скачать книгу бесплатно
Мы им по хозяйству помогали – хоть и немного толку в нас было.
Сено душистое пучками относили на полати. Хрустело сено.
Нас молоком угощали. Пело молоко в марлях, в жестяных ведрах.
На коленки мой братик садился – мы на корову смотрели. Большая
была корова, рыжая, масляная. А глаза у неё были как прорубь, как
василёк.
Дышала корова на нас сеном – не жаловалась.
Собака тут меж брёвен ходила. Черно-белая, грозная. Мы хлеб ели и ее
кормили. Она прыгала и в губы лизала. Домой нас провожала.
А потом пошли мы в поле играть. Мой братик там и потерялся.
А небо заместо земли повернулось – полощется в снегу. И солнце
кровью порезалось.
Пошла я на пилораму, на доски залезла. В крыше дырка была – я в
неё смотрела.
Пилорама старая была. Никто туда не ходил. Только мы с братиком
9
там играли. Летом я там галошу утопла, а брат с досочками играл, ножики себе вырезал. Солнце медом горячим грело, стружки были
мягкие-мягкие, мы на крышу залазили и кислые яблоки грызли, а
солнце садилось. И с реки поднимался туман.
А сейчас холодно, пусто. Ветром только пахнет.
Залезла я на крышу, думала помру тут.
А смотрю – собачка моя черно-беленькая бежит, хвостом машет. Я
ее сразу увидала. И братик у ней на спине сидит, за морду держится.
Я от радости с досок свалилась – чуть не померла.
Я тебе, собачка, столько хлеба припасу! За то, что братика моего
нашла.
Информация об авторе
10
Ветаксинья
Ромашка
Твои волосы всё сказали за тебя.
Это был умышленный побег.
Я смотрела в объектив и ничего не находила..
Так же как и всегда. Ты был таким серьёзным, что мне не верилось, что такие люди вообще бывают на планете.
«Кажется, это не моя печаль» – сказала я себе и тут же подумала: «А что
если дать ему конфету?»
Тогда ты развернулся ко мне лицом и сказал:
– Это не лучший вариант развития событий.
Но конфету всё равно взял.
И тут мне захотелось улыбнуться. Я широко раскрыла рот, и стало
видно не хватающего зуба.
– Ты смеёшься мне в лицо, и не понимаешь, что эту конфету я съем в
память о твоём пропавшем зубе. – Ты так хмуро посмотрел на меня, что
мне тут же стало ещё смешнее, но я прикрыла рот.
Я потом много лет не могла вспомнить, что за конфету я тогда тебе
дала. А потом вдруг поняла. Это была «ромашка».
Так началась наша дружба.
Долгое время мы ходили и искали по колодцам пропавшие без
вести жемчуга королевской империи. Ты смотрел на меня полными
недоверия глазами, пока однажды я не свалилась с горки.
Летела я не долго, но разбить колени успела. Ты с дикими воплями
помчался мне навстречу. Уж где ты шлялся, пока я кувырком катилась
вниз, – я не знаю. Но как только я уселась на голую землю, ты тут же
примчался.
Пластырем было не заклеить ссадины, покрывавшие все колени.
Надо было так быстро соображать, как я была не в состоянии. Тогда ты
схватил меня и поволок до мед. пункта. Которым оказалась моя мама.
Всё великолепие ран было обработано в кратчайшие сроки, и никакого
11
столбняка я не словила.
– Хватило бы и подорожника. – подтрунивала потом я сама над
собой. Но в тот момент мы так перепугались и не захотели пускать всё
на самотёк. После этого тебе приходилось пристально наблюдать за
моими телодвижениями и недоверие как-то улетучилось. Наверное, именно тогда ты понял, что мне уже можно доверять.
Твоя любовь к теннису задевала меня до глубины души. Мне
думалось: «ну что может быть отвратительнее, чем пуляние мячика
ракеткой?» Но как-то раз я выиграла тебя в раунде и мне даже захотелось поехать на соревнования вместе с тобой. Но я быстро расхотела.
Потому что ты всё же играл лучше, а я не могла получить такую травму
самолюбия.
Мне казалось, что это твоя судьба. Что однажды, ты придешь ко
мне и скажешь: «Я уезжаю в Америку, буду теннисистом!». Я так часто
рисовала себе похожие картины твоего визита, что совсем не заметила, как ты переболел и увлекся карате. В тот момент это было модно.
Мальчики тащились по всяким кимоно и мечтали получить чёрный
пояс. А я опять говорила, что это такая смертная скука, и я бы даже не
стала против тебя драться. Хоть мне и хотелось помериться силами. Я
не могла признаться тебе в этом.
А потом лето прошло и ты уехал с родителями в другой город.
Школа только началась. А я уже начинала скучать. Правда, тогда я не
придавала этому значение. Мне казалось, ты бесишь меня. Потому что
даже теннис тебя уже не интересует. А ведь я могла бы с тобой играть.
Но ты писал мне. Такие дурацкие письма. Одно из них я запомнила:
«Привет!
Погода тут жуткая. Листьев так много опало. Наверное, они падают как у
тебя волосы после душа. Ты их собираешь в кулак и показываешь мне потом.
Я так не люблю твои волосы. Что мне потом есть не хочется. Вот сейчас
мама варит кашу. Я и кашу не люблю. Но твои волосы – больше.
Всё. Пока. »
Такое было письмо.
12
А спустя два года в один субботний вечер, ты вернулся. Ты пришёл
ко мне в квартиру с копной отросших волос на голове и со словами:
– Я не хочу с тобой больше дружить, я хочу встречаться.
Это был самый кошмарный день в моей жизни, потому что я так
разозлилась и сказала, что бы ты никогда больше не приходил ко мне.
Но ты все равно приходил, даже когда моя мама говорила, что меня нет
дома. Не помню точно, как долго это продолжалось, но однажды ты
поймал меня среди школьных каникул в магазине. Мы покупали
колбасу. А ты подошёл и взял меня за руку. Мама ничего не сказала
тогда, может, подумала, что мы ещё ничего не понимаем. Но я понима-ла. Ты вырос. Ты стал очень высоким, и тебе приходилось даже чуточку
горбиться, что бы ходить со мной за ручку. После этого ты больше не
