со стороны Клэр кажется неунывающей и стойко относится к тому, что происходит. Но я то и дело ловлю глубокую тоску в ее глазах. Особенно когда она общается с Кристианом. Не каждому дано понять это потерянное чувство и ощущение бессилия перед самым, казалось бы, светлым желанием. Поймет только тот, кто прошел через это.

Умывшись в ванной, я сразу направилась в комнату Макса. Раскинувшись звездочкой на кровати, сын крепко спал, и я решила дать ему еще несколько минуток наслаждения, прежде чем придется просыпаться в школу. Мне и самой не мешало бы раскачаться и успеть хотя бы глотнуть кофе.

Спустившись на первый этаж, я не удивилась, обнаружив в столовой Кристиана и Клэр. Она с увлеченным видом кормила его на своих коленях, тогда как свой завтрак оставила томиться в стороне нетронутым.

– Доброе утро, – произнесла я, приблизившись и поцеловав сына в макушку.

– О, ты уже проснулась, – встрепенулась Клэр, взявшись за салфетку и пытаясь очистить свои пальцы от липкой каши.

Пользуясь моментом, я ловко украла с ее колен Кристиана и посадила его на детский стульчик.

– Поешь, тебе скоро на работу, – напомнила я резонно, сразу пресекая причины для лишних разговоров.

Вернувшись к столу за кашей, я с улыбкой взглянула на Клэр, которая, наконец, обратила внимание на часы и теперь торопливо вгрызалась в нетронутый сэндвич.

– Алекс сегодня отвезет Макса, – сообщила она с набитым ртом, уже поднимаясь из-за стола.

– Да, я поняла, – кивнула, пытаясь уговорить Кристиана доесть кашу. – Конечно, у тети на руках было интереснее сидеть, поэтому сейчас мы протестуем и дуем губки.

Но мне все же удалось наладить процесс, хоть и в ущерб своим планам попить кофе. В какой-то момент я покосилась на Клэр и, стараясь придать своему голосу бесстрастный вид спросила:

– Ты не видела, как Абель уходил?

– А?.. – рассеяно отозвалась она, хмуро блуждая взглядом по кухонному гарнитуру, вероятно в поисках ключей. – Да… он был здесь с Кристианом, как раз перед тем, как я пришла.

Я перевела задумчивый взгляд в пространство, пытаясь справиться с накатившей свинцовой тяжестью в груди.

Да. В тот день Абель сказал собирать вещи не для того, чтобы освободить меня от себя. Он собирался ехать с нами. Он согласился выполнить условие, которое стало ценой его свободы! Но… вот уже несколько месяцев у меня такое чувство, что Абель остался в Стоктоне. А я с детьми уехала в Финикс.

– Элия, – раздался сочувственный голос Клэр. – Я не хочу лишний раз затрагивать тебя или вмешиваться, но… невозможно не заметить как тебе тяжело.

Я взглянула на нее, оторвав отстраненное внимание от Кристиана, что увлеченно выливал сок из поильника в тарелку с остатками каши. И впервые я не прятала за маской улыбки то, что твориться внутри меня на самом деле.

Лицо Клэр тут же отразило мои тяжелые эмоции.

– Я хочу, что бы ты знала – если тебе захочется поговорить или…

– Все в порядке, – перебила я ее, благодарно улыбнувшись. – Правда. У нас у всех сейчас не простой период, поэтому… не стоит беспокоиться. Я справлюсь. Как всегда справлялась…

Устремив взгляда на Кристиана, я мысленно повторила то, что сказала и решительно кивнула самой себе. Только так мне удавалось справиться со своим нервным накалом. Отвлечься от всего, что беспокоит и сосредоточиться на главном.

– Он любит тебя, Элия, – услышала я вдруг уверенный голос Клэр, и застыла, с трудом пропуская через себя эти слова. – Просто… ему нужно дать время. И я уверенна, постепенно все наладится.

Больно стало. Обожгло внутренности щемящими эмоциями от этих обнадеживающих напутствий. Потому что мне казалось, что уже, черт возьми, никогда и ничего не наладится.

