Мой личный сталкер

Увидев, что там находилось, Здравый и сам чуть не вскрикнул, как та женщина. На полу лежало тело девушки. Ее каштановые длинные волосы прикрывали ее лицо, и сначала Родион подумал, что это пропавшая из виду Маринка, что обиделась на него, но он знал, что она так не одевалась, дешевая синяя куртка, и простые джинсы. Это была Полина. Его бывшая, не знающая слова «нет». Настырная, но такая красивая. А теперь она валялась безжизненной куклой в его подъезде, в какой-то пропахшей каморке.

Родиону стало плохо, виски тут же сдавило, руки с ногами онемели, и он почувствовал покалывающее тепло в них. Он решил быстро поспешить на работу, пока никто ничего не понял. Рано или поздно все обязательно вскроется, но он не мог сейчас об этом думать. Хотел отстраниться от всего.

Что произошло? Это было самоубийство? Полиция может подумать, что это я?

Они начнут все больше обо мне узнавать, о нашей с ней переписке. Марина тоже это узнает. Потом она узнает, где я работаю на самом деле.

Ему стало по-настоящему страшно.

Как ей вообще хватило смелости так просто оборвать свою жизнь, так еще и у меня в подъезде?

Это настоящая подстава.

Добравшись до работы, он не знал куда себя деть от напряжения. Он был бледен и никак не мог сосредоточиться. Мысли плавали в голове, а тело не слушалось. Весь день на него кричали, а он все меньше соображал. В обед ему пришло сообщение.

«Понравился подарок? Она так похожа на твою девушку. Прям одно лицо».

«Так это правда ты сделал, больной ублюдок? Зачем?».

Конечно, ему никто не ответил. Но пришло предупреждение.

«Даже не думай упоминать обо мне, когда тебя будут спрашивать, иначе я могу повесить на тебя убийство соседа и этой девушки. И да, будь добр, сотри всю нашу переписку, пока не поздно, иначе для тебя все действительно плохо кончится».

Родион испугался, потому что не знал наверняка, действительно ли он может такое провернуть. Он и так уже подставился. Его загнали в угол, из которого нет выхода.

***

Через три напряженных дня, собравшись домой чуть раньше (потому что задолбал своей несобранностью весь коллектив), Родион встретил около забора свою девушку. Она сразу начала, не дав ему ничего сказать.

– Это правда?!

– Что «это»?

Она ткнула ему в лицо свой телефон с открытой страничкой, где была показана его реальная жизнь. С подписью «Реальность, в которой он живет». Он старался не подавать виду, как его это шокировало. Он просто хотел выхватить у нее смартфон и разбить об асфальт. Будто это могло стереть его позор. Будто ему всего произошедшего и так было мало.

– И что теперь, – безэмоционально спросил Родион.

– Да ты врал мне все время! Что теперь? А то, что ты нафиг мне такой не нужен! Работа, машина, квартира, все не твое! Так что не думай, что заслуживаешь такую девушку, как я, – она все кричала, давя на барабанные перепонки Здравого.

Он знал, что так будет, но не значит, что теперь ему легче. Марина все узнала.

К ним подъехала полицейская машина, и двое мужчин в форме подошли и поздоровались

– Вы Здравый Родион Алексеевич? – он напрягся.

– Да.

– Вам нужно проехать с нами в участок для прояснения одной ситуации.

– Какой?

– Вы были знакомы с Полиной Семакиной? – Здравый кивнул.

– Сегодня ее труп был найден в вашем подъезде.

– Что за Полина? Какой труп? Что происходит? – Родиону сразу послышался шорох с другой стороны погнутого забора.

– Вы меня п-подозреваете? – он еще больше начал нервничать. Он не хотел, чтобы они говорили все это при Марине.

– Нет, мы просто хотим кое-что уточнить, пройдемте, пожалуйста, – они пригласили его в свою машину.

Марина округлила глаза и отошла на шаг назад.

– Ч-что? Ты… ты убил кого-то? – она была в ужасе, впрочем, как и сам Родион.

– Нам пора, – сказал один из мужчин, поторапливая их.

– Мы уже можем идти.

– Хорошо, – они уже садились в машину, как до Родиона донеслось:

– Мы расстаемся, слышишь? Не пиши мне больше!

***

Они вышли на свежий воздух и встали возле участка. Сколько часов прошло этих бесконечных допросов, Родион не знал, но он был жутко вымотан.

