Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

скачать книгу бесплатно


И больше ее глаза так и не открылись, жизнь покинула ее, и карта выпала из руки, снова упав в пыль.

Женщина заплакала, больше не сдерживая себя. Она наклонилась и поцеловала руку, до лица было не добраться, ее горячие слезы упали на холодеющую кожу, одна скатилась и упала на карту, так точно предсказавшую судьбу своей хозяйки.

– Спасибо, – повторяла женщина, чувствуя, как боль в душе просто разрывает ее на части, – спасибо за всё, спасибо…

Эта странна женщина единственная вышла в ураган, чтобы спасти их, и спасла еще не раз, отдав свою жизнь ради того, чтобы они жили. Кем бы она ни была, для них она стала ангелом-хранителем, спасшим не только их тела, но и души.

– Я буду помнить, – прошептала мать мальчика, поднимая из пыли карту и прижимая ее к себе. Пора было уходить, пока дом не рухнул окончательно или пока какое-нибудь дерево, покореженное ураганом, не решило упасть за компанию. – Обещаю, я ничего не забуду. Никогда.

Она поцеловала кончики пальцев и, протянув руку сквозь ветки, приложила их ко лбу мертвой женщины на прощание. Ее ждал сын, и не для того эта дама пожертвовала собой, чтобы они вот так умерли под завалами, затянув время.

– Я иду, сынок, – сказала она, – пора выбираться.

Эта фраза определила планы не только на ближайшие 5 минут. Скоро они выбрались из дома, испуганные, уставшие, раненные, но живые. Вокруг них царил настоящий хаос, но это было лишь начало нового пути, источник перемен. Рождение нового не бывает без боли, подумала женщина, обнимая сына. Бури всегда приносят обновление, а смерть – новую жизнь. Она дотронулась до карты в кармане джинсов, теперь она стала не только ее памятью о случившемся, но и талисманом, источником мудрости. Частичкой той силы, что двигала руку женщины, нарисовавшей ее. В глазах еще блестели слезы, но она улыбнулась, а вокруг них начинался сияющий новый день.

2

Теплые объятия сна с трудом отпускали его, но резкий сигнал был сильнее. Он настойчиво звал его, выдергивал из волшебного мира, и в итоге сон отступил, и Вадим открыл глаза. Вокруг был темнота, фонари освещали знакомые очертания его спальни. Он был дома, и он спал. Такая прекрасная, хрупкая редкость, и кто-то ее разрушил. Первой реакцией была злость, как и у любого нормального человека, которого будят посреди ночи, но просыпался он быстро, это засыпал он медленно, поэтому уже через секунду на смену злости пришли тревога и усталость – ему почти наверняка придется вставать. И хотя мечты о сне уже развеялись – бессонные годы научили его: ему Морфей выдает редкое и одноразовое забвение, один раз разрушившись, оно уже не склеивалось вновь, только не в эту ночь – он мог просто отдохнуть, побыть немного в покое. Ты рвался вверх, подумал Вадим, протягивая руку к настойчиво звонящему телефону возле кровати, так пожинай плоды, за всё надо платить. Он нащупал трубку и, вздохнув, поднес ее к уху. Ну, понеслось, подумал он и нажал на кнопку ответа.

– Это особая защищенная линия, – отчеканил холодный женский голос, – северная параллель 824, назовите свой статус.

– Север, красный-1, – тут же ответил он, даже проснувшись посреди ночи, он мог без запинки назвать код, иначе и быть не могло, – 9274.

– Соединяю. – Сказал бездушный голос, и Вадим понял 2 вещи: 1) случилось что-то очень серьезное, и 2) сейчас он будет говорить либо с главой ФСБ, либо с самим президентом.

