скачать книгу бесплатно
– Может.
Медик вырвал руку и двинулся прочь.
У Рашель вырвался сдавленный вопль, и она рухнула на колено, зажав рукой рот.
Остальные постепенно расходились, и вскоре Эстель с Рашель остались одни, уставясь в пустоту, где только что была толпа, а теперь остались лишь пылинки, пляшущие в луче света, льющегося из открытого люка на сеновал.
А ведь генералы в сверкающих мундирах и политики в строгих костюмах уверяли Эстель и остальных, что Франция готова к войне с Германией. Заявляли, что Франция ответит на любые враждебные поползновения немцев сокрушительным ударом. Утверждали, что линия Мажино, изобилующая тоннелями, войсками и вооружением, совершенно неуязвима и непреодолима. А вторжение через Арденны или реку Мёз с тактической точки зрения просто невозможно. Франция никогда не падет.
Все это оказалось ложью.
Глава 4
Габриэль
ПАРИЖ, ФРАНЦИЯ, 28 июня 2017 года
Габриэль Сеймур стал лжецом.
А все из-за электронного письма какой-то женщины, утверждавшей, что обнаружила картину кисти его деда, ни больше ни меньше! Без особых раздумий он уже собирался отправить сообщение в небытие, но тут на экране появилось изображение Милбрук-холла, его семейного поместья в Норфолке.
Картина на фотографии была выполнена в тех же однородных тонах, которыми отличалась манера деда, но сама композиция внушала оптимизм, все недостатки словно компенсировались голым энтузиазмом автора. Этот стиль Габриэль знал как свои пять пальцев, он всю жизнь провел среди десятков подобных картин, до сих пор висевших на стенах отчего дома.
В письме некая Аурелия Леклер сообщила, что освобождает от вещей квартиру, когда-то принадлежавшую покойной родственнице, спрашивала, известно ли Габриэлю, как картина могла попасть в Париж, и знакомо ли ему имя Эстель Алар. Кроме того, интересовалась, имеет ли эта картина какую-то ценность, так как фамилия художника, по ее словам, ни о чем не говорила, и пользуются ли его работы хоть каким-нибудь спросом.
В любом случае хранить картину мадам Леклер не собиралась, она была настроена совершенно бесплатно вернуть ее семье Габриэля, законным владельцам. И в конце письма приглашала его в Париж взглянуть на эту работу.
Из сообщения совершенно ясно следовало, что, во-первых, отправитель не нуждается в средствах, возможно, эта дама настолько богата, что о приумножении своего состояния даже не задумывается. А во-вторых, незнакомка абсолютно не разбирается в искусстве. В последнем он окончательно утвердился, когда за веселеньким пейзажем разглядел на приложенном снимке еще одно полотно.
С него на зрителя смотрела обнаженная женщина, и даже при неважном качестве снимка в глаза бросались энергичная манера и тщательно продуманные тона. По жилам молнией пронеслось сладостное предвкушение редкой находки, и телефон чуть не выпал из рук. Через несколько мгновений Габриэль уже бронировал билет на ближайший утренний рейс из Лондона в Париж на поезд компании «Евростар». Габриэль по многолетнему опыту знал, что даже при полной уверенности в принадлежности работы определенному автору не стоит делать громких заявлений, пока не проверишь лично самым скрупулезным образом. Ложные надежды владельца произведения искусства еще никогда до добра не доводили. И поэтому он лишь сообщил мадам Леклер, что хотел бы как следует рассмотреть небольшой пейзаж.
Солгал. Без зазрения совести. Потому что, если тот холст с обнаженной натурой оправдает его предположения…
Поднимаясь по крутой улице, Габриэль еще раз сверил адрес, сохраненный в телефоне. Ему всегда нравилась энергичная атмосфера Девятого округа Парижа, вся эта деловая суета множества международных компаний, чьи офисы аккуратной вереницей выстроились вдоль просторных бульваров. После реконструкции в девятнадцатом веке при бароне Османе старый Париж из беспорядочного лабиринта мрачных узких улочек превратился в роскошный город со светлыми просторными бульварами, увенчанный жемчужиной – Оперой Гарнье, которую не раз посещал Габриэль. Дом, где жила мадам Леклер, был построен в то же время, прекрасное здание из местного известняка с кремовым трехэтажным фасадом, украшенным одинаковыми окнами и идеально выстроенными балконами.
