скачать книгу бесплатно
Глава 5
Проснувшись к обеду, путники заприметили вогула, сидящего со скрещенными ногами и бормочущего на неведомом языке какую-то молитву. В ногах у него лежала старая волчица, а чуть далее – стая степных волков.
Закончив бормотать, Угор развязал тряпицу и раскидал кости, оставшиеся еще от трапезы у степняка-скотовода. Волки, вскочив с места, принялись расхватывать и грызть объедки, местами завязывая небольшие стычки между собой. И только волчица, положив голову на лапы, лежала, не шевелясь, глядя своими серо-зелеными глазами на Угора.
Вогул поднялся и, повернувшись к своим попутчикам, пояснил:
– Дальше волка с нами не пойдет. Она нашла своя земля. Волчица ушел от старого вожака и увел молодого мужа. Остальные дети их. Завтра все они будут одна стая. Чужая кровь мешать нужно, иначе плохой потомство будет. Слабая стая. Без нас она бы не захватила земли. Теперь мы ей вороги будем, если не уйдем с их угодья. Я просил ее разрешить нам уйти ночью. Она согласилась. Коскыры проводят нас до реки и вернутся домой. Это хорошее место, много пищи, дичи много, лес мал, мал есть.
Архип усмехнулся, подвязывая лыком самодельные сапоги.
– Глядь-ка, баба мужа бросила ради мальчишки сопливого! Ну все как у людей!
Подошел Аника и, закатав рукав рубахи, показал место укуса. Рука в предплечье посинела и чуть припухла.
– Подол от рубахи оторви и помочись на тряпицу, опосля перевяжи, – посоветовал ему кузнец.
***
– Ты почему не зарубил пастуха и старуху? Ведь эта старая карга солгала тебе! – спросил Аманжол у Мурзабека.
– Это не простой пастух, он охраняет территорию конского базара, он человек местного бая. Ты же видел множество конских привязей на поляне у кромки реки и много лежащих разобранных юрт. Когда трава станет высокая, сюда приведут лошадей на продажу. Вон и юрты гостевые для торговцев лежат. Это очень хорошее место. Широкое поле по эту сторону реки. Тут проходят караванные пути с Юга на Север и с Востока на Запад. Старуха сказала, что это место так и зовут – Ат-Базар. Конским базаром, в общем, называется. Простому человеку такой лакомный кусочек никогда не достанется, а значит, он человек сильного бая этой земли. Нам же засаду устроить здесь хорошо. Не пойдут урусы левым, болотистым берегом, а по правому берегу в Исиль всего две речки впадают. Тут-то между рек мы их и подкараулим, – стегнув камчой коня, закончил Мурзабек, и всадники поскакали к переправе. Кони перешли в галоп, с фырканьем влетев в прохладную июньскую воду.
***
Джунгарские воины не смогли догнать и разыскать десяток Исатая в ночной степи. Степняки умели уходить от погони. В настоящее время сотня Тэмуужина остановилась отдохнуть и напоить коней у мелководной речушки Керегетас.
– Я иду по пятам этих диких кыргысов уже восемь лун. Мои разведчики напали на след их коней у Таи-Табе, у белых могил, и от Караоткеля мы преследуем их до Ат-Базара. Нужно кончать их. Есть у ойратов закон: если ты с оружием на нашу землю ступил, то обязан иметь охранную грамоту для передвижения. Если вооруженный человек ее не имеет, он должен быть предан смерти. Поэтому, Доржхуу, возьми сорок воинов и устрой засаду ниже по течению у слияния двух речек. Ты же, Туменэнбаатор, возьми три десятка и затаись на берегу Исиля за слиянием этих двух рек. Остальные останутся со мной тут, – закончив свою речь, командир сотни поднялся с тюфяка. – Я все сказал.
Поднялись и его подчиненные. Почтительно поклонившись, ушли к своим воинам.
Глава 6
Отряд Исатая медленно двигался вдоль правого берега. Впереди на расстоянии видимости шли, держа коней в поводу, два разведчика-хабарчи. Они высматривали следы беглецов, разглядывая каждую травинку, каждый куст, любую вмятину на земле. Мимо их пристального взгляда не проходила никакая мелочь.
Иногда попадались следы. Это стадо сайгаков прошло на водопой и с водопоя. Их переплетали следы корсаков – степных лисичек, волков-коскыров, сурков и тушканчиков. Отпечатки босых ног беглых рабов не попадались уже сутки.
Исатай нервничал и злился. Ведь они уже шли по чужой территории. А по джунгарским законам степняк не мог иметь при себе боевого оружия и доспехов, при встрече с ойратом обязан был сойти с коня и идти, ведя его в поводе, уйти с тропинки и пропустить джунгарина. Невыполнение закона поработителей влекло одно – смерть.