– Почему ты доставляешь мне столько проблем? А если кто узнает? – мать никак не могла успокоиться и все время что-то проверяла в своей сумке, – Тебе повезло, что в то время ты со мной был, иначе, как можно было бы потом что-то доказать. Спасибо, что живу в приличном районе. Там хоть камеры уже есть. Ты вообще понимаешь, от чего я тебя спасла? Почему ты вообще водишься с такими легкомысленными девчонками. Когда уже только остепенишься?

Здравый устал слушать ее, и просто хотел вернуться домой.

На месте она оставила рядом с собой записку, что всегда будет его любить, и они вновь когда-нибудь встретятся.

Он прошел чуть дальше от участка и в ларьке купил пачку сигарет. Сев на ближайшую лавочку, Родион закурил, положив ногу на ногу, чего мать терпеть не могла.

– Может, уже прекратишь делать мне все назло, – она грубо пихнула его ногу, и он сел нормально, – вечно все делаешь мне назло.

Она опустилась на лавочку рядом, стряхнув перед этим пыль с сидения.

– Ага, и это все я тоже подстроил тебе назло, – он ехидно улыбнулся.

– Прекрати сейчас же, – она сжала челюсти. Его же лицо было отстраненным.

– О! Я тебя разозлил и не в первый раз. Какой кошмар. Сейчас сгорю от стыда, – он сделал затяжку и почувствовал удовлетворение в легких.

– Не верю, что родила такого неблагодарного сына, как ты, – она смотрела на него, и Родион чувствовал, что она полностью разочаровалась в нем. Но на этот раз в его сердце ничего не екало на этот счет.

***

Когда он вернулся к себе домой, то понял, что на него все странно косятся.

Неужели и здесь уже все знают?

Войдя в подъезд, он подошел к лифту и придержал закрывающиеся дверцы.

– Подождите, пожалуйста, – он был очень уставшим и не хотел взбираться на пятый этаж. Все, о чем мечтал Здравый, это душ и сон.

Но из лифта на него смотрели суровые взгляды двух старушек и одного мужчины, что занимали лифт. Родион отступил на шаг и отпустил дверцы, которые захлопнулись у него перед носом.

Зазвонил телефон. Хозяйка квартиры.

Тебя еще не хватало для лучшей картины.

– Алло?

– Алло, алло. Я-то думала, что порядочный молодой человек. Свою квартиру тебе доверила, а ты что творишь, подлец?

Черт, дело плохо.

– Да не я это, уже все проверили!

– Да начхать мне кто! Откуда я знаю? Даже если не ты, мне не нужны арендаторы вроде тебя, с такой репутацией, еще и куришь! Ты посмотри на него! Чтоб через неделю духа твоего не было на моей жилплощади!

Крикнула она напоследок и завершила звонок.

Веко его левого глаза дергалось, как сумасшедшее, пока Родион как вкопанный стоял перед лифтом.

***

Ему все в сообщениях кидали ссылку на другую страницу. И тогда он понял, что его преследователь разоблачил весь его образ. Все заходили и понимали, что Родион их обманывал, жил другой жизнью. Страничка в ВК с его именем. Только вот фотографии там вовсе не успешной благополучной жизни, а его реальности. Даже был коллаж из фотографий, где он в костюме фотографирует себя, и рядом то самое опубликованное фото. А потом, как он едет в маршрутке, заходит в кабинку общественного туалета и уже идет на свою настоящую работу. Все теперь сюда кидали ссылку на его настоящую действующую страницу и сравнивали. Писали, как он ужасен. Что он лицемер, лжец и что ему вообще после такого следует умереть.

У Родиона после просмотра случился настоящий приступ паники, который не проходил полчаса, а когда пришло время собираться на работу, он по привычке замер с офисным костюмом в руках. Здравый посмотрел на себя в зеркало и увидел там совершенно другого человека. Того, кого сейчас все и видели на другой страничке. Это была его реальность. Он смирился, что лучшей жизни у него не будет.

На работе смена проходила криво и косо, пока он старался не замечать шепчущихся коллег за спиной. Они были словно его соседки, которые теперь обсуждали жизнь и смерть молодого паренька из квартиры №116. Словно бы его ждет тот же исход, и ему было неприятно наблюдать это каждый раз, выходя их дома. Тут же каждый теперь будто присматривался к нему. Родион недоумевал, что же происходит, пока его не вызвало к себе начальство. И тогда он понял, что все знают о том, что вчера его вызывали на допрос. Кто-то подслушал тогда всю эту сцену, а теперь ходил и делился с каждым страждущим своими предположениями.

