скачать книгу бесплатно
Доктор вздохнул:
– Извините, – мужчина прокашлялся, – у меня плохие новости.
Мир, который полвека окружал Сергея, треснул. В одно мгновение. Как разбитое зеркало. Привычная гладь покрылась уродливыми морщинами. Разделилась на миллиард осколков. Те, в свою очередь, рассыпались со скоростью звука. Но вместо того, чтобы оказаться кучей отлетышей, прямо в воздухе превращались в дым.
– Доктор, говорите прямо, – Сергей, наконец, проглотил ком в горле.
– У вашей дочери нодулярная меланома, – произнес доктор печальным голосом.
– Это лечится? – не сдавался Сергей. – Скажите, что надо? Лекарства, деньги, операции?
Мужчина не понаслышке знал подлость надежды. Он тысячу раз спотыкался и больно ранил себя об эту обманчивую корягу. И каждый раз, вставая, обещал себе: «Никакой надежды, только уверенность!»
– Ситуация сложная, – после недолгой паузы заговорил Стеклов. – Лечение, конечно же необходимо, и мы его уже начали …
Доктор снова замолчал. Затем, собравшись духом, решительно заговорил.
– Мне тяжело об этом говорить. Нодулярная, или узловая меланома это … это рак.
– Рак? – удивился Сергей. – Доктор, вы бредите! Ей пять лет. Алисе пять лет! В таком возрасте не бывает рака!
Сознание отставного военного до конца, до последнего патрона, боролось с действительностью. Даже если единственным оружием в этой проигранной битве оставалось отрицание.
– Увы, – вздохнул врач. – Бывает. Не так часто, к счастью.
– Так, уважаемый! – голос Сергея наполнился металлом. – Скажите, вы вообще имеете представление, о чем говорите? Или … Может лучше отвести Алису в другую клинику? За границу?
– Я не буду вас тешить иллюзиями, Сергей Иванович. Отвести, конечно, можно. Но, прогноз строго отрицательный. У девочки крайняя стадия. Метастазы проникли в мозг …
– Доктор, – закричал обезумевший отец, – вы дурак? Какие нафиг метастазы? Алиса здоровый ребенок. Она чувствовала себя великолепно. Что вы с ней сделали?
– Сергей Иванович, – спокойно продолжил врач, – приезжайте ко мне в клинику. Мы обо всем поговорим.
Коктейль «Безумная ярость» перевалил через край. Вылился в форме едрёного окопного мата. Даже видавший виды таксист почувствовал себя нежной первоклашкой в школе русской ненормативной лексики.
Пройдя регистрацию на рейс, Сергей нетерпеливо пристроился на неудобное кресло в зале ожидания, открыл ноутбук и принялся изучать поставленный диагноз. Да, действительно узловая меланома оказалась одной из самых агрессивных форм рака кожи. Болезнь проникала внутрь тела незаметно и пускала свои смертельные клещи в жизненно важные органы. Ее симптомы трудно заметны. И она протекает очень быстро. Стремительно, съедает человека за полгода.
Постепенно, нелепый вопрос «Где она его могла подцепить?» сменился старым, потрепанным, и от этого более нелепым: «Почему она? Почему заболела именно моя дочь?»
– За какие грехи, Боже?! – бубнил он себе под нос, сидя пристегнутым к креслу самолета. – Да, я не святой. Накажи меня. Пощади ее.
Сосед косился на бурчание мужчины, но заговорить не решался. В конце концов, самолет самое подходящее место для молитвы. Учитывая нескромность современных попов, намного лучше церкви. И слава богу, молитва не на арабском.
– Почему она? – тихо спрашивал создателя Сергей, – Боже! Ты только сотворил ее на радость … Зачем так рано забирать? Забери меня. Прошу, оставь ее жить!