Высплюсь на том свете, подумал он и отогнал эту мысль, всё, что ему хотелось, он очень рассчитывал получить еще на этом. Усталость, по крайней мере, пока, как рукой сняло, он был готов к бою, он был собран и мысленно уже перебирал варианты, куда и зачем его могут заслать в этот раз. По защищенной линии не звонят из-за пустяков, а он уже давно не занимается пустяками, так что сейчас он, скорее всего, встанет и отправится в какую-то очередную даль, решать чьи-то большие проблемы. Мир ждет, подумал он, и тут в трубке раздался голос.

– Вадим Денисович, с вами говорит глава ФСБ…

Через 5 минут он уже собирал свой обычный походный багаж: белье, документы, личное оружие. Всего одна сумка, в его деле наряды не требовались. Разговор был очень кроткий, ему лишь сообщили, что операция эта под грифом «совершенно секретно», и контролировать ее будет лично глава ФСБ с постоянными докладами президенту. А также, что у него есть 30 минут на сборы, за это время он должен собрать команду из 3-х человек, после чего все они будут доставлены на закрытый аэродром, где их уже ждет самолет. Подробный инструктаж они получат уже в воздухе, время дорого, они итак потеряли его и потеряют еще из-за 8 часовой разницы во времени.

На аэродроме их уже ждала компания генералов и их «пажей». Военные шишки уже были в полной боевой готовности, как будто никто из них никогда не спал, они раздражали Вадима, он ненавидел иметь дело с солдафонами и был крайне недоволен, что придется провести с ними лишние часы уже в самолете. Но распоясываться они не будут, это радовало, он прекрасно понимал, что если звонят ему, значит, дело настолько серьезное, что военникам нужна помощь. А значит, ему придется действовать там, куда у деревянных солдат ручки не дотягиваются. Нет, в этот раз они будут как шелковые, потому что раз ему звонит глава ФСБ, и в деле замешанные армейцы, значит, они сильно облажались, и «людям тени», таким, как Вадим и его группа, придется этот косяк исправлять. Похоже, наш деревянный брат опять дал маху, подумал он, набирая номер Стеллы, что ж, по крайней мере, скучно не будет.

Взгляд был ледяным, на губах играла едва заметная улыбка. Он любил свою работу, даже в такие моменты, а может, именно в такие моменты он понимал, как же правильно сделал свой выбор. В конце концов, он поспал, и его ждало новое приключение, и сила уже билась в нем, бурлила и требовала выхода.

– Золушка, – сказал он, после короткого обмена положенными фразами и паролями, – собирайся на бал, нас уже заждались там, где восходит солнце.

Еще через 5 минут он уже пил кофе, стоя у темных окон своей кухни. Там царила ночь, мир спал, но для него день уже начался, и он обещал быть долгим.

3

Судьба всегда сама решает, всё и за всех. Она как невидимый капитан правит человеческими жизнями, иногда сталкивая их, иногда разводя в бесконечном океане мироздания. Она надувает паруса, и корабли с хрупкими человеческими душами устремляются в перед, в неизвестность, даже не подозревая, что мчится им навстречу и под каким парусом. Так было в то ясное утро в Такасе, ветер судьбы, принесший ураган на другом конце света, пролетел через континент и наполнил паруса корабля, на борту которого было написано «Фатима».

В это утро они встали раньше обычного, ее ждали дела гостиницы, его – очередной летний день, полный приключений. Ян, напоминающий маленького негритёнка, еще плескался в ванной, а она готовила завтрак. Сейчас она не была Фатимой, сейчас она была просто матерью, с улыбкой готовящей еду для своего ребенка. Просторную кухню их дома заливал яркий солнечный свет, здесь, на юге, солнце светило как-то по-особенному, пронзительно и жизнерадостно. И она улыбалась, жмурясь, когда попадала в яркий луч, и тихонько напевала что-то, услышанное по радио. Она бы не узнала сама себя, если бы вдруг увидела со стороны эту картину, всего 10 лет назад она могла поклясться, что никогда не станет такой, но стала и, что самое невероятное, была счастлива. В ней действительно уживались две сущности, сросшиеся, как сиамские близнецы, совершенно разные и самостоятельные, и одновременно связанные и неразделимые, имеющие одно сердце и одну душу на двоих.