Когда Исатай бросился в погоню за беглецами, он и не мог предположить, что поиск затянется на месяц. Испокон веков степь беглецов выдавала сразу. Сам шайтан помогает этим орысам. Исатай вздохнул. Постоянно они уходят от преследования и путают следы.
Но вот один из разведчиков заметил сломанную ветку. Далее обнаружил примятую траву и еле-еле заметный след человека перед овражком, внизу которого бурлил узкий ручей.
Это была удача. Теперь уж орысы далеко не уйдут. Световой день только начался, и хабарчи Исатая обязательно отыщут лежку этих собак. Исен поднял руку с камчой вверх, что означало «внимание!», и посмотрел на ту сторону оврага. Второй хабарчи вскочил в седло и повернул коня, чтобы доложить Исатаю о результатах поиска.
Раздался свист оперения, и между лопаток хабарчи, пробив доспехи из толстой кожи, вонзились стрелы, выйдя с другой стороны, из груди. Всадник захрипел и начал валиться из седла. Исен было бросился к своей лошади, но петля аркана уже охватила его гибкое тело, прижав руки к бокам в локтях, а неведомая сила понесла его через кусты, через бурлящий поток на другую сторону оврага. Он опомнился уже связанным, лежа у ног богато одетого джунгарского воина. Тот, пнув его, заговорил на незнакомом языке. Толмач, сидя на корточках, переводил слова начальника.
– Кто такой? Говори!
– Я Исен, слуга Исатая. Мы ищем беглых орысов, которые убили уважаемого Узун Бека и скрылись в степи.
– Сколько вас?
– Нас десять и почтенный Исатай.
– Заводные кони есть?
– Нет, мы не брали с собой вторых лошадей, господин, думая, что быстро поймаем неверных.
– Это хорошо, что не брали, – перевел толмач Исену слова улыбающегося знатного воина. – Развяжите несчастного и приготовьте к суду, – приказал воин подчиненным.
Два огромных джунгарина поставили Исена на ноги. Третий же, взяв копье, подошел сзади и приставил древко к вытянутым в стороны рукам. Двое других, в локтях перевязав древко веревкой, опустили разведчика на колени.
– Наш тысячелетний закон никто не имеет права нарушать, – приступил к суду Туменэнбаатор. – Ели его нарушить даже один раз, то это уже не закон. Все, кто его нарушит, будут преданы смерти. Умри достойно. Суд окончен. Я все сказал!
Туменэнбаатор, взяв в руки другое копье, вставил его древко между древком копья, привязанного к рукам и лопаткам Исена.
– Ты был хорошим воином. Там тебя встретят женщины и сад цветущих деревьев, – с этими словами сотник с силой надавил копье вниз, спина обреченного выгнулась назад, раздался хруст позвоночника, и тело хабарчи Исена, дрожа от предсмертных судорог, завалилось набок.
Воины срезали веревки, разобрали доспехи и оружие.
– По коням! Остальные далеко не уйдут! Гоним их на засаду Доржхуу! Пошлите гонца к почтенному Тэмуужину, скажите, что один убит, другой допрошен.
Глава 7
Аника плелся позади всех. Рука неимоверно распухла, пальцы онемели и отекли, резкая боль пронзала до плеча. Пот градом катился по лицу и спине. Голова кружилась, и ноги практически не слушались.
– У тебя жар. Волк слюна пустил и клыком вену проткнул. Совсем нехорошо, очень плохо, – суетился вокруг Аники вогул, промывая рану и выдавливая нагноение.
Днем, остановившись в березовом молодняке, беглецы расположились на отдых. Вогул, бормоча под нос себе то ли песню, то ли заклинание, взяв саблю у Никиты, пошел осматривать лесочек. Он ползал на четвереньках, поднимая старую листву. Срывал кору со старых деревьев, повторяя, как сумасшедший, одно и то же:
– Ёхарья-ёхарья, йохарья-йохарья.
Анику знобило, его укрыли безрукавками.
Угор, вернувшись, принес несколько комков плесени разных цветов и оттенков. Усевшись на корточки, стал их перебирать. Сорвав листочек с молодой березки и проткнув его булавкой посередине, принялся внимательно разглядывать через дырочку куски коры, грибы и листья, принесенные из леса.
– Ты чего такое деешь? – поинтересовался Никита, забирая саблю.
– Плесень-кисточку отыскать нужно, очень нужно, очень.
– А листик зачем?
– Лучше видно, – пробормотал вогул, занимаясь своим делом.