В этом отчаянии, прося Всевышнего о милости, Сергей отдал всего себя. Остальное: радости и невзгоды, чаяния и беды ушли на второй план. Там им и место. Мелочность давешних переживаний стыдили его, как подростка стыдит занятие онанизмом. Но сожалеть поздно. Жребий брошен. Ему выпала черная метка. Счет за все, абсолютно все ошибки. И за те, в которых он раскаялся, и за те которые и не понял. «Каждая секунда на этом свете, – размышлял мужчина, – урок. Выучил урок, сдал контрольную – шагаешь дальше. Нет – жизнь возвращает тебя снова и снова к одним и тем же граблям, тыкает об них, как щенка, пока не усвоишь тему. В этом, наверно, и есть смысл жизнь!»
За размышлениями Сергей и не заметил, как погрузился в беспокойный, ужасающий сон.
Ему снилась Алиса. Он ведет указательными пальцами по ее нежной спинке.
– Рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы.
Девочка гогочет, дергается, извивается всем телом. Вдруг, проходя по затылку, палец натыкается на что-то горячее. Горячее настолько, что Сергей рефлексивно отдергивает обожженную руку. Второй, здоровой рукой, в панике убирает с шеи дочки рыженькие волосы и видит на бледной коже, родимое пятно – его любимый цветочек, бутон тюльпана. Теперь он теперь буро алого цвета. Сергей вдруг осознает, это совсем не цветок. Это костер. Чаша факела. Огонь. Да именно это пламя и обожгло указательный палец. «Она горит! – понимает он. – Она много лет сгорает изнутри. С самого рождения. А мы не замечали. Сейчас огонь вырвался наружу. Родинка – это предупреждение. Знак огня. Огонь вокруг ее ангельской головки!»
От ужаса Сергей проснулся. Паника никуда не ушла. Он рассеянно огляделся по сторонам, не понимая, где находится. Сознание возвращалось с неохотой, как недобросовестный должник возвращает давнишний долг.
– Черт! – громко выругался он, натирая кулаками усталые глаза.
Горечь бытия вернулась. Сергей откинулся на спинку сидения. Посмотрел в иллюминатор. Белоснежная перина облаков раскинулась до самого горизонта. Но умиротворенность свойственная близости к Господу, не подействовала на измученного переживаниями отца. Тревожный сон не выходил из головы. «Огонь вокруг головы!» – эта фраза кружилась в усталом сознании как назойливая муха, пока, наконец, не извлекла из пучины прошлого жалящие воспоминания.
Его звали Антон. Странный белобрысый мальчуган. Держался особняком. В типичном небольшом городке советской окраины друг друга знали все. И, следуя догмам тогдашней идеологии, делили всё и вся на крайности: либо любили, либо ненавидели. Антона просто игнорировали, боясь, или вернее опасаясь его. Так, как опасаются лишайного кота или бородавчатой жабы. Почему? Никто не знал. Просто так было принято. Да и белобрысый отшельник, судя по всему, не сильно переживал из-за своего одиночества. Нет, пацанов он не чурался. Выходил во двор, гонял на велике. Иногда, когда не хватало игроков или на подмену, играл в футбол. Да и водились с ним тоже «на подмену», если больше не с кем было гулять. Ну, например, бывало, отправляли детишек в пионерлагерь, и так совпадало, что пол двора уезжало в одну смену. Или, иногда, шли всей толпой к кому-то смотреть телевизор: «В гостях у сказки», «Ну, погоди!», «Приключения электроника», неважно, а тебя домой загнали. На пять минут, в магазин сходить или мусор выбросить. Получается, отбился от друзей и слоняешься по двору один одинешенек. В такие вот моменты и приходилось дружить с Антоном. А еще хуже, когда что-то не поделил с пацанами, или подрались. На неделю, а то и больше выпадаешь. Остается лишь одно, на зло другим дружить с белобрысым. Да и не дружба это была. Так, бродили вместе по городку и придумывали себе занятия.
Сергей уж и не помнил, по какой причине ему пришлось в ту неделю «кентоваться» с Антоном. Да это и не так важно, учитывая ужас случившегося в ту неделю.