***

Он хранит много тайн. За многие ему даже не стыдно, но есть такие, из-за которых Максим до сих пор не может нормально спать. В такие случаи ему кажется, будто он скрывает ужасные вещи.

Так и есть.

То, что он сейчас увидел, не знает в какой раздел отнести. Увидев эту женщину с каким-то мужчиной, Воронов подумал, что его это не должно касаться, но что-то не давало сдвинуться с места.

Он уже сделал заказ, когда заметил их. Они сидели за дальним столиком и мило беседовали. Несмотря на погоду, одета она была легко. На каждую фразу она чуть подавалась вперед и накручивала на палец свои кудри. Ее спутник явно был доволен таким поведением. Сразу стало понятно, что это не дружеская встреча. Максим наблюдал за ними, пока они не начали собираться. Когда они оказались на улице, через панорамное окно Максим увидел, как они начали целоваться и, не задумываясь, встал и сделал шаг из-за стола, из-за чего принесенный кофе оказался на его выглаженных брюках, а вся посуда на полу. Стало ужасно неловко и вся злость и негодование отошли на второй план. Своим шумом он привлек немало внимания. Кажется, кто-то даже успел сделать фото. Какие-то дети за соседним столом начали громко смеяться, на что их родители даже и не думали обращать внимания. Захотелось заткнуть их всем рты. Его щеки полыхали.

Очень некстати вспомнился тот парень из школы. Илья. Наверное, он чувствовал себя еще хуже, когда на него все так пялились, при том, что ситуация у него была во много раз хуже. Теперь он стоит в туалете этого кафе и пытается оттереть пятно с брюк, но мало что выходило из этих стараний. Уродливое пятно портило настроение. Сейчас он заплатил за глупость морально, так еще и деньгами придется за нее же расплатиться.

Очень показательно.

– В кои-то веки решил сходить поесть в кафе, как тут же наткнулся на неприятности, – пробубнил недовольно Максим, глядя на себя в зеркало.

Когда он шел домой переодеваться, мысли вновь вернулись к этой парочке. Наверное, это первая тайна, в которой он должен был признаться, потому что она была самая последняя, которая у него была на данный момент. Оказалось, что признаваться в чем-то действительно тяжело, но потом становилось легче.

Он выбросил скомканную салфетку в мусорку.

– Очень кстати.

Мать просила встречи, и он не мог ей отказать. Поэтому надел рубашку и брюки, зашел в приличное кафе. Даже не знает, зачем все это. Наверное, он хотел убедить себя в том, что у него все в порядке, и при встрече в эту уверенность она бы тоже поверила.

Из-за инцидента в кафе пришлось вернуться домой и переодеться. В итоге на нем обычный свитер и джинсы, потертые кеды, но уверенности в себе он не растерял.

Подходя к дому, такому большому и богатому, ему всегда чудился холод. В детстве он еще чувствовал себя частью этого дома, этого выпирающего достатка, но теперь все совсем иначе. Он даже не кажется таким большим, как в детстве. Больше не было того величия, больше не было уверенности, что деньги и власть отца хоть чего-то стоят.

Максим звонит в дверь, и как только она распахивается, он оказывается в объятиях теплых маминых рук. Он обнимает ее в ответ так же тепло.

Она искренне улыбнулась своему сыну, да так, что вокруг ее глаз и в уголках губ собрались морщинки, что не мог не заметить Максим. Что-то кольнуло в его сердце. Столько времени прошло. Из-за постоянных ссор с отцом им не удавалось видеться почти месяц. Он был уверен, что еще тогда не было всех этих морщин.

До чего же он тебя доводит?

– Ты такой славный у меня, – она держала его за плечи и осматривала всего, пока не увидела его ботинки. Чуть скривилась, но ничего не сказала. Она уже привыкла к подобным его выходкам. Но Максим не находил ничего плохого в том, что его обувь была такой обыкновенной да еще и покрытой пылью. На ней самой сегодня надето длинное кремовое платье с кружевными рукавами. Длинные окрашенные в блонд волосы были туго стянуты в аккуратный пучок на затылке, а впереди спадали короткие завитые пряди. Она всегда выглядела ухоженно. Но так как отца вечно не было дома, то красоваться в этом можно было только перед прислугой.