Пока я собирала Макса, Алекс следил за Кристианом, выбрав вместо завтрака огромную кружку бодрящего кофе. Как только они уехали, я принялась выполнять ежедневный список домашних дел, со своим маленьким «помощником». Все на автомате. В одном режиме без каких-либо сдвигов или разнообразия. Комфорт в стабильности и маленькие события повседневности.

Лишь на миг я останавливалась, возвращаясь мыслями к Абелю. Где он сейчас? Что делает? Я знала, что он налаживает связи и работает не жалея сил, чтобы открыть здесь новый бизнес. Чтобы построить с нуля свое дело. Но подробности мне были недоступны. Так же как и собственный муж…

Мои попытки поговорить, наладить контакт – заканчивались однообразными ответами и почти нетронутой тарелкой еды, которую я так старательно готовила. Поэтому я даже стала уходить из кухни, когда Абель приходил. Старалась ужинать раньше и дать ему возможность просто поесть в спокойной атмосфере.

Да, я знаю. Все катилось к черту!.. И казалось, вот-вот между нами порвется последняя нить.

Я пребывала в растерянность от того, что со мной происходило. Меня будто зажало в тисках из-за чувства вины, и я потерялась во всех ориентирах, потеряла себя! В другой ситуации я бы уже давно сорвалась, встряхнула бы его, заставила услышать меня! Но не сейчас… Я была раздавлена, так же как и он. И я ждала, когда мой мужчина вернется, чтобы помочь мне прийти в себя.

Это то, чем я сейчас жила. То, на что хватало сейчас моего предназначения. Но мне нужно было найти свое спасение. Я зарывалась в себе, зарывалась в заботах! И чем больше проходило времени, тем больше я ощущала, как умирает внутри меня какая-то важная часть. Как тонет она под слоем стремительно уходящего времени.

Кто-то осудит меня. Кто-то посчитает это верх эгоизма. Но если для кого-то главный смысл заключается в том, чтобы посвятить себя домашнему очагу. Если кому-то этого всегда будет достаточно для счастья, то для меня – нет… Только не для человека той профессии, где потерянное время практики, тоже самое, что скамья запасных. Ведь существует большая вероятность, что, в конце концов, я просто выйду из игры…

Вот под давлением этой паники и сложившейся обстановки между мной и Абелем я и начала обзванивать больницы Финикса. Мне нужно было найти успокоение. Найти крючок, за который я смогла бы зацепиться и не утонуть окончательно! Все, что угодно, только бы не сидеть в ожидании вечера, чтобы провести короткое время за ужином рядом с ним, но в угнетающем молчании.

Да, Кристиан был еще маленьким, но в больнице существовали ясли для детей сотрудников. Я могла бы начать с щадящего графика, чтобы наверстать упущенное и показать свои амбиции! К тому же в Стоктоне я была ценным кадром и была вероятность, что администрация пойдет мне навстречу.

Но и здесь судьба решила не облегчать мне задачи…

Мне позвонили, когда Кристиан спал, а я вытирала пыль в зале. Незнакомый номер высветился на дисплее, но я не думая приняла вызов. Когда же разговор был окончен, я положила телефон на тумбочку, глядя немигающим взглядом в одну точку.

Мне отказали. Вежливо и обосновано. Это была уже третья попытка попасть в кадры медперсонала и, хотя я ожидала, что мало шансов на успех, именно этот звонок стал последней каплей для моей нервной системы. Потому что где-то внутри я надеялась. И я не была готова к тому, что даже в этом меня настигнет неудача.

Каждая мышца в теле натянулась струной, сгруппировалась. Я схватилась за края тумбочки и сжала зубы изо всех сил, чтобы не вырвался из груди вопль. Глаза наполнились болезненными слезами, по венам понеслось отравляющее чувство отчаяния, злости и я начала просто сотрясать тяжеловесную мебель, чтобы выплеснуть нахлынувшие эмоции. Это было неуправляемое состояние. Слишком долго копилось все внутри…

Под силой моих рук тумбочка рухнула на пол, вместе со всем, что было на ней, но мне этого оказалось мало. Я начала бить руками по стене, с яростными стонами, чувствуя облегчение от того, что испытываю тупую боль. Только стена под моими ударами в какой-то момент треснула и со звоном посыпалась на пол. И тогда я очнулась. Потому что поняла, что разбила зеркало. Своими руками, которые в свою очередь, теперь тоже были разбиты в кровь.

