скачать книгу бесплатно
Мама гуляла с Тео во дворе, а ко мне забежала подруга. Не то чтобы я не была ей рада, но и через полчаса нашего вымученного (с моей стороны) общения поняла, что меня тяготит даже простой разговор. Особенно когда Катя завела беседу про «развеяться».
За два дня, что мы провели у мамы, которая называла это не иначе как возможность прийти в себя, мой муж звонил мне по пять раз на дню. Наше общение в основном сводилось к обсуждению Теодора и моему нежеланию говорить по телефону о важных вещах. Оно выражалось в том, что как только Глеб пытался начать беседу о нашей семейной жизни, я просто вешала трубку.
Пока я и представить себе не могла, что стану делать дальше. Знала лишь, что простить Ланского за то, что он сотворил, буду не в силах. Он перешел все границы, надругался над тем, что было ему дозволено.
Небольшой приятностью мог стать тот факт, что пока жила у мамы, скинула аж целых два килограмма. Но меня это не радовало. Так и рисовалось в голове, что причиной сброшенного веса стали выжженные нервы, которые буквально исчезли. Растворились. И это, мягко говоря, ужасало. А в целом, я не нравилась сама себе. Это была не жизнерадостная Оля, которая во всем видела только хорошее. Это было бледное подобие меня прошлой.
– Никакого «не хочу»!
Катька даже притопнула ногой от возмущения.
– Слушай, мне не до чего, – вздохнула в ответ.
– Значит, надо завести мужика.
Сначала мои глаза округлились, а брови поползли наверх, после чего я запрокинула голову и расхохоталась. Катя терпеливо выждала, пока мой приступ веселья утихнет, и продолжила «вести бой»:
– Зря смеешься. Клин клином вышибают, слышала?
Она присела на край дивана, на котором я лежала и смотрела в потолок, и принялась рыться в своем телефоне. При этом закусила губу и выглядела так серьезно, будто в данный момент как минимум открывала новые галактики.
– Вот! Сайт знакомств! – провозгласила Катька и, подсунув мне мобильник, велела: – Тыкай на первые попавшиеся анкеты.
Я откинула от себя телефон, словно тот был ядовитой змеей.
– С ума сошла? – зашипела на подругу. – Какой еще сайт знакомств?
– Обычный, Ланская, – закатила Катька глаза. – Или тебе не нравится перспектива попереписываться с каким-нибудь мачо, потом встретиться с ним и приятно провести время в койке?
Она стала листать те самые анкеты, и я, скосив взгляд на экран ее телефона, поморщилась.
– Я не хочу никаких коек и сайтов знакомств.
– Будешь киснуть?
К моему облегчению, Катя отложила мобильник и посмотрела на меня с прищуром в зеленых глазах.
– Не то чтобы я настаиваю, Оль. Но я ведь действительно видела своими глазами, как твой Глеб встречался с какой-то бабой, которая разве что в него не встроилась, настолько крепко его держала.
– И что? Теперь нужно ответить тем же?
Я поднялась с дивана и заходила туда-сюда по комнате. Сейчас мне хотелось лишь покоя. Хотя, я и понимала, что это ни черта не решит сложившуюся ситуацию. Но ведь имела право на передышку? Имела право просто заняться сыном и материнством?
Да, многие уже в полгода отдавали детей по всяким яслям и няням и продолжали жить своей жизнью, но ведь я знала, что это неправильно. И что я должна дать Тео всего по максимуму. Иначе зачем я его рожала?
– Перестань предлагать то, на что никогда не соглашусь, – отрезала я, складывая руки на груди. – У меня сейчас нет ресурсов на то, чтобы начать бегать по мужикам.
Я увидела, как Катя собирается протестовать и, вскинув ладонь, завершила этот диалог:
– Нет ни ресурсов, ни желания, ни потребностей, – отрезала я. – И давай уже ты поможешь приготовить для нас всех ужин. А то я расслабилась и все повесила на маму, а это неправильно.
Договорив, я направилась в сторону кухни, и Катька, вздохнув, через секунду присоединилась ко мне.
***
Хотелось забыться, раствориться, размазаться в моменте, который прежде доставлял обычное человеческое счастье: вкусный ужин с близкими за одним столом, бутылочка полусладкого, разговоры о чем-то откровенном или совсем неважном…
Я умела получать удовольствие от таких, самых обыденных, в общем-то, вещей. Получала его и сейчас, рядом с мамой и Катей, вот только…
Глупо было отрицать, что где-то внутри меня образовалась огромная дыра. Невозможно было не признать, что в миллионный раз поворачивала голову, ожидая увидеть рядом мужа, порываясь что-то ему сказать, и ощущая укол в сердце всякий раз, как понимала: Глеба тут нет. И не будет. Его просто не должно быть, потому что он сам это выбрал. Выбрал не меня.