– Ян, если не хочешь есть резиновый омлет, поспеши! – крикнула она, грациозно перемещаясь по кухне, эта грация тоже была общей, так двигалась Фатима.

Наверняка укладывает волосы, подумала она, наливая в высокий стакан с изображением человека-паука сок. Сегодня Ян должен был ехать на экскурсию с классом, а к одной из одноклассниц он был неравнодушен. Всё лето они общались по интернету, иногда встречались на пляже, и вот наконец стрела Амура впервые пробила дыру в его сердце. Краснея и даже злясь, он недавно признался ей, что «из всех придурашных девчонок Лиза самая нормальная», а потом заявил, что «вообще-то она тоже ему не нравится и бесит его».

– И чем же она тебя так бесит? – Спросила Фатима, тщательно скрывая улыбку, тайны детей почти всегда прозрачны для взрослых. Почти, но не всегда. И в тот момент она не была Фатимой.

– Она делает вот так, – и он тряхнул головой, отбрасывая невидимые волосы за спину, – и еще постоянно морщит нос, когда смеется.

– И ты всё это заметил? – Она по-прежнему была серьезна. Чтобы не обидеть его, чтобы показать, как это важно, и как серьезно она к этому относится.

– Конечно! – Он опять покраснел и отвел глаза, а когда поднял, она увидела в них знакомую, почти взрослую злость. Он уже вырос настолько, чтобы совершить первое открытие – внутри него есть что-то, неподвластное и неконтролируемое, что-то, подчиняющее волю и сокрушающее планы. Оно причиняло радость, горькую и мучительную; и боль, сладкую и пленяющую. И это пугало и злило его.

И сейчас он никак не мог выйти из ванной, потому что сегодня на него будет смотреть она, а волосы это понимать отказывались.

– Ян! – Позвала она уже другим тоном, когда пар над омлетом исчез, а он по-прежнему торчал в ванной, – иди сюда и съешь свой завтрак, иначе предстанешь пред одноклассниками лысым.

Дверь тут же открылась, с недовольной гримасой он уселся за стол, дни под солнцем сделали его кожу темной, а волосы – почти белыми, и сейчас они торчали в разные стороны, хотя было видно, что попытки привести их в нормальный вид предпринимались.

– Может, и надо стать лысым, – раздраженно заявил он, ковыряя омлет, – всё равно ни фига не получается! Я выгляжу как придурок!

– Ты сейчас ведешь себя как придурок, – спокойно сказала она, мысль о том, что сладкий период заканчивается, и впереди их ждет темное, смутное время переходного возраста, промелькнула тенью и ушла, но след остался, вязкий и липкий. – Прекрати ныть и поешь, а потом, если тебе будет угодно, я помогу тебе с прической.

Он уткнулся в тарелку и начал с удвоенной силой ковырять омлет. Он изменился, всего за месяц, но он стал другим. Он взрослеет, подумала Фатима, не сводя своих горящих глаз с мальчика напротив, и скоро всё не будет так радужно и спокойно. Его тут вообще быть не должно, сказал тихий ледяной голос в ее голове, не должно, и ты это знаешь. Она ненавидела этот голос и всё, что он говорит, но где-то в темных глубинах ее сознания, там, где обитала Фатима, она понимала, что он прав. А в такие моменты понимать это становилось легче.

А что будет потом, задалась вопросом она, смогу ли я выдержать все эти истерики, непослушание и конфликты? До этой поры всё было так легко, но она и тогда знала, что это не навсегда, всё хорошее слишком быстро заканчивается. Но хорошее можно вернуть, шепнул другой голос, тот, который уговорил ее вернуться и забрать корзинку с малышом, счастье – это дерево, посаженное нами, будешь поливать его – соберешь плоды, или, увидев парочку сорняков или гусениц, ты его просто срубишь?