Губы затряслись от плача, когда я отступила от стены и устремила взгляд на красные дорожки, что сочились из порезов на ладонях. Отлично, Элия… Ты повредила самую важную часть тела, которая только может быть у хирурга!

Издав досадный вой, я упала на колени и начала тихо плакать, глядя как пропитываются кровью мои светлые штаны. А потом что-то заставило меня поднять глаза и всхлипы резко оборвались. Потому что взгляд застыл на фигуре, что заняла дверной проем.

Абель смотрел на меня в упор с хмурой тенью на лице, а я от растерянности даже забыла как дышать. Потому что в серых глазах увидела точное отражение своей боли. Зеркальную проекцию своего разбитого состояния! Будто бы блеск серебра надломился, и в нем отразилось что-то кроме безразличия. Даже страшно стало – взглянуть на себя со стороны…

Я опустила голову, стыдясь того, что он увидел мою слабость. Стыдясь того, что сорвалась, что позволила увидеть себя в таком свете. После бури всегда приходит осознание и сожаление.

В какой-то момент тяжелая подошва мужской обуви с хрустом ступила на разбитые статуэтки, что были разбросаны осколками возле меня. Но я была не в силах даже поднять голову. Только покосилась на ноги мужа обтянутые идеально выглаженными брюками, чувствуя запредельную слабость в каждой части тела. А в следующую секунду оказалась поднята над полом, в уверенных руках Абеля, который понес меня в неизвестном направлении. Так бережно… так участливо, будто сейчас я была такой же надломленной и хрупкой как разбитое стекло.

Он принес меня в ванную и только там поставил на ноги, остановившись возле раковины. Будто со стороны я видела, как включилась вода и как руки мужа начали терпеливо смывать кровь с моих ладоней. Тело до сих пор потряхивало, а с губ то и дело срывались всхлипы. В этом состоянии казалось, что все пороги обострились, хотя, скорее всего, просто прошла шоковая анестезия, и теперь каждое прикосновение давалось мне с болезненным стоном.

Как только Абель закончил, обернул полотенцем мои израненные ладони и снова взял на руки. Точно пушинку, он не спеша нес меня до самой спальни. Там уложил на кровать и, отыскав аптечку, принялся обрабатывать порезы. А я смотрела на него, не отрываясь. И все пыталась угадать, о чем он думает? Мужу еще не приходилось лечить мои раны… Как правило, это я его латала после перестрелок и драк.

В какой-то момент Абель завязал последний бинт и, отложив аптечку, пристально посмотрел на меня. Несколько секунд непрерывного контакта, от которого все внутри свернулось в тугой комок, а затем его большая ладонь ласково опустилась на мою щеку.

С губ тут же сорвался прерывистый вдох, как будто мне дали непомерную, исцеляющую дозу кислорода! Прикрыв глаза, я не думая обхватила слабыми пальцами его руку, доверчиво прильнув к ней губами.

– Сколько еще ты будешь наказывать меня?.. – прошептала надрывисто, почти отчаянно.

Но Абель не спешил отвечать. Шумно выпустив воздух из легких, он наклонился к моему лицу и зарывшись рукой в волосы, бережно поцеловал в лоб.

– Я не наказываю тебя, Элия, – серьезно сказал он, отстранившись и заглянув мне в глаза.

В тоне мужа не было даже намека на лукавство, но немой вопрос так и застыл на моем лице.

– Тебе нужно поспать, – тут же велел он непреклонным тоном, опережая любую мою попытку что-то выяснить. – А потом мы с тобой поговорим.

После этих слов Абель, не задерживаясь, покинул комнату, а я, находясь в какой-то прострации, даже не подумала пойти за ним. Как будто меня привязали к кровати! Неотрывно глядя на дверь, за которой он скрылся, я лишь снова и снова прокручивая то, что произошло. Это был переломный момент. Но я боялась обнадеживаться раньше времени, потому что неизвестно было к чему он выведет.

Прикрыв глаза, в какой-то момент я действительно ощутила острое желание отдохнуть. Но не представляла, как вообще можно уснуть в таком состоянии? Я была уверена, что это невозможно. Однако даже не заметила, как свинцовая тяжесть прокралась в сознание перед глубоким сном.