Войдя в здание, Габриэль поправил сумку, висящую на плече, и в радостном волнении направился вверх по лестнице. Его работа большей частью была монотонной и кропотливой, но в такие моменты казалось, будто он, подобно Индиане Джонсу, охотится за очередным утраченным сокровищем.
Поднявшись на площадку, он протянул было руку к бронзовому молоточку на двери мадам Леклер, но обернулся на звук открывшейся сзади двери, сопровождаемый яростным визгливым тявканьем.
Из квартиры напротив появилась пожилая дама со зловеще-броской помадой на губах в модном полвека назад платье в цветочек.
В руке она сжимала трость, а под мышкой держала извивающуюся собачонку.
– Что вам нужно? – требовательно осведомилась она.
– Прошу прощения? – удивился Габриэль.
– Ни минуты покоя, – нахмурилась дама, отчего жирно подведенные глаза стали похожи на жуткие черные прорези. – Что вы тут забыли?
– Вас это не касается, – вежливо ответил он.
Собачонка зарычала и вновь залилась яростным лаем. Габриэль нахмурился.
– Небось к этой девице пожаловали, – женщина повысила голос, перекрикивая тявканье.
– Вот именно, – донесся чей-то голос из-за спины Габриэля.
Обернувшись, он увидел одетую в ярко-красный сарафан женщину с длинными каштановыми волосами, собранными в небрежный хвостик.
На губах ее играла едва сдерживаемая улыбка.
– Мадам Леклер? – от удивления выпалил он.
Почему-то из их краткой переписки у него сложился образ педантичной суровой матроны, занимающейся куплей-продажей недвижимости.
– Каюсь, – ответила она. – Я Аурелия, но все зовут меня Лией. А вы, наверное, мистер Сеймур.
– Да. Но зовите меня Габриэль.
Тут до него дошло, что так пристально разглядывать новую знакомую не совсем прилично, и, отведя взгляд, он протянул руку.
– Очень приятно.
Лия ее крепко пожала, и он со странной неохотой отпустил теплую ладонь.
– А это мадам Хофман, соседка.
– Мое почтение, – с легким кивком выдавил он.
Старушенция стукнула тростью по полу.
– Видала я таких! – рявкнула она, оглядывая его спутанную шевелюру и чернила на руках. – Нечего тут ошиваться. Здесь порядочные люди живут, это вам не какой-нибудь притон для полоумных художников и наркоманов.
– Ничего себе… выпад, – заметил Габриэль, еще не определясь, то ли веселиться, то ли разозлиться на старую каргу.
– Это еще не все, – шепнула по-английски Лия. – Как появится летучая обезьяна[3 - Обезьяны с крыльями из сказки Ф. Баума «Волшебник страны Оз».], бегите без оглядки.
– Думаете, можно спастись от летучей обезьяны? – шепнул он.
– Мне бы только вас перегнать.
Габриэль засмеялся, и извивающаяся собачонка снова захлебнулась неистовым лаем.
– Входите, пожалуйста, – громко повторила Лия, перейдя на французский, и посторонилась, пропуская Габриэля.
Он не мешкая прошмыгнул в квартиру, сопровождаемый злобным рычанием и лязгом зубов собачонки.
Лия вздохнула.
– Всего хорошего, мадам…
– Имейте в виду, я могу устроить, чтобы вас отсюда выселили, – не унималась соседка. – Есть кое-какие связи…
– Доброго дня, мадам Хофман, – пожелала Лия и захлопнула за собой дверь.
– Очаровательная особа, – заметил Габриэль, прислушиваясь к доносящемуся из-за двери тявканью.
– По-моему, она вполне безобидная. Одинокая просто. Как говорила моя grand m?re: «Брехливой собаки не бойся, а соседа-молчуна берегись».