Я знала: однажды это пройдет. Кровоточащая рана затянется, превратится в шрам, который лишь изредка будет напоминать о себе. Но сейчас… все было вот так. Я невольно искала Глеба там, где ему больше не было места. Я подспудно, против собственного желания тосковала по тому, кто этого совсем не заслуживал.
Испытала даже некоторое облегчение, когда мы покончили с ужином. Уже убегая, Катя остановилась у двери и негромко шепнула:
– Слушай, я тут вспомнила кое-что… У меня есть один знакомый…
Я едва не взвыла. Ну как она не понимала?!
– Я ведь сказала уже…
– Знаю-знаю, – отмахнулась подруга. – Но если надумаешь…
– Не надумаю, – отрезала решительно, хотя от очередной попытки Кати подтолкнуть меня к тому, что считала отвратительным, даже замутило.
Когда дверь за ней закрылась, я прислонилась к деревянной поверхности и шумно выдохнула. Мама уже ушла спать, Тео давно был уложен, и я в конечном итоге осталась одна.
Простояла так несколько мгновений, а может… часов? Вслушивалась в глухую тишину квартиры, в далекий гул за окном, в ворчание трамваев, движущихся своими путями… и в себя саму.
Что хотела найти – не знала и сама. Просто позволяла себе вести внутренний диалог, чувствовать и… переживать. Испытывать все те ощущения, что гнала от себя обычно, чтобы не развалиться и не расклеиться…
Внезапный стук заставил вздрогнуть, подскочить испуганно на месте. Он раздался так близко, что по спине прошла дрожь, но я не сразу осознала, что это стучат в дверь, на которую я все еще опиралась.
Наверно, Катя. Скорее всего, опять что-нибудь забыла: с ней это случалось постоянно…
Я приоткрыла дверь и постаралась выпалить как можно бодрее:
– Ну, что на этот раз?
Но когда увидела стоявшего на пороге, сердце с грохотом покатилось вниз.
Интересно, кто придумал, что время лечит? Я не видела его два дня, но мне совсем не стало легче. Наоборот: сейчас, когда муж был передо мной, все те чувства , что старательно запихивала куда поглубже, бешено вскипели во мне, взбесились, взорвались, словно один лишь взгляд на него был подобен броску спички в керосин…
Конечно, однажды это наверняка пройдет. Я научусь без него жить. Научусь не реагировать так на его близость… но сейчас мне было больно. И на эту боль я имела все права.
– Что тебе нужно? – выдохнула, осознав, что молчание между нами затянулось.
Глеб качнулся на месте. Я со смесью удивления и брезгливости поняла, что он пьян.
– Нам надо поговорить, – заявил он, тем не менее, достаточно четко.
– Мы и так каждый день говорим по телефону. Этого достаточно.
Он подался ближе ко мне. Я уловила полынно-горький запах того, что он, должно быть, пил, когда Глеб процедил:
– Ни черта. Ты постоянно вешаешь трубку.
– Ты пьян, – проговорила неодобрительно.
– А ты…
Он задохнулся, словно не смог подобрать подходящего слова. Но, судя по выражению лица, это должно было быть что-то уничижительное.
– Права была мама, – наконец выплюнул он. – Ты не подходишь мне.
Он окинул меня взглядом: тем самым, что уже был до боли мне знаком. Тем самым, который я вряд ли когда-нибудь сумею забыть. С такими же глазами муж говорил, что изменяет, потому что я себя запустила…
– Тогда что ты тут делаешь? – откликнулась сдержанно, хотя все внутри ревело и рвалось. – Иди к более подходящей женщине.
– Пришел сказать, что правильно сделал, что тебя бросил!
Его слова били больно, хлестко, резко. Но я едва не расхохоталась, услышав это заявление.
– Иди и проспись, Ланской.
Он стремительно, порывисто притянул меня ближе. Так, что мы едва не стукнулись лбами…
– Думаешь, я пьян? Нет… Я тебе и завтра скажу, что ты подлая, лживая, отвра…
Я вырвалась из его захвата. Не собиралась и дальше слушать оскорбления, которых мне уже хватило с лихвой. Которые никогда не смогу забыть…
– Убирайся, – прошипела, отступая вглубь квартиры.
Но он шагнул следом.
– Я не все сказал…
– А я – уже все услышала. Вон!