Она и сама не знала, как поступит, она была другой, не такой как все, и иногда сама себя удивляла. В конце концов, можно отправить его в какую-нибудь закрытую школу, снова шепнул ледяной голосок, слава богу, денег у тебя хватит на любую. Да, это было бы так легко и так разумно, но было еще кое-что. Во-первых, она знала, каково это: не быть рядом с родителями, не быть в семье, каково, когда тебя бросают, а такой поступок вполне мог быть расценен как отказ от него, между ними навсегда образовалась бы пропасть. И пусть они избежали бы штормов и ураганов и со временем проложили бы мостики над этой пропастью, но она никуда бы не исчезла, она бы выла и стонала между ними, засасывая в свою бездонную пасть всё теплое и искреннее. Ну, а во-вторых, жизнь бросала ей вызов, а она не привыкла бежать, нет, она бросалась в бой, и дела всё, чтобы выйти победителем.

Я растила этого мальчика 10 лет, подумала она, и не для того, чтобы отдать его плохим компаниям или дурным привычкам. Ну уж нет, я буду бороться за него и, если надо, за волосы вытащу его орущего и рыдающего обратно в наш уютный спокойный мир. Она могла быть жесткой и жестокой, заботливой и понимающей, и решила, что будет такой, какой понадобится, чтобы удержать его и не отдать урагану под названием Переходный Возраст. Нам обоим будет больно и трудно, но я буду держаться и держать тебя, решила она, и со временем мы снова выплывем в спокойные воды.

Это твое последнее бездельное лето, малыш, подумала она, глядя, как он есть омлет, не поднимая глаз, с этого года ты будешь очень занят. Слишком занят, чтобы делать глупости.

За столом повисла тишина, оба были погружены в свои мысли, и пока было так, тишина эта не раздражала. Но мысли ушли, и Фатима осознала, что в последнее время они слишком часто едят в тишине, не говоря друг другу ни слова. Это открытие было неприятным, что-то острое больно кольнуло ее в самое сердце. Он бросает меня, крикнул сорванный, хриплый от слез голос ребенка, давным-давно этот ребенок вырос и стал Фатимой, но, как оказалось, его тень всё еще пряталась где-то в темных бесконечных лабиринтах ее сознания, меня все бросают, никому нельзя отдавать свое сердце, потому что в итоге каждый бросит его, разобьет и наступит на осколки. И как всегда вместе с этой мыслью пришла злость. Этого она и боялась, иногда злость – единственное, что помогает выжить, но это только тогда, когда твоя жизнь похожа на бесконечный кошмар, потому что злость разрушает. А сейчас она наконец обрела то, что не хотела разрушать.

Кроме этой тяжелой тишины, подумала она и уже открыла было рот, но Ян опередил ее, иногда он как будто читал ее мысли. А может, в какой-то степени так оно и было.

– Мам, дай пульт, – сказал он, как будто снова становясь самим собой, – из-за этих волос я почти забыл про трансформеры! Уже 10 минут идет!

Она протянула ему пульт, радуясь, что снова видит знакомого мальчика, пусть и знала, что это ненадолго. Порой один момент – всё, что нам доступно, подумала она, и лучше не отказываться от него, потому что иначе вообще ничего не получишь. Жизнь – жестокая дама, думала она, глядя, как он рассматривает кнопки, жмурясь от отражающихся от пластика, в который они завернули пульт, солнечных лучей, хорошее она не предлагает дважды, а плохое настойчиво сует в руки по сто раз в день.

– Ммм! Где мои мультики! – недовольный возглас Яна вырвал ее из размышлений, – опять эти долбаные новости! Круглые сутки одни новости!