– Проходи в дом, Татьяна уже приготовила нам чай, – сказала Юлия и прошла в кухню.

– Ага, – он остановился возле лестниц в прихожей (той самой лестницы, где еще несколько лет назад произошел несчастный случай с любовницей его отца). На стене гордо висело большое фото их семьи. Как обычно делают в богатых семьях, чтобы увековечить свой род, или просто сделать вид, что им не наплевать на свою семью.

На фото все улыбались, кроме хмурого отца. Из-за этого от фотографии исходила весьма гнетущая атмосфера, распространявшаяся по всему их дому. И этому было объяснение. Он был человеком серьезным, от чего его лицо казалось суровым, и была хорошо видна морщинка меж бровей.

Он прошел на кухню и сел за большой и светлый стол, посередине которого стояла ваза со свежими живыми цветами.

– Сынок, я так рада тебя видеть. Ты так давно к нам не заходил и…

– Отец дома?

– Нет. Думаю, было бы неплохо, чтобы он знал, что ты пришел, и поэтому я…

– Не стоит. Я не хочу его видеть.

Она тоже села за стол, но с другой стороны.

– Ты проголодался? Что ты будешь? У нас есть… – она еще сильнее засуетилась, и хотела уже встать со своего места, хотя стол и так был заставлен всеми сладостями мира.

– Ничего, я не голоден, в кафе перекусил, – она замерла на несколько секунд, а потом, молча разлила им чай, уже не торопясь.

– Можешь, пожалуйста, сказать отцу, чтобы он это прекратил. Меня уже достало, что он никак не оставит меня в покое.

– Максим, – она резко подняла голову и посмотрела в глаза, – ты должен понять, что он беспокоится за тебя. Мы беспокоимся, – она протянула к Максиму свою руку и сжала его ладонь.

– Я уже не раз говорил, что у меня все хорошо. Мне нравится та жизнь, которой я живу. Мне всего этого не нужно, – он оглядел все вокруг.

– Как же не надо? Я что не вижу, что ты перебиваешься от зарплаты до зарплаты. Одеваешься как… – Максим подтянул ноги поближе под стул и скрестил их, – не так я тебя учила.

Он горько вздохнул.

А ты меня хоть раз сама одевала? Я помню только лица бесконечно меняющейся прислуги у нас в доме.

Я даже не знаю теперь, кто это Татьяна, что накрывала на стол. И скорее всего ее даже не увижу никогда.

Но я все равно тебя люблю.

– Он мне рассказал, где ты живешь и работаешь, – в ее голосе слышалось разочарование и беспокойство, – по-твоему, это нормально? Как нам после этого не беспокоиться? Вернись домой, – она сильнее сжала его руку, – ты не можешь так жить. Сделай, как говорит отец. Тебе уже пора повзрослеть.

– А я что, по-твоему, делаю? Я съехал от вас, чтобы скорее повзрослеть. Чтобы вы перестали все делать за меня.

– Я тебя понимаю, – только и сказала она.

Ничего ты не понимаешь. Тебе комфортно жить здесь, когда ни в чем не нуждаешься. Ты готова терпеть все что угодно, лишь бы остаться здесь.

Она немного помолчала, а потом продолжила:

– Я так мечтаю о внуках. Сколько тебе уже лет? Пора бы задуматься о своем будущем, – Максим выдернул руку из ее. Глаза выпучились, щеки вмиг стали горячими.

– Что?

Просто так сказала? Или она знает и решила проверить меня?

– А что ты так удивляешься, в твои годы у меня уже давно ты был.

– Это было твое решение.

– Ну, ты тоже возьми и реши уже. Мы с твоим отцом не молодеем.

– Ну, раз я сама себе хозяин, то я отказываюсь.

– Максим!

– Может, я все же сам решу, что мне делать?

– А ты еще не достаточно сделал? – ее голос стал жестче, и лицо огрубело, – разве мы не достаточно терпели твоих вольностей? Сколько можно?

– Мам… – она резко выставила руку вперед, чтобы он замолчал.

