banner banner banner
Литературный альманах Перцепция
Литературный альманах Перцепция
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Литературный альманах Перцепция

скачать книгу бесплатно


Хромаю на одну ножку, но стою устойчиво. Крепка и могу служить

долго-долго. Годы будто не властны надо мной.

Вот отремонтируют, и тогда хозяйка наверняка поставит меня на

видное место.

17

Я счастлива. Меня не забыли, не выбросили. Забрали. И, главное, я

с родными и любимыми. Жизнь продолжается.

Так что я не сильно грущу. И моё время украшать их жилище ещё

настанет. А сейчас, стою в тёмном шкафу, с приятными соседями.

Храню тёплые воспоминания и все также – нитки и украшения, выполненные новой хозяйкой. Я продолжаю верить в людей, – бормо-тала вслух, старинная деревянная шкатулка.

Информация об авторе

18

Арина Крючкова

Зелёные ботинки

В ногах холодно и мокро: ледяным потоком вода заливает ботинки.

Снега тают.

Люди, промокшие насквозь, неловко встают, разминают давно

затёкшие тела, по-собачьи отряхиваются – и уходят.

Поток набирает силу.

Вода уносит вниз в истерике снятые куртки, пустые баллоны и

прочий мусор.

Я чувствую, как теряю опору, как меня вот-вот – секунда? две? –

тоже подхватит поток и потащит прочь.

Смотрю под ноги.

Зелёные ботинки.

Чьи это ботинки? Я не помню, чтобы их надевал.

Вода бьёт под колени; они подкашиваются. Ноги не слушаются –

будто чужие.

Ноги в зелёных ботинках.

Ноги Зелёных Ботинок.

Я поднимаю глаза и вижу, как поток срывается в пропасть, увлекая

за собой всех, кто был расторопнее меня – их почти двести человек.

Восемь с половиной тысяч метров: дорога вниз.

Вспоминаю, как молил о помощи, замерзая в снегу.

Не думал, что на помощь мне придёт талый снег.

В считанные секунды.

К краю скалы.

Животный инстинкт: вопреки спасительному движению, мне

хочется ухватиться за камень, остаться здесь, полежать ещё, отдох-нуть.

Вспоминаю, как я устал.

Есть в вас ещё силы, руки? Удержите меня здесь?

Руки – ладони мумии, обветренные до костей.

19

Это не я.

Это не могу быть я.

Глаз не отвести от ладоней. Физически не отвести. Будто весь я

теперь сконцентрирован в них.

Рёв потока клокочет, заглушая мысли.

Рёвом потока реву – всего не выреветь – я.

Джон просыпается с криком. Кровать влажная от пота. Джон трёт

глаза до тёмных пятен, пытается проморгаться, увидеть комнату. Но

перед глазами, невыводимая, стоит картина: истлевшие ладони –

пальцы отмёрзли и отвалились – и ниже, в расфокусе, пара зелёных

альпинистских ботинок.

Паника сковывает горло волнами неровного дыхания; душно, словно за ночь в комнате закончился воздух. Джон неуверенно встаёт с

кровати – тапки нащупать не получилось – и идёт по стенке к окну.

Распахивает его настежь, задевая стопку книг на подоконнике; книги с

грохотом валятся на пол. Голова кружится от свежего воздуха. Джон

возвращается к кровати и тянется за телефоном.

Уже одиннадцать. Сегодня у Джона редкий выходной, и он не

ставил будильник. Телефон лениво включается, открывая последнюю

страницу, которую Джон читал вчера. e Guardian: «Столпотворение

на Эвересте приводит к задержке альпинистов в «Зоне смерти». В

качестве иллюстрации – ужасающие фотографии человеческих

пробок на пути к вершине.

Ужасающая, потому что Джону приходилось быть там, и он знает, каково это – экономить кислород на каждом вдохе, находясь на высоте, где ты умираешь, даже когда не делаешь ничего.

Статья сообщает о нескольких смертях. Всего их было шесть за

последние восемь дней – не из-за лавины, не из-за плохой погоды, а по

причине очереди, увеличившей время нахождения в «Зоне смерти» –

выше восьми тысяч метров.

Джон выключает телефон, отшвыривает его в смятую кровать и

20

выходит из комнаты. Он умывается ледяной водой, хлопая себя по

лицу: ну же, очнись. Чистит зубы. У Джона деревянная зубная щётка, ручка снизу покрылась крапинками чёрной плесени. Это не так важно: Джон давно привык экономить на мелочах.

Он всё ещё выплачивает долги, в которые влез, чтобы оплатить себе

экспедицию на Эверест. Детская мечта. Джон родился в Пасадене.

Горный пейзаж на горизонте – декорация, с которой он прожил с

рождения и до поступления в университет. И пока одноклассники

усердно решали в тетрадях задачки по математике или играли в покер

на задней парте, Джон разглядывал горную цепь, которая – если

смотреть чуть выше, как будто не видишь домов – занимала от и до всё

окно. На Уильямсон, которая считается самой сложной из вершин

Калифорнии, Джон поднялся в шестнадцать лет.

Высота захватила его, и с тех пор он мог мечтать лишь об одном –

оказаться на крыше мира.

А оказавшись – оказался совершенно к этому не готов.

Джон засыпает в кофеварку три ложки кофе. Обычная доза на

чашку. Потом, простояв без дела почти минуту, кладёт ещё две.

Садится возле, оперевшись подбородком на ладони, и смотрит, как

одна за другой проливаются в чайник капли кофе.

За те несколько недель, что Джон провёл в базовом лагере, проходя

акклиматизацию, он научился ждать и ничего при этом не делать.

Раньше – спешил, торопился, успевал по пять дел разом или лез на

стену от скуки. Теперь – наблюдает, и течение времени как будто

обходит Джона стороной, как бурный горный ручей обходит большие

камни.

Не обходит, конечно, а обтачивает. Джону ещё нет сорока. Но кожа

его уже покрылась бледными солнечными пятнами – раньше никто не

рассказывал, что в горах нужно использовать SPF.

Поднимаясь на Эверест, он думал, что готов к любой нагрузке.