– Ты кем хочешь стать, когда вырастишь? – спросил Антон, бесцельно ковыряясь палкой в пыли под ногами.
– Летчиком, – ответил Сергей.
Они сидели на лавке у подъезда девятиэтажки. Антон с одного края, Сергей с другого. Неприятный запах, источаемый подростковым телом Антона, был еще одной причиной из-за которой с ним редко общались. Этот запах пота, дерьма и мочи до сих пор стоял в носу Сергея. Разница в пару лет, Антон был старше, пока еще скрывала от Сережи тяготы переходного возраста.
– А, классно, – отвлеченно поддержал разговор Антон. – А ты на чем будешь летать? На бомбардировщиках или истребителях?
Очевидность ответа возмутила Сергея:
– Конечно на истребителях! Я что дурак, что-ли? Из истребителя в любой момент пересядешь на бомбардировщик. А наоборот, переучиваться надо.
– Ну, да, – согласился белобрысый, и решил блеснуть эрудицией. – Там же скорости совершенно разные.
Сергей не стал вдаваться в подробности. Для него и так все было очевидно.
– Кстати, – воодушевился Антон. – А ты в курсе, что в истребители берут только с отличным вестибулярным аппаратом?
– А то, – Сергею не показал своего невежества.
Он согласился с приятелем, не понимая, о чем тот говорит. Упасть лицом в грязь перед каким-то «Антоном» не допустимо.
– Я читал в «Технике молодежи», у Гагарина вестибулярный аппарат был как у кошки, – вдруг заявил белобрысый.
Сергей высокомерно усмехнулся, как прожженный знаток вопроса.
– Получается, – дальше рассуждал Антон, – как бы его не подкинуть, он приземлился бы на ноги?
Сергей проигнорировал это явное утверждение. Понемногу стал догадываться что такое «вестибулярный аппарат»
– Даже если бы, например, выпрыгнул из самолета, он бы кувыркался, кувыркался в небе, – Антон вертел ладонью перед лицом, демонстрируя, как бы кувыркался Гагарин, – и у земли сгруппировался и, хоп. Приземлился на ноги.
Настала очередь Сереги продемонстрировать глубокие знания вопроса.
– Балда! Ты про парашют слышал? – он горько усмехнулся, поражаясь глупости собеседника.
– А если без парашюта? Кошки же без парашюта. И всегда приземляются на лапы.
– Если выкинуть из самолета без парашюта, любой разобьется.
Антон задумался. Через минуту он встал и заявил:
– Пошли.
– Куда? – удивился Сергей.
– Проверить надо. Проведем эксперимент.
Делать все равно нечего. От скуки Сережа готов потерпеть глупые эксперименты белобрысого. Пацаны обошли дом. Идя по палисаднику, Антон объяснял:
– Кошка падает всегда на лапы не случайно. Она амортизирует падение.
«Еще одно непонятное слово, – думал Сергей. – Этот пацан, по ходу, ботаник». Он с некой опаской посмотрел на приятеля. Тот шагал, уткнувшись лицом в землю. Казалось, еще немного и подросток пропашет своим длинным носом борозду.
– Мы это проверим.
– Как? – спросил Сергей.
– Сейчас увидишь.
Подошли к третьему балкону. Весь двор знал, под этим балконом девчонки организовали «кошкин дом». Дворовая Муся разродилась шестью котятами. И «мать» вместе с выводком поселили здесь, под балконом, в коробке из-под пылесоса.
Заметив пацанов, кошка не испугалась. Даже наоборот. Решив, что маленькие люди принесли еду, замурчала. Все шесть, еще слепых котят, прильнули к пузу матери. Пищали. Искали источник еды.
– Привет Муся! – поздоровался Антон. – Малых брать не будем. Может, вестибулярный аппарат еще не натренирован. Муся, Муся, кыс, кыс, кыс.