– В общем так, я не хотела говорить сразу. Думала, тебя нужно подготовить к этому, но раз ты такой дерзкий. Отец уже нашел подходящую для тебя кандидатуру. У нее прекрасные обеспеченные родители. Она тебе подходит. Хватит уже себя так вести. Для наследника компании это непозволительно. Насчет вашей свадьбы уже все обговорено с ее родителями, и я больше ничего не хочу от тебя слышать! Все будет так, как мы сказали, ты понял?!

Максим сидел и не мог поверить в то, что говорила его родная мама. Еще недавно он корил себя за свою грубость и жалел ее, но теперь от этого не осталось и следа. Сейчас он был в замешательстве. Была обида и раздражение.

Она просто не оставила мне выбора. Поставила меня перед фактом!

– Значит, уже за меня все решили? Вам это нравится? Чтобы я подчинялся? Нравится издеваться надо мной каждый раз?! Мне хватило детства. Я насмотрелся на ваши ссоры и измены отца, – она вздрогнула вся и быстро подобралась. Выглядела скорее оскорбленной, нежели ее эта новость удивила.

– Ты… ты ведь знала? – она молчала, но все и так было понятно. Он отшатнулся, – и молчала, терпела? Ты в своем уме?! Сама прогнулась, а когда поняла, что не хочется больше одной так жить, решила и меня в это затянуть. Что, так нравится страдать?

– Замолчи! Как ты со мной разговариваешь! Ты ничего не понимаешь!

– Что еще я должен понять? Может, и ты не без греха? Наверняка кто-нибудь есть, а, МАМА? – его щеку обожгло пощечиной.

Они молча стояли посреди кухни, отвернувшись друг от друга. Первым начал Максим. Голос стал охрипшим.

– За то, что здесь произошло извиняться не стану. Я не наследник, не ваш сын и уж тем более не жених, – он развернулся и пошел к двери, – и больше я сюда не вернусь.

Он закрыл за собой дверь, понимая, что погорячился, но это не значит, что простил.

***

Максиму всегда казалось, что все его детство было сплошь с привилегиями. Многое было дозволено, как и многое прощено, просто по праву рождения. Ему нравилось, что с ним все носились. От такого быстро можно обнаглеть и не заметить.

В его шесть лет отец занимал пост заместителя фирмы строительных материалов, но уже тогда много на себя брал и любил своему сыну рассказывать, как добился такого, начиная с самых низов. Он гордился этим и заставлял гордиться и Максима. Так все и было. Пока через три года он не занял место главного директора этой фирмы. Тогда он и перегнул палку. Тогда и появилась эта женщина и ее сын, который теперь гнил в земле по дурацкой случайности. Хотя Максим подозревал, что рассказав про дневник Ильи, тот сумасшедший может пойти на все, чтобы достать его.

Даже на убийство.

Максим практически не сомневался, что виновен в смерти это чудика, который несколько лет назад заперся в своей долбаной квартире. Он его не жалел, так как не мог простить ему, что однажды появился на пороге их дома со своей матерью и испортил ему жизнь.

Так ему и надо.

***

Его уволили, так ничего нормально и не объяснив, но это и не нужно было. Понятно в чем дело. Кто-то из рабочих подслушал разговор с его девушкой, и как его увозили на допрос. Никто не захотел слушать его объяснения, как он ни пытался.

Но запершись дома, лучше не стало. Ему продолжали писать во всех соц.сетях, и Родион не знал, как с этим справиться. Он просто перестал туда заходить, но иногда смотрел, что о нем пишут, боясь что-то пропустить. Теперь для всех он был лжецом и неудачником, которому желали скорейшей смерти в самых ужасных мучениях.

– Лицемеры! Хотите сказать, что сами не такие? – через неделю после последних угроз найти его, Здравый решил заблокировать все свои странички. Теперь у него ничего не осталось.

Он иногда бродил по улице и не знал, что делать и чем себя занять. Сталкер больше не объявлялся.

Это все, чего ты хотел? Это действительно все? Теперь ты оставил меня в покое?

Было уже поздно и темно, когда он возвращался домой, еле волоча свои конечности. Иногда ему казалось, что на него странно смотрят прохожие, будто узнавая, но это лишь казалось ему. По крайней мере, он пытался себя в этом убедить. Подходя к своей двери, и не без труда до этого поднявшись по лестнице, вспоминает про лифт. Теперь вошло в привычку пользоваться им, чтобы избежать нежелательных встреч. Жаль, что по утрам нельзя было так же избежать ту старуху, кормящую на улице возле подъезда бесчисленное количество котов. Она по-прежнему странно и с подозрением на него смотрела.