Она хотела что-то сказать ему, но мысли испарились, ее сын и его проблемы, солнечное утро, вся ее благополучная жизнь в Такасе, всё вдруг ушло в другую реальность.

– Количество погибших в страшном урагане на Дальнем Востоке с каждым часом растет, – сказала симпатичная дикторша с серьезным и печальным лицом, – тысячи людей остались без крова и еще сотни пропали без вести. На данный момент в регионе мобилизованный все бригады МЧС и армейские части, солдаты помогают разбирать завалы, под которыми еще остались люди.

– Мам, что…? – начал Ян, увидев ее лицо, но она резко подняла руку, призывая его молчать. Ей надо было это услышать.

– Напомню, минувшей ночью страшный шторм с ураганным ветром обрушился на побережье Дальнего Востока, – сказала дикторша, – почти стерев с лица земли островные поселки и принеся ужасные разрушения в город Тактинск (вымышл.). Наши корреспонденты продолжают работать в зоне бедствия, мы будем держать вас в курсе событий. О последствиях этой страшной трагедии в наших следующих выпусках. Оставайтесь с нами и всего доброго.

Это был экстренный выпуск, поэтому уже через секунду на экране появились мультяшные роботы, которых так ждал Ян, но он даже не повернул головы.

– Ма, что случилось? – по тону чувствовалось, что он взволнован, может, даже напуган. – Там были твои друзья?

Нет, там мои враги, могла бы ответить она, но это было бы неправдой. Ада Терер не была ее врагом, только мишенью. Хотя, после того видео с телефона, она всё же не могла назвать этот заказ обычным, обычно в работе не было ничего личного, но только не в этот раз. Эмоции прокрались в это дело, чего она никогда не позволяла раньше, и пусть пока они вроде бы не мешали, она понимала, что это нехорошо. Эмоции – бешеный бык, никогда не знаешь, куда он побежит и что разрушит.

– Да, – ответила она, внезапно сознав, что ей придется как-то объяснять свой внезапный отъезд. – Там были мои знакомые. И им сейчас нужна помощь. Ян, возможно мне придется уехать.

«Возможно? – ехидно спросил голос в ее голове, – ну ты и врунья». Почему же, мысленно ответила она, моему знакомому Виктору Соболеву очень нужна моя помощь. И я ему помогу.

Мысли ураганом завертелись в ее голове. Ей нужно было многое сделать и о многом подумать. События приняли совсем неожиданный оборот, и какое теперь место занимало ее дело в этом круговороте, она пока не знала. Но отступать она не могла. Если ураган не сделал работу за нее и не прикончил Аду Терер, этим займется она.

Поток мыслей кружился в ее голове, слишком много всего изменилось, и ей почти наверняка придется корректировать сложившийся план действий, если не начинать всё заново. Изменился ли график полетов? Что творится на этом проклятом острове? В конце концов, жива ли еще Паучиха? Все эти вопросы роились в ее голове и жалили, как разъяренные осы. Ян что-то говорил ей про отъезд и ураган, про экскурсию и Лизу, но она была далеко, мысленно она уже была там. Автоматически кивая и даже задавая какие-то встречные вопросы, она уложила ему волосы и отправила в яркий летний день, желая только одного – освободиться от этой оболочки «человека, живущего нормальной жизнью» и выпустить наконец Фатиму. Ее время пришло, и она билась под этой спокойной улыбкой, готовая выйти на охоту и пролить кровь.