Он поманил пальцами кошку. Та лишь громче замурчала, но с места не сдвинулась. Кормление чада, важнее.
– Иди сюда!
Антон залез под балкон и нырнул руками в коробку. Не обращая внимания на протестующий писк котят, он обхватил Мусю ладонями. Потащил к себе. Кошка не сопротивлялась. Она была слишком усталой, и слишком доверяла людям.
– Что ты делаешь? – удивленно спросил Сергей.
– Я же говорю, эксперимент!
Белобрысый пошел обратно к подъезду. Сергей начал подозревать неладное, когда они оказались в лифте.
– Что ты собираешься делать? – повторил он вопрос.
– Ничего, – равнодушно ответил Антон. – Мы отправим Мусю в полет. Она приземлится на лапы и побежит к своим котятам. Это докажет мои предположения.
– Ты что, дурак? – запротестовал Сергей. – Она же разобьется? Отпусти кошку!
– Не бойся, не разобьется, – уверил его Антон. – Вот увидишь!
Лифт остановился на последнем, девятом этаже. Антон с кошкой на руках вышел на лестничную площадку. Сергей остался на месте. Заметив нерешительность приятеля, Антон усмехнулся:
– Идешь? Или зассал? Тоже мне летчик- истребитель!
Сергей решительно шагнул из лифта.
– Не зассал. Мусю жалко. У нее котята.
– Жалко? – впалые глаза Антона загорелись, а черты лица стали острее. – Если бы Кожедуб жалел фрицов, он бы не стал героем. Не бойся. Я сам ее брошу. Пошли.
Он шагнул к лестничному пролету. Заглянув за перила, довольно усмехнулся:
– Нормально.
Животный инстинкт Муси завопил об опасности. Она принялась извиваться в руках Антона, пытаясь освободиться. Но малолетний живодер оказался к этому готов:
– Нет, – прошипел он ей. – Второй раз не выйдет. Еще Тимкины царапины не прошли. Меня не проведешь.
– Ты что уже … выкидывал … ? – от изумления у Сергея перехватило дыхание. Он с трудом подбирал слова, – делал это?
– Да, – ответил Антон. – Два раза. Но там другое, там не эксперимент. Тимка, кот бабы Шуры. Стерва с пятого дома. Старая сволочь. И еще одна бездомная была, со стройки.
– Зачем? – спросил Сергей.
– Чтобы доказать, что не девчонка! – улыбка белобрысого стала шире. – А?
Сергей не понял вопроса. Он просто смотрел в искаженное лицо Антона, и непонимающе моргал.
– Может, еще расплачешься? – ехидно спросил подросток.
Мальчик застыл, не в силах что-либо сказать или сделать.
Антон времени не терял. Не дав кошки шанса опомниться и помешать. Животное продолжало жалобно мяукать, не переставая предпринимать попытки вырваться. Белобрысый, опытной, набитой рукой схватил животное за шиворот. Мусе оставалось лишь звать на помощь, пытаясь докричаться на своем кошачьем языке до разума людей.
Антон самонадеянно захихикал, вытягивая над пролетом руку.
– Ну, что? Полетели?
Разомкнул пальцы и пушистое тело, мелькнув у перил, устремилось вниз, на бетонный пол первого этажа. Оба пацана прильнули к краю. Сергей в испуге и надежде. Антон, хихикая, упиваясь «мужским» поступком.
– Ты, ты … – Сережа, не находил подходящих слов. Побежал по ступенькам вниз.
– Смотри не обосрись, баба! – крикнул ему вслед Антон.
Муся была еще жива. Вывернутые под неестественным углом лапы торчали из окровавленной шерсти. Голова лежала на боку. Открытые кошачьи глаза с горечью и сожалением смотрели на Сергея, моля об избавление. Растерянный и перепуганный Сергей, не знал, что делать. Переминаясь с ноги на ногу, он без остановки повторял одни и те же слова:
– Мама, мамочка! Мама, мамуля!