Но его это не остановило. Он попытался протиснуться следом и мне не оставалось ничего иного, как с силой толкнуть его…
Он пошатнулся, неохотно отступив, взглянул на меня с удивлением…
Я захлопнула дверь.
Темнота обступила меня со всех сторон, укрыла надежным непроницаемым покрывалом…
И я была ей благодарна. За то, что никто не мог видеть сейчас моих слез.
***
– Ты связался с Коневым? Ну, тем самым, кто должен помочь тебе отсудить Тео? – потребовала ответа мать, когда Глеб приехал к ней после того дня, когда нетрезвым заявился к жене.
Голова трещала, в висках беспрестанно бился вопрос: «Правильно ли он поступает, когда желает получить от Оли подтверждение слов мамы об измене?».
А Римма Феликсовна словно сорвалась и решила пойти в атаку. Беспрестанно говорила ему о том мужике, с которым видела Ольгу. Разумеется, Глеб поверил. У него просто не было повода не доверять родному человеку. И во что это вылилось? В отвратительную сцену, когда вновь наговорил жене неприятных слов.
– Связался, – мрачно отозвался Ланской. – Он постарается помочь.
Глеб и сам не мог понять, почему его так тянет к матери. Будто бы в мире не осталось места, где ему были бы действительно искренне рады. Мало того, он сам приложил к этому руку. И вот он приезжал в квартиру Риммы Феликсовны, а она только и делала, что его накручивала. Не говорила, как ей жаль, что жизнь сына летит к чертям. Не поддерживала. А постоянно с упорством отбойного молотка поднимала вопросы скорого развода, измены Ольги. Ну и обязанности забрать Теодора у этой «ужасной женщины».
– Постарается? – Римма Феликсовна возвела глаза к потолку, и Глебу стало неуютно.
Она столько для него сделала, а он так и не ответил ей хоть чем-то, похожим на благодарность.
– Он сделает, мам, – отозвался Ланской и перевел разговор в то русло, которое ему показалось безопасным: – Ты так и не рассказала мне о визите к врачу. Что он выписал на этот раз?
***
Я стояла и вертела головой по сторонам. Хотелось сбежать. Сорваться с места и исчезнуть, потому что казалось, что поступаю отвратительно по отношению к Глебу. Тому человеку, который «меня бросил и правильно сделал». Эта мысль отрезвила. Я не делала ничего из того, чего не могла бы себе позволить свободная женщина, которая стала таковой вовсе не по собственной воле.
А именно – я пришла на свидание.
Конечно, не прибудь ко мне Ланской в подпитии и не наговори всех тех отвратительных слов, я бы и думать не думала об ужине с другим мужчиной, да еще и в таком шикарном ресторане, в который он меня пригласил. Однако согласилась на Катькино предложение познакомить меня с Дмитрием, и вот теперь приехала за двадцать минут до условленного времени и готова была сорваться и сбежать, будто была школьницей, поцеловавшей преподавателя и уличенной на месте преступления.
Мне сейчас хотелось лишь одного – отвлечься от всего того ужаса, в который меня погрузил самый близкий человек, мой муж. Вновь почувствовать себя той, с которой хочется просто провести время. Той, от которой не будут шарахаться только потому, что вес превысил стандартные рамки. Я просто хотела переключиться.
– Ольга? – окликнул меня приятный мужской баритон.
Бежать стало поздно. Передо мной стоял высокий темноволосый мужчина, тот самый знакомый Кати по имени Дмитрий.
– Доб-брый вечер, – чуть запнувшись, ответила я и улыбнулась. – Да, я Ольга.
Ощущала себя при этом дискомфортно. В первую очередь потому, что слова Ланского уже дали свои всходы в виде комплексов, которые он во мне насадил. Казалось, что рядом с высоким и поджарым Дмитрием я смотрюсь чужеродно и нелепо.
Впрочем, это чувство исчезло в тот момент, когда Дима открыто улыбнулся и, подав мне руку, сказал:
– Идем, наш столик нас ждет.
Я просматривала меню ничего не видящим взглядом. Лишь только цеплялась подсознанием за тот факт, что выбираю еду, исходя из желания не показаться обжорой.
Ресторан, в котором мы оказались, был фешенебельным. Мы с Глебом были в таком лишь единожды, когда только начинали встречаться. Впоследствии же предпочитали уютные небольшие кафешки или бары, куда можно было забежать выпить бокал пива после работы.
– Сибас, – наконец, сказал Дима после того, как долгое время изучал меню, поглядывая поверх него на меня.
Под этими взглядами мне было не слишком комфортно, потому приходилось делать вид, что я тоже увлечена блюдами.
– Что, прости? – не поняла сразу.