4

Первым делом она побежала в кабинет к ноутбуку и проверила камеру, оставленную напротив военной базы. И конечно же, ничего, кроме черного экрана и надписи «нет сигнала» не увидела. Ураган прошелся по региону, как слон по муравейнику, и сейчас ее чудо-камера в лучшем случае валялась среди поломанных деревьев, хотя Фатима не сомневалась, что от нее вообще мало что осталось. Жаль, подумала она, но ничего другого она и не ждала. Итак, сейчас она должна была собрать всё, что имела по этому делу, и решать: действовать или начинать всё заново. О том, чтобы отказаться, сославшись на изменившиеся обстоятельства, и речи быть не могло. Во-первых, это была Ада Терер, Паучиха, о таком громком и интересном деле она могла только мечтать, это была очередная вершина, которую она очень хотела покорить. Должна была покорить, если хотела и дальше называть себя номером 1. Ну, а во-вторых, эта сука убила ребенка. Может, это стало последней каплей в чаше терпения Судьбы, но сейчас Фатима как никогда ощущала себя ЕЕ орудием. И прицел был наведен.

Она села в кресло и уставилась в монитор ноутбука, где на черном фоне застыла надпись «нет сигнала», невидящим взглядом, мысли просто разрывали ее на части. Разные мысли, трудные мысли. В ее голове с невероятной скоростью складывались части головоломки, образуя единую картину будущего, точнее, нескольких его вариантов. Ураган спутал ее планы, насколько всё плохо она узнать не могла, камера тоже стала жертвой стихии, так что ей приходилось полагаться только на уже собранную информацию. Всё ускорялось, всё летело кувырком. Полтора месяца наблюдений, она уже немало узнала и уже составила примерный план действий, через неделю-другую она и сама собиралась выступать, но не так скоро. Но она уже знала, что поедет сейчас, в глубине души решение всегда принималось в первые секунды, остальное время уходило на то, чтобы убедить себя, что решение это верное и окончательное. И сейчас, едва услышав об урагане, она уже знала, что вылетит первым же рейсом, потому что у нее имелась уже некоторая база, а другого шанса могло и не быть.

Прежде всего, расписание полетов. При условии, что военная база еще существует, поправила она себя, но эти волнения, скорее всего, были напрасными – уже если и есть в этом мире что-то непоколебимое, так это сила, а та база, пусть и запущенная, и умирающая, но всё же еще хранила в себе силу. Нет, скорее всего, их просто хорошо потрепало, и сейчас солдаты и офицеры носятся, как муравьи после нашествия любопытных детей, восстанавливают разрушения и латают дыры. Ну, и спасают остальных жителей, простых рабочих муравьев, ведь это и есть их основная роль. И уж конечно, первым делом они восстановят воздушное сообщение. Даже если Аду смыло в море к чертям, в регион поступала помощь, так что посадочные площадки лишними быть не могли. Это, конечно, могло осложнить ее задачу, но она понимала, что в этом и есть главный плюс – чем больше незнакомых людей будет болтаться на базе, тем легче ей затеряться среди них.

Фатима полезла в стол, достала блокнот, выключив наконец неработающую камеру, и еще раз прочитала то, что итак помнила прекрасно – график полетов. Вертолеты прилетал всегда четко в срок, и даже точно в одно время – ровно в полдень. Иногда это был огромный Ми-26, туда грузили целые контейнеры со всем необходимым для жизни, а вот для персонала и грузов поменьше прилетал Ми-2. По ее наблюдениям, каждые 10 дней происходила смена персонала. 10 человек покидали остров, уступая вахту следующим 10 + 1 охранник и пилот. Конечно, о том, чтобы лететь в эти дни, и речи быть не могло, слишком много людей и совсем нет места. А в Ми-26 вообще прилетала целая бригада грузчиков. Проскользнуть мимо такой толпы не представлялось возможным. И она бы давно отказалась от этой затеи, если бы эти полеты были единственными. Но была еще одна возможность, и Фатима каждый день благодарила судьбу за камеру на дереве.