Когда я проснулась – в панике вскочила с кровати, потому что день за окном уже двигался к закату! Сразу накатило неприятное ощущение, что я пропустила что-то очень важное. Что-то, что произошло без моего ведома! Особенно когда забежала в детскую и никого из мальчиков там не обнаружила.

Только сбегая по ступенькам на первый этаж сердце отпустило, стоило услышать детские голоса. Они были в зале. Вместе с Алексом. И видимо он только привез Макса, потому все еще был в костюме.

– Господи, Элия… что произошло?! – беспокойно поинтересовался брат, как только заметил мое присутствие.

Быстро сократив расстояние между нами, он принялся взволнованно осматривать мои перебинтованные руки.

– Ничего страшного, – беспечно отмахнулась я, глядя на сыновей. – Случайно задела зеркало в зале… Извини.

Алекс задержал на мне настороженный взгляд.

– Да, черт с ним с зеркалом, – буркнул он. – Как ты так умудрилась?

Пожав плечами, я постаралась улыбнуться, чтобы увести брата от лишних подозрений и вопросов. В этот же момент Кристиан, очень кстати затопал в мою сторону, и я не думая воспользовалась этим.

– Иди ко мне, красавчик, – поймала сына в жадные объятия, не обращая внимания на саднящую боль в области порезов.

– Маааам, мааам смотри, что я нарисовал! – тут же услышала я требовательный голос Макса, который поспешил ко мне с альбомным листком.

– Ух ты! – искренне восхитилась я творением сына.

Усевшись на корточки и посадив Кристиана на колено, я взяла листок в руки, с горящим интересом разглядывая нарисованное генеалогическое дерево.

– Ты не перестаешь меня удивлять, – призналась я с гордостью, пригладив светлые волосы сына.

– Училка сказала, что его с охотой примут в художественный класс, – сообщил Алекс сдержанно, но все же поддерживая мое восхищение.

– Да, я обязательно займусь этим, – задумчиво отозвалась я, отдавая сыну его творение и поднимаясь на ноги. А затем мой отстранённый взгляд устремился в окно: – Абель давно уехал?..

Кажется, я не смогла скрыть досаду в голосе, но Алекс в любом случае не успел мне ответить, потому что как раз в этот момент за спиной раздались шаги. Я машинально обернулась и тут же замерла, увидев Абеля, который только что зашел в комнату.

– Ну что там? – тут же бросил ему Алекс напряженным тоном.

– Сошлись на моем, – лаконично отозвался муж, приближаясь ко мне.

В замешательстве глядя то на одного, то на другого я даже не сразу отозвалась, когда он спросил, возвысившись надо мной:

– Как ты?

– Спасибо… все в порядке.

Задержав на мне сканирующий взгляд, Абель переместила внимание на Кристиана, и уверенно взял его из моих рук. В серых глаза тут же отразился теплый блеск.

– Потусишь пока с дядькой? – произнес он, приблизившись к Алексу. – Нам нужно отойти ненадолго.

– Да не вопрос, – подозрительно взглянул на нас брат, но спрашивать ничего не стал.

Когда мы пришли на кухню, Абель сразу направился к кулеру, а я взволнованно задержалась у стола.

– Завтра мы переезжаем, – услышала я вдруг и даже онемела от растерянности.

Некоторое время в пространстве сохранялась напряженная тишина.

– Что? – очнулась я, наконец, глядя на мужа в настороженном недоумении. – Но… куда?..

В области груди что-то стянулось, от неприятных догадок заполнивших сознание. Нет, не может быть! Он же не думает, что я соглашусь вернуться в Стоктон?! После всего, через что мы прошли!

Кажется, Абель заметил панику, отразившуюся в моих глазах, потому что тут же уверенно приблизился и ласково положил ладонь на мою щеку.

– Мне кажется, мы уже достаточно погостили в доме твоего брата, – сказала он терпеливым тоном. – Теперь нас ждет свой дом.

Некоторое время я хмуро смотрела на мужа, прежде чем на моем лице отразилось озарение.

– Правда? – выдохнула я, еще до конца не веря тому, что услышала.

– Правда, – сдержанно улыбнулся Абель. – Я только что заключил сделку.