Лия прошла в комнату, оставив после себя легкий аромат жасмина.
– Первый раз слышу.
Он огляделся, стоя в обшитой деревянными панелями прихожей.
– Индейская поговорка.
– Ваша бабушка – американка?
– Нет, – Лия нахмурилась, но развивать тему не стала и просветлела лицом: – Благодарю за отзывчивость. Надеюсь, я не оторвала вас от дел?
– Вовсе нет, – Габриэль опустил сумку. – Вы меня заинтриговали.
Она даже не подозревает чем.
– Картина здесь.
Она наклонилась, чтобы достать небольшой пейзаж, прислоненный к стене около двери. И никаких следов холста с обнаженной натурой…
Лия подала Габриэлю картину.
– Узнаете?
При ближайшем рассмотрении потуги художника угодить зрителю стали еще очевидней, чем на фотографии, но сюжет картины не узнать было нельзя. В правом нижнем углу был замысловатый автограф «Уильям Сеймур».
– Это Милбрук-холл, наше родовое поместье уже несколько веков. Подпись моего деда. Такие пейзажи он десятками писал, и на всех Милбрук.
– Так он художник?
– Просто состоятельный землевладелец, не особо обремененный заботами, любитель искусства, – признался Габриэль. – Всегда мечтал устроить выставку своих работ.
– И как, получилось?
– Только у себя в столовой, как ни возмущалась супруга. – Габриэль криво улыбнулся. – По крайней мере, так говорят.
Лия улыбнулась в ответ.
Габриэль перевернул картину. На обороте не было ни единой пометки, способной пролить свет на то, как картина попала сюда.
– Пейзаж принадлежал бабушке, – объяснила Лия, словно прочитав его мысли. – До сих пор ума не приложу, как она его заполучила.
– Гм, – Габриэль перевернул картину лицом к себе.
– Так вам ничего не говорит имя Эстель? Эстель Алар?
Он покачал головой.
– К сожалению, нет. Перед отъездом я созвонился с отцом, он тоже не слышал такого имени. Собирается при первой возможности спросить деда.
– Он еще жив? Тот самый Уильям, что это написал?
– Да. Ему девяносто восемь, годы, конечно, берут свое в смысле здоровья, но он еще в здравом уме. Может, мы получим ответ.
Габриэль взглянул на Лию.
– Эстель Алар была вашей бабушкой?
– Да. Она скончалась как раз в этом возрасте. Девяноста восьми лет.
– Вы были с ней близки?
Лия вздохнула и потеребила маленький кулончик на шее, на котором сверкнули три крохотных красных камешка, инкрустированных в эмалевую поверхность.
– Пожалуй… Насколько это возможно с не очень общительным человеком.
Ей вдруг стало явно не по себе, и она осеклась.
– Я думала, что хорошо ее знаю. А теперь она мне кажется совершенно незнакомой.
Габриэль не нашелся, что на это ответить.
– Простите. Не обращайте внимания на мою болтовню. Как вы считаете, ваша семья захочет вернуть картину? Может, с ней связаны какие-нибудь трогательные воспоминания?
– Благодарю за предложение, но картина безусловно принадлежала вашей бабушке. Она ваша. Можете ею распоряжаться как угодно.
Он вернул ей маленький пейзаж, размышляя, как бы невзначай завести разговор о заветном холсте. Черт возьми! Он не уйдет, не разглядев его как следует!
– Скажите, а как вы меня нашли?
– Через ваш сайт, – она окинула его проницательным взглядом карих глаз. – Вы ведь оценщик произведений искусства.
– Да. Более десяти лет. А еще занимаюсь реставрацией.
Если она нашла его веб-сайт, то и об этом знает.
– Картин, – уточнила она. – Специализируетесь на произведениях ранних модернистов.
– Но приходилось сталкиваться с работами пятнадцатого века и более поздними. Я также реставрирую мозаику и фрески, хотя в случае особо ценных произведений обычно рекомендую клиентам более опытных специалистов. Хватает ума понять, где могу не справиться.