Он бесцеремонно откинул от себя принесенный кусок коры и стал рассматривать поверхность грибов.
– Нашел! Как ушки белки! Кисточки! – рассмеялся внук шамана.
Вогул собрал со шляпок и ножек грибов всю плесень на древко своего копья. Принес из котомки несколько кусков сушеного курда, размочил чуть-чуть остатками кумыса, оставшегося на донышке курдюка, и растолок кусочки сыра, перемешав с плесенью. Третью часть полученного снадобья он нанес на рану Аники, перевязал ее, вторую дал ему съесть, а первую замотал в тряпицу.
– Завтра опять вырастет, пусть плесень пока сыр кушает, – объявил он, убирая узелок в котомку.
Никита поднял оброненный Вогулом березовый листик и, лежа на боку, запустив себе на обнаженную руку муравья, посмотрел на него в дырочку.
– О! – воскликнул он, дернув рукой, скидывая муравья. – Ну прям как баран курдючный! В жизнь бы не смекнул, что дырочка увеличить может!
– Ложись, сосни, Аника, пот прошибет, жить будешь, – приказал Угор, укрывая друга всем, что было в наличии. – Дед-шаман научил, умный мой дед был, много знал, великий шаман он, однако, был, – пояснил он, укладываясь спать.
***
Ботагоз была от счастья на седьмом небе. Серебряные серьги, да еще какие! Таких даже нет у почтенной Гулзар, жены их бая Валихана. Девушка время от времени смотрелась в поднос. Трогала украшения пальчиками. Бегала к берегу реки, глядясь в воду и любуясь ими, весело хлопала ладошками, разгоняя волнами отражение. Она покажет их брату Отару, когда он приедет с выпаса. Ему тоже понравятся! Ведь старший брат любит ее и всегда балует, привозя из степи сладости и подарки, которые выменивает у проезжих людей. В прошлый раз брат привез ей шелковый платок, выменянный у купца-уйгура, ехавшего на север в район озера Шелкар, что у предместья Кокшетау – синих гор, которых Ботагоз никогда не видела.
Схватив кувшин, девчушка вприпрыжку побежала к речке, напевая песню о весенней бабочке:
– Кобылек, кобылек…
Но допеть весеннюю песенку девушка не успела. Она внезапно остановилась, разглядев у кромки воды тело человека, голова и плечи которого находились на берегу. Незнакомец лежал вниз лицом. В правой лопатке торчала стрела. Стрелы так же впились в левое плечо, пробив его насквозь, и в левую ногу чуть выше колена.
Девушка тихонько попятилась и, уронив кувшин, начала было отходить от берега, но вдруг услыхала слабый стон…
Исатай, теряя сознание, вместо девушки пригрезил сидящего на корточках у кромки воды незнакомого старца в белой до пят рубахе.
– Руку давай, племянник Узун Бека, не пришло еще время твое, – скомандовал ведун.
Подтащив воина к берегу, убедившись, что речная волна не заливает ему лицо, Гостомысл, мельком глянув на не видящую его девушку, отошел на два шага и растворился.
Ботагоз присела на корточки и с опаской тронула плечо раненого воина.
– Эй, ё?
Глава 8
В неполные тридцать девять лет своим мужеством и отвагой Исатай успел добиться уважения соплеменников. В войне против Бухары он командовал большим отрядом. И его тысяча отличилась в боях, правда, не все воины вернулись из-за Сырдарьи, многие навеки остались лежать за рекой. Но нукеры, оставшиеся в живых, готовы были отдать жизнь за своего начальника. Его слово было для них законом.
Командир практически не применял наказание к своим подчиненным, личным примером мужества и отваги вел в бой своих людей. Многие военные начальники, выходцы из богатых родов, завидовали его авторитету. Старались всячески унизить и оскорбить. Но благодаря дяде Узун Беку Исатай в войске занимал высокое положение. И вот теперь, когда дяди не стало, его ждет опала, как, впрочем, и всех полководцев, не имеющих богатых корней. И если он не поймает, не приведет на арканах этих урусов, то его воинской карьере и благополучию настанет конец. Все его недоброжелатели обязательно воспользуются этим случаем. Исатаю останется только найти жену и окунуться в семейные заботы. Да вот только подходящих невест нет. Он сын небогатой женщины, и жениться на богатой и родовитой девушке ему никто не позволит. Хотя по материнской линии он является чингизидом. Исатай – дальний потомок хана Мира.
Но времена изменились, сейчас все решают деньги, а не родословная.
Из раздумий Исатая вывел громкий крик Мурзабека:
– Джунгары! Засада!