На моем лице отразился радостный шок. Потому что это была не просто покупка дома! Это значило, что Абель готов обосноваться здесь! Готов начать ту самую новую жизнь, о которой мы когда-то грезили только на словах!

Но вместе с радостью, в сердце закрались обоснованные сомнения. И моя улыбка растаяла так же быстро, как и появилась.

– Что такое? – ровным тоном спросил Абель.

Я опустила взгляд и задумчиво погладила крестик на запястье – его подарок, который я носила днем и ночью.

– Между нами все будет в порядке?.. – озвучила я то, что болезненным осадком занимало мои легкие. – Ты так отдалился от меня… Я ведь все могу понять! Просто поговори со мной, потому что…

Слова оборвались, когда я неожиданно оказалась притянута в крепкие объятия мужа. Объятия, по которым так истосковалась!

Зарывшись рукой в мои волосы, Абель начал поглаживать пальцами мою голову, будто хотел разом унять, успокоить все мои страхи и переживания.

– Прости за то, что сделал тебе больно. За то, что довел до такого, – раздался его потяжелевший голос над моей макушкой. – Ты тут не при чем – я бы не посмел тебя винить в том, что произошло! Все это время я винил и наказывал только себя…

Я подняла голову, с трепетом заглянув в глаза мужа. Ледяная гладь отразила мрачные эмоции, которые он очень долго не хотел показывать.

– Это ведь была вся моя жизнь, Элия, – сказал он так проникновенно, будто очень хотел, чтобы я поняла! Поняла тяжесть его испытания: – Я отдалился не от тебя, а потерял самого себя. Поэтому мне было так трудно влиться в эту новую реальность.

Его теплая рука коснулась моего лица, как будто он хотел облегчить эмоции, захлестнувшие меня до основания.

– Что я могу сделать?.. – спросила я с преданностью в дрогнувшем голосе. – Как могу тебе помочь?

Дыхание перехватило от подкатившей горечи. Потому что я осознала тупик, что обрушился жестокой лавиной на мой воспаленный мозг: как я могла навязывать свою мечту дальше, зная, что мой мужчина несчастлив?!

– Ты уже помогла мне, – вдруг раздался уверенный голос Абеля.

Недоверие, стоявшее в моих глазах, заставило его улыбнуться одним уголком губ и неистово прижать меня к себе.

– Пока я искал возможность реабилитироваться, ты терпеливо и стойко выдерживала мою больную отстраненность от всего, – разнесся рокот над макушкой, и я даже прикрыла глаза, получая удовольствие от бесконечного ощущения надежности и защиты. – Ты всегда принимала меня. Немногие в этом мире способны на это и поверь, я никогда не пренебрегу твоей верностью! И до чертовой гробовой доски буду предан тебе и сделаю все, чтобы ты была счастлива!

Я медленно улыбнулась сквозь навернувшиеся слезы и высвободилась из объятий мужа.

– Скажи, что любишь меня! И этого будет достаточно, – сказала я непреклонно глядя в серые глаза.

Абель посмотрел на меня так, будто это была слишком легкомысленная просьба. Однако разглядев серьезность в моих глазах, уверенно шагнул ко мне, взял лицо в руки и накрыл губы жадным поцелуем.

– Я люблю тебя, Элия, – сказал он, оторвавшись и вложив в каждое слово энергию, от которой в животе мгновенно разнесся ток. – И всегда буду любить.

Абель

Рассвет только начал пробиваться в окна, но я уже давно лежал с открытыми глазами. Голова Элии покоилась на моей груди, а ее обнаженное тело грелось под боком, и я очень неохотно высвобождался из этого тепла, когда пришло время подниматься с постели.

Бесшумно приблизившись к шкафу, я стянул с полок необходимые вещи и быстро оделся. Только затем снял с вешалки свою косуху и окинув ее задумчивым взглядом, уверенно накинул на плечи. Перед тем как выйти, я лишь на секунду задержал внимание на спящей жене. Мне спокойнее, когда я ухожу незамеченным. Когда не тревожу ничей сон. Только так я сохраняю свободу своего уединение.

Покинув комнату я заглянул к пацанам, которые в это время видели десятый сон в своей новой детской. Мы переживали, что переезд будет не сладким для них обоих. Привыкать к новому месту трудно. Но мои парни справились, что лишний раз заставило меня гордиться ими!