Живя в изоляции, Аде требовалось не только множество людей, но и множество вещей. Для поддержания жизни в этом искусственном мире нужна была прежде всего энергия, где брали основную ее часть, Фатима не знала, да ее это и не касалось, а вот топливо – по крайней мере, его часть – доставлялось по воздуху. Каждые 6 дней на базу приземлялся вертолет, всё тот же универсальный Ми-2, набитый пустыми канистрами. И никого, кроме одного охранника и пилота, на его борту не было. Они разгружали пустые баки, загружали полные и улетали. Всё, никаких микроавтобусов, никаких обысков или посторонних глаз, даже солдаты уходили по своим делам, привыкнув к этой рутине. И вот это был настоящий шанс.

Она перевернула страницу, там она вела свой график. Получалось, что до следующего прилета оставалось всего 3 дня. При условии, что база по-прежнему стоит, Ада по-прежнему сидит на своем острове, и у нее по-прежнему есть вертолеты. Да, вполне возможно, что ураган внес свои коррективы и в ее жизнь, и в график полетов, но…

– Так или иначе, я попаду на этот остров, – прошептала Фатима, сжимая кулаки, – Топливо на нее с неба не прольется. Судьба скажет свое слово.

И для кого-то оно будет последним, мысленно добавила она. Ждать она не могла, подробности придется выяснять на месте. Возможно, теперь вертолеты будет прилетать даже чаще, если остров тоже пострадал, и ему требуется восстановление. Но она умела ждать, она прекрасно изучила расположение базы и все подходы к ней, так что пришла пора действовать. Начинать всё сначала она не могла, уже был август, а осенью погода сильно осложнила бы ей задачу. Да и не было причин, у нее было достаточно информации, а если там сейчас суматоха и множество приезжих, так это только ей на руку.

Пора собираться, подумала она, еще столько надо успеть до отъезда. Надо было поручить кому-то дела, позаботиться о Яне, подготовить багаж. Но первым делом она посмотрела расписание самолетов и заказала билет и только потом встала и спустилась в подвал. Там в тайнике пряталась Фатима, ее «змеиная кожа» – черный костюм, новая, более совершенная его модель, невидимая для сканеров и датчиков, в нем можно было провезти целый арсенал, при условии, что никто не откроет чемодан. Но по сравнению с другими рисками в ее деле, этот был совсем уж смешным. Она не стала тратить время на просмотр новостей о разрушениях в интернете, решив, что может сделать это и в самолете, в конце концов, это мало что меняло, она должна была быть там, чтобы своими глазами увидеть всё и попытаться сделать всё возможное, чтобы до следующего урагана Ада Терер не дожила.

Ты пережила одну бурю, Паучиха, подумала Фатима, и в ее глазах снова загорелся тот дьявольский огонь, в котором сгорали жизни, но на тебя надвигается еще одна. И эту ты, скорее всего, не переживешь.

Через несколько часов самолет уже нес ее к восходу.

5

Утро после урагана выдалось таким теплым и солнечным, как будто природа пыталась загладить свою вину. Как будто и не было этого чудовищного шторма и ветра, сейчас был абсолютный штиль, на небе – ни облачка, и только разрушения вокруг напоминали, что этот кошмар был не во сне.

За эту ночь она, как и все обитатели ее острова, не сомкнула глаз, штормы и раньше случались, но такие – никогда. Вся ее система волнорезов, обычно надежно защищающая остров, не смогла устоять пред таким натиском стихии, хотя Ада понимала, что если бы не эта дорогостоящая конструкция, всё, что она так привыкла видеть вокруг, всё, что она создала, смело бы в море в первые же минуты. И вот теперь она обходила остров, оценивая ущерб, рассматривая то, что осталось от райского всего сутки назад места. Не спеша, она прохаживалась среди развалин и обломков, и ветер играл ее рыжими волосами, – теперь их приходилось красить, – этот нежный, такой непохожий на ночной, ветер гладил ее лицо, уже немолодое, но всё еще красивое и волевое. И лишь глаза, впивающиеся в горизонт, оставались такими же молодыми и совсем не уставшими, эти ледяные глаза замечали всё, в их серой глубине хранилась сила и множество тайн, как и в море, на которое они смотрели.