Как и весь подъезд. Они все думают, что я мог ее убить.

Родион теперь находил в своем почтовом ящике записки с угрозами, адресованные на этот раз лично ему.

За его спиной что-то щелкает, он слышит веселое:

– Что-то ты припозднился. Закурить не найдется? – вздыхаю. Медленно поворачиваюсь к нему и вижу, что он стоит, облокотившись о косяк своей двери и сложив руки на груди. Для Родиона он сейчас выглядел как человек, желающий поглумиться над ним. Это было вовсе не смешно. Из-за какого-то ублюдка вся его жизнь рушится, а этот тип стоит и лыбится, будто проблем в жизни не видел.

– Ну, что тебе еще нужно? Тебе что, поговорить больше не с кем?! Тогда заведи себе друзей! – он был груб, особенно после случившегося. Теперь это стало не просто оправданием, а констатацией фактов.

На лице соседа отразилась грусть, и Родион удивился.

Почему меня все время заставляют чувствовать себя виноватым, даже если первые начали?

– Покупай сигареты на свои деньги. Сколько раз уже говорил тебе, что не курю.

– А твоя домовладелица другого мнения.

– У этой маразматички не все дома, так что ее мнение не учитывается.

– Смотрю, она тебя сильно достает.

– Прямо как ты, – поддел его Родион.

– Что, меня теперь тоже за это прибьешь.

Здравый замер и смерил его тяжелым взглядом.

– Я ее не трогал. И уже доказал это, – кулаки все сжимались.

– Да ладно, я же просто пошутил, – сосед поднял руки вверх, мол, сдается.

– Что вам все от меня надо, – голос Родиона дрогнул, и он повернулся к своей двери, пытаясь открыть замок.

– Раньше ты не был таким несдержанным. Куда только делся тот улыбчивый мальчик?

Что он несет?

– Что-то не припоминаю тебя в своей жизни.

– Неудивительно.

– Может уже хватит?

– Что?

– Постоянно со мной заговаривать! Странно еще, что ты не шарахаешься от меня.

– А должен?

– Все старушки уверены, что я исчадие ада, после того, как нашли … ну…

– А ты правда ее убил? Да еще и смог обвести полицию вокруг пальца? – он легко закружил своим пальце в воздухе.

Родион не удержался и, резко повернувшись, вскрикнул:

– Нет!

– Ну, тогда я не думаю, что мне следует волноваться.

Здравый нахмурился.

– Как хочешь.

Он кивнул и протянул руку.

– Мир. То есть, Мирослав, – добавил он более низким голосом, а потом рассмеялся.

– Родион, – он пожал руку в ответ и прищурился.

– Что ты помнишь из школьных дней? Или точнее кого?

– Может еще в шарады поиграем?

Мир замучено выдохнул.

– Мы учились с тобой в одной школе. Ты ведь сынок директрисы. Она еще там работает, да? – он достал из кармана пачку сигарет и прикурил одну.

– Да.

– Да, кстати, а потом мы еще попали в один универ! Как и другие ребята со школы, которые могли себе это позволить. Твой друг ведь тоже мог?

– Раз ты там тоже был, значит и ты не бедствовал?

Родион не любил, когда кто-то указывал им на их обеспеченность, когда они с этим просто родились.

Запах дыма дошел и до Родиона, и он поджал губы, пытаясь забыть про свою заначку на балконе. Очевидно, что этот прилипала тоже снимает квартиру, но у менее назойливых людей, и может позволить себе сигаретку другую. Хотя теперь Здравому все равно, переезд не за горами.

– Не бедствовал. Интересно только откуда у Ильи этого были деньги. Он ведь с бабкой жил. Пока его не подставили подружки жены твоего брата и твой друг. Если так подумать, то…

– Что? В смысле подставили? А Максим тут причем?

– Ну, он ведь тогда слышал, как они говорили, что неплохо было бы ее проучить. И ничего не сделал.

Родион сжал кулаки, ноздри расширились. Он был зол.

– Да ты что! А ты откуда знаешь?

– Я видел, как он подслушивал. Он ведь всегда обо всем знал. Понятно откуда, шпион недоделанный, – пренебрежительно бросил в конце Мир.