Вражеские всадники галопом поднимались из оврага, их было не меньше сорока.
– Уходим! – скомандовал Исатай, поворачивая коня.
Он не испытывал чувство страха, просто боялся за своих людей. И не напрасно, джунгарская разведка не оставляла шансов на выживание.
Мурзабек и Аманжол, стараясь прикрывать по бокам Исатая, пустились вскачь. Остальные воины, понимая, что от свежих джунгарских лошадей не уйти, развернувшись в редкую шеренгу, остались прикрывать отход своего господина.
Сорок тяжеловооруженных всадников буквально смяли воинов Исатая. Но и на земле, кроме павших нукеров, оказались четверо убитых и трое раненых джунгар.
– Беги, Исатай! – показав саблей на другой берег реки, крикнул Мурзабек и, развернув коня, встал у кромки правого берега переправы.
Аманжол достал лук и вложил стрелу. Подъехавшие джунгарские всадники остановились, опустив копья. Вперед выехал на арабском скакуне богато одетый джунгарин. Рядом гарцевал конь толмача.
– Бросайте оружие!
– Я умру как воин, – крикнул Мурзабек и, держа в обеих руках сабли, подгоняя коня коленями, поскакал на Туменэнбаатора.
Воины, окружившие полукольцом Мурзабека, подняли его на копья.
– Господин, ты уже на середине реки, – прохрипел, умирая, его верный нукер, потухающим взглядом глядя на водную поверхность.
Исатай плыл рядом с конем, держась с левой стороны за седло. Но их снесло с переправы на глубину, поэтому жеребец развернулся мордой против течения, невольно оголив всю левую сторону, за которой и укрывался Исатай.
Рой стрел, выпущенных с правого берега, буквально накрыл плывущих. Конь захрипел, забил передними ногами и начал уходить под воду, увлекая за собой хозяина. В это время вторая партия стрел накрыла седока. Исатай, два или три раза махнув рукой, пропал в пучине.
Джунгары кольцом окружилив Аманжола, ждали приезда своего господина. К полудню послышался топот копыт. Со свитой подъехал Тэмуужин.
– Брось оружие, – перевел приказ господина толмач.
Аманжол бросил лук наземь.
– Спешься!
Последний слуга Исатая слез с коня.
– Ты не ослушался и будешь за это награжден! – объявил Тэмуужин, усаживаясь на положенный подле него тюфяк.
Молодой воин стоял со связанными руками. Он за свои девятнадцать лет ничего не успел сделать. Он не успел жениться, сходить в поход. Зато зверски убил четырех рабов. А вот теперь Аманжол сам оказался в роли жертвы. Что приготовили ему джунгары, про какую награду они говорили?
– Я дам тебе столько серебра, сколько ты сможешь выпить! – рассмеялся Тэмуужин и махнул рукой.
Один из воинов принес от костра железный ковш, в котором дымилось и играло на солнце расплавленное серебро. Двое заломили голову Аманжолу, насильно разжав саблей рот обреченному.
Крик отчаяния захлебнулся в бульканьи и шипении плоти.
– Ты войдешь в цветочный сад богатым и счастливым, – устало вздохнул Тэмуужин, поднимаясь с тюфяка и отряхивая халат от песчинок.
Глава 9
Местный бай Валихан полулежал, облокотившись на подушки и рассуждая вслух:
– Племянник сибирского хана Едигера, Сейдяк, просит отдать ему имеющихся у нас рабов для возврата на Московию. Сибирское ханство просится под опеку русского царя Ивана, так как опасается притеснения со стороны Кучум-хана и продвижения джунгаров на север Сибири. Если раньше джунгары хозяйничали только на юге, то теперь нам и нашему Киши джузу приходится на севере терпеть их присутствие. Эти пришельцы устанавливают свои законы. Мои люди донесли о появившейся неделю назад в нашей степи сотне конных разведчиков джунгар. Они преследовали малый конный отряд от святых могил и, организовав западню у Ат-Базара, вырезали всех. Но главная их задача – собрать сведения о численности наших вооруженных отрядов, установить места их сосредоточения. Я полагаю, что джунгары готовятся к масштабному набегу. Отошлите полоненных московитян хану Аблаю, он решит, как переправить их Сейдяку. Собирайте воинов, закупайте оружие. Джунгары нападут ранней осенью, когда трава в степи будет еще зеленая и кормить своих лошадей можно будет выпасом. Если продержимся до снега, то они в зиму без кормов не пойдут в поход. И мы выиграем время до новой травы. А там уже и подготовимся к главной битве.
Присутствующие в юрте знатные степняки в знак согласия закивали